***
Ребята ждали. Прошла уже пара часов, на небе сгущались тучи и вдалеке громыхали первые раскаты грома. Близилась буря. Стайлз уже битый час пытался докричаться по рации до второго взвода, а Эстель, словно тигрица в клетке, металась из стороны в сторону. Тёрнер видел волнение его подопечной, и даже понимал причину. Все-таки, он был не слеп. Но его еще беспокоило то что он увидел. Потемневшие, почти почерневшие карие глаза, потерявшие блеск. Этот взгляд на тысячи миль всегда вызывает легкую панику у увидевшего. И это взгляд уже почти что сломанного человека. Немка металась, и разве что хвоста ей не хватало. Она по привычке обкусывала кожу на большом пальце, до крови раздирая себя. Лейтенант вздохнул. Уже час для них фоном звучали тщетные попытки Дрю выйти на эфир их товарищей: — Дог-один-главный, это Дог-один-шесть, вы меня слышите? прием!.. Всем, кто меня слышит, это Дэгвуд Уайт Дог-один-шесть, проверка связи, прием! Сам Джозеф тоже был словно на иглах. Пирсона все не было, и в эфире была тишина. Тёрнер боялся не того, что сержант пошел атаковать холм, он опасался куда более худшего сюжета. В отличие от Жемчужинки, ему было нечем себя занять, но сейчас, когда дела себя исчерпали, они оба метались из стороны в сторону, захлебываясь и утопая в море собственных тревог и сомнений. Лейтенант описал еще один кружок, и опять направился назад, расхаживая так уже минут 20-25, описывая «восьмерки». Дэниелс высказал здравую мысль, наблюдая за метаниями подруги и командира: — С вашего дозволения, сэр, может, нам лучше отправится к точке сбора? Вдруг Пирсон уже там и наоборот ждет нас? — Нет, рано, да и вероятность мала. Пирсон дойдет, — вообще, Тёрнер не хотел верить, что сержант ослушается приказа. Он убеждал себя в обратном, и уперто ждал. Дэниелс догнал лейтенанта и пошел бок обок с ним, решившись задать вопрос: — Сэр, Расскажите подробнее про Кассерин. Что там было? Или… Это правда, что Пирсон всех погубил на перевале Кассерин? Джозеф вздохнул, и произнес, уклоняясь от прямого ответа: — Я бы не стал об этом говорить открыто. Это период, о котором никто не любит вспоминать. И… Когда придет время, ты сам узнаешь правду. А если говорить о реальности, то знаешь, Дэниелс, когда у тебя под началом будет взвод, то ты поймешь, что у тебя есть два пути. Плохой… И кошмарный. Тернер отвернулся, избегая взглянуть рядовому в глаза, чтобы не выдать истинных эмоций. Но встретился глазами с немкой. Она лишь прикрыла глаза и покачала головой. Сглотнув и прочистив горло, Джозеф продолжил: — Но ты думаешь о своих людях, о том, что ты должен быть сильным ради них. И ты все преодолеваешь. — Знал бы это сам Пирсон, — саркастично подметил Рэд, не заметив, как Эстель раздраженно дернула губой. — Сержант Пирсон, — строго поправил рядового Тёрнер, но после перестал хмуриться и отвел взгляд. — Молись, молись и надейся, Дэниелс, чтобы не оказаться на его месте. Рональд стыдливо опустил глаза, немного кивнув, принимая, что его командир прав. Их троих отвлек Стайлз — парень встревожено подбежал к лейтенанту и рядовому: — Лейтенант! Сообщение от Бейкера, они пошли в атаку на холм 4-9-3, с ними Пирсон! — Что?! — Тёрнер не верил своим ушам. — Он взял наших и второй взвод! Джозеф рявкнул, под свист и топот солдат: — Скорей! Пошли, пошли, пошли! Немка сорвалась с места и влилась в поток солдат, направляясь со взводом к роковой встрече.Глава 14. Хюртген. Фабрика Смерти.
21 июня 2023 г. в 19:27
Весь остаток октября стояла на удивление хорошая погода, но американским войскам некогда было наслаждаться последними теплыми деньками осени. Немцы вгрызались в каждый километр, поэтому эти три недели превратились одну сплошную кровавую бойню. Каждый день был сродни марафону, но в конце октября, им удалось улучить пару спокойных дней.
В полдень, колонна двинулась из небольшой деревни Брайниг. Им предстояло добраться до леса Хюртгенвальд. Но из-за петляний вокруг местности, дабы не попасть в засады немцев, сравнительно небольшой отрезок пути, километров 37, превратился в марафон на местности, растянувшийся на 7 часов. Весь путь до нового лагеря, Эстель просто проспала на коленях Цусса. Парень беседовал в полголоса с Дэниелсом, перебирая звенья в косичке девушки, и иногда поправляя съезжающую подругу с колен, когда грузовик подбрасывало на особо больших выбоинах. Ребята в кузове грузовика, все поголовно, оказались первым взводом, что было редкостью. Чаще, все поездки были из разряда «кто успел, тот и сел», поэтому в кузовах был сборный винегрет, все со всеми. Могли попасться ребята из 15-го взвода вперемешку с парнями из 4-го, или 19-го. А тут, все 15 человек ехали вместе. Лютер общался с соседом, Джошуа, у самой переборки в конце кузова сидели Бенни и Гарри, братья, ближе всех к основной кабине сидели малознакомые новички — Пол и Дэвид. А неизменная пятерка сидела плотно прижавшись друг к дружке — буквально на одной лавке, слева на право, как по расчету, Эстель, Цуссман, Стайлз, Айелло и Дэниелс. Но если парни сидели рядышком переговариваясь, то их боевая подруга спала на коленях у Роберта. Да так сладко, что парни в грузовике тихо посмеивались с безмятежности белокурого украшения Первого взвода. Эх, идиллия. Если бы не война…
Тёрнер и Пирсон ехали в другом грузовике, позади них, в кузове, не было живой силы, только ящики с амуницией, боеприпасами и оружием. Разговор в кабине шел в основном ни о чем конкретном. Мужчины словно наверстывали, взахлеб разговаривая обо всем. Сначала, это были неуклюжие попытки просто не нагнетать тишину, а потом, плавно, но верно, разговор перешел в русло какой-то отвлеченной бытовухи. Тёрнер в основном слушал, как ни странно. Уильям же сначала жаловался, потом начал злиться, вызывая улыбку у лейтенанта, а потом и вовсе смех, когда он пересказал событие перед Ахеном, когда Эстель пыталась перетащить ящик с минометным боезапасом.
Посмеиваясь, Тёрнер, крутанул руль, следуя за колонной вправо:
— Это знаешь, больше похоже на то, что она пытается показать, мол, я тут, вообще-то, так же как и вы работать могу!
— Да, но получается как-то так, — лениво взмахнул рукой сержант.
— Да я сейчас тут ух! Да я…ай, нет, не ух, помогите…
Рассмеявшись, Джозеф даже икнул, все еще рвано дыша от смеха и хрипя:
— Все-таки, скажи мне вот что, а с чего ты вдруг вспомнил ту историю с полем?
— А? А, ты про того утырка, который коров привел? А сам бы забыл подобное а, алкаш полуночник?
Лейтенант прыснул, поджимая губы, дабы не заржать в голос:
—Уж не тебе рассуждать об алкоголизме, Уилл.
Фыркнув, Пирсон слегка толкнул в плечо лейтенанта:
— Кто бы говорил, эт я что ли приперся в полуобморочном состоянии в часть, и пытался что-то доказать стенду с портером?
Отсмеявшись, Тёрнер решил попробовать подобраться поближе, перешагнуть незримую границу допустимого, хотя и знал, да что там просто знал, великолепно знал и понимал, что Уильям не любит когда нарушают его личные границы. Прикосновения, особенно без спросу, личные темы, прошлое, семья, все это было личным, и Пирсон никому, ну разве что кроме своей подруги, не дозволял перешагнуть за эту запретную черту, без опаски быть разорванным на куски.
— Слушай, я тут долго вызревал, и все чесалось просить.
— М?
— Почему ты, все-таки, позволил этой девчонке так близко подобраться? Ну, ты уж извини, ты ведь после перевала вообще никого к себе не подпускал, отрекся от всех, замкнулся. А тут нате вам.
Подумав, и почесав подбородок, сержант как-то мгновенно убежал внутрь себя, отвечая тише и задумчивее:
— Не знаю. Правда, не знаю. Может дело все в том, что она не шла напролом и не спрашивала ничего в лоб. А может потому, что видела что-то. Она ведь словно книги людей читает, легко играет на их чувствах. А может дело в том, что она меньше и слабее… Не знаю в общем.
Задумавшись, лейтенант произнес:
— Значит, ты тоже заметил?..
— Что именно?
— Что она с легкостью читает людей. Это меня иногда пугает.
Уильям фыркнул, глядя перед собой сквозь лобовое стекло:
— Меня нет. Я знаю, что есть такие люди, которые могут разглядеть истинные повадки через какие-то только им ведомые признаки. Меня она раскусила из-за моего поведения, Цуссмана, скорее всего, тоже.
— Да, но как? — Джозеф пригнулся, чтобы посмотреть выше и оценить, пройдет ли под ветками грузовик, не повредив брезент кузова.
— Эстель говорила, что когда человек счастлив, он ведет себя естественно, но когда в душе человека что-то больное, то он будет вести себя диаметрально противоположно своим чувствам. Что-то типа если человеку больно, он будет агрессивен, если одиноко, фальшиво счастливым, ну и так далее. Как по мне, эта абракадабра ничего с реальностью не имеет, но если уж она раскусила даже Сета, то не мне спорить.
Джозеф фыркнул:
— А как по мне, с Сетом она нашла общий язык только потому, что надавила на его слабости.
— Но она же их увидела.
Тернер, было, открыл рот, но подумав, кивнул, поджав губы:
— Да, хотя все в его взводе бегают от него не хуже чем от тебя. А она не говорила о его состоянии? Нам просто еще пересекаться с ними.
— Насколько я пон-тьфу, — сплюнув через открытое боковое стекло, Пирсон сдавленно выматерился, вытащив изо рта листочек, который так неудачно залетел в рот и отправил в окно. — Осень, мать его за ногу, тьфу… Продолжаем разговор, насколько я понял, по ее словам, Сет эмоционально опустошен и постоянно ищет встряску. Поэтому и рычит на всех, аки Адский Цербер, нарывается на драки. Рассказывала, что он, вроде как, учителем был, или тренером, что-то типа того. И она надавила именно на эту его потребность — обучать кого-то.
Джозеф вскинул брови:
— Сет? Ты ничего не путаешь? Сет Стэйн? Учитель?
— Не путаю, именно Стэйн, — отозвался Пирсон, доставая флягу, в которой с недавних пор начал носить чай, вместо виски, и отпил глоток теплого травяного настоя, расслабленно выдыхая. —Уф, жить стало легче… Да, это ведь он ее поставил на ружье. Лис… э, то есть Эстель, упоминала, что он ее обучал стрельбе.
— Лис? А ну договаривай, — ехидно и мгновенно переключился Тёрнер, улыбаясь, словно нашкодивший подросток.
— Да иди ты, —фыркнул Уильям, немного смущенно отворачиваясь.
— Да ладно тебе, не чужие ведь, — усмехнулся ему лейтенант, все еще улыбаясь.
Мученически вздохнув, Уильям почти взвыл, откидываясь на сиденье, запрокинув голову и закатив глаза:
— Джо, бесишь до скрежета зубов, ты че как баба, что сплетню услышала?
Но глядя на, как-то даже помолодевшего от этой оговорки, Тёрнера, Пирсон лишь вздохнул, немного сдаваясь:
— Ладно, гиена ты адская, Лисой я ее называю. Лисёнком иногда, — буркнул он, отворачиваясь и ожидая потока колкостей, но к его удивлению и судя по тону, Джозеф напротив, расплылся.
— О, как это мило! Знаешь, ты мне напомнил, как я называю Лиззи.
— Ты ж вроде не настолько сентиментален…
— Сказал мне Уильям Пирсон, — фыркнул лейтенант, доставая откуда-то из глубин карманов пачку сигарет, и вынимая одну губами из пачки. — Я называю ее Пташкой, Голубкой временами. Ты же знаешь, как она любит петь. Ну вот, как-то так и зову, больно уж подходят ей эти милые клички.
— Ну да, она очень любит петь, это я помню. Кстати, она не писала тебе? А то от Грегори нет вестей уже месяца два.
— О, она писала и продолжает писать, — усмехнулся Джозеф, хлопая по карманам в поисках зажигалки. — От твоего деда пока ничего не передавала, говорила, что уже писем под десяток отправила — молчит. Наверное, уехал к твоей родне в Миннеаполис. Ну и к слову… Ох блин… Я даже не знаю, как такие новости рассказывать…
— Да как всегда — подумай немного, а потом ворвись ко мне в палатку, прыгни на меня и рявкни: «Меня повысили!»
Тернер чуть отстраненно улыбнулся:
— Ну, это не повышение, но как бы и повышение… Но, эй, пожалуйста, пусть это останется между нами.
Пирсон фыркнул, закатив глаза:
— Я похож болтуна?
— Хо-хо, неее, точно нет, — хохотнул лейтенант, вздохнув. — Да блин, куда я ее сунул?..
Уильям хмыкнул, доставая зажигалку и прикуривая товарищу, а на недоуменный взгляд друга пожал плечами:
— Эстель вечно свои теряет. И спички и зажигалки. Теперь я у нее факелоносец.
От этого заявления Тёрнер чуть не выплюнул сигарету, но вовремя перехватил ее пальцами, заржав в голос.
— Блин, это лучшее определение, которое я когда-либо слышал! Ох, черт… Ха, факелоносец, я это запомню!
— Итак, новости? — чуть нетерпеливо спросил его сержант, убирая зажигалку в нагрудный карман.
— А, ну да… Ну, я стал папой. Причем уже несколько месяцев как.
— Да ну нахер, правда?! — Уильям резко повернулся к другу, даже шейные позвонки хрустнули. — Вот тебе и на, поздравляю! Так, гордый папочка, кто у тебя там? Мальчик девочка?
— Оба, — Тернер не смог сдержать улыбку и теперь широко улыбался. — Близнецы, мальчик и девочка.
— Блин, ну ты даешь! Эй, это офигенно, — Уильям тоже улыбнулся, хлопнув товарища по плечу. — Наконец что-то действительно хорошее!
Джозеф чуть улыбнулся, выдыхая никотиновое сизое облако и не отпуская второй рукой руль:
— Ага, даже фото есть, такие крошечные, не смотря на то, что им уже 4 месяца. Решили назвать в честь деда Лиззи и моей бабушки — Джереми и Опал.
— Прыкольно, —хмыкнул Пирсон, вновь доставая фляжку с чаем. — Дети это всегда прикольно. Особенно маленькие. Вечно лопочут что-то на своем, детском, копошатся как червячки.
— У тебя есть дети? — удивленно произнес Джозеф, тоже повернувшись к сержанту. — Но я думал…
— Не, ты че, откуда у меня дети, — фыркнул Пирсон. — Но у меня есть племянник. Вообще, я должен был стать крестным мелкому моей кузины, но я отказался. Не мое это, быть крестным. Я ведь атеист. Но это не мешало мне, как дяде, возиться с моим племянником, Дэйвом. Эта мелочь пузатая умудрилась под моим присмотром влезть в сухой цемент, потом в чан с водой, потом облапать весь дом, а потом еще и уснуть под столом. По всему первому этажу были отпечатки ладошек и пяточек. Не знаю как, но эта гусеничка умудрилась оставить отпечатки своих лапок даже на столе. И это с учетом, что этой мелочи было два годика, и стол был явно выше, чем двухлетка.
Джозеф тепло рассмеялся, представляя масштаб катастрофы. Посмеиваясь, дальше разговор ушел уже в другое русло, мужчины даже как-то и позабыли о грызне, спокойно общаясь и обсуждая каково это, следить за маленькими детьми. Жаль только, что так вечно не будет продолжаться…
Приехали они к новому лагерю только к вечеру. Заспанная Эстель даже не сразу поняла, зачем ее расталкивает подушка, правда когда она приоткрыла глаза, то увидела над собой улыбающихся друзей:
— Доброе утро, вернее вечер! — улыбнулся ей Цуссман, помогая сесть. — Как спалось?
Зевнув, Эстель пробормотала что-то не совсем понятное для остальных, потирая кулачком глаза, а Рэд, посмеиваясь, протянул ей воду во фляге:
— Понятно, наша Жемчужинка еще не проснулась.
Эстель же вновь уронила голову, поджав руки к груди, похоже, вновь норовя провалиться в сон. Фрэнк, к которому переложил, примерно в середине пути, на колени подругу, Роберт, хмыкнул, поправляя ее волосы:
— Мне даже жалко будить, вы только посмотрите на это сонное чудо.
— Не удивительно, что сержант присмирел, вы только представьте, каждое утро наблюдать за Тией после пробуждения, у кого угодно сердце растает, — хохотнул Дэйв, помогая так же растолкать еще не пришедшую в себя немку.
Кое-как сев, держа в пальцах фляжку, немка приложилась к горлышку, словно с похмелья. Но не удивительно, что ей хотелось пить — в конце концов, Эстель проспала без малого часов 7, 8, уснув едва ли не через минут 20, как они тронулись. Вообще многие заметили уже давно, стоит им куда-то ехать, как их подруга мгновенно вырубится, да еще и потом с трудом просыпается. Парни посмеивались, глядя на то, как девушка, напившись воды, вновь уронила голову на плечо друга.
— Э, куда спать дальше? Просыпайся, — смеясь, ее слегка ткнул в бок пальцем Гарри.
Тихо что-то буркнув, Эстель, лениво отмахнулась, обняв за руку Айелло и утыкаясь носом ему куда-то в шею, вызвав дружный смех парней.
— Чего вы там застряли? — жизнерадостный голос лейтенанта заставил ребят повернуть головы к переборке кузова.
— Да вот сэр, у нас тут Спящая Красавица никак не соизволит глаза открыть, — усмехнулся, спрыгивая на землю Ред.
— А, секунду, Пирсон! — крикнул, слегка отклонившись к боку грузовика, Джозеф.
— Ну, я тут, — отозвался, как ни странно, с другой стороны вышеупомянутый Уильям, что держал за лямку рюкзак на плече. — Что за шум, а драки нет?
— Забирай ценный груз, — смеясь, хлопнул того по плечу Тёрнер, и повел ребят к новому расположению.
Айелло усмехнулся, осторожно кладя подругу на доски скамьи, и дернув в приветственном жесте каску, тоже спрыгнул, уходя за остальными.
Чуть улыбнувшись, Пирсон, который наоборот залез в кузов грузовика, присел на колено рядом с подругой:
— Эй, воробушек, семь вечера, пора вставать.
Эстель сонно разлепила глаза от знакомого голоса, в непонятках взглянув на мужчину. Уильям тихо усмехнулся, поднимая ее и перекинув ее руку через плечо, мурлыкнул ей на ухо, благо их никто не видел:
— Встаем, Лисёнок, сейчас добредем до палатки, снова заснешь.
— А?.. М… Который час?
— Семь вечера, плюс минус пара минут, — отозвался Пирсон, отпуская, заметив, что Эстель уже сама стоит на ногах, а не норовит сползти ему в ноги.
Девушка, хитро улыбнувшись, состроила просящую мордочку и тихо пробормотала:
— А можно ты меня понесешь?
— А ты рюкзак? — хмыкнул, улыбаясь, Уильям, но все же целуя подругу в висок. — Ладно, хитрюга, уговорила.
Спрыгнув на землю, Пирсон осторожно помог подруге слезть и перебрать ему на руки. Пока он нес через лагерь подругу, услышал насмешливый комментарий сержанта Уоркера, который стоял рядом со своими парнями у костра:
— Ничего себе сервис, эй, Пирсон, а с каких пор сержанты носят капралов на руках?
— С тех пор, как эти капралы достают ценнейшие сведения, рискуя своей жизнью. Ну и еще с тех, как умеют управляться со снайперскими винтовками, и умеют действовать так тихо, что даже ты не заметишь, как она вытащит у тебя деньги из сапога, — фыркнул Уильям, поправляя девушку на руках, которая явственно норовила сползти, хотя и держалась за его шею.
— Ну и потом, сержант Первого взвода заботится о своих людях, — усмехнувшись показал ему язык немка. — А тем более о своих будущих заместителях.
— Ооо, так это твой ЗКВ, а? — хмыкнул Уоркер, докуривая сигарету. — А не маловата девка для такой роли?
—Нет, ничуть, — отозвался уже Тёрнер, встав рядом с другом и подругой. — Тийя одна из лучших в нашем взводе, ей эта роль по силам. А капралы, если ты не забыл Патрик, и есть замы сержантов.
— Да знаю я, — хмыкнул парень и, подходя, взглянул на девушку, что самодовольно улыбалась, с высоты роста Пирсона. — Я так понимаю, это и есть та девчонка? Ну, вроде как в Бельгии вы с нами были, но я ее не видел.
— В том и прелесть моего положения, — нараспев промурлыкала девушка, все же слезая с рук сержанта. — Я могу быть очень незаметной. Ох, где мои манеры, Эстелла Крюгер.
Хмыкнув, Уоркер поднял протянутую руку и галантно поцеловал холодные пальцы:
— Ладно, расслабься красавица, я лично рад, что в вашем взводе теперь есть ответственный капрал. А то обычно повысят одного, а в итоге его работу тоже мне выполнять. Патрик Уоркер, старший сержант 14-го.
Немка удивленно вскинула брови:
— 14-го? А… А Сет здесь?
— Здесь, — раздался рокочущий голос мастер сержанта над головой немки. — Привет Ромашка.
Парни, что сидели у костра удивленно перекинулись взглядами — Сет никогда и ни к кому не обращался настолько дружелюбно. Но Сет, улыбаясь, потрепал по волосам девушку, ставшую ему подругой, и хмыкнул:
— Надеюсь, ты практикуешься в стрельбе?
— Да, каждый день.
— Сержант? — вскинул брови Сет, кивком указывая на девушку, как бы спрашивая.
—Да, тренируется, — чуть хмыкнул Уильям, опуская на землю тяжелый рюкзак и растирая плечо. — Лично слежу и выдаю подзатыльники.
— Ну и чудненько, — гоготнул Стэйн, и, еще раз потрепав по волосам девушку, произнес. — Завтра мы еще тут, предлагаю тренировку устроить, прежде чем нас бросят в мясорубку.
— Я за, всеми руками, — довольно живо произнес Джозеф, даже поднял руку. — Тренировки пошли моим на пользу, в Ахене было меньше потерь, парни меньше терялись.
— А ты что скажешь, Ромашка?
— Ой, я тоже за всеми руками ногами и… Что там еще есть, — чуть смущенно улыбнулась девушка, обняв друга за руку.
Он глянул на Пирсона, но тот лишь пожал плечами:
— А что я тут решаю? Я младше рангом, лейтенант.
— Зануда, — закатил глаза Тёрнер и, улыбаясь, отошел к Уоркеру, разговаривая с ним уже о чем-то своем.
— Ладно, я отнесу это, — тихо крякнув, Пирсон закинул сумку на плечо, а Эстель, наспех попрощавшись с остальными, засеменила следом.
Эстель догнала Уильяма через пару мгновений, а сержант, который брел в сторону небольшого палаточного городка, лишь чуть улыбнулся ей. Она помогла ему нести рюкзак и буркнула, пыхтя:
— Ты что, кирпичи там несешь?
— Нет, это даже не мои вещи, — фыркнул мужчина. — Это бухгалтерия. И она не моя. Мы несем ее в штабную. Райли должен отчитаться, поэтому тут все отчеты, рапорты, похоронки и прочие бумаги за октябрь.
— Тяжелый был октябрь, — пропыхтела девушка, перехватывая ремни рюкзака поудобнее. — В буквальном смысле.
Улыбнувшись, Пирсон осторожно забрал рюкзак и закинув на плечо, произнес, мягко погладив по плечу подругу:
— Не стоит надрываться. Пойдем, тут осталось немного пройти, сброшу это на Райли и пойдем к Тревису. Есть хочу ужасно.
Эстель чуть поморщила нос:
— Я, пожалуй, обойдусь кофе… Что-то есть совсем не хочется.
— Ну смотри, силком кормить не буду, но следующий паек только утром.
Эстель хмуро подняла в руке брезентовый подсумок:
— У меня три неиспользованных ИРП, так что с голоду не помру.
— Фигасе, ты их хранишь? И до сих пор не съела ничего? — удивленно глянул на нее мужчина, приподняв бровь.
— Ну, из любопытства попробовала НЗ из рациона D, честно скажу, я чуть не отравилась, — хмуро буркнула девушка. — Особенно от шоколада. У меня не настолько сильные и крепкие зубы, чтобы есть это.
— На то он и НЗ, — весело ухмыльнулся Уильям. — И что, как тебе это оружие массового поражения?
— Ты о чем?
— О шоколаде. Дерьмо редкостное, сам, когда оставался запасной, попробовал. Честно сказать, та еще бодяга. Но он очень калорийный, так что если ты в тупике и жрать совсем нечего, то пригодится.
— Ты издеваешься? — округлила глаза девушка. — Я не привередлива в еде, однажды пришлось есть сырое мясо, но даже тогда мне было не так плохо как после этого, с позволения сказать, шоколада! Я животом потом пару часов мучилась!
— Ну с почином, так сказать, — расхохотался Пирсон. — Все мы уже перенесли это.
— Жесть, — буркнула Эстель, доставая из одного подсумка что-то круглое. — Зато в остальных много сладостей, которые мне даже понравились. Особенно вот эти круглые вафельки.
— Это печенье, — улыбнулся ей сержант.
— Да? Впервые встречаю такое мягкое печенье.
— Угу, но ты мне вот что скажи, откуда у тебя паек из В рациона? Обычно его на группу выдают.
— Эм… Мне его всунул Скотт, сказал, что это мне. Я спрашивала, зачем такой большой, но он не ответил.
— От скотина, — фыркнул, хмурясь, Уильям. — Небось неучтенку отдал. Ладно, печенье наши парни не любят, так что грызи на здоровье. Но вот остальное попридержи, мало ли, что придется есть в эти дни.
—Кстати, еще вот, — немка подняла два небольших подсумка. — Но это распоряжение Дэвиса.
— А, ну это да, он прочел рапорты о том, как ты оказывала первую помощь нашим ребятам, поэтому ты у нас теперь кто-то вроде медика. Поэтому тебе будут выделять дополнительные медсумки, может даже выдадут большую.
— Но я же не медик, ну в смысле, медик, училась, но…
Воровато оглядевшись, сержант наклонился и осторожно, крайне мягко поцеловал подругу в губы и натурально промурлыкал, чуть улыбаясь:
— Не переживай Лисёнок, она не тяжелая. В крайнем случае, мне отдашь, если совсем будет невмоготу.
Девушка, краснея, пробормотала, глядя на мужчину снизу вверх:
— Как-то странно, что Дэвис сначала повысил меня, так еще и преференции выделяет, если учесть, что ничего сверх нормы я не делаю.
— Как раз таки делаешь. Наши парни, например не умеют извлекать пули и осколки в полевых условиях, а ты уже раз пять в условиях не просто полевых, а в боевых, вытаскивала пули из ран. Дэвис учел это, и теперь считает, что тебя, как опытного военного с медицинским образованием стоит снарядить как медика. Это уменьшит нагрузку взвода и уберет надобность в добавлении в уже устоявшуюся группу новичка. Да и потом, у тебя руки меньше, ты действуешь аккуратнее.
Пожав плечами, немка произнесла, вставая у входа в палатку к штабным:
—Ладно, кто я такая чтобы с начальством спорить?
— Капрал, — хмыкнул Пирсон и, шагнув в палатку, поставил сумку на стол, за которым сидел тот самый Райли, который перебивал жетоны для Эстель. — Забирай вашу макулатуру.
— Как раз вовремя, — пробормотал парень, вытаскивая папки. — Боффурт меня скоро живьем сожрет. Оу, это ты… А ты здесь зачем?
Эстель вообще не поняла, в чем причина такого неприязненного к ней отношения, видела она этого парня второй раз, а он на нее огрызается, словно на надоедливого пса. Пирсон же нахмурился, глядя исподлобья на молодого рядового:
— В чем проблема, Райли? И что за тон в отношении капрала?
— Ни в чем сэр.
— Не ври мне.
Девушка вздохнула и встала между ними:
— Не начинай Уильям. Путь дуется как мышь на крупу, только не надо еще и на него орать.
Райли в этот момент раскладывал папки по датам и фыркнул:
— Немец учит нас жизни? Что еще произойдет? Мало того, что она ошивается здесь как у себя дома, так еще и командует. Капрал, тьфу.
Это уже задело Эстеллу, повернувшись, она произнесла довольно холодно:
— Во-первых, мы на землях Германии, и это и есть мой дом. Бывший, но дом. И здесь, выживание каждого из нашего взвода зависит от меня. И я не выпячиваю это, и не горжусь. Это ответственность, тяжелая и большая. Во-вторых, у нас в армии полно этнических немцев, взять хоть второго лейтенанта Шрёдера, из 17-го взвода. Или Пауля Эркхера из 13-го взвода, рядового первого класса. Все мы часть армии США, и мы сражаемся за свободу. И не только нашу, а всего мира. В-третьих, я капрал, и я получила свое звание вполне заслуженно, мне его жаловал Полковник. И я получила его за то, что приносила ценные данные, рисковала своей шкурой, я показывала пути, о которых полковник, который не знает немцев, и подумать не мог. Я положила на кон свою жизнь, чтобы спасать жизни моих друзей и сослуживцев. И поверь, я не пожалею себя, если встанет вопрос о спасении моих коллег. В-четвертых, даже если бы я была лейтенантом, мне бы никогда в голову не пришло никому хамить. Ни рядовым, ни капралам, ни сержантам. Ибо если ты хочешь, чтобы тебя слышали и услышали, ты должен для всего взвода быть и другом, и братом, и сватом, и швецом и жнецом. Я хочу быть для людей в нашем взводе сестрой по оружию, подругой, капралом, тем, на кого можно положиться. И в отличие от тебя, Райли Браун, мне воспитание не позволяет оскорблять и третировать тех, кто мне не нравится.
Пирсон тихонько ухмыльнулся, глядя на выпрямившуюся подругу. Все вкупе, ее осанка, строгий взгляд, проснувшаяся аристократичность и спокойный, но в тоже время строгий тон, делали ее очень убедительной. Даже Райли проникся, опустив взгляд и смущенно пробормотав:
— Прошу прощения, капрал…
Когда они вдвоем зашли уже в свою палатку, Эстель устало потянулась:
— Мммм, проспала весь день и снова хочу спать, что за напасть а…
— Бывает, день такой. Пасмурно, вот ты и клюешь носом, — отозвался сержант, ставя оба рюкзака с вещами на пол палатки, выстланный деревянными досками.
Пока он неспешно раскладывал вещи, попутно переодеваясь, девушка села на одну из кушеток и вытряхнула содержимое большого ИРП на кровать, изучая содержимое. Сержант, что уже надел свитер, который ему прислала кузина Рейчел недавно, явственно ощутил, что что-то не так. Прекратилось шуршание упаковок и картона. Обернувшись к подруге, он заметил, как Эстель зависла, глядя на банку с растворимым какао в руках и пару плиток шоколада. Вздохнув, и отложив каску на столик, он сел рядом на кушетку:
— Ты опять не прикоснешься ни к шоколаду, ни к какао, верно?
— Да…
— Я понимаю, что ты не любишь сладкое, но… Почему ты не пьешь какао? Оно лучше, чем кофе. Полезнее во всяком случае.
Немка опустила голову, так что на лицо падала тень и тихо пробормотала, таким тоном, что у Пирсона мурашки от ужаса по спине поползли:
— Я не хочу стать наркоманкой…
— Лисёнок, ни шоколад, ни какао не вызывает зависимости.
— Сами они — да… А вот та дрянь, которую в них подмешивают, еще как.
Сев рядом с девушкой, и обняв за плечи, мужчина произнес, поглаживая большим пальцем по плечу:
—Там ничего такого нет, Лисёнок. Я сам не большой фанат сладкого, но эй, взгляни на меня, я ел этот шоколад, и да, стал бы Ред давать подобный шоколад ребенку, и тем более Тёрнер, предлагать подобное?
Эстель вскинулась — а ведь правда, ведь они дали Анне в подвале Алендорфа шоколадку. Девушка тихо и как-то отчаянно вздохнула, прижавшись к Уильяму:
— Прости, но я все еще не могу отделаться от навязчивых мыслей и паранойи… Я… Я так давно была с ними, что…
— Тише, тише, Лисичка, ты теперь с нами, и все будет нормально. Не говорю, что хорошо, но нормально, — Уильям осторожно поднял голову подруги и взглянул ей в глаза, словно стараясь передать свою уверенность. — Никто из наших не даст тебя в обиду, тем более учитывая, со сколькими хорошими людьми ты подружилась. Джозеф, Дэвис, Коллинз, Перес, МакМанус, Сет, Росс, теперь наверняка подружишься и с Уоркером, Дэйлом и Уорвиком. И это не говоря о наших с тобой парнях — Дэниелсе, Цуссмане, Айелло и Стайлзе. Мы все, каждый из нас тебя защитим, как ты порой бросаешься защищать нас. Поможем, как ты помогала. И поддержим, не так хорошо как это получается у тебя, но приложим все силы. Никто из нас никогда не оставит тебя.
Тихонько кивнув, Эстель положила голову на плечо сержанта и пробормотала, скорее уже по привычке перебирая пальцами складки на его форме:
— Спасибо, Уильям… Ты делаешь все это для меня, и я, правда, очень тебе благодарна. Такой поддержки у меня давно не было. Ты мне чем-то напоминаешь моего пра-пра, он тоже был как ты — стойкий, сильный, волевой.
— Пра-пра? —усмехнулся сержант, потрепав ее по волосам. — Я настолько хреново выгляжу, м?
Хихикнув, девушка чмокнула его в щеку, улыбаясь:
— Ты похож характером на моего прадедушку, которого я называла пра-пра.
— Ох ты, и каким же был твой прадедушка? К слову это вообще интересно, он наверняка был буквально из другой эпохи.
Эстель хмыкнула, доставая банки консервов и рассматривая упаковки:
— Это еще мягко сказано… Пра-пра всегда носил свой фрак, даже когда подол немного рвался, все равно надевал его, еще свои лакированные туфли и ходил с тростью и в цилиндре Еще него были такие большущие седые усы, длинные, с бакенбардами, что со спины было видно, о, а еще он зачесывал волосы на бок.
Эстель тихо меланхолично хмыкнула, перекладывая упаковки и доставая пачку с печеньем:
— Пра-пра часто пел, я помню, как он любил петь. У него был бас, сам он, не смотря на то, что из династии военных, закончил в свое время Дрезденскую Высшую школу музыки, хотя пошел туда учиться довольно поздно, до этого учился у репетиторов. Но он хотел, чтобы я тоже умела петь, для него музыка всегда была главнее книг.
Уильям тихонько усмехнулся, наблюдая за тем, как аккуратно складывает провизию в подсумок его подруга. Он шепнул, перехватив ее руку, в которой была герметичная консервная банка с какао:
— Давай так… Ты хотя бы попробуешь какао, а я взамен…
— А ты взамен не будешь ничего делать, — мягко улыбнулась девушка. — Ты и так сделал для меня больше чем нужно… А на счет шоколада… Ты знаешь, что нам, и летчикам и танкистам в шоколад подмешивали такой препарат — первитин?
— Что-что?
— Первитин. Наркотик такой. Он придавал бодрость и абсолютное чувство неуязвимости. Даже боли после него, говорили, не чувствуешь. Помнишь, Артур говорил, что я упредила вылет на Лондон?
Пирсон кивнул, внутренне начиная напрягаться от этой информации.
—Тогда его тоже использовали. А это, без малого 8 вылетов за сутки. Так вот. Первитин наши солдаты поглощают вместе с шоколадом и кофе. Поэтому, едва я заметила неестественную бодрость у сослуживцев, а потом как они либо рыдают, либо дерутся, я отказалась от этого. Я не ела ничего из сухого пайка и никогда не пила кофе, какао, не ела сладкого. И не только из-за того, что я сама по себе не люблю сладкое. Я очень, я панически боялась, что стану такой же, как они. Даже не так… Я боялась, что это вызовет такие же симптомы, как и у них. Когда их буквально ломало, выворачивало, если они не получали еще.
Сержант стиснул зубы. Вот оно что. Она боится. Но точку в старом вопросе поставила его подруга, осторожно перебравшаяся ему на колени:
— Помнишь, в первый день, я была голодной и пыталась заплатить за еду?
— Помню, мой Лисёнок, конечно помню, — мужчина осторожно прижался лбом ко лбу своей девушки, потираясь носом о ее. —Я помню все, что связано с тобой.
— Я знаю, что ты спрашивал себя, почему я не ела три дня. У любого возник бы подобный вопрос, ведь у всех есть ИРП, ведь так?
— Разумеется. Первыми были мысли, что ты потеряла… Но это малоправдоподобно.
— И ты прав… Я не ела, потому что у меня с собой были только сухпайки. И я адски боялась того, что этот первитин там во всем. Поэтому не ела. Сдалась я только у вас в лагере.
— Кстати о лагере, — чуть улыбнулся Уильям, целуя подругу в подбородок и выше, пребывая в немного приподнятом настроении. — А ну колись, что ты там бормотала, Краут, когда я нес тебя?
Эстель тихонько хмыкнула, обняв за шею и целуя сержанта в губы, иногда мягко прикусывая. Немного отстраняясь, немка промурлыкала в губы возлюбленному:
— Когда ты внес меня в палатку? Что это «неприемлемо, и что мы даже не пара». Я тогда, честно признаться, очень сильно была впечатлена тобой. Ты был таким большим, по сравнению с другими, грозным, словно скала…
Эстель осторожно вновь поцеловала Уильяма и с улыбкой пробормотала, положив ладошки на щеки сержанта:
— Ну, так что за условие, за то, что я выпью какао? Мне теперь интересно.
Уильям довольно нагло усмехнулся, ставя сумки на пол и осторожно опрокидывая подругу на кушетку, нависая над ней:
— Условие? А может мне от тебя кусочек попробовать? Здесь, например?
И он, отодвинув воротник формы, осторожно коснулся губами нежной кожи на шее девушки, вызывая ее полу-стон полу-выдох. Отросшая щетина кололась, и этот контраст между мягкими и теплыми губами и покалыванием довольно сильно будоражили.
— Или может здесь?
На сей раз, сержант облюбовал шею своей девушки с другой стороны, постепенно расстегивая пуговицы на ее куртке. Эстель же положив ладошки на плечи Пирсона тихо мурлыкнула, когда тот вновь навис над ней:
— Опять будем друг друга дразнить?
— Кто, я? — невинно улыбнулся мужчина, проводя ладонью по щеке немки. — Даже и не думал.
И с тихим смешком поцеловал, прижимая к себе подругу как самое большое сокровище.
Лес Хюртгенвальд. Относительно небольшой, но мрачный и темный. Вековые деревья тут грозно смотрели на вторженцев, и порой казалось, что из каждого дупла или щелки в коре сосен и вязов за солдатами пристально смотрят глаза неких тварей. Ночью, некоторые даже предпочитали не выходить из палаток — настолько их пугал этот лес. Причем немцев войска не боялись, а вот звуков, которыми кишел этот лес, еще как.
С момента, как американца вышли в этот лесной заповедник, зачищался каждый акр этого темного и мрачного лесного массива. Эстель постоянно давала наводки, из-за чего ее регулярно вызывали в штаб. Дэвис помечал на карте места, которые немка обозначала как основные укреп-массивы, узнавал о реках и ручьях, дорогах, оврагах, холмах и траншеях, которые могут быть стратегически важны либо как обходные пути, либо как препятствия. Вот и сегодня, карта полнилась отметками и по сто раз на дню перерисовывалась.
— Думаете, мэм, они попробуют атаковать? — спросил нависший над картой лейтенант Эрнст Баттлер. — Нам тяжело дается наводка, деревья мешают, погрешность в милю.
— Нет-нет, не попробуют. Я знаю этот лес, тут себе дороже лезть в лоб. Скорее всего, они будут пытаться выгнать нас в овраги или на склоны холмов, где с высот займут более выгодные позиции. Полковник Дэвис?
Седовласый старик тоже навис над картой, и красным карандашом провел линию по линии бункеров на востоке:
— Наш капрал права. Вот тут, тут и тут, они имеют выгодные позиции по высоте. Так что, завтра мисс Крюгер и отряд саперов снова выйдут в патруль. Нам нужно больше информации.
— Считайте выполненным, — немного задумчиво произнесла Эстель, по привычке обгрызая кутикулу у ногтя большого пальца, пока смотрела на карты и прикидывала маршрут.
Сказано — сделано. Эстель регулярно отправляли на разведки с группами саперов, чтобы выведать про минные поля. Из-за ее регулярных отлучек, Пирсон видел ее всего дважды в день — утром, когда его подруга собиралась, и вечером, когда она возвращалась, грязная, уставшая и голодная. От того, что девушка потеряла уже три каски во время незапланированных бегств от врага, и регулярно возвращалась с волосами полными желтых листьев и веточек, ее называли уже лесной принцессой с короной из листьев. Уильям регулярно очищал ее волосы от всего этого лесного мусора, время от времени матерясь, когда с очередной веточкой, с головы подруги уходило по паре светлых волосков. Сержант не был доволен таким положением дел, но его подруга делала очень важное дело, постоянно уходя на разведку местности, после каждого отбитого акра земли. Ее работа помогла американцам не угодить в три засады, обойти огромное минное поле, спасла 914 солдат из западни в болотах и так далее. Рана на ее плече затянулась, и теперь о ней напоминала небольшая корочка и белесый шрам.
14 ноября, утром, девушку оставили в лагере. Она уже как обычно собиралась на выход, но ее остановил Лютер, ее связной, и сказал, что сегодня она не должна никуда идти. Эстель недоумевала, и потому пошла в штабную палатку, дабы узнать, не ошибка ли это. Полковник, увидев ее, спокойно ответил:
— Нет, мисс Крюгер, я не ошибся. Собранных вашей группой данных достаточно, чтобы начать атаку. Так что пока у вас есть пара часов свободного времени, сбор в десять.
— Так точно сэр.
Пожав плечами, девушка решила провести немного времени с друзьями. Выйдя из штабной палатки, она неторопливо подошла к коху, и взяла у него кружку кофе:
— Доброе утро, Пол, какие новости?
— А, доброе утро, Лесная Принцесса. Да вот, кашеварим потихоньку. Жаль, тут нет ферм как тогда, а?
— Да уж, мы все теперь кушаем что есть, — улыбнулась немка.
— Хорошо еще, что ты умудряешься находить грибы. Я тут на ужин вам решил сделать грибной суп пюре с картошкой.
Улыбнувшись, Эстель мягко положила руку поверх руки довольно вымотанного коха:
— Когда вернусь, я тебе помогу. А то ты, бедняга, и спишь то всего пару часов.
— Спасибо, — улыбнулся в ответ ей Картер. — Ты меня и правда очень выручишь.
Попрощавшись, с кружкой теплого свежего кофе, девушка пошла в палатку, где сидели Рэд, Фрэнк, Дрю и Роберт. Ребята пили кофе, и, увидев Жемчужинку, очень обрадовались:
— Какие люди! Капрал, — нарочито вежливо улыбнулся ей Айелло, вызывая у нее смешок.
— Здрасте-здрасте. Как утречко, рядовые? — отшутилась она, вызвав у ребят улыбки.
Дэниелс лежал с письмом, а вернувшийся с двумя кружками кофе Цуссман, протянув одну подруге, сел на кушетку рядом со Стайлзом:
— Если все плохо друг, можешь выговориться…
— А я предупреждал, — немного язвительно сказал Дрю, ковыряясь с фотоаппаратом.
— Студент, дай ему сказать, — фыркнул Айелло, останавливая друга от очередной тирады.
Эстель взглянула на лицо Рэда и немного хитро улыбнулась:
— Не парни, там явно не плохие вещи.
Цуссман усмехнулся, отпивая:
— Ты не можешь быть вечно права, подруга.
Но улыбнувшийся, от проницательности Жемчужинки, Рональд ответил:
— Она беременна.
Ребята покосились с улыбками сначала на Рэда, а потом на Эстель, даже Стайлз не удержался от шутливой колкости:
— Вот ведьма!
А Роберт аж воспрял, улыбаясь до ушей:
— Ого, это здорово!
— Вау, да у нас тут молодой папочка! — тоже улыбаясь, сказал Айелло, выпрямляясь.
— Она мне пыталась сообщить перед отъездом, но, я не был к этому готов, — немного скомкано произнес Дэниелс, глядя на друзей.
Цуссман слегка неловко улыбнувшись, произнес, постучав по своей кружке пальцем:
— Ладушки, э-э-э… Я, пожалуй, выпью еще кофе. Пойдемте ребят, отстаньте от него.
— Но я не хочу кофе, — удивленно ответил в полу вопросительной интонации Стайлз.
— Очень, очень хочешь, — с легким нажимом произнес Цуссман, взглядом показывая на Дэниелса, мол, дай ему побыть в одиночестве.
Когда парни ушли, Эстель тоже встала. Миролюбиво улыбнувшись другу, она наклонилась, и, похлопав по плечу, произнесла:
— К этому никогда нельзя быть готовым, Рэд. Просто прими это как подарок.
Рональд улыбнулся, а девушка вышла, залпом выпивая остывший кофе, и сплевывая на землю гущу.
К сбору она получила свою новую каску и Клаус, снабженец, ворча, затянул ее ремешки, на подбородке девушки, пригрозив ей пальцем:
— Потеряешь, лично прибью!
Эстель ему улыбнулась:
— Не переживай, эту не потеряю.
Снабженец мрачно, но все же с улыбкой, проворчал:
— Очень на это надеюсь! Все, дуй, вон, Тёрнер уже собирает ваших.
Кивнув ему, Эстель направилась к взводу. Парни и правда собирались у лейтенанта. К ним же подошел и Дэвис. Полковник подождал, пока соберутся все, и толкнул речь:
— Хютгенвальд. Темный, почти не преступный лес. Но наша задача — занять холм номер 493. Он является стратегической точкой и дает контроль над всей долиной, — Полковник взял у Тёрнера планшет с картой и постучал пальцами по обозначенному холму. — Для тех, кто слаб, эта задача может показаться невозможной и невыполнимой. Но! Наша дивизия не раз делала и делает то, что другим было не под силу!
Девушка, стоящая у плеча Айелло, еле заметно покачала головой и едва-едва прикрыла глаза — полковник иногда был излишне пафосен и самоуверен. Ведь это не ему предстоит сражаться, а им. Но Дэвис продолжил:
— В первой мировой, мы первыми отразили атаку немцев! Первыми начали контрнаступление! И первыми преодолели Рейн!
Тут уже немка даже немного поперхнулась — чего, простите? Ее отец служил и умер от гангрены, еще до того как она родилась, но он прошел ту войну и вернулся. Умер он за несколько месяцев до ее рождения, в глубоко послевоенном времени. И в его письмах говорилось, что перемирие было подписано и 11 ноября в 5 утра еще в Пикардии, недалеко от Компьена. После этого, должны были прекратиться битвы, потом немецких солдат эвакуировали к берегам Рейна и только потом американцы заняли эти территории. Куда они там прошли? Но Дэвис продолжал:
— Ничто нас не остановило, и не сможет! Лейтенант, скажите им наш девиз!
Тёрнер немного приосанился, и выпалил:
— Нет слишком сложных заданий или больших жертв, Долг зовет!
— Я не слышу! — с нажимом произнес полковник, уперев руки в бока.
— Нет слишком сложных заданий или больших жертв, Долг зовет!!! — крикнул Джозеф, хотя и выглядел смущенным.
— Правильно, — похвалил подопечного Дэвис. — Готовьтесь к выдвижению. Разойтись.
И хлопнув по плечу Тёрнера, полковник направился к своей палатке.
— Долг зовет, мда, обратно в мясорубку, — произнес Цусс, проходя мимо Рэда.
— Аминь брат, — отозвался Рональд, и взглянул на Жемчужинку.
— Время пять минут! — крикнул ребятам Джозеф, оставляя планшет на столе.
Девушка кивнула лейтенанту, а их с Дэниелсом подозвал тот самый кок:
— Эй, Дэниелс, Тий, отнесите Уиллису поесть и кофе, он сейчас в наблюдении.
— Ладно.
Взяв тару в руки, Рональд поручил нести питье девушке. Она как раз забрала две кружки кофе для парня. Когда они уже собирались идти, то Жемчужинка немного притормозила друга, услышав переговоры Тёрнера и Дэвиса:
— Если верить разведданным Эстель, они поставили минные поля и значительно укрепили свои бункеры. А никто не думал использовать ее маршруты, чтобы подобраться к ним с южного склона?
— Нет, Верховное командование считает, что необходимо занять северо-западный сектор, для продвижения к Руру. Так что план остается неизменным лейтенант. Хоть ваша подруга и выведала безопасные пути прохода, но точка сбора остается у подножия холма 493. Готовьте ваших людей.
Переглянувшись, они пошли к Уиллису, и, отойдя достаточно далеко, Дэниелс пробормотал:
— Дался им этот сектор. Если ты нашла хорошие пути, почему бы ими не воспользоваться?
— Эх, друг мой, не все так просто. Речная долина северо-западного сектора является центральной снабженческой сетью воды для немцев. Если сектор будет отбит, то мы получим хороший запас пресной питьевой воды, и к тому же, этот сектор имеет больший приоритет, чем южный.
Рэд пожал плечами, чуть улыбнувшись:
— Ладно, если ты тоже думаешь, что мы там пройдем, то я тебе верю Тий.
Девушка даже заметила сержанта. Пирсон что-то обмозговывал с Ройзом, снабженцем оружием. Но, у них с Рэдом была маленькая задача поважнее — принести голодному и уставшему наблюдателю еды. Он обнаружился у самого дальнего поста. Парень полулежал в окопе, не отрывая от глаз бинокль. Дэниелс переглянулся с подругой, и они поставили возле него свою нехитрую ношу:
— Комплимент от шеф-повара.
— О, все самое вкусное, да? Спасибо ребят.
— Как обстановка? — спросил Рэд, присаживаясь на мешки с песком.
— Сами взгляните.
Отозвался Уиллис, махнув рукой в сторону объекта наблюдения. Рональд сначала посмотрел сам, и только потом протянул бинокль Эстель:
— Огонь не прекращается.
— О да, ни на минуту.
Жемчужинка прикусила губу. Она видела чуть лучше, чем Дэниелс, тренированное зрение и внимание к деталям, позволило ей увидеть то, что холм окружен почти неприступным крутым склоном. Будучи в вылазке, она еще ни разу не видела юго-восточный откос холма. Но сейчас это вызывало в ней тревогу — у них не будет быстрого подкрепления в случае опасности. Уиллис же спросил ребят:
— Я кстати слышал, вы сегодня отправляетесь?
— Да, таков приказ.
Дэниелс снова стал вглядываться в стреляющую артиллерию, а Эстель поднялась на ноги. Солдат приободрил обоих:
— Удачи ребятки. Берегите себя.
— Спасибо, — отозвались одновременно Эстель и Рэд.
Да уж, беречь себя. Девушка, пожав плечами, немного размяла шею. Ей еще нужно успеть к Ройзу. У них на пару возникла идея, как немного подкосить немцев, в случае чего. Поэтому Рональд отправился к точке сбора у импровизированного КПП, а она побежала к палатке снабжения оружием. Тёрнер уже созывал их группу:
— Первый взвод, выдвигаемся!
Ройз, заметив подбежавшую девушку, усмехнулся:
— Привет, Принцесса Лесная, с чем пожаловала?
Эстель хмыкнула и наклонилась, опершись на стол:
— За нашим планом.
Солдат хмыкнул, и вытащил сумку, доложив туда и запрашиваемый моток лески:
— Вот, капрал, все тут. 30 мин, 15 гранат и металлическая леска, как просила. Еще пару «лягушек» положил, ну, мало ли.
— Спасибо, друг, выручил!
Подмигнув ей, снабженец вернулся к своим делам, а Эстель побежала к группе. Джозеф удовлетворенно кивнул, когда она подбежала к парням. Пирсон же внимательно посмотрел на сумку, хоть и сидел на корточках. Но пока молчал. Тернер, оглядев своих, произнес, устраивая ребятам мини брифинг:
— Значит так парни, наше задание — уничтожить артиллерию на вершине холма. Тогда лес будет у нас как на ладони. На первом этапе соединяемся у реки со вторым взводом, затем идем дальше. Вперед!
После этого, весь отряд сорвался с места, и они пошли бегом за сержантом и лейтенантом. Эстель нервно оглядывалась — в лесу было слишком много звуков, она не сможет полагаться на свой слух в таких условиях. Стайлз, который бежал чуть на удалении от нее, спросил:
— Какого сопротивления ожидать?
— Сильнейшего, — сказал, как отрезал, Джозеф. — Мост через реку целый день кочует из рук в руки.
— Поможем нашим удержать мост, — это был уже Уильям.
Девушка подбежала к нему и шепнула:
— Сержант я вперед, приготовлю фрицам сюрприз.
Уильям ухмыльнулся, пробегая поворот наравне с девушкой, немного отрываясь от основной группы:
— Приятный, я надеюсь?
— Очень, — усмехнулась Жемчужинка, похлопав по сумке, которую несла. — 30 мин, 15 гранат, 8 лягушек.
Пирсон кивнул, Джозеф, который тоже это слышал, также утвердительно произнес:
— Давай, беги, вперед по дороге, далее S-образный поворот и за ним увидишь мост. Времени не более пары минут.
Эстель кивнула и, поднажав, убежала далеко вперед, скрываясь за деревьями, и уже не слыша ни перепалки меж ребятами, ни колонну. Она вырвалась, отрываясь от отряда, и бежала, стараясь выиграть себе время на подготовку. Вот и он, показался из-за угла. Небольшой укрепленный мост и река.
Парни у переправы, заметив ее, приветственно помахали ей, но она лишь кивнув, побежала к противотанковым «Зубам Дракона». Времени было в обрез, поэтому она крикнула:
— Тащите сюда ящики, приготовим фрицам теплый прием.
Ей бросилось помогать сразу пять человек. Эстель с их помощью смогла всего за несколько минут растянуть три ряда мин, перевязанных между собой леской. Потом были гранаты, так же ставшие огромными растяжками. Но лягушки в ход пошли уже у устья реки, ими заполнили траншеи, в которые так любили прыгать немцы во время контратак. Все было готово, и Жемчужинка выпрямившись, произнесла товарищу:
— Надеюсь, все сработает.
— Сработает, такое без потерь не пройти. Все исзрасходовала?
— Нет, есть еще около пяти мин и пара гранат.
— Отлично, прибереги… о, вот и наши.
Как раз к концу фразы к мосту подбежали парни первого взвода. Тёрнер и Пирсон выбежали через мгновение, как и остальной взвод. Девушка кивнула обоим командирам:
— Все готово. Мышь не проскочит.
— Отлично. Все ко мне! — крикнул Джозеф. — Маркс, как вы тут?
— Эти гады прут, не переставая, бьют не останавливаясь! Скоро прибудут еще крауты. Обустроили с капралом линию обороны, первой волне абзац.
Ответил солдат, который помогал девушке с растяжками. Тёрнер кивнул и рявкнул:
— Ладно, первый взвод, поможем ребятам! Линия обороны установлена, приготовьтесь и займите пулеметы!
Маркс, который побежал вперед крикнул:
— Баркли, Купер! Вперед, за мост, подадите сигнал, когда увидите движение!
Пока парни возились, раскидываю то там, то сям остатки мин, Пирсон сел в дальней траншее рядом с подругой:
— Будем надеяться, что ваш с Ройзом план сработает.
— Сработает, — сухо ответила девушка, сжимая в руках свой FG-42. — Мы ведь с ним не баклуши били, когда были в лагере. Мы выяснили разброс, и линии установлены так, что будут взрываться по очереди. Сначала первая, потом вторая. Это сильно подкосит этих!..
— Ту-ту-ту, тише, — улыбнулся сержант, подняв ладонь. — Я тебя понял лисёнок, можешь не продолжать.
Посмотрев на Пирсона, Эстель немного улыбнулась:
— Спасибо, что научил контролировать отдачу. Теперь мне уже проще справляться с этим оружием.
Уильям немного пожал плечами:
— Надо же мне было отыграться за ту ссору.
— Ой, да ну тебя, я уже о ней и не вспоминаю.
Но их милую беседу прервал крик одного из временных дозорных:
— Туман! Крауты идут!
Второй ринулся назад, резво перепрыгнув заминированные окопы и спрятавшись за линией окоп у начала моста:
— В укрытие! Защищать позиции! Держать оборону!
— Внимание, огневые точки! — Крикнул Тёрнер.
— Приготовится к атаке!
Это уже был сержант. Эстель сжала в руках свой FG-42, вглядываясь в густой туман, где начали появляться силуэты. Раздалась первая серия выстрелов. Периодичность была даже быстрее пулеметной, но план Эстель начал действовать — раздалась невообразимая канонада из взрывов, полетели ошметки тел, оторванные конечности, брызги крови и внутренностей. Вторая линия так же не подвела, тоже положив разом огромное количество краутов зараз. Ну и, наконец, сработала третья. Немцы уже даже не бежали, опасаясь новой минной линии, но увидев, что никто из продвинувшихся не взорвался, попрыгали в траншеи и… Сработали «лягушки». План сработал на ура — немцы было дезориентированы, не знали, есть ли еще ловушки и становились легкими мишенями для обороняющихся.
Тёрнер воспрял — такое минное поле сильно проредило количество немцев, и теперь парни были заняты исключительно остатками.
Эстель постреливала в выбегающих к правой стороне реки, а Уильям целился тех, что пытался забежать под мост. Он услышал напряженные слова Эстель:
— Все хорошо кроме одного — линия растяжки гранат не взорвалась.
Пирсон фыркнул, прострелив голову особо фанатичному бегуну:
— Еще не вечер, сработает.
Раздался крик:
— Артиллерия!!!
Короткий свист и на проход обрушился град огня, поднимая тучи пыли и дыма. Пирсон успел вовремя прижать немку и еще трех парней к земле. От этого облака теперь были уже дезориентированы американцы. Дэниелс, которому повезло больше сидеть под укрытой частью моста, и его не оглушило и не ослепило поднятой пылью и грязью, крикнул, сидя за пулеметной стойкой:
— Враг маневрирует за завесой!
— Они на подходе! — гаркнул Айелло, наскоро перезаряжая свой Брен.
Как оказалось, зря Эстель делала свою ловушку. Из тумана выбежало огромное количество фрицев. Эта волна была больше втрое, чем предыдущая. Их было так много, и они наступали так кучно, что парни не успевали их отстреливать, хорошо еще срабатывали остальные разбросанные мины и остатки «лягушек».
Девушка успела пригнуться от снаряда из ружья, сноп дроби прошел у нее над головой, оцарапав каску. Высунувшись, она короткими очередями отстреливала врага, время от времени пригибаясь обратно. Пирсон не отставал от подруги, действуя аналогичным образом — пара очередей, и обратно в укрытие. Но их небольшой отряд из пятнадцати человек с правой стороны мало спасал обстановку — их вытесняли.
Американцы были вынуждены отступать к началу моста, так как они уже не справлялись с наплывом немцев. Жемчужинка, пока перезаряжалась, вдруг вскинула голову, услышав знакомое лязганье и рев двигателя. Ее худшие опасения подтвердились — к мосту из-за тумана выехал панцер 4.
— «Панцер»! — словно в подтверждение закричали парни и бросились к укрытиям.
Тёрнер крикнул, силясь перекричать шум от выстрелов и взрывов гранат:
— Ищите мины и гранатометы! Гран-черт!!! — лейтенант рухнул от грохота, не успев договорить, прикрывая голову.
Раздалась серия взрывов. Танк таки напоролся на растяжку и встал — силы взрывов не хватило, чтобы пробить толстую шкуру бронированного зверя, но хватило на то, чтобы сорвать сразу обе гусеницы. Панцер увяз в грязи катками и теперь мог только вращать башней. Это было на руку солдатам. Только встал он четко в анфас и его пулеметчику был дан довольно большой обзор вперед, что усложняло ситуацию. Пока пехота планомерно отстреливала группу ягеров из прикрытия, Дэниелс как раз нашел базуку. Рядовой ринулся под мост, когда услышал крик своей подруги:
— Рэд, стреляй ему под верхний ряд опорных катков!
Инструкцию он выполнил тонко, отправив первый снаряд в бок Пз. Но увы, взял чуть выше, и снаряд только сорвал навесные экраны. Но помимо танка оставалась и пехота поддержки, от чего Дэниелсу пришлось юркнуть под опору моста, дабы не попасть под перекрестный огонь, пока он перезаряжал гранатомет. Немцы не отступали, а бой только накалялся. Взбешенный наводчик танка пытался пристрелить американцев, используя основной калибр машины, а стрелок наводчик — пулемет. Выстрелы и грохот от сожженного пороха стояли просто оглушительные. Пока Тёрнер, Пирсон, Эстель и другие солдаты выкашивали планомерно пехоту, Дэниелс нашел второй заряд и отправил танку в башню. Не пробил. Эстель крикнула ему уже повторно:
— Рэд, целься ему под катки!
Кивнув, Рональд побежал за еще одной брошенной базукой, а девушка продолжила стрелять. В этот раз, Дэниелс выполнил все с ювелирной точностью, и если бы существовала кнопка медленного просмотра, то многие бы точно пересмотрели этот момент.
Снаряд из гранатомета прошел ровнехонько между двух верхних опорных катков посередине корпуса, и попала прямиком в боеукладку. Панцер сначала взревел струями пламени, что рвались из щели под башней, а потом взорвался с оглушительным грохотом, зацепив еще и N-Ное количество солдат вермахта. Машину мгновенно охватило пламя, а немцы бросились врассыпную назад, понимая свое поражение. Видя, как враг спешно ретируется, Айелло крикнул:
— Да! Они отступают!
Пирсон посмотрел на подругу. Она тяжело дышала, немного подрагивая, поэтому он поднялся и помог девушке:
— Надо бы тебя привести в чувство.
Эстель только кивнула. Ее сильно колотило — адреналин заставил ее побледнеть еще больше чем обычно, а потому, она уже даже не думала, а выполняла все на автомате. Когда они вылезли из грязного окопа, то свернули под дальнюю опору моста, и Уильям, наклонившись, и зачерпнув воды, умыл личико подруги, смывая с нее грязь. Вода была просто ледяной. Но от такого контрастного умывания, Эстель наконец начала приходить в себя. Понадобилось еще пару раз сполоснуть лицо, шею и руки водой, чтобы, наконец, окончательно придти в чувство. Выпив воды, девушка, тяжело дыша кивнула сержанту:
— Да, уже получше.
Сержант огляделся, но все солдаты уже бежали к Тёрнеру, с их стороны не было никого, и потому, он наклонился и коротко, но с чувством поцеловал подругу, придерживая ее руку с зажатым в ней автоматом. Девушка положила руки на предплечья Пирсона, целуя его в ответ, вновь ощущая его еще больше прорезавшуюся щетину. Оторвавшись от нее, сержант невольно облизнулся, а Эстель улыбнулась Уильяму, шепнув:
— А вот теперь совсем хорошо.
— Действительно, — тихо мурлыкнул мужчина и спросил уже несколько серьезнее. — Еще умыться нужно?
— Думаю да, когда еще у меня будет шанс моську отмыть?
Солдаты скучковались у лейтенанта, а сам Тёрнер оглядывался, выискивая глазами сержанта и капрала. Джозеф уже успел испугаться, что в его отряде не достает Пирсона и подруги, но их нашел Стайлз — девушка под присмотром сержанта решила еще пару раз умыться и сполоснуть руки, пока рядом была вода. Фотограф крикнул:
— Все в порядке лейтенант, они здесь!
Когда все собрались, Тёрнер оценил состояние капрала. Эстель была немного бледнее, и от холодной воды у нее посинели губы, но она была цела и невредима. Как собственно и сержант. Джозеф удовлетворенно кивнул и едва весь взвод оказался рядом, произнес:
— Разделимся на две группы. Пирсон, вы и второй взвод отправитесь на север через мост и на холм, с тобой идут Айелло и Цуссман. Я, капрал и первый взвод вдоль реки, будем вас прикрывать. Точка сбора у холма 493.
Уильям повернулся и снова, как в день сражения за Мариньи, провел пальцем примерно намечая себе маршрут. На его руке блеснули оправой циферблата черные матовые часы, по которым он теперь тоже часто сверялся — все же в них был компас. Но когда лейтенант упомянул, что Эстель останется с ним, довольно резко повернулся. Он напряженно взглянул на подругу, но немка лишь кивнула ему, произнеся:
— Удачи сержант. Не совершайте только глупостей.
— Постараюсь, капрал.
Пирсон судорожно вздохнул, хотя виду, что обеспокоен, не подавал. Спорить с приказами лейтенанта тоже не стал. Потому кивнув, он подтянул прощающегося с Дэниелсом Цусса, и они рванули с парнями из второго взвода туда, откуда пришли немцы. Тёрнер же, с отрядом побежал вдоль речки. Рональд взглянул на немку, которая спокойно бежала рядом и произнес:
— Будем надеяться, что разделились мы не зря.
Джозеф ответил, пересекая тропинку и спускаясь к воде:
— Если крауты пересекут реку, то вся операция окажется под ударом. Поэтому мы разделились, и поэтому мы и защищаем Пирсона с фланга.
Эстель произнесла, прыгая по камням и не желая мочить ноги:
— Главное чтобы ему не пришлось защищать нас.
— Да, верно, — рассмеялся Джозеф, пробегая по берегу.
Дэниелсу тоже не нравилась идея разделения. Поэтому он спросил, пытаясь узнать, приблизительно хотя бы, когда они придут к условленной позиции:
— Какова дистанция до точки сбора, сэр?
— Небольшая, рядовой, скоро уже будем у высоты 4-9-3. Надо просто держаться устья реки.
Путь был недолгим, всего пара минут до первой точки. Но девушка вдруг остановилась как вкопанная, а за ней и весь взвод. Тёрнер обернулся и показал на ухо, немного вопросительно склонив голову, на что девушка кивнула:
— Слышу выстрелы. Миномет.
Двигаясь уже гораздо медленнее и тише, вскоре весь взвод тоже услышал лязгающие звуки миномета. Тёрнер пригнулся, жестом призывая и товарищей вести себя скрытнее. Когда тропка вывела их к небольшой опушке, американцы рассредоточились по всем кустам вокруг полянки. Ситуация была довольно патовой — огромный отряд немцев, несколько машин и с две дюжины солдат. Посередине были минометчики, которые постоянно выполняли выстрелы. Стояло три грузовика, бронетранспортер, и народу было хоть один местом жуй. Джозеф шикнул на отряд:
— Всем тихо! Надо их ликвидировать, но нас мало. Попробуем с флангов, и действовать как можно незаметнее.
Немка шепнула, оценивая обстановку:
— Не получится незаметно, лейтенант. Четыре снайпера по периметру, глаза и уши в каждом закутке.
Джозеф напряженно поджал губы, а Эстель произнесла едва слышно:
— Я попробую, лейтенант? Оставайтесь тут, до сигнала, если все получится, останутся только те, что в центре.
— Действуй, капрал, — одобрительно прошептал Тёрнер, отступая.
Немка вручила на хранение парням рюкзак, пояс, флягу и даже разулась. Отдала оружие, достав только пистолет с глушителем. Тот самый, еще с операции с поездом. Лейтенант уже знал ее способности, а потом велел всему взводу притаиться, пока она будет делать свое дело.
Немка крадучись исчезла в кустах. Шуршание травы отлично перекрывалось выстрелами миномета. Первым на очереди стал снайпер. Девушка притаилась в высокой растительности, выжидая момента. Выстрел даже с глушителем был бы услышан, а потому, она выстрелила одновременно с минометом. Краут завалился на спину, но Эстель не дала телу грохнуться и поднять шум. Труп она оттащила и спрятала в высокую траву. Дальше, был патрульный, но на него смотрел снайпер. Пришлось изловчиться — в воздухе коротко просвистел камушек, отвлекая наблюдающего фрица, а зазевавшийся патрульный пал второй жертвой.
Действовать тихо и незаметно позволяли факторы местности — кучность машин, которая закрывала часть обзора, толстые стволы деревьев и обильность растущих тут кустарников. Немка подкралась ко второму снайперу и успешно его ликвидировала, так же спрятав тело, потом двух патрульных у дальней заставы, и еще двоих за бревном. Пока что все шло гладко, как могло показаться. Но дальше встала дилемма — если обойти фургон ее заметят минометчики, а если вернутся, то другой патрульный. Но, импровизация ведь наше все — поэтому Эстель решила пробраться по кустам совсем ползком. Ей стоило огромных усилий делать все тихо, пришлось терпеть то, как колючки царапают кожу, ведь это был шиповник. Но на ее удачу, в дальнем конце поляны оказался только один патрульный. После его устранения периметр был чист. Оставались только шестеро, в центре, у миномета. Оценив обстановку и убедившись, что больше нет посторонних «наблюдателей», Жемчужинка швырнула самый маленький камушек в сторону бревна откуда она пришла, и он попал точно в каску Тёрнера. Джозеф сначала испугался, и потому вскинул ружье, но признаков агрессии немцев не было. Осмотревшись, лейтенант заметил девушку, она, укрытая грузовиком показала ему сжатый кулак, резко отбрасывая руку от себя — «в атаку».
Джозеф кивнул и повернулся к своим. Не прошло и минуты, как американцы четко, одновременно открыли огонь. Немцы у миномета даже пискнуть не успели, как все было кончено, правда вот, им на помощь из расщелины прибежали товарищи. Благодаря стараниям Эстель, лишние факторы были убраны с дороги, и Американцы стали теснить краутов. Жемчужинка же, ползла под броневиком SdKfz 251, чтобы добраться до своих. А когда ее затащили братья по оружию в укрытие, ринулась подбирать экипировку и обуваться. Быстро зашнуровав ботинки, накинув рюкзак и пояс, она на бегу подхватила свой FG-42 и ринулась к атакующим.
Но едва стало казаться, что враг отступает, и американцы спустились в расщелину, оказалось, что немцы предусмотрели такой исход. Ослепительная красная вспышка ненадолго дезориентировала девушку, а Тёрнер заорал почти в панике:
— Нас заметили! Бегом!
— Артиллерия!!! Это ловушка!!!
Это кричал Стайлз, и сейчас немка разделяла его панику — она сильно отстала. Послышался характерный свист и гул… И начался ад — артиллерийские снаряды поднимали землю на дыбы, сносили деревья, переворачивали брошенную в этом проходе технику, рвали на части солдат и деревья. Во все стороны летели камни, щепки, ветки, комья земли и пыль, взрывы швыряли бронетехнику и автомобили брошенные тут, валили деревья и разрывали бегущих американцев. Девушка пискнула — в нее прилетел кусок ствола дерева, к счастью плашмя. Она бежала, слыша крики о помощи, перепрыгивая через поваленные деревья и уворачиваясь от летящих щепок, падающих деревьев и камней, ее оглушал грохот от взрывов, глаза застилала поднятая пыль и земля. Страх буквально подстегивал ее бежать и не останавливаться, хотя легкие горели огнем от такого спринта. Часть отряда успела убежать в одну сторону, а вот ей и Дэниелсу не повезло — они, дезориентированные и оглушенные, убежали налево, прямо к срыву оврага. Из-за того, что Рэд был впереди, он упал на минуту раньше, чем Эстель, кубарем скатившись по склону холма.
Он уже успел прийти в себя и встать, как за ним рухнула Жемчужинка. Девушка просто не успела остановиться, как ее снесло очередным взрывом, и она полетела вниз. Повинуясь инстинкту самосохранения, чтобы спаси себя от такого падения, она сжалась в клубок, словно еж, и так и пролетела весь путь вниз, кувыркаясь и собрав собой, наверное, все камни по дороге. Непродолжительный полет кончился, когда она, словно брошенный мешок, рухнула на удивительно мягкую, взрыхленную землю неподалеку от друга. Дэниелс уже опасался худшего, подбежав к ней, но она была жива, хоть и перепугана до смерти. Он сел рядом на одно колено:
— Ты как? Цела?
— Плюс-минус… А ты? — тяжело дыша, немка села, откладывая FG-42, в который при падении вцепилась как в спасательный круг. Она встряхивала головой, чтобы звон в ушах поскорее утих.
— Вроде тоже цел.
Кое как сев, растирая отбитые бока и спину, девушка медленно покачивалась, пока ее удерживал Рональд. Но когда пыль осела и зрение вернулось, Эстель тихо и прерывисто вздохнула, приложив руку ко рту и как-то отчаянно сжала пальцы на своих щеках:
— О нет…
Бриггс, тот самый, что учил ее английскому, с которым они вместе осваивали скороговорки, проводили время в лагере, веселый и жизнерадостный, лежал без дыхания. В шее парня торчал огромный кусок древесины, в теле тоже были огромные щепки. Эстель подползла к телу друга и слегка потрясла, в какой-то отчаянной надежде, что он жив:
— Нет… нет-нет-нет… Нет, Говард… Черт нет…
Эстель тихо всхлипнула, отшатнувшись от тела, что уже начало холодеть, и Дэниелс осторожно приобнял ее за плечи. Видеть друга, что буквально дал ей пропуск к новой жизни мертвым, было равносильно вырыванию сердца наживую. От чего-то, Эстель казалось, что она его словно бы предала. Пришлось собраться с силами. Она вновь подсела к телу, и, сняв один из его жетонов, осторожно, словно с живым, прикрыла ему глаза. Девушка перекрестила его, сидя рядом и тихо пробормотала молитву за упокой души. Рональд положил руку ей на плече, оттаскивая:
— Идем, нельзя сидеть на месте. Идем!
Он был прав. Собравшись, Жемчужинка подобрала свой автомат, и пошла за ним, стараясь не оглядываться. Все было в огне, деревья стонали и трещали, повсюду был дым, пыль и разруха. Дэниелс произнес, пробираясь вперед:
— Надо найти точку сбора.
Эстель мрачно ответила, сплевывая грязь, что набилась в рот от падения:
— Есть и плюсы в таком варварском уничтожении леса, тьфу. Больше нет лишних звуков.
Рэд напряженно кивнул, пока они шли. Девушка вдруг притормозила его:
— Парашют. Не пустой.
Но когда она подошли ближе, оказалось, что волнения в какой-то мере напрасны. В нем болтался труп американского летчика, а рядом, суть поодаль, валялся хвост Р-47. Рональд тихо пробормотал, глядя на покачивающийся на стропах труп летчика:
— О Господи…
Эстель прорычала, глядя на это:
— Вот за это меня ненавидели когда-то бывшие коллеги. Я не сбивала тех, кто выпрыгивал.
Рональд тихо пробормотал, обходя убитого:
— Думаешь его?..
Жемчужинка лишь тяжело вздохнула и промолчала. Она лишь потащила друга за рукав, пытаясь уйти от неприятного зрелища. Впереди был проход между двух кусков скалы, и валялись остальные обломки Р-47, которые еще горели. Оглядевшись, они оба перелезли через бревно.
Раздался треск веток, и на солдат выскочила, рыча и лая немецкая овчарка. Дэниелс вздрогнул от неожиданности, чуть вскрикнув «черт!», и потеряв концентрацию, а вот Эстель осталась все также собрана — боль от смерти друга перешел в ярость. И хотя девушка любила животных, она уже начинала недолюбливать эту породу. Одним четким выстрелом она пристрелила кобеля, и прислушалась — собака без хозяина? Ха, увольте. Ребята услышали немецкую речь и поторопились с укрытием. Эстель затаилась у обломков самолета, а Рэд мастерски спрятался в густых кущах у бревна, буквально рухнув на живот, подражая технике подруги, которой она его и научила.
Четверо фрицев. Но так как они разделились, это создало идеальные условия, чтобы убрать их поодиночке. Эстель едва кивнула себе, выбираясь из укрытия, и крадучись пошла за одним краутом, а Дэниелс поджидал второго. Они смогли убить их почти одновременно — Рэд ударил ножом в шею, а Эстель вонзила нож ровно в основание черепа второго. Благо рост в этот раз не помешал ей. Оставалось еще трое. Жемчужинка жестом показала Рональду поджидать еще одного у бревна, когда он отвлечется на труп. А она сама шмыгнула в расщелину между валунами. Дэниелс кивнул и снова скрылся из виду в кустах, а немка прокралась к своей точке. Немец чуть было не вскрикнул, но девушка успела быстрым и точным броском ударить его в шею, зажав рот.
Последнего успел добить Рональд, которому повезло быстрее расправится с третьим патрульным — он тупо передавил трахею врага, пока не услышал хруст, а тело в его руках обмякло. Он выпрямился, произнеся в полголоса с легкой отдышкой, отталкивая от себя труп:
— Фуф, надеюсь, это все…
Девушка зарядила свой автомат и произнесла:
— Не уверена. Идем, нужно продвигаться дальше.
Они прокрались мимо «Зубов Дракона» и услышали голоса своих, но тон и надрывность говорили, что они в большой беде:
— Мы сдаемся! Сдаемся! Не надо!
Жемчужинка с Рэдом села у одного из бетонных блоков на возвышении, между кустов которые скрывали их от глаз немцев у этого укрепления. Они увидели просто ужасную картину — огнеметчик нацелился на их парней и открыл огонь. Дэниелс шепотом «вскрикнул»:
— Нет!
А Эстель зажмурилась до того как изверг открыл огонь, чуть отвернувшись. Но крики парней все равно набатом отдавали в голове, вызывая предательский ком в горле. Жемчужинка сжала зубы и прорычала, перехватывая автомат, и скорее, в силу привычки, переходя на немецкий:
— Ненавижу!
Но парень придержал ее за плечо, возвращая в реальность:
— Тише, мы сможем, Тийя. Мы отомстим.
Рональд пытался вразумить подругу, и та, выдохнув, кивнула:
— Ты прав. Действовать в открытую, равняется самоубийству. Идем, перережем этих собак.
В этом парень был с ней солидарен. Резать этих ублюдков, надо как бешеных собак. Они тихо спустились и разошлись в разные стороны. Незамеченные предыдущим патрулем, им было проще устранять их, одного за другим. Огнеметчик был первым. Эстель просто выпотрошила его горло. Она подкралась к нему, скрываясь за «зубом дракона», и резким ударом вонзила снизу вверх нож в горло фрица. На руки хлынула теплая кровь, а немец конвульсивно дергался, оседая, пока девушка, с каким-то звериным оскалом повалила его на землю и добивала, слушая, как булькает кровь в горле у этого изверга. Но ей было мало этого, потому, она пару раз провернув нож, наслаждаясь хрустом гортани этой твари. Когда она юркнула в кусты, выслеживая словно хищник новую добычу, на земле остался обезображенный труп. На горле этого фрица места живого не осталось — кожа была вывернута во все стороны, в кровавом месиве плавали кусочки искромсатой трахеи, а сколько было ударов ножом и не сосчитать. Далее было двое дозорных с ее правой стороны, пока Рональд кончал с теми, что были слева. Первому еще повезло — Эстель просто убила его ударом в затылок. Череп после удара ножом хрустнул, а нож немка вонзила по самую рукоять. быстрая смерть. А вот второму повезло меньше. Жемчужинка била его ножом, а в довершении перерезала еще живому фрицу глотку. У нее уже были в крови руки и частично штаны, но ей было наплевать. После зверского убийства их товарищей, она считала, что их убийцы должны умереть с такими же мучениями.
Оставались четверо у входа. Девушка дождалась, пока крайний подойдет достаточно близко и ударила ножом в висок солдата. Череп ССовца под ее руками хрустнул, и он упал замертво, хотя и был жив еще. Из раны на рукав брызнула кровь, на что девушка на грани шепота прорычала на немецком:
— Не такая уж у тебя и чистая кровь, ублюдок!
Дэниелс устранил другого, который был привлечен телом товарища. Совместными усилиями они почти зачистили плац перед бункером. Оставался как раз последний и вдруг, на него с крыши бункера спрыгнул Тёрнер, прирезав его точным ударом. Рэд и Эстель обрадовались лейтенанту как отцу родному, крикнув хором:
— Тёрнер!
Он подбежал и ощупал обоих, пытаясь удостовериться, не иллюзия ли они:
— Боже, Тийя, Дэниелс, я думал, вы оба не выжили!
— Все обошлось, — ответил Рональд, перезаряжая подобранный MP-40. — Какой у нас план?
Тёрнер со своей маленькой командой вошел в бункер, направляясь к задней двери:
— Найдем реку, пойдем, как и планировали, по ее устью, а там и до точки сбора не далеко… Фуф… Господи, вы бы знали, как я рад вас видеть живыми и невредимыми.
Казалось, Джозеф даже немного улыбается. Но заметив выражение лица и окровавленную униформу подруги, остановился:
— Тийя? Ты опять в крови, ранена?
— Нет. Удостоверялась в чистоте крови этих ублюдков, — глухо прорычала девушка, еще сжимая нож так, что костяшки пальцев побелели.
Тернер осторожно положил руку на руку девушки с ножом и стойко вытерпел этот взгляд разъяренной фурии:
— Тише… Тише все хорошо. Хорошо, слышишь? Они мертвы… мертвы…
Его мантра немного отрезвила немку, от чего она как-то затравленно посмотрела на свои руки. Но вот для душевных переживаний было не время и не место. Потому, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, Эстель произнесла, поправляя автомат:
— Где-то тут, недалеко, должна быть смотровая точка. Если найдем, то оттуда до точки сбора всего две сотни метров.
— Именно. Идем, надо помочь нашим ребятам!
Эстель сама открыла дверь, под приказ Тёрнера:
— Тий, открывай дверь, мы прикроем!
Выглянув за открытую дверь, девушка осмотрелась. Но, похоже, это был последний бункер с живыми душами — снаружи не было никого. Она махнула рукой, и их небольшой отряд двинулся дальше. Туман немного сошел, и теперь сквозь лапы сосен пробивался свет. Ребята шли дальше по узкой каменистой тропинке, пока не вышли к еще одному бункеру. Но кроме трупов и сожженного транспорта, тут не было ничего. Твердыню забросили и, похоже, уже давно. Даже Рэд заметил состояние этого бункера:
— Все такое ветхое, защиты никакой.
Джозеф лишь отмахнулся:
— Крауты ушли отсюда, судя по всему.
— Думаете, вернутся? — спросил чуть громве Дэниелс, отходя и осматривая бункер снаружи и внутри.
Лейтенант пожал плечами, заметив, что Рональд пошел внутрь:
— Надеюсь, не скоро рядовой, не скоро.
Эстель же хмуро посмотрела на трупы ССовцев. Если обычных рядовых и егерей ей было еще как-то, по-человечески жаль, то этих зверей она не считала за людей. Она поморщилась, отходя — от них уже исходила трупная вонь. Джозеф стоял рядом с ней, и ждал возвращения рядового. Оглядев ее, он произнес:
— Лучше бы мы пошли твоими тропами, Тий. Возможно, сегодня бы не погибло столько людей.
Немка пожала плечами, немного опустив голову. Вдруг, Тёрнер повернулся к ней и произнес:
— Я только надеюсь, что твои труды не пойдут прахом и… Он послушается…
Жемчужинка густо покраснела, пролепетав:
— Я тоже на это надеюсь, Джозеф…
— Ты его изменила. И я очень хочу верить, что он выйдет из той бездны мрака, в которую сам себя вогнал.
— Лейтенант, — это был уже Дэниелс, который не слышал их маленького разговора, вернувшийся с гранатами и парой аптечек. — Пара гранат и аптечка.
Джозеф искренне улыбнулся:
— Молодец, Дэниелс. Будем надеяться, этого скромного запаса нам хватит.
Переглянувшись, вся троица двинулась дальше. Лес казался таким тихим, словно бы успокоившимся после бури. Тёрнер произнес вслушиваясь:
— Слышите? Вода журчит, видимо река уже близко.
— Хорошо бы парни нашли укрытие от артиллерии, — отозвался Дэниелс, который шел чуть впереди.
— Не волнуйся, мы найдем и поддержим их.
Произнес лейтенант, пролезая под бревном. Эстель же, шла молча, вслушиваясь в любые посторонние шумы. Вскоре они и правда вышли к речке. Она весело журчала меж камней, сверкая на солнце. Пока что все было тихо, но немка, следовавшая за парнями, нутром почуяла неладное. Слишком уж тихо. Так не бывает в лесу, который буквально кишит жизнью, будь то мыши или белки. Джозеф произнес, спрыгивая с камней и помогая капралу:
— Вот и она ребят. Пойдем вдоль устья и выйдем к точке сбора.
— И тогда, наконец, заткнем эти орудия.
Девушка уже увидела холм и конденсационные следы за снарядами, но тут, ее немного ослепил солнечный зайчик, сверкавший на вышке. За долю секунды, поняв, в чем дело, немка схватила обоих своих друзей за вороты курток и нырнула вниз. В следующий момент, бревно перед троицей разлетелось в щепки. Тёрнер крикнул «снайпер!» и все притаились, лежа, избегая поля обзора стрелка. Оценив обстановку, лейтенант произнес, потихоньку начиная ползти и проползая под бревном, в траншеи:
— Он там, в бункере! Нужно выкурить его оттуда. Идем, пригнувшись, не высовываемся!
Девушка ползла за Тёрнером, он вслед за Дэниелсом. Снайпер попался им уж больно упертый — цель не вижу, но, на всякий случай, стреляю. Пока они проползали окоп, снайпер произвел аж 8 выстрелов в «молоко». Внезапно, троица услышала крики раненого соотечественника:
— Помогите мне!
— Один из наших ранен! — крикнул Рэд, пробираясь к выходу из окопа.
— Проверь фланг, может мы сможем его достать!
Дэниелс хотел бы выглянуть, но снайпер и головы не давал поднять, стреляя по бревнам, которыми была уложена эта траншея. Видя это, Эстель произнесла, достав дымовые, которые у нее оставались:
— Есть идея. У меня остались дымовые шашки, если бросить одну, выиграем время.
— Отличная идея, Тий, Дэниелс, идешь после сигнала!
Замахнувшись, девушка отправила первую дымовую, и она взорвалась прямо у входа в бункер, поднимая огромное облако серо-белого дыма, скрывая раненого солдата. Это был шанс Рэда спасти парня. Лейтенант крикнул:
— Пошел, пошел!
Рядовой ринулся к раненому, пригнувшись от выстрела, и под завесой дыма оттащил его к стене. Парень тяжело дышал, но был жив. Ранение было довольно пустяковым, насколько это было возможно в нынешних условиях — снайпер прошил бочину парню, но вскользь, пули внутри не было. К ним подоспели Тёрнер и Жемчужинка, которым так же помогла завеса. Рэд придержал парня за плечи, а Эстель принялась перебинтовывать и обрабатывать наскоро рану парня. Снова руки залило кровью, липкой и теплой. Но дело было сделано — крепкая повязка с валиком, что был смочен спиртом, остановили кровотечение. А пока паренек приходил в себя, Джозеф стоял у двери бункера, словно часовой.
Переглянувшись с капралом и рядовым, лейтенант скомандовал:
— Я прикрываю, Дэниелс, ты идешь в бункер, Тийя, ты за ним. Выкурите этого гада оттуда!
Кивнув друг другу, Рэд и Эстель встали у двери. Парень открыл ее и оттолкнул от себя, открывая настежь. И как оказалось, снайпер тут далеко не один, что и успел крикнуть Рональд. Они вдвоем бросились вглубь бункера, попутно пристрелив троих солдат. Эстель, рыча от злобы, просто выпотрошила последнего, который вылетел на нее из-за угла с боевым кличем. Дэниелс было кинулся к двери, ведущей к вышке, но Жемчужинка его остановила. Посмотрев наверх, она хмыкнула:
— Отойди-ка, Рэд, сейчас я ему устрою чудеса на виражах.
Подняв из коробки гранату М25, она отошла на лестницу и выдернула предохранитель. Досчитав до двух, Эстель замахнулась и граната полетела ввысь. Первый заход был не самым удачным, граната отскочила и взорвалась в воздухе. Второй был уже лучше, но все же мимо. Но именно вторая сделала самое черное дело — она взорвалась прямо перед окошком, контузив снайпера. Взяв еще одну, Эстель вновь выдернула предохранитель и швырнула гранату еще раз. В этот раз она полетела прямехонько в «окошко» вышки. Раздался короткий вскрик и взрыв, и их обоих окатило кровавой пылью. Дэниелс торжествующе вскрикнул:
— Готов, голубчик!
Эстель забежала на вышку, забрать винтовку. Внутри была картина маслом — вся небольшая комнатка смотровой вышки была залита кровью, а на полу валялся обезображенный труп снайпера. Безразлично фыркнув, она подобрала его винтовку и поспешила обратно вниз. Когда она вышла, лейтенант уже стоял рядом с двумя парнями. Перевязанный парень чуть улыбнулся вышедшей девушке, а Тёрнер похвалил их обоих с Рэдом:
— Молодцы, отличная работа. Но рано почивать на лаврах. До точки сбора всего ни чего. Надеюсь, наши парни уже там.
Теперь их в отряде было четверо, спасенный совместными усилиями солдат улыбнулся им, рысцой семеня рядом:
— Я вам жизнью обязан ребят, спасибо!
Дэниелс только улыбнулся, а немка произнесла немного глухо:
— Было бы за что благодарить…
Четверка вышла на дорогу, окруженную со всех сторон буйной растительностью. То, что это была все-таки дорога, а не тропинка у черта на куличиках, говорил небольшой заборчик по обе стороны от нее. Отряд бежал вперед, пока они не уперлись в ограждение из колючей проволоки и услышали в отдалении стрельбу. Тёрнер ринулся вперед крикнув:
— Это должно быть наши парни, они в беде! Скорее!
Лейтенант бежал первым, потом Рэд, за ним спасенный капрал Сайкс и замыкала их строй Жемчужинка. Когда они выбежали, то увидели жуткую картину — на небольшом фермерском дворе схлестнулись их ребята и немцы. Эстель заняла позицию для стрельбы, а троица мужчин спрыгнула и побежала помогать взводу.
Немка ловко отстреливала краутов, которые, казалось, перли изо всех возможных щелей, словно тараканы. Жемчужинка уже даже не вела счет, просто стреляла в цели за укреплениями из мешков с песком. Она успела снять пулеметный расчет на втором этаже дома напротив, и теперь помогала своим в зачистке территории. Все повторялось… Выстрел за выстрелом, выстрел за выстрелом, вдох, выдох, смена обоймы, и опять сначала. Все как в тот день атаки на Ахен. Но и сейчас нельзя было замедлять темп. Она — единственный снайпер в команде. Единственная, у кого была возможность снимать самых опасных противников. Дэниелс и Тёрнер носились от амбара к мельнице и обратно, постоянно отстреливая врагов. Вскоре, Рэд скрылся в доме, а парни добивали остатки немцев. Вскоре, Стайлз крикнул, заметив Эстель:
— Тий, все, спускайся! Молодец!
Парни помогли девушке слезть. Осматривая побоище, никого не оставляло чувство, что эта драка на лесопилке далеко не последняя. Лейтенант как раз закончил осмотр парней что еще были в строю и раздавал поручения по поводу раненых. Эстель осмотрела и тихо произнесла Дрю, что стоял рядом:
— Слышишь?
— Слышу что?
— Вот именно. Тишина. Ни птиц, ни шороха.
— Это значит?..
Девушка подошла вместе с другом к Тёрнеру, который собирал людей около себя. Немка сощурившись оглядывалась, а Стайлз внимательно за ней следил. Он тоже, наконец, понял, почему ей не понравилась тишина — она была неестественной. Будто бы сам лес перестал дышать, двигаться, стихло, казалось, даже журчание реки.
— Отряд, собираемся у моста! Будем удерживать мельницу до прихода Пирсона! Потом выдвинем-твою мать!!!
Жемчужинка, не дав договорить лейтенанту, молниеносно вскинула винтовку и выстрелила ему за спину, навскидку. Вот оно, не зря ей не понравилась тишина! Но отряд быстро понял причину — она увидела снайперов и убила того, кто уже целился в лейтенанта. Да, фрицы не желали оставлять насиженное место. И потому выжидали после первой атаки.
Эстель, понимая, что будучи ниже врага, ничего не сможет, буквально взлетела на второй этаж лесопилки. Заняв позицию на лестнице, где сквозь щели досок могла помогать отряду, она оттуда вела снайперский огонь из положения на колене. Парни из взвода не отставали, кромсая наступающих краутов как капусту. Причем достижения их подруги были куда скромнее, чем у ее собратьев по оружию — ее один на семерых у ее товарищей. Но триумф длился не долго — на вечеринку приехали два SdKfz 251. Немка только и успела, что убить пулеметчика. Самой ей тоже было далеко не сладко — крауты норовили либо пристрелить ее, либо забросать гранатами. Но, упавшие к ней гранаты она отбрасывала обратно, успевая выкрикнуть:
— Какой у нас, однако, занимательный хоккей!
Удивительно, но после того, как она увидела друга Бриггса умершим, ее страх исчез. Словно организм вообще перестал вырабатывать адреналин. Жаль только, что ей было невдомек, что сейчас ее адреналин как раз на пике, и именно поэтому так обострились чувства. И сейчас она даже не реагировала на окружение, что в обычной ситуации пугало бы ее до чертиков. Раздавались взрывы, а пули свистели над головами солдат. Парни были уже на последнем издыхании. Перестрелка продолжалась бы еще долго, если бы рядовой Баркс не поставил в этом жирную точку — он просто смел бронетранспортер точным выстрелом из базуки. Машина вспыхнула и с грохотом взорвалась, а немцы разбежались врассыпную обратно в лес. Некоторых успели добить в спины американцы. Стайлз торжествующе кричал:
— Они отступают!
— Мы отбились! — это уже был Дэниелс.
Когда девушка поняла, что бой наконец окончен, а враг отступил, то просто обессилено выдохнула, сначала отступая и врезаясь в стену, а после, сползая по ней. Адреналин наконец отпустил свою стальную хватку, и в ногах появилась неприятная тяжесть, из-за слабости. Наступило чувство полной отрешенности и упадка, словно бы уже и незачем сражаться. Эстель просто на пару минут зависла, глядя в одну точку перед собой.
Тёрнер, который пересчитывал бойцов ее недосчитался, и отсутствие подруги его довольно сильно напугало. Он осмотрел все закутки в зданиях на первых этажах, прежде чем нашел ее на втором. Он вбежал на этот скромный, обстрелянный со всех сторон пятачок на лестнице и чуть не споткнулся о немку, что сидела и пялилась перед собой. Взгляд на тысячи миль, он такое уже видел у солдат. А потому, он присел рядом и осторожно приобнял ее. Эстель сморгнула и произнесла абсолютно бесцветным голосом:
— Знаете, лейтенант, есть свои плюсы в моем цвете волос.
— Тий, ты сейчас…
— Седину хуже видно, — Все так же отрешенно перебила его немка.
Джозеф осторожно помог ей встать и даже дал легкую пощечину, прежде чем дать воды. Немного встряхнув головой, Жемчужинка потерла щеку, все еще пребывая где-то далеко отсюда:
— Покалывает…
— Пойдем, осторожнее… Все хорошо… Осторожно, еще ступенька… Вот так…
Лейтенант передал буквально на руки своим людям подругу и пошел к остальным. Сейчас Эстель нужно прийти в себя, она не в состоянии здраво оценивать ситуации. А пока у них есть это время, надо заняться обороной. Спускаясь по лестнице снаружи мельницы, он крикнул:
— Оставайтесь начеку! Дожидаемся Пирсона и выдвигаемся к точке сбора у подножия холма! Стайлз, Дэниелс, ко мне!
Рядовые подбежали к лейтенанту, и тот указал на изгородь колючей проволоки:
— Нам надо удерживать позицию, расставьте укрепления. Ждем сержанта и вместе захватываем холм.
— Если только он не прошел нас и не захватил его сам, — брякнул Стайлз, растягивая изгородь на мосту.
— У него мало людей и…
— Это ему не мешало, — перебил Рональда Дрю, помогая с укреплением обороны моста.
Но Тёрнер отрезал все разговорчики, устанавливая пулемет на сошки:
— Я сказал — здесь, значит ждем здесь!
Дэниелс, что видел взгляд подруги повернулся к Джозефу:
— При всем моем уважении, сэр, но вдруг Стайлз прав, и Пирсон пошел вперед?
— Это мои заботы, рядовой.
— Нутром чую, что-то явно не так, — это был голос Дрю.
— Мы еще были бы в Нормандии, если бы я руководствовался нутром, рядовой, — чуть поникши, ответил Тёрнер.
Жемчужинка тихо произнесла, вставая из рук товарищей:
— Иногда лучшее решение –то что не было принято….
Стайлз в это время сидел с Рональдом, когда она подошла к ним:
— Вы же уже слышали, что взвод Пирсона полег на Кассерине? Похоже, история повторяется.
— Мы же слышали как все было… Мы не в праве судить, — произнес Рональд.
Немка, что немного отошла от шокового состояния, взглянула на макушки друзей в касках. Она услышала этот разговор и вспомнила ту ночь в Бельгии. Даже сейчас Уильяма осуждают. Хотя вины на нем нет. Девушка знала историю Пирсона, сержант сам ее рассказал ей, от начала и до конца. Но это было тайной. Их тайной. И рассказать нельзя. Ведь обещания это святое в их деле. Дал, так держи. А Дрю тем временем кивнул на лейтенанта, произнося уже тише Рональду:
— Ну, мне слабо спросить у Тёрнера об этом подробнее. Но я знаю, кому не слабо.
И убедительно взглянул на друга. А Эстель произнесла, стоя за ними фразу, что сказала всего пару часов назад:
— Нельзя судить книгу по обложке…
Парни пристыжено опустили голову, а немка, развернувшись, и закинув уже второе оружие за плечи, ушла, помогать раненым солдатам. Ей тоже нельзя расслабляться или сдаваться.