Жемчужная Лисица

В момент известия, что сержант пошел в бой, не встречаясь с Первым Взводом и Тёрнером, буквально вышибли землю из-под ног. Сейчас парни бежали вперед и в гору. Судя по отсутствию врага, все немцы сейчас радостно поскакали уничтожать немногочисленных людей Беккера и Пирсона. Жемчужинка неслась позади Джозефа, перепрыгивая через камни и корни деревьев. Огромный страх буквально подстегивал ее бежать быстрее, не останавливаться, регулировать дыхание и ни в коем случае не отставать. Вдох… Раздаются раскаты грома, гроза прямо над ними и извергает на бренную землю холодный дождь, по плечам и форме струится вода. Выдох… С каждым пойденым бегом метром, она и взвод приближаются к подножию этого злополучного холма. Вдох... Тёрнер несется вперед, словно на пожар, он сжимает зубы так, что желваки видно, он в ярости и одновременно в ужасе. Выдох… Руки немки сжимают ее FG-42 до треска. Вдох… Пришедшая гроза с ливнем, превратили дороги и, в целом, ландшафт, в болото из грязи. На подножии холма и по его склонам струились ручейки от ливня, деревья из-за порывов ветра скрипели, грузно раскачиваясь под порывами, а в купе, холодный ноябрьский дождь и пронизывающий до костей ветер, заставлял зябко ежиться даже бегущих солдат, что уж думать о тех, кто сейчас в более недвижимой позиции. И этот же ливень стал преградой на пути отряда лейтенанта — земля, по которой неслись люди хлюпала, и утягивала в себя ботинки, тормозя людей. Ноги увязали в грязи, и даже добротные сапоги не спасали от луж, из-за чего ноги почти у всех были мокрыми, что хоть выжимай. Эстель бежала, отсчитывая вдохи и выдохи, чтобы не сойти с ума от шума собственных мыслей. Волнение и страх скручивали ее внутренности узлами. Вдруг они опоздают, вдруг взвод Пирсона, и он сам, уже погибли, что, если они последние на этой горе? Вскоре показался нужный участок склона, и солдаты скопом начали взбираться по нему, скользя на грязи, едва поспевая за командиром. Джозеф кричит, подгоняя их: — Быстрее, не останавливаться! Дэниелс, который бежал чуть впереди, крикнул, взбираясь по вязкой слякоти на пригорок: — Может Пирсон все еще у подножия холма? — Мы его прошли, и уже давно, — крикнула девушка, опередив Стайлза с аналогичными мыслями. Когда Рэд поскользнулся, все-таки, не удержавшись на вязкой и скользкой грязи, немка подала ему руку и с силой дернула на себя, вызволяя начавшего увязать в грязи сапогами друга. Тёрнер буквально вылетел наверх, рявкнув на взвод: — Шевелитесь, черти! Взобравшись, Дрю помог подруге и Рональду, крича, чтобы перебить звук выстрелов: — Кажется, это наши! Ребята тоже слышали звуки взрывов и выстрелы. Наконец, относительно ровный участок, небольшое плато, по которому шла дорога в две стороны, одна часть дальше в гору, а вторая в объезд к долине Бранденберг. Выбежав на эту проторенную дорогу, в колеях которой уже стояли глубокие лужи, они втроем увидели раненого Айелло, сидящего у поваленного замшелого ствола, и держащегося за кровоточащее правое колено. Парень, заметив их троицу, крикнул: — Дэниелс, Ти, Стайлз! Эстель почувствовала липкий страх, увидев раненого друга. Еще никогда на ее памяти, ни один, из ее близкой пятерки друзей, не получал серьезных травм. Ни Дрю, Рон, Роб, Фрэнк или Джозеф. В основном царапины и гематомы. А потому, она буквально подлетела к нему, на ходу доставая свою аптечку, ту самую, большую, что жаловал ей Дэвис. Полковник словно нутром чуял, что она понадобиться. В этот раз у Эстель было в довольстве медикаментов и бинтов, чтобы самостоятельно заштопать друга. Она присела по правую руку, в то время как лейтенант, подбежавший на пару минут позже, присел к солдату слева. Колено и рана Фрэнка выглядели паршиво, плюс, похоже, была ранена рука. Бинты уже давно пропитались кровью, и будто того мало, еще и грязью. Это зрелище заставило немку вздрогнуть, едва ей вспомнилась эпидемия тифа среди ее сослуживцев в прошлом. А все ведь пошло именно от грязных бинтов. Встряхнув головой, она открыла аптечку, и вытащила ножницы, сразу же срезая грязные бинты и выбрасывая их. Далее в ход пошла бутыль со спиртом, которым Жемчужинка обильно залила раны друга на руке и колене. А пока она проводила манипуляции с ранами Фрэнка, Дэниелс спросил его: — Ты в порядке? — В норме. Относительно в норме-ауч! — Терпи, — сквозь сжатые зубы рыкнула девушка, продолжая промывать его раны. Парень взглянул на подругу несколько обиженно, ведь до этого ему практически не приходилось слышать подобного тона от нее. Но видя растерянный, очень напуганный взгляд и то, как трясутся губы Эстель, до него все же дошло — она с трудом контролирует голос и речь. Поэтому и сжимает челюсти, чтобы не заикаться и не стучать зубами. Тёрнер, сидевший с другой стороны от Фрэнка, спросил, надрывно, пока девушка помогала товарищу с коленом: — Где остальные?! Тот шипел от боли, пока Жемчужинка, закатив ему штанину, обрабатывала рану выше, смывая раствором грязь из распоротого участка на самом коленном суставе, и побочные царапины вокруг: — Пирсон повел их атаковать орудия. Мы запрашивали подкрепление. — Упрямый сученыш! — выматерился лейтенант, переходя на рычание. — Эстель, остаешься с Айелло и парнями, помоги раненым, Дэниелс, Стайлз за мной! Быстрее, мы им нужны! — Есть, лейтенант, — отозвалась немка, продолжая помогать другу. Рональд и Дрю побежали к проходу, и вскоре послышалась ожесточенная перестрелка. Для самой девушки эти звуки пальбы стали словно белым шумом. Она перестала замечать громкие звуки. Вина ли тому то, что недавно она пережила спринт под артиллерийским огнем, кто знает. Главное сейчас для нее было помочь Фрэнку и остальным товарищам. А пока девушка билась над ранеными, солдаты вермахта не давали спуска американцам, наступая и вытесняя их назад. Рэд занял позицию у расщелины между двумя соснами, откуда вел огонь по выбегающим егерям со стороны тропы. Тёрнер сидел за валунами по центру, он был больше занят теми, кто бежал слева. А Дрю был на подхвате, сменяя огнем лейтенанта и друга во время их перезарядок. Эстель же была занята обработкой ранения у Фрэнка. В ране были осколки от пули, и, если их не убрать, начнется заражение, ведь помимо самой пули туда попало много грязи. Саму грязь она, конечно, уже вымыла, но ведь она могла быть и на металле пули. И даже если пуля чиста как медицинский скальпель, она все же свинцовая. А свинец — ядовит. Вынув дополнительный пенал из сумки, где покоились инструменты для оказания хирургической помощи в полевых условиях, девушка достала L-образный пинцет. Взглянув на бледное лицо капрала, она достала сигареты, и, протянув одну Айелло, прорычала, доставая первый кусок пули: — У Пирсона должно быть заготовлено веское оправдание этому. Иначе я его голыми руками придушу! Фрэнк хмыкнул, прикуривая себе и подруге: — Черт, я бы на это посмотрел. Самое нежное создание из взвода дает пендаля сержанту. Черт! — Фрэнк зажмурился от адской боли, когда девушка вытащила второй и самый крупный кусок пули из раны, тот, что был свинцовым сердечником. — Боже, это пытка… Эстель курила, не вынимая сигарету изо рта, придерживая ее зубами. Она умело орудовала зажатым в пальцах пинцетом, вытаскивая осколок за осколком, периодически промывая рану спиртом. Айелло откинул голову на камень и прорычал сквозь сжатые зубы: — Знаешь… Ммм… Я даже рад, что ты здесь. Иначе кто бы мне сейчас раны обрабатывал? Эстель проворчала, складывая валик из бинта и доставая второй: — Будто бы у нас нет других медиков. Вытяни ногу, затяну. Ее друг оказался на редкость послушным пациентом. Жемчужинка смочила валик в дезинфицирующем настое, а рану обработала походной мазью. Приложив получившийся валик, она стала затягивать аккуратно верхнюю повязку, проверяя, полезут ли между повязкой и кожей парня ее пальцы, чтобы не перетянуть ему ногу. Фрэнк чуть жмурился — рану начало жечь. Не болезненно, а просто неприятно греть. Далее была рука с аналогичной конструкцией. Но когда Эстель закончила, Айелло даже удивился — тепло осталось, а боль начала уходить, раны немного саднило, но в пределах разумного. Он даже улыбнулся, когда немка помогла ему встать, и подставила свое плечо для опоры: — Да, согласен с Цуссом, у тебя золотые руки. — Позже будем языком чесать, у меня тут непочатый край работы. А лучшая благодарность — если поможешь. — Но я же не медик… В полу удивленной, в полу растерянной интонации произнес капрал, на что Эстель фыркнула: — Мне и не нужен хирург. Мне нужен тот, кто подержит фонарик или подаст бинт. Живей, у него кровотечение! Фрэнк просто принял тот факт, что сейчас они с Эстель плюс минус на равных — оба капралы. Но у его подруги сейчас пошаливают нервы, ведь на ней ответственность за жизни. Пусть она и не официальный медик в отряде, однако она способна спасать жизни. Поэтому он и принял ее рык и команды. Сейчас в целом не до споров с той, кто умеет зашивать раны. Дональд, второй солдат к которому бросилась на выручку Эстель, тихо скулил от боли — ему разорвало бок большой щепкой во время взрыва предыдущего артобстрела. Он паниковал, видя, как его органы выпирают из-под кровоточащей кожи. Но немка только взяла его за руки сдавила область у больших пальцев на ладонях: — Парень, парень, смотри на меня, смотри! Зажми обеими руками бок... Да, вот так. Нет! Не трогай свои кишки! Вот молодец, умница, сейчас я тебя заштопаю, жить будешь. Глядя только в глаза девушки, и прижав послушно руки, глаза солдата выражали надежду, подаренную словами немки. Когда тебе говорят, уверенно, да еще медик, что будешь жить, не верить невозможно. А надежда, как известно, способно вывести даже из самого тяжелого состояния. Пока парень сдавливал бок руками, как бы сдвигая края раны, наполовину вывалившаяся толстая кишка сама ушла обратно. Это было на руку Эстель. Она тихо произнесла, пока Фрэнк доставал морфин, которого в запасе у девушки было как раз на взвод: — Ничего, ничего, сейчас зашьем, все будет хорошо… — Ты думаешь выживет? — Конечно выживет. Я сейчас зашью ему перитониальную ткань и кожу, плотно забинтую, а врачи в тылу зашьют его уже получше. Главное сейчас — остановить его кровотечение и убрать внутренности обратно на свое место, в брюшную полость. Хорошо еще, разрыв в брюшине не очень длинный, иначе выпало бы больше органов. Считай отделался болью и испугом. Мелкими, быстрыми стежками, под руками Эстель сошлись края перитониальной ткани. Потом так же и кожи. Вышло немного небрежно, но это позволило другим медикам, после перевязки раны, унести этого парня на носилках без риска выпадения кишки. На очереди был парень с наполовину оторванной рукой. Оглядев критично состояние воющего от боли солдата, Девушка приняла крайнее решение — окончательно ампутировать кисть. Так или иначе, у него все равно она болталась на ошметках кожи и восстановлению не подлежала. Поэтому, доза морфия, взмах острым ножом, и быстрая перевязка. Фрэнк, глядя на то, как подруга поджимает губы и хмурится, латая раненых пробормотал: — Этот последний. А что дальше? Жемчужинка, которая помогала парню с порванным пулей ухом буркнула: — А дальше, как говорится, только наверх. Юноша тихо пискнул, когда игла, которой его зашивала немка в очередной раз пронзила плоть разорванной мочки. Эстель же успокаивающе произнесла, стараясь придать голосу больше мягкости: — Тише хороший мой, я уже почти все… Еще пара стежков, и ушко будет в порядке. Приедешь домой настоящим пиратом, с золотыми медалями и зашитым ушком. Ни одна девушка не устоит перед таким. Солдат умудрился в такой момент даже улыбнуться, отвечая с явственным ирландским акцентом: — Учитывая мою родину мэм, я скорее буду выглядеть как Викинг. — Ну вот тем более, — хмыкнула ему в ответ Жемчужинка, улыбнувшись. — Кто из девушек сможет отказать викингу, который доказал свою доблесть боем? Когда с ранеными было покончено – прибыли наконец медики из команды Дуэйна, Эстель осторожно подняла Фрэнка, перекинув его руку через свое плечо: — Идем, я тебя сразу в грузовик подсажу. — А я не тяжеловат для тебя? — улыбнулся ей Айелло, еле волоча больной ногой. — Ну ты же выдержал меня на своих коленях, — безобидно огрызнулась ему в ответ немка, улыбаясь. — Сначала ты меня, теперь я тебя. Таков уж мой принцип. Когда медики наконец помогли капралу влезть в фургон, Айелло в последний раз взглянул на подругу, что кивнула ему и подобрала брошенный на ящики FG-42. Ему предстоит лечение, а ей предстоит бой. Айелло, крикнул, когда девушка ринулась на выручку к Тёрнеру: — Отомсти им за мое колено, подружка! — Все непременно! Крикнула, убегая, девушка, и сразу же кинулась к валунам, избегая очереди. Выглянув, оценивая обстановку, она оценила масштаб битвы. Пока она возилась с ранеными, ребята из их взвода едва продвинулись на полдороги к склону, и сейчас перестреливались с кем-то у его подножия. Джозеф и остальные были остановлены преградой — на вершине склона их поджидали пулеметчики и буквально не давали поднять головы. Жемчужинка, заметив Луиса и Патрика, ринулась к ним, выписывая странные зигзаги, дабы пулеметчикам было сложнее прицелится. Глядя на месиво, что устроили немцы, стало ясно – тут только в качестве снайпера, иначе пристрелят. Подобраться к пулеметчикам не позволят силы ССовцев, которые обстреливали любого, кто подбирался ближе, чем на три сотни метров к ним. А потому, Эстель вытащила свою трофейную винтовку. Она вязала на нее полный боезапас, сколько смогла унести. Подбежав чуть ближе к позициям лейтенанта, немка рухнула на землю, когда очередь просвистела прямо над головой и прицелилась. В прицеле было видно каску и голову пулеметчика из числа егерей. Кроткий выдох и грянул выстрел. Первый, похоже, даже и не успел понять, откуда прилетела пуля. Немка передернула затвор, проигнорировав горячую гильзу, что обожгла ей руку, и стала целиться во второго. Тёрнер, видя неожиданную помощь, крикнул: — Прикрывайте капрала! Огневая поддержка на три часа! Взвод заметил ее, и продолжил отстреливать наступающих немцев, защищая своего снайпера от шальной пули в спину. Жемчужинка выстрелила во второй раз, попав пулеметчику прямо в лицо. Опять проворчав «грязный выстрел», она резковато вновь передернула затвор. Но результат приемлемый – изуродованный труп пулеметчика на пару мгновений встал, а потом колени мертвеца обмякли, и тело рухнуло вперед, залив кровью MG-42. Оставался последний, но с ее позиции его было совершенно не видно. В Эстель кипели одновременно и ярость, и страх. Злоба брала от количества изувеченных и убитых, и одновременно дикий страх за свою шкуру и жизни ее друзей. Но в такой обстановке нет места чувствам, есть лишь расчет. Она поднялась, и крикнула: — Смена позиции! Лейтенант, услышав, кивнул, хотя немка его и не видела, и взвод передислоцировался. Парни бежали, прячась за деревьями на левую, более «очищенную» сторону. Сейчас, когда пулеметчики сократились числом, а напуганные таким внезапным обратным перевесом ССовцы были дезориентированы, это был идеальный шанс для атаки. Жемчужинка ринулась в пролом между двумя огромными валунами, и, найдя укрытие за камнем, вынула винтовку. Рядом сидел пыхтящий Рэд. Глянув на подругу, он коротко кивнул, понимая, что ему предстоит отвлечь защищавших гнездо нацистов, пока его подруга завалит последнего. Девушка же вновь нырнула в листву, прицеливаясь. Вот он, последний пулеметчик, сидит, головой вращает как совенок. Однако в этот раз руки ее подвели. Руки у девушки нещадно дрожали от холода, страха, от всего, из-за чего выстрел был грязным — пуля попала в плече стрелка, а пулеметное гнездо все еще было активно. За это, взвод поплатился жизнями двух людей. Но второй выстрел был точнее, и ганс рухнул навзничь, с простреленным горлом, выпустив фонтан крови. Наконец, немцы лишились преимущества. Тёрнер закричал бойцам: — Пулеметы заткнулись! Вперед бойцы! Надо присоединиться к Пирсону! Полежав еще с минуту и пару раз глубоко вдохнув, девушка перекинула винтовку за спину на ремне, сменив оружие на свой автомат FG-42. Эстель, наравне с прочими солдатами, принялась добивать остатки фрицев, коих было от силы человек десять. Остальных изрешетили еще пока она отстреливала пулеметчиков. Немцы, однако, и не пытались отступать, даже когда видели превосходство американцев. Они сражались до последнего человека. Когда все было кончено, к ней подбежал лейтенант, и похлопал по плечу: — Отличная работа. Девушка слабо пробормотала, едва стоя на трясущихся ногах: — Спасибо сэр… — Все хорошо? — спросил ее Джозеф, придержав, когда ее ощутимо качнуло назад. — Сэр, разрешите отдышаться, буквально минутку… — Хорошо, конечно… Дэниелс! — Да сэр? — Постой тут с капралом, я пока приведу сюда второй отряд. — Да сэр! Рэд вытащил платок и вытер лицо подруги: — Ты хорошо справляешься… — Спасибо Рон… У тебя вода есть? — Есть, конечно, есть, — отозвался парень, протягивая флягу Эстель. — А твоя где? Пока немка пила, она красноречиво подняла свою фляжку – она была простреляна и в ней давно не осталось воды. Дэниелс хмыкнул и слегка потрепал подругу по плечу, забирая возвращенную фляжку: — Лучше? — Да, уже лучше. Так а где?... А вот, он. Тернер помогал мед-группе, которая поднялась сразу же как стихла пальба. Они быстро проверяли раненых и убитых, собирая жетоны. Эстель отдала одному из медиков свою связку – у нее накопилось уже пара десятков жетонов убитых товарищей. Лейтенант, заметив, что девушке получше, коротко свистнул, привлекая внимание взвода. Собрав парней, они ринулись в единственный проход справа, в аккурат сбоку от пулеметных гнезд, которые были на огромных камнях. Оставшиеся в живых парни, вместе с лейтенантом ринулись наверх, пока не увидели там своих ребят. Девушка бежала рядом с Рональдом, который все еще придерживал ее за плечо одной рукой, а второй свою винтовку. Когда они вышли на плато, то увидели Роберта. Парень стоял бледнее грунтовки для холста, он испуганно жался спиной к скале. Но когда он заметил друзей, то аж сорвался на фальцет: — Дэниелс, вы целы!!! — Рад тебя видеть дружище! — крикнул Рональд, подбегая к другу. У Цусса сильно дрожал голос, как и он сам, а Тернер что есть мочи заорал, подходя к сержанту: — Пирсон! О чем ты думал?! — Выполняем задание! Надо помочь нашему инженеру взорвать тот блиндаж! Девушка хмуро посмотрела на сержанта, но заметила две странные вещи – ни одного из второго взвода на подножии не было. Это значит, что Уильям с парнями пришел сразу сбоку, как и было сказано. Второе, как за его спиной могли появиться пулеметчики, если он сам тут? Больше походило на то, что немцы вклинились между ними и хотели перебить по частям. Потому она лишь сжала зубы. Это не отменяет вероломства Пирсона. Она тихо рыкнула, выглядывая из-за камня: — Тут нет укрытий, я не смогу действовать как снайпер Цусс, напряженно повел плечами, произнеся Рэду, пока командиры перегавкивались: — Думаю даже если бы были, они все равно на верхотуре. Тут только напролом, и никак… Закончив перепалку, Уильям повернулся к их троице: — Дэниелс! Сопровождай Паркера, чтобы он мог заминировать бункер! — Есть, сержант! Уильям посмотрел на девушку, но она только нахмурилась в ответ, поджав губы. Выглядела она неважно – бледная кожа казалась синюшной, кожа на лице и руках исцарапана, в волосах куча грязи и листьев, одежда вообще страшно взглянуть, все в крови, и не ясно, ее ли. Но страшнее была ярость во взгляде, неприкрытая и темная. Пирсон понимал, что нарушил ее «приказ», и что похоже разбора полетов не избежать. Однако Джозеф дернул девушку к себе и указал на дальний блиндаж слева от бункера: — Эстелла, займи место у того поваленного дерева, пристрели любого, кто морду оттуда высунет. — Так точно лейтенант, — глухо рыкнула ему в ответ немка и юркнула змеей за камни и, лежащий поверх них, ствол сосны. Отсюда был и правда прекрасный, хоть и немного узкий, обзор на блиндажи и окопы. Ее саму за ветками не видно, а вот ей видны любые телодвижения врага. Пока она выцеливала врагов, Тёрнер кричал что есть мочи: — Вперед! Не останавливаться! Парни обстреливали пулеметное гнездо, выводя из строя наводчика, пока Рэд вел инженера к своей цели. Что было, к слову, легче сказать, чем сделать. Пулемет MG-42, установленный в бункере, был защищен каменным карманом, наводчика не убить как ни старайся. Оставалось одно – стрелять по стволу пулемета, стараться его разогреть и временно вывести из строя. Но пока этим занимались мужчины, стреляя очередями в гнездо пулеметчика, высекая искры из него. Жемчужинка же тоже лежала не просто так в своей засаде. Она отстреливала тех, кто пытался выпрыгнуть на блиндаж или бегал в окопах. Один выстрел был крайне рискованным, но без него, юный рядовой перед ней бы погиб – выстрел, и пуля просвистела в миллиметрах от щеки парня, угодив в голову бегущего фрица. Юноша от шока рухнул, и отполз за камни. Дэниелс и Паркер спрятались за бревном, а девушка у камней чуть дальше. Она, было, уже приготовилась к новой атаке, как на блиндаж вышло просто огромное количество врагов, десятка три, не меньше, на вскидку и не скажешь точно, но уж точно больше чем просто десять или двадцать. Джозеф, заметив, что его подопечная уже не справляется, заорал: — Крауты! Лезут из окопов! Часть ребят рассредоточилось по укрытиям у подножия, помогая с отстрелом, в то время как остальные продолжали глушить пулемет, к которому так старательно подбирались Рэд и инженер. Паркеру оставалось всего ничего — 10 метров и вот она, внешняя стена бункера. Но очухавшийся пулеметчик вновь открыл огонь, вынуждая Дэниелса и инженера спрятаться за валун. В этот момент девушка успела сменить оружие на FG-42 кинулась на выручку остальным. Когда пулеметчик вновь решил попробовать пострелять в их парней, Тёрнер и Эстель открыли огонь по гнезду одновременно, выкраивая для Паркера время. Пулемет, как оказалось, замолк навсегда. Тихое «цинг!» и ствол треснул, наклоняясь вперед. Удача, иначе не скажешь, видимо повреждения были колоссальными, раз ствол треснул так. Но это было на руку американцам. Инженер ломанулся к стене, и вот, он уже вне поля зрения пулеметчика и других нападающих, устанавливает заряд и… Прогремел взрыв, мгновенно убивая солдата, а его бренное тело отлетело на несколько метров вниз, кувыркаясь по склону. — Черт! Взрывчатка сработала слишком рано! — крикнул лейтенант, вставая. — Бункер зачищен! Заходите! — рявкнул Пирсон, поднимаясь. Пока остальной взвод шел к бункеру, Эстель закинула за плечо винтовку, к которой оставалось всего патронов десять. Она пошла по холму, наклоняясь и собирая жетоны погибших. Через пару минут на цепочке, куда цепляла она эти несчастные жетоны, не осталось места, так много было погибших. Присев рядом с умирающим и тяжело хрипящим солдатом из числа немцев, она все же опустила руку ему на плечо. У него была простреляна грудь и живот, ему недолго оставалось, но каким-то чудом он все еще был жив. Девушка присела рядом с ним, все еще держа руку на плече умирающего, глядя в серые, еще по-юношески большие глаза: — Тише, тише… Дыши ровно и спокойно… — Говоришь по-немецки? — парень явно был еще совсем юный, едва начавший взрослеть. У него только-только резались первые волоски на подбородке и над губой. Глядя на нежданную поддержку, он тяжело прохрипел, едва дыша и кашляя, от чего по подбородку изо рта струилась кровь. — Впрочем неважно… У тебя есть сигареты, красотка? — Есть, вот, возьми, — Вложив подожжённую сигарету в губы парню, Эстель сама прикурила себе новую, и выдохнула облачко дыма. — Ты веришь в Бога, парень? — Нет, красотка, не верю… После всего… этого… Выдохнув дым, и держа трясущейся рукой сигарету он сморгнул слезы, но продолжал пока оставаться в сознании, хотя с его ранами, он не жилец. Будучи на краю сознания, он успел сделать еще пару затяжек, но после опустил руку, с тлеющей сигаретой, успев пробормотать: — Я вздремну… чуток… Как только тело немца обмякло, Эстель поднялась и выкинула бычок в сторону не докуривая. Повернувшись к бункеру, на звуки выкриков, она пошла следом за парнями, махнув группе медиков, которые вопросительно глянули на нее. Но она только помахала ладонью у шеи, нацеленной пальцами к горлу, мол, нет, оставайтесь. Жемчужинка взобралась на камни и стала свидетельницей перепалки между Уильямом и Джозефом: — Сколько потеряли? — Мы выполнили задание, — холодно констатировал Уильям. — Сколько?! — рявкнул лейтенант, наступая на сержанта. — У нас был приказ занять этот холм! — начинал кричать в ответ Пирсон. — Вам надо было дождаться нас! — Не было времени! — мотнул головой Уильям, немного отворачиваясь, дабы спрятать глаза. — Так что с людьми?! — БЫЛ ПРИКАЗ! — рявкнул сержант. Тёрнер, не выдержав, хорошенько врезал Пирсону кулаком в лицо: — Да пошел ты со своим приказом!!! Пирсон потер ушибленную челюсть и прорычал, повернувшись к лейтенанту: — Думаешь, я этого хотел?! — Уильям говорил с надрывом после крика, указывая на склон, усеянный телами. — Мы винтики в механизме Джозеф! Начнем творить, что нам вздумается, вся машина развалится, подумай об этом!!! — Это люди! Наши люди! Об этом ты думал?! Раздался взрыв, остужая пыл обоих. Пирсон рыкнул на лейтенанта: — Стопятидесятки все еще бьют по нам! Джозеф фыркнул, немного снижая тон: — Вперед. Однако мужчина не учел одного — он не единственный, кто хочет высказать Уильяму пару ласковых. Эстель холодно взглянула на сержанта и повернулась к Тёрнеру: — Лейтенант? Разрешите я немного потолкую с сержантом. Джозеф, который было, хотел осадить немку и сказать, что не время, немного вздрогнул, когда она посмотрела на него. Удивительно, как при правильном свете и ракурсе, из миловидной девушки Эстель превратилась в зверя со сверкающими яростью глазами. Подумав, лейтенант кивнул, и пошел с парнями к двери бункера, кивнув через плечо: — Минуту, капрал, не более. Когда шаги чуть поутихли, Эстель повернулась к Уильяму. Мужчина стыдливо отвел глаза в сторону и вниз, пытаясь оправдаться: — Лисёнок, я… Но немка замахнулась, и отвесила звонкую, сильную пощечину сержанту. Если удар Джозефа пришелся на левую часть лица, то вот пощечина девушки по правую. Выпрямившись и потирая красную щеку, мужчина упрямо, но в тоже время несколько ошарашено посмотрела на девушку перед собой. Сейчас она была куда страшнее. Она не кричала, нет, Эстель глухо рычала, словно волк, стоя уперев руки в бока: — Ну как? Постарался? — О чем ты… — О, у тебя провалы в памяти? Я просила тебя быть осторожнее и не совершать глупостей. Ты, смею тебе напомнить, Пирсон, ответил мне: постараюсь, капрал. Я повторяю вопрос: постарался? Уильям попятился, когда немка ощутимо толкнула его в грудки, тыкая пальцем: — Выходит ты забываешь данные обещания. А давай я начну забывать тоже? Уравняемся. Я расскажу взводу твою правду. И плюну на то, что обещала молчать. Как ты плевал на свои обещания. Сержант отступил, упираясь спиной в холодную бетонную стену, и молчал, опустив глаза. Жемчужинка тихо всхлипнула, у нее уже дрожали от обиды и пережитого страха губы: — И ты, ТЫ, собрался защищать меня? Судя по тому, как ты поступаешь, это скорее я должна тебя защищать. Ты хотя бы на секунду пропустил мысль о том, что было бы, если бы мы не пришли вовремя?! Под конец ее все же прорвало немного повысить голос. Ее голос начал дрожать, ее немного попускал адреналин, и теперь, вместе с агрессией начал пробиваться и страх. Она ткнула его в грудь пальцем, дрожа и говоря дребезжащим от кома в горле голосом: — Приказы выполнять для тебя важнее всего? Важнее жизней? Важнее своей жизни? А если меня прикажут пристрелить, тоже выполнишь?! Всхлипнув, она так и не закончила фразу, подняв руки и вытирая тыльной стороной рук непрошенные слезы: — Ты… — она всхлипнула, уже начиная плакать, вытирая кулачком мокрые дорожки со щек, словно ребенок. Пирсон осторожно притянул девушку к себе, обняв. Боль от разбитой губы и удара Тёрнера, боль от пощечины были ничем, по сравнению с той болью, что приносили ее слезы. И она была абсолютно права, в том, что нарычала на него. Уильям тихо вздохнул. Но у него не было права и выбора, как поступить так. Пришел приказ, он его выполнил. Плюс ко всему, не всегда желания совпадают с возможностями. Сержант произнес очень тихо, но искренне: — Прости меня, Лисёнок… Но у меня не было выбора… Немка судорожно выдохнула: — Ты кретин, Уильям. Я думала, что потеряю тебя на этом чертовом холме. Пирсон кивнул, а девушка произнесла, пока он аккуратно стирал дорожки от слез на ее лице: — Минута уже прошла… Нам пора идти. Поможем взводу с этими проклятыми орудиями. Уильям напоследок наклонился и осторожно поцеловал в лоб подругу: — Прости меня… Я расскажу тебе правду, как покончим с этим проклятым холмом. Кивнув ему, девушка побежала к выходу из бункера, а сержант за ней, перехватив свой Томпсон поудобнее. Снаружи было тихо. За то время, пока они разговаривали, а это не более пары минут, ребята уже подбили орудие и ждали сигнала. Пирсон с подругой подбежали к взводу, а Тёрнер сидел недалеко от выемки блиндажа: — Отлично, вот и вы двое. Вперед, нужно зачистить бункер, тогда выйдем к орудиям. Марш! Дэниелс было кинулся к двери второго бункера, намереваясь войти быстро. Однако у немцев были свои планы на этот счет. Дверь укрепления отворилась, и на парней вышел огнеметчик, крича: — Американские свиньи! Эстель, подняла оружие и произнесла, так, что он ее услышал: — Ты подавишься этими словами, нацистская сволочь. Как оказалось, не одна она решила пристрелить гада. Очереди из ее FG, и автомата Уильяма прошили тело краута снизу вверх, превращая одежду и кожу в лохмотья. Немец пошатнулся и рухнул назад, раскинув руки. Но рассусоливать не было времени, поэтому, отряд бросился в бункер. Внутри их тоже ждали. Офицер притаился за перевернутым на бок столом, а остальные фрицы рассредоточились по углам. Но их было не так уж и много. Забежавшая в след за парнями Эстель едва успела пригнуться от очереди, а вот Тёрнер и Пирсон перли как танки, вынося противника за противником. Сначала пал солдат с духовым ружьем, потом автоматчик с МР-40, а потом и командир бункера, которому просто прострелили голову. Остальные добивали жалкий остаток. Эстель, улучив момент перезарядилась, а когда укрепление нацистов было зачищено, Дэниелс подбежал к двери. Тёрнер встал рядом с ним, напряженно перезаряжаясь тоже. Уильям, с легким удовлетворением и облегчением почувствовал, как Эстель прижимается к нему, стоя рядом. Джозеф, поглядев на своих, напряженно кивнул взводу, когда Дэниелс надавил на рычаг запорного механизма двери. Щелкнув, засов бронированной двери со скрипом повернулся на петлях, отворяя тяжелую дверь. Ребята, выглядывая из-за бункера увидели бегущих к окопам краутов, а лейтенант крикнул: — Вот и они, последние стопятидесятки! Грянуло два выстрела артиллерии, а сержант крикнул, заметив кишащие, словно тараканами, окопы, где засели немцы: — Тут повсюду фрицы! Взвод выбежал, и тут же столкнулся с огромным количеством врагов. Жемчужинка только и успела, что упасть на четвереньки, утянув троих за собой, как над их головами просвистела автоматная очередь. Нацисты явно были не настроены легко сдаваться. Они стреляли и забрасывали солдат гранатами. Стайлз отбежал в дальний конец окопов, Тёрнер и Пирсон свернули направо, а Эстель с Дэниелсом решили пройти вперед, чтобы зачистить место у дальнего артиллерийского расчета. Спрятавшись в более или менее укрепленном месте, они вместе с частью парней стали отстреливать стрелков артиллеристов и прикрывавших их егерей. Девушка отстреливалась по принципу — высунулся, выстрелил, спрятался. Рэд занял позицию у деревьев, ему оттуда было проще вести огонь по врагу. Эстель понимала, что ее начинают подводить руки — она регулярно мазала. Собственные пальцы так вообще казались ей чужими, деревянными и плохо слушались. Немцы, пытаясь попасть в нее, падали, подстреливаемые Дэниелсом. Он видел, что его подруга начинает «притормаживать», ведет огонь плохо и в целом слабо попадает. Поэтому, они решили действовать рискованно, но эффективно – девушка выполняла роль приманки, а когда на нее реагировали, Рэд с ребятами отстреливали фрицев. Так продолжалось до тех пор, пока они не смогли убить наводчиков, устраняя артиллерийский расчет. Когда дальний плац был расчищен, немка кинулась к дальнему блиндажу, по пути едва успевая либо пригибаться, либо отстреливаться. Но о своем решении она быстро пожалела — внутри блиндажа было немало народу, еще и подходило подкрепление с северной стороны. Едва успев притормозить, она развернулась и ринулась назад. Буквально в последний момент – в бок деревянной кладки окопа прилетела огромная и кучная очередь сразу из стрех МР-40. Девушка присела у стены, мощеной бревнами, ожидая лучшего момента. Ей на помощь пришли Гордон и Рэджи. Первый кинул в блиндаж гранату, а немка и Рэджи бросились добивать. Втроем они взяли под контроль северное направление, постоянно отбиваясь от прибывающих краутов. Девушка высунулась в окошко блиндажа, улучив момент, чтобы оценить обстановку. Но она была напряженной везде. Тёрнер сидел рядом с сержантом, помогая ему с теми, кто выскакивал с северо-восточного склона холма. Пирсон стрелял, вздрагивая и пригибаясь от взрывов гранат. Мужчины постоянно обменивались — Джозеф подкидывал сержанту патроны, Уильям указывал, откуда несутся фрицы. Немцы всеми силами пытались выкурить врага из окопов, поэтому, на короткое время, поле битвы превратилось в игру «горячая картошка». Немцы кидали в окопы гранаты, а американцы эти же гранаты швыряли обратно. Американцы, пока что, вели со счетом 5-0. Оставалось добить расчет, что засел под мостком между двумя орудиями. Но вот беда для врага – краутов здесь оказалось не больше десяти, только сам расчет и все. Американцы расстреляли немцев с трех сторон, не давая и шанса. Когда эта канонада из грохота взрывов и стрельбы кончилась, у ребят появилась минута передышки. Эстель, пока командиры осматривались, латала раненых, благо что раны у ребят оказались не серьезнее пары стежков иголки. Оглядываясь, Тёрнер мысленно пересчитал своих. Их тут было три десятка. Но пока врагов не было, это давало ему ложную надежду на то, что они преуспеют. Потому он и крикнул, вставая в полный рост: — Враги убиты! Взорвем последние пушки! Дэниелс кинулся к орудию, что стояло ближе к краю холма. Эстель в этот момент оттаскивала ближе ко входу дальнего бункера, откуда они вышли на плато, раненого солдата, чтобы в случае чего, он был в безопасности. Парень перехватил ее руку и сдавленно простонал: — Тия, Тий, да подожди ты!… Тише, так – больно! — Прости Райан… Но иначе мне тебя не поднять… Оттащив с горем пополам его в укрытие, девушка наскоро перебинтовала его плечо, попутно вынув из раны пулю: — Экий ты везунчик, Райни, у тебя пуля прошла в аккурат ниже подключичной артерии. — Хоть одна хорошая новость, да, Ти? Девушка ответить не успела – едва термитный снаряд, который Дэниелс закинул в открытый казенник орудия, начал шипеть, раздался грохот, будто по склону горы идет великан. Видимо правду говорят – беда не приходит одна. Шум приобрел отчетливый металлический грохот, сопровождаемый ревом двигателя. Парни инстинктивно пригнулись, ожидая чего угодно. Но уж точно не того, что на блиндаж залезет тяжелый танк, с грохотом водружаясь на бетонную часть этого несчастного бункера. Немка, как-то отчаянно прикрыла собой раненого, с ужасом воззрилась на этого бронированного монстра. Это не ПЗ, а Королевский Тигр, у них броня толще в разы, как и огневая мощь. Опасения девушки подтвердил и Роберт, отчаянно закричавший, увидев многотонную стальную кошку: — Тигр!!! Лейтенант, пригнувшийся от очереди, крикнул остальным: — Живо в укрытие!!! Сержант, который был чуть ближе к Эстель и Райану тоже, едва увернувшись от очереди, что «лизнула» его следы, проорал, насколько хватало сил: — Надо его ликвидировать!!! Цуссман явно был не в восторге от идеи, ибо он только и успел, что отбежать подальше от танка и проорать: — Чем?! У нас нет гранатометов! Зато вот Рэд был оптимистом: — Есть еще термитные шашки!!! — Да для него нужно под десяток!!! Не хватит!!! — Хватит! — уверенно гаркнул лейтенант, который бегло оценил обстановку и дал очередь по выбегающим краутам. — Мы с Пирсоном отвлечем их на себя, Дэниелс заложит снаряд сзади! Скорее! И ладно бы был только танк, но хуже всего еще и то, что помимо Тигра пришло еще и немецкое подкрепление. Девушка оттащила парня в более укрытое место, велев притаиться, а сама вновь змейкой нырнула в окопы. Все же ей надо помогать. И будь ее воля, она бы могла и со снайперского карабина перестрелять половину врагов. Но в распоряжении было всего десять патронов на винтовку, всего десять… С жутким грохотом, Тигр качнулся и съехал вниз с блиндажа на плац между двумя окопами. А на его место встал пулеметчик, который старался подстрелить американцев. С его позиции это было бы нетрудно – он стоял хорошо выше. Уильям, который заметил, как его девушка несется через окоп, едва успел схватить ее за ворот куртки и дернуть на себя, когда пулеметная очередь прошла в миллиметре перед ними: — Осторожнее!!! Рухнув в грязь рядом, Эстель пробормотала, сжимая до хруста винтовку: — Где этот пулеметчик? Тернер, отобравший силой из одеревеневших пальцев подруги винтовку, напряженно процедил сквозь зубы: — На блиндаже, —Он вернул ей обратно заряженный карабин, который помог перезарядить. — Сможешь убрать? — Да, да, сэр…. Умостившись между мешками с песком, немка взяла в прицел солдата вермахта. Первая цель – пулеметчик. Пока что, по опасности, он приоритетная цель, если не считать Тигра. Руки у немки тряслись, но когда Уильям, осторожно положил руку на спину подруги пробормотал: «Целься…огонь», то дрожь сошла. Уверенность, которую давал сержант, помогла ей в этот раз. Поддержка всегда помогает, даже в такой сложной и, казалось бы, патовой ситуации. Лейтенант кричал Рональду, чтобы он скорее заложил термитный заряд на заднюю часть бронированного чудовища. Но подобраться к Тигру можно было, только убив его пехотное сопровождение. А пока что, Эстель сделала то, что нужно было. Грянул выстрел, и убитый попадание в лоб пулеметчик, словно мешок с тряпьем свалился с блиндажа. Пирсон кивнул ей на блиндаж и помог огневым прикрытием. Парни прятались кто где, и как придется. Тут не было прямо широкого выбора, максимум это сами траншеи, да пара мест у деревьев и блиндажей. Вермахт и Ваффен ССовцы пытались взять в клещи американцев, хотя это было трудно. В первую очередь им мешал их собственный танк, который нарезал круги по плацу, из-за чего крауты были вынуждены разбегаться от него, как тараканы от света. А во-вторых, сами американцы тоже не сидели, сложив руки. Парни агрессивно отстреливались, умело используя ландшафт, гранаты и маневренность своей группы. Эстель заняла оборонительную позицию в окопе близ бункера, отстреливая наступающих с северо-восточного направления. Благо, что ее страховали Цусс и Пирсон, сидящие дальше в окопе, на уголке между проходом к дальней пушке и развилкой траншей. Но даже не смотря на их усилия, силы были слишком не равны, и далеко не в пользу американцев. Шестеро к одному. Врагов было так много, что Эстель пришлось ринуться к блиндажу, пятясь, отстреливая всех, кто пытался наступать спереди. Ее мозг уже слабо переваривал информацию, тело действовало на полном автоматизме, а страх и паника подстегивали девушку делать все быстро. Очередь, найти укрытие, очередь, найти укрытие, перезарядка и по новой. Проблема только в одном- патроны не бесконечные. Отстреливаясь, немка потеряла счет отстрелянным магазинам, и в итоге, патронов у нее осталось всего семь магазинов. А было 30. Позади раздался вскрик, от которого Жемчужинка чуть не подпрыгнула, развернулась, и выстрелила вслепую. Как оказалось, в блиндаже, на который заехал танк и куда пятилась во время боя девушка, был раненый солдат из второго взвода. Он смог спрятаться там, чтобы переждать, но за ним по пятам влетел фриц, который яростно накинулся на беднягу со штык ножом на своем FG. Испуг девушки от вскрика парня, и ее автоматная очередь куда-то в грудь и бок немца прервала начатое, а раненый солдат слабо прохрипел, рухнув на землю: — Спасибо, подружка… Эстель подбежала к нему, оценивая ущерб. Было уже двое, кого надо было вытаскивать. Этот паренек, которого только что выцарапала из костяшек смерти девушка, и который получил ранение в бедро из оружия M-30. Дробь из этого ружья раскрошила кость бедра и, возможно, даровала инвалидность ему. А Райан, что сейчас был спрятан у бункера, откуда пришли силы на этот чертов плац, ранен в плечо и ногу. Пуля прошила насквозь мышцы и задела кость, а ногу он сильно изодрал, попав буквально в силки из колючей проволоки. Фрицы очень любили такой тип ловушек. Когда под рукой нет ничего для растяжки, в ход идут эти ловушки. Они похожи на капкан – петля из проволоки со снятой колючкой на месте петли, в итоге, когда солдат наступает, петля стягивается, а заточенные, и, часто пропитанные грязью шипы в фарш превращают мышцы, почти перепиливая ногу. Солдат, что угодит в нее, потом проклинает все сущее и потустороннее, ведь проволока впивается с каждым движением все глубже в ногу. Проволоку Райан снял сам, а когда занимался этим, получил пулю в плечо. Так что, они оба едва держались на ногах. Эти ребята уже были тяжелоранеными, небоевыми. И теперь, путь для них был предопределен – госпиталь и возвращение с почетом домой. Эти короткие моменты, когда мысли девушки прояснялись, прервал дикий грохот – шум от гусениц и двигателя Тигра был совсем близко. Танк, видимо, сдавая назад, случайно заехал наполовину обратно на блиндаж, а теперь, съехал вниз, громыхнув многотонной тушей. От этого движения шестидесяти-восьми-тонной махины, сама земля стонала. Подобраться к нему, можно было только, если бы, он остановился. Беспомощно глядя из окошка блиндажа на то, как Рэд безуспешно пытается подобраться к танку, Эстель вдруг ощутила странность – сознание прояснилось и подало идею: мехвода от мира защищает только стекло, а у нее есть карабин калибра 7.92. Патронов на него осталось всего три, но, если очень постараться, это позволит хотя бы выиграть время, если не обезвредить танк. А если вдуматься, то, возможно, это был единственный возможный шанс обездвижить бронированную кошку. Высунувшись, она прицелилась. Руки у нее несчастно дрожали, но от этого выстрела зависели жизни. Один шанс на тысячу. Однако, как ни старалась немка, успокоится и взять себя руки не удавалось. И рядом не было сержанта или лейтенанта, которые смогли бы привести ее в чувство. Выдохнув, и стараясь зафиксировать руки, Эстель только и успела увидеть «морду» Тигра, и то, как вылетают пороховые газы из его дула. Ей показалось на мгновение, что этот бронированный хищник, словно живой, и правда оскалился. Они выстрелили одновременно, но самой Жемчужинке показалось, что ее выстрел был оглушительнее даже выстрела самого танка… Пуля нашла свою цель, но увы, пробить не смогла. Стекло мехвода пошло паутинкой трещин, однако, не разбилось, но даже это уже спасало немного ситуацию — обзор для водителя был сильно ухудшен. Еще одно хорошее попадание, и танк будет обездвижен. Но стрелок радист был другого мнения — Королевский Тигр остановился и открыл огонь по окну блиндажа. Эстель едва успела юркнуть вниз, и трижды помянула всех святых добрым словом, что додумалась прислонить раненого товарища к стенке у окна, иначе, был бы он уже напичкан свинцом. Пригибаясь, она невольно пыталась закрыть и самого парня, что спасла. Танкисты решительно не желали никуда уезжать, продолжая пальбу, желая выкурить наглую девчонку из укрытия. А вот перепуганная до смерти Эстелла, пригибаясь и словно держась за парня, не желала даже глаза открывать, из-за пулеметной канонады над головой. И хотя танк застыл, наставленный передом корпуса на блиндаж, чтобы продолжать огонь из пулемета, у него все еще оставалась подвижной башня. Не менее смертоносная, чем его пулеметы. И пока танк продолжал крошить пулеметный боезапас на блиндаж, его наводчик продолжал вращать башней, стреляя куда придется, оглушая, и иногда даже попадая в ребят. На за то время, пока отвлекся мехвод и стрелок радист, этим пользовались команда Тёрнера и Пирсона. Друзья и товарищи немки, зная, что она в блиндаже, ведь они видели, как она туда забежала, принялись добивать врага. Пехота кончалась, защита танка таяла. А когда его поддержка и вовсе иссякла, Дэниелс, воспользовавшись заминкой Тигра, запрыгнул на его корму и закинул на решетку радиатора термитную шашку. Едва он успел слезть и отбежать подальше, с шипением шашка взорвалась. К сожалению, это не произвело нужного эффекта — крышку и поверхностные детали, конечно, сорвало, но Тигр все еще был на ходу. А что еще хуже — подоспела вторая волна подкрепления, еще большая, чем первая. Эстель, находясь в блиндаже, была словно в западне — окно под прицелом танка, и с двух сторон северного направления выпрыгивали крауты. Девушка едва могла сдерживать их, отстреливаясь и меняя магазины на свой FG с невероятной скоростью. Дональд, сидящий возле нее, посильно помогал, взяв на себя временную роль оруженосца. У него был трофейный STG 44, поэтому он менял на нем магазин, давал девушке отстрелятся, а потом перезаряжал ее автомат, и так по кругу, пока у них еще оставались магазины. Именно это и спасло им обоим жизни — посильная командная работа. Оставался последний выстрел, но девушка не могла поднять головы. А махнувшие на незначительную цель рукой крауты наоборот, обратили внимание на взвод и лейтенанта, которые скучковались небольшими отрядами по окопам. Танк же, устав видимо тратить запас патронов тронулся, громыхая гусеницами. Тигр выбрал себе цель пожирнее какой-то девчонки. Грузно развернувшись, машина прямо на ходу дала добротную очередь по переднему ряду окоп, в которых прятались Уильям, Джозеф, Цусс и Дрю. У тигра много преимуществ, кроме одного – огромное слепое пятно у каждого бока и под НЛД. Этим и пользовались американцы, стараясь наоборот, подобраться под бока танка и оттуда вести огонь, перемещаясь вместе с машиной по полю и используя ее же для укрытия. Пока парни выкашивали пехоту фрицев, Рональд сделал последний рывок, весьма рискованный — под перекрестным огнем, он смог снова запрыгнуть на заднюю часть Тигра, и забросить в открывшуюся дыру последнюю из имеющихся термитных шашек. Первый взрыв разнес на куски бронированную часть над двигателем, вырвал с корнем решетки вентиляции и охлаждающие элементы. И теперь, термитный заряд оказался прямо в двигателе, и с оглушительным грохотом взорвался, отбрасывая Рэда назад. Танк, потеряв двигатель и начиная гореть, покатился по склону назад, под собственным весом, грозя раздавить оглушенного солдата. Но этому сбыться было не суждено — в корму прилетел снаряд, останавливая подбитый танк: сбоку от северного блиндажа выехал Шерман. — Это Перес! Солдаты, было, начавшие ликовать, ужаснулись в следующие мгновения. Тигр может и потерял двигатель, но не башню. С грузным тяжелым скрипом, танк повернул орудие к противнику и произвел сокрушительный выстрел. 88-миллиметровый снаряд пробил броню М4А4 и поджег машину. Удар в нижнюю часть лобовой брони Шермана убил всех, кто сидел внизу – мехвода, стрелка-радиста и заряжающего. Но, к счастью, из танка выпрыгнули двое выживших – командир и наводчик. Перес и его извечный друг – Патрик, однофамилец Джозефа. Эстель, сидевшая в блиндаже, в непосредственной близости от Шермана, получила звон в ушах от выстрела и попадания в М4А4. Ее придержал Дональд, который тоже держал руку у уха. Они вдвоем сидели и приходили в себя, имея скромные мгновения отдыха. Едва они оба немного оклемались, немка, через силу, подняла собрата по оружию и прохрипела: — Кажется это все, надо тебя отсюда вытаскивать… — Спасибо, подруга, — тяжело вторил ей в ответ раненый, едва шевелящий ногами Дональд. Однако едва они вышли из блиндажа, Жемчужинка увидела то, что разорвало ей сердце – пока лейтенант стоял и пытался помочь оглушенному Рэду, через комбашенку танка вылез его командир. Он неторопливо вытащил Люгер, а девушка закричала во всю силу глотки: — Джозеф, сзади!!! Дальнейшие события произошли так быстро, и в тоже время, медленно, что девушка даже не успела понять, что произошло. раздался крик, который эхом раздался у нее в ушах «Еще враги!», раздался выстрел, и бок Жемчужинки обожгло болью. Тёрнер, услышавший крик подруги было развернулся, но в это время, раздался второй выстрел и крик Дэниелса: — Лейтенант!!! Адреналин в крови девушки вскипел подобно лаве. Она уже даже не чувствовала боль. Держа Дональда, Она только и могла, что беспомощно смотреть на то, как Тёрнер, с окровавленным боком, рухнул на Рэда, а с танка спрыгивает немец. Он неторопливо перезарядил Люггер, говоря: — Американец. Проклятая свинья. Вы не умеете проигрывать, да? Так что же вы делаете на нашем континенте, а? Нацистская сволочь подняла пистолет, желая прикончить и Дэниелса, и Тёрнера. Эстель остолбенела — в ее руках раненый, она не может его бросить, а если и бросит, то не поспеет вытащить автомат, и просто не успеет помочь! Рональд же нашел лазейку и выстрелил в ногу краута из револьвера, что был в кобуре на бедре Джозефа. Вытащив пистолет, Дэниелс сначала выстрелил в колено ублюдка, а когда он попытался подняться, постоянно кряхтя от боли, Рэд прикончил гада, точным выстрелом в голову. Пирсон подлетел к ним вне себя от ужаса: — Тёрнер! Рональд кое-как спихнул с себя командира, который хрипел и постанывал от боли. Уильям крикнул: — Вражеское подкрепление! Все назад! Дэниелс тащил командира, пытаясь попутно отстреливаться. Эстель, увидев, сколько врагов повыскакивало разом, от ужаса почувствовала, как ноги стали ватными. Она тащила раненого на себе, едва перебирая ногами. Организм девушки испытал шок от переизбытка адреналина. Ирония. Механизм, призванный защищать организм от шока, наоборот его и спровоцировал. Пока девушка была занята раненым, Рональд тащил в укрытие лейтенанта. Тёрнер кричал от боли, пока Рэд тащил его к укрытию, но к счастью, вовремя закричавшая девушка уберегла его от незавидной судьбы. Американцы отстреливались, пытаясь отбить атаку, но вот, Стайлз заметил ранение командира, подбегая к нему и Дэниелсу. Рональд сидел, прислонившись спиной к мешкам, облокотив командира на себя и встряхивая его, чтобы он не терял сознание. У Джозефа по губам сочилась кровь, он хрипел. Цуссман и Пирсон, ринулись к Дэниелсу и Тёрнеру, увидев, что лейтенант ранен. Эстель так же прислонила к укрытию Дональда, сев рядом. У нее от шока уже были стеклянные глаза. Джозеф говорил на последних силах: — Надо уводить отсюда парней. — Нет, мы продержимся, — упорствовал Пирсон. — Вы должны… Вы должны отступать… Тёрнер не мог поднять руки, силы стремительно его покидали. Он даже не мог передернуть затвор на автомате. Пирсон выхватил у друга ПП, дергая и перезаряжая: — Нет, мы никого не оставим! — Поднимите меня, я их задержу! — из последних сил, в отчаяние крикнул лейтенант. — Уходите, живо! Живо! Уильям, молча, протянул ему автомат. Он понял, что его друг пожертвует жизнью ради них. Голос сержанта надломился: — Мы не забудем… — Нет слишком больших жертв. Уходите. Тёрнер смотрел на товарищей, и, повернувшись к девушке, коротко, но четко проговорил: — Береги. Эстель сдавленно всхлипнула, сжав зубы, и дала пощечину лейтенанту: — Никуда мы без тебя не уйдем! Твоя рана не серьезная! Джозеф удивленно взглянул на подругу: — Тия… Девушка вдруг выпрямилась и пошла навстречу немцам. Крауты притормозили, когда она заговорила: — Остановитесь! Не стреляйте! Прошу вас, выслушайте меня! Фрицы и правда остановились как вкопанные. Они удивленно смотрели на нее, чего-то ожидая. Девушка выдохнула, и произнесла, опустив свой автомат: — Я не в праве просить о подобном… Но разрешите нам уйти. Мы заберем своих раненых, и мы покинем этот участок. Вы ведь солдаты Вермахта, Ягеры, а не ССовцы. Вы не чудовища… Разрешите нам уйти. Или мы можем заключить временное перемирие. Один из солдат немцев опустил оружие и повернулся к своим. Они что-то обговаривали с минуту, но когда он повернулся, то и сам дал ответ: — Мы вам поможем, и мы согласны на временный мир, но только если вы тоже поможете нам. Мы тоже хотим забрать наших раненых и умерших. Американцы смотрели на эту сцену с недоумением. Но когда пара немецких медиков подбежала к Тернеру, поняли – их подруга смогла уговорить фрицев на временное перемирие. Конечно, трудно на такое согласиться сразу, но сам сержант дал команду, чтобы парни опустили оружие. Медики из обеих команд спокойно стали обхаживать людей. Кому помочь с ранами, а кому и просто с синяками. Но… Это ощущалось правильным решением… Джозеф воззрился мутными глазами на одного из немецких врачей, а он ответил на английском, чем безмерно удивил окружающих: — Ничего, не переживайт, друг. Мы тебе помогать, отнести к ваш позиция. Временный мир, друг. — Вы… — Нет, нет, не говорить, отдыхайт, мы сейчас тебя лечить, лежи спокойно… Медики, причем вчетвером, американцы и немцы принялись обрабатывать рану лейтенанта. Один из врачей, отошедший к Пирсону тихо произнес, игнорируя хмурый взгляд: — Этот человек путь домой… Он сильно раненый, он больше не мочь биться. — И что дальше? — хмуро прорычал Уильям, сложив руки на груди. — Дальше домой. Дать ему комиссовать и отпускать. Мы помочь, вы его лечить, и домой. Уильям только фыркнул, однако немец вдруг улыбнулся: — Эстель, всегда восхищаться ей. Думал, что она, друг, умер, боялся, но вижу тут и радость. — Ты… Погоди, что?! — Тише, Soldat, тише.. Да, мы быть вместе еще два год назад. Я ее знать, но… Ты только не говори имя, хорошо? Она – Gut человек, и если она тут, я спокойный. Эстель же, у которой уже ноги подкашивала удивленно воззрилась на парня рядом с Уильямом: — Твою же мать… Вильгельм… — Да, — скромно улыбнулся паренек. — Очень радостный ты видеть… Медики из обеих групп, поняв, что они могут работать, ринулись к раненым и умершим. Немцы отошли на перекур, американцы тоже. Эстель не стала долго рассусоливать с Вильгельмом, они лишь обнялись и дальше работали вместе, она помогала посильно с зашиванием, а Вильгельм с обработкой, у него было больше опыта. Все три подсумка, которые были у Жемчужинки сегодня, ее большая аптечка и две малых, в тот день спасли немало жизней. Некоторые из числа Ягеров, набирались смелости чтобы подойти к американцам. Людям приходилось переступать через себя, но это было необходимо. Ребята из первого и второго взвода тоже старались затолкать свои чувства подальше и взглянуть врагу в лицо. Это даже дало результат – когда парни видели, что напротив них точно такой же человек, как и они сами, то агрессия сходила на нет. Все бы хорошо, но вот Цуссман же предпочел дистанцироваться. Он боялся, и боялся правильно. Он предпочел пока помогать подруге, нежели встречаться с теми, кто безжалостно уничтожал его народ. Но больше всего удивил юноша, который невероятно хорошо говорил на английском, что услышала и Эстель, которая помогала раненым вместе с остальными медиками: — Вы знаете… Я никогда не позволял себе и мысли о том, что воюю против таких же людей как я. А теперь, наверное и не смогу. Вы тоже люди, такие же, как и я… Уильям буркнул, стараясь сдерживать свой яд: — Вы убиваете людей. Даже своих убиваете. — Я никого не убивал, — отозвался юноша, затягиваясь сигаретой и снова затягиваясь произнес. — И не собираюсь. Меня скоро комиссуют в тыл. Когда всех раненых удалось более иди менее залатать для транспортировки, немцы попросили, именно попросили, американцев уйти. И ребята подчинились. Этот хрупкий мир был очень дорог, особенно сейчас. Подняв на носилки своих, первый и второй взвод покинули гору, спускаясь по склону и не встречая сопротивления. Жемчужинка тащила на себе двоих, на кого не хватило носилок. Она даже не ощущала веса парней, которых тащила на себе и при этом еще и бежала. Ребята, бежавшие рядом, молчали. Медики, которые несли на носилках рядом остальных раненых, включая лейтенанта, наблюдая ее бег с двумя, не маленькими, ранеными на горбу поняли — у девушки от шока наступило состояние аффекта. А Эстель даже не заметила, как по форме, в районе левого бока у нее расползается кровавое пятно.

***

Они вернулись в лагерь недалеко от холма. Медики, получившие сигнал бедствия, ожидали их. Дэвис сам метался, ожидая прихода отступающих парней. И хотя сами немцы тоже отправили сигнал о временном перемирии, полковник понимал, что сейчас важнее не результат, а количество выживших. Немцы тоже прибыли с ранеными американцами, с разных участков фронта. Приказ о перемирии отдал Гюнтер Штюттген, и сейчас все бои резко прекратились. В лагерь прибывали медики как свои, так и немецкие, с ранеными. Но общей напряженной атмосферы это не отменяло. С наблюдательного поста крикнули: — Наши парни на подходе! В лагерь прибежала лишь маленькая горстка от тех, кто уходил. Полковник, заметив Пирсона, ринулся к нему: — Сержант, где Тёрнер? Но Уильям молчал, тяжело дыша, и смотря куда угодно, но не на Дэвиса. Командир начинал понимать произошедшее, но принимать не хотел: — Где лейтенант Тёрнер?! Солдаты так же молчали, а Жемчужина, добежавшая с двумя ранеными на себе, передала их в руки медиков. Тернер, потерявший сознание во время марша, не смог бы ответить. Его внесли немногим позже, вместе с остальными тяжелоранеными. Тыловые медики, положили благодарящих спасительницу солдат на носилки, унесли в полевой госпиталь. Американцы были растеряны. А команда Тёрнера просто стояла молча, опустив головы, им все еще было тяжело, хоть благодаря подруге лейтенант и выжил. Дэвис оглянулся в панике, смотря на людей, но солдаты оставались безмолвными. Они либо стояли, либо садились, у всех были стеклянные глаза. Жемчужина стояла, ощущая, как ее попускает - вернулись звуки, ощущения, вернулась боль в животе и вдруг, навалилась жуткая слабость. Пирсон, найдя в себе силы прохрипел Дэвису, смотря на землю: — Он тяжело ранен. Потерял сознание в пути. Он здесь, но не сможет дать отчет… Послышался влажный хлюп со всплеском, и раздались крики, привлекая внимание сержанта: — ВРАЧА!!! Эстель буквально рухнула в грязь, ее автомат и карабин упали рядом, а лужа под ней медленно окрашивалась в красный.