На следующее утро Гермиона шла по коридорам замка с необыкновенной радостью, и не только потому, что накануне вечером она испытала четыре фантастических оргазма.
У нее был он. Вот и всё. Хотя она еще не до конца разобралась в деталях своего плана, первая фаза прошла исключительно хорошо, даже завершилась на тринадцать дней раньше, чем планировалось. Она позволила ему чувствовать себя достаточно уверенно, не теряя при этом доминирующего поведения, которое его так возбуждало.
С ее стороны это было сделано мастерски.
Она представила, как судьи Турнира Трех Волшебников подбрасывают в воздух золотые десятки, увидев ее выступление, и засияла так, словно только что выудила золотое яйцо у дракона.
Золотых яиц пока не было, но дракон был под ее чарами.
Они трахались до самой ночи, и она не забыла выгнать его, когда они закончили. Хотя она не думала, что ей стоит беспокоиться о том, что их близость зайдет слишком далеко, она не хотела оставлять шансов на то, что он привяжется к ней. Она слишком хорошо знала, как её разум может придумывать маленькие ложные реальности, а потом жить в них, и она не хотела ввязываться в такую ерунду, когда есть домовые эльфы, которых нужно освобождать.
Не спускай глаз с приза, Гермиона.
Она вошла в большой зал и направилась к гриффиндорскому столу. Несколько первокурсников зааплодировали ей, когда она проходила мимо, и она ответила натянутой улыбкой.
Это уже раздражало ее, а ведь год только начался.
Она сидела за столом с несколькими пятикурсниками, которые делали домашнее задание. Ее собственные дни, когда она беспокоилась об СОВ, казались такими далекими. При мысли о своих друзьях-героях, которые решили отказаться от восьмого года обучения и просто войти в рабочий мир волшебников, ее пронзила волна негодования.
Все было хорошо. Они бросили ее, но это было нормально.
Она с излишним рвением уплетала яичницу, когда сзади раздался вкрадчивый голос.
— Почему ты такая напряженная, Грейнджер?
Если она и была напряжена раньше, то это было ничто по сравнению с тем, во что она превратилась в этот момент. Она внутренне корила себя за то, что не установила основные правила, как планировала.
Запланированное основное правило №1: никаких публичных контактов.
Ну, это уже было провалено.
Она с яростью в глазах повернулась к нему, понимая, что многие лица повернуты в их сторону, с восторгом наблюдая за их общением.
— Что тебе нужно, Малфой?
На мгновение он выглядел озадаченным, но потом оглядел любопытные лица и понял. Слава богам.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал он низким голосом.
Ради Мерлина! О чем, черт возьми, может идти речь? Что такого срочного он должен был сделать, чтобы подойти к ней в самом людном месте?!
Скрипнув зубами, она ответила, — неужели ты думаешь, что я встану со своего места в середине завтрака и последую за тобой из зала?
Приподняв брови, он произнес, — ух ты, Грейнджер. Не может быть, чтобы сейчас было такое время месяца, не так ли? Думаю, я бы заметил…
Она резко встала, чтобы оборвать его фразу, и сказала, — двигай.
Сначала она шла позади него, когда они выходили, но ей не нравилось, как это выглядело. Как будто она была подчинена. Вместо этого она обогнала его так, что ему пришлось следовать за ней из зала. Шепот и бормотание следовали за ними по пятам.
Они остановились у первого пустого класса и вошли внутрь, запечатав дверь соответствующими чарами.
Он обернулся к ней, — контрацепция.
— Что?
— Ты использовала противозачаточное зелье?
Она громко рассмеялась, — конечно, использовала. Думаешь, я захочу, чтобы твое склизкое отродье поселилось в моей утробе?
Он поднял на нее бровь, — ну да, на самом деле, именно так я и начал думать. Рад, что ты так быстро это поняла.
Ее мысли разбежались. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что он сказал, и когда она наконец поняла, то изобразила на лице соответствующее оскорбленное выражение, глядя на него.
— Ты думал, что моей тайной целью во всем этом было забеременеть от тебя? Ты, наверное, шутишь…
Он пожал плечами, — это было бы логично. Ты одна, и, как я слышал, практически сирота. Все друзья бросили тебя здесь. Денег Ордена Мерлина не хватит на всю жизнь. Почему бы не купить билет на бесплатный проезд?
Это была насмешка в конце всех насмешек, и Гермиона пустила ее в ход!
— Так это твое мнение обо мне?! Спасибо за подробное объяснение, Малфой.
— Значит, ты отрицаешь это?
— Конечно, черт возьми, я отрицаю это, ты, несравненная задница! В какой вселенной я бы хотела быть связанна с тобой подобным образом? Как будто я хочу, чтобы у моего ребенка был отец — пожиратель смерти!
На этом он затих. Его лицо стало каменным.
— Возьми свои слова обратно, Грейнджер.
Он был так неподвижен! Рот чревовещателя! Неважно, ее не запугать.
— Почему я должна это делать? Это правда, — парировала она.
— Возьмите свои слова обратно, — угрожающе сказал он, надвигаясь на нее.
Она устояла на ногах. Они стояли нос к носу.
— Нет, — сказала она, вложив в один слог столько неповиновения, сколько было возможно.
Они стояли так, кипя друг на друга, как им показалось, минут пять, что на самом деле было невероятно долго, чтобы смотреть другому человеку в лицо.
— Возьми. ИХ. Назад. НЕМЕДЛЕННО, — сказал он.
— Заставь меня, — ответила она, обнажив зубы.
Его взгляд упал на ее рот, и внезапно, очень внезапно… воздух между ними изменился. От кипящей ненависти… к неутолимой похоти.
Он захватил ее рот в поцелуй и обвил руками ее шею. Это было удушающе. Инстинктивно борясь за преимущество, она отпихнула его руки вниз и прижала их к талии. Он пытался вырваться, но она регулярно занималась тяжелой атлетикой и могла одолеть его. Это ему ничуть не понравилось, и он наложил на ее запястья беспалочковый жалящее заклинание, чтобы заставить ее отпустить руки. Она отпустила, но сдержала крик боли. Это стоило больших усилий, но удовлетворение от того, что он не знал, что причинил ей боль, стоило того.
Все это время они неистово целовались, позволяя языкам друг друга щедро омывать губы, зубы, щеки, челюсти, все, что было под рукой.
Без предупреждения его пальцы оказались внутри нее.
Черт возьми, как ему удалось совершить такой подвиг?
Она вряд ли знала, но ей было все равно, потому что он изгибал свои пальцы под головокружительным углом, и она уже была в нескольких секундах от того, чтобы освободиться.
Она не могла припомнить, чтобы кто-то ее так быстро приводили в чувство, даже ее собственные руки.
Не позволяя ему ощутить то самодовольное удовлетворение, которое непременно последовало бы за кульминацией, если бы она ее допустила, она старательно отпихнула его руку и тем же движением схватила его твердый член.
Скорость, с которой она расстегнула его брюки, была легендарной, и она с удовольствием почувствовала, как он опустился на нее, чтобы поддержать, поскольку ее ласки и потягивания немедленно оказали на него такое же воздействие, как его пальцы на нее. Она хотела опуститься перед ним на колени и сделать все еще громче, но…
— О нет, не надо, — сказал он, схватив ее за руки и подняв с пола, — я посажу тебя на диету. Больше никаких леденцов для тебя в течение месяца.
Она хныкала и топала ногой, — почему нет?! — закричала она, глядя на него, как наказанный ребенок.
— Потому что, — сказал он, и тон его голоса в сочетании с внезапным суровым взглядом в его глазах пронзил ее холодом. На мгновение она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь настоящего страха, когда он уставился на нее сверху вниз, шагнул вперед и прижал ее к стене.
— Если я собираюсь засунуть свой член тебе в глотку, то я собираюсь сделать это на своих условиях.
Не в силах подавить улыбку, на ее лице появилась кривая усмешка, и она вскинула на него неаристократические брови.
— Тебе так не нравится быть неуправляемым, что ты скорее откажешься от минета, чем позволишь себе несколько мгновений слабости…
— Вот именно, я допущу ноль моментов слабости. Я все еще не понял, какая твоя выгода, Грейнджер, но попомни мои слова. Я это узнаю. А до тех пор я буду наслаждаться тем, как трахаю тебя до бесчувствия на моих условиях.
Действительно, на его условиях. Как же.
Гермиона знала, что он никак не сможет разгадать ее мотивы. По крайней мере, пока она сама не раскроет их. К тому времени, если ей повезет, он сформирует некое подобие эмоциональной привязанности к ней, и она сможет получить двойную выгоду — получить деньги и одновременно унизить наглого придурка.
Хех… наглый.
— Очень хорошо, Малфой. Тебе просто повезло, что я наслаждаюсь доминированием почти так же, как и наоборот.
Он издал свой знаменитый смешок, — я не шучу с удачей, я сам ее создаю. А теперь нагнись. Я должен наказать тебя за твой грязный рот.
Сильно схватив ее за бедра, он крутанул ее и перегнул через ближайшую парту.
Одиннадцатый класс никогда не видел такого зрелища, как то, что последовало за этим.
Быстро сдвинув ее трусики, он погрузился в нее. Было немного больно, учитывая, что они трахались всю предыдущую ночь, а Гермиона забыла наложить необходимые лечебные чары.
Мерлин, он все еще был так хорош. Ей действительно повезло, что Малфой оказался невероятным в постели… или… на столе… потому что это означало, что все то время, которое ей пришлось бы терпеть, позволяя ему трахать ее, чтобы достичь своей денежной цели, она могла наслаждаться собой.
Конечно, был и дополнительный бонус — возможность трахаться с ним в процессе…
Она устроила небольшое дополнительное шоу, хотя это было несложно. Он растягивал ее во все стороны, а его руки были удивительно мягкими, когда он обхватил ее талию и пальцами теребил кожу в месте соприкосновения верхней части юбки и нижней части рубашки. Очевидно, его не интересовала долгая прелюдия. Небольшое количество прикосновений к коже разожгло ее, и она жаждала больше его прикосновений. Она ловко разорвала белую пуговицу, и комнату наполнил приятный звон маленьких пластмассовых пуговиц о каменный пол.
— Малфой… — задыхалась она между тяжелыми вдохами, — поиграй… с… моими… сиськами…
Он продолжал входить в нее, и сначала казалось, что он не обращает на нее внимания. Затем, наконец, он ответил, и ей стало ясно, что он старался не кончать.
-Ты не можешь сейчас командовать, Грейнджер.
Отлично. Он хотел поиграть в эту игру? Она могла дать столько же, сколько получила.
Медленно потянувшись назад, она провела рукой между ног и, прежде чем он успел осознать, что происходит, осторожно взяла его яйца и начала их массировать. Она почувствовала, как напряглось все его тело, дыхание стало поверхностным.
— Г… Грейнджер…
— Ммм, Малфой, — ответила она, прежде чем он успел приказать ей остановиться, — трахни меня сильнее, я заслужила это.
Ей пришлось подавить ухмылку, когда он произнес с высоким визгом, — Что?
— Я хочу, хочу, я такая плохая маленькая магглорожденная. Вставь в меня свой огромный член и сделай больно, пожалуйста. Аааа…
Она могла сказать, что он, все сразу, и знал, что она делает, и не мог сопротивляться. Его борьба была восхитительна! Его толчки стали нерешительными и неистовыми одновременно. Она продолжала нежно обхватывать его мешочки и дразняще ласкать их. Судя по его скорости и интенсивности, он был близок к этому. Его хватка на ее бедрах усилилась, а дыхание вырывалось сквозь стиснутые зубы.
— Мммм… это так хорошо… да, Малфой, пожалуйста…
— Да, тебе это нравится, маленькая шлюшка, не так ли?
Ну, это было уже слишком, не так ли?
Но, опять же, ее целью было получить деньги. Она внутренне пожала плечами и позволила ему продолжать в том же духе.
— Да, да, да, я грязная шлюха, которая любит, когда ее трахают, но только ты, Малфой…
Ей пришлось подавить смех, когда ее комментарий только еще больше распалил его! Она уже чувствовала, как на ее бедрах появляются синяки.
— Верно, ты, блядь, принадлежишь мне. Ты будешь брать его, когда я захочу, потому что ты… ты…
Но она не успела услышать, что именно, потому что он был на грани того, чтобы взорваться в ней.
Джекпот. Время действовать.
— Да, да, я буду! А теперь вставь в меня нашего ребенка, Малфой!
— Что?! — закричал он, продолжая яростно в нее входить.
— Я не выпила противозачаточное зелье, пожалуйста, наполни меня крошечным Малфоем! Ааааа!
Ее выбор время не мог быть более идеальным. Он уже начал изливать свое семя, когда слова покинули ее рот, и он не мог остановиться в середине потока. Он резко толкнулся в нее, позволяя последним порциям детского теста попасть в ее нее, прежде чем вытащить и грубо толкнуть ее за бедра.
— Ты гребаная психичка! — заорал он.
Однако ответа он не получил, потому что Гермиона сгорбилась над столом от смеха, ее голая задница все еще была в воздухе, а со складок капала его струя.
— Какого хрена ты смеешься?!
По ее щекам текли слезы смеха, когда ей удалось встать и повернуться к нему лицом.
Сквозь смех ей удалось сказать, — ты… ты действительно думал, что я серьезно?
Приступы хихиканья. Она все никак не могла остановить свой приступ смеха.
— Что? — резко сказал он, оскалив зубы.
— Та… та… крошечный Малфой?
С этими словами она впала в новую истерику, которая продолжалась даже после того, как она услышала, как он возится со своей палочкой, прежде чем отпереть дверь и выбежать наружу.
Она оставалась там добрых пять минут, которые на самом деле были долгим временем, чтобы сидеть на корточках на полу, в трусиках, истекающих чистокровным семенем, в приступе лихорадочного смеха.
***
Драко выскочил из класса и помчался по коридору, в нем бурлила убийственная ярость. Его желание вернуться и избить ведьму до полусмерти было настолько сильным, что ему пришлось бы запереться в своей комнате. Возможно, на ближайшие несколько дней.
Он просто не мог законно напасть на нее. Его военные преступления технически были прощены, но он не думал, что Министерство не откажется от своей лояльности, если он причинит вред Золотой девочке. Кроме того, тот факт, что его не бросили в Азкабан, не означал, что его все уважают и доверяют ему. Было еще много тех, кто даже не смотрел в его сторону, и он не хотел усугублять ситуацию.
Как она посмела выставить его дураком? Он был так зол, что с трудом мог сформировать мысли.
Спустившись в слизеринскую гостиную, он вдруг вспомнил, который час. Ему нужно было идти на зелья.
Черт.
Слизнорт не проводил занятия в подземельях. Он попятился назад, проходя мимо своего старого кабинета зельеварения. Комнаты Снейпа оставались чем-то вроде памятника этому человеку, и Драко почувствовал легкую боль в груди, когда проходил мимо.
Сейчас не стоит обращая на это внимания. Он разберется с этим позже. Или никогда. Наверное, никогда.
Он пытался пройти в кабинет в ту ночь, когда Гермиона нашла его в холле и сделала свое… предложение. С тех пор он отвлекся от этой задачи и не был уверен, что вернется к ней.
Когда он наконец поднялся в класс зелий, его охватило облегчение: он понял, что не опоздал. Это облегчение быстро сменилось гневом, когда он понял, что единственное свободное место находится рядом с…
— Мисс Грейнджер, вы будете в паре с мистером Малфоем! Как раз вовремя, Мистер Малфой. Присаживайтесь, и мы начнем.
Работа в паре. Конечно.
Он подошел к столу и бросил свою сумку между ними, задев при этом ее правую ногу. Она не вздрогнула, а продолжала смотреть прямо перед собой на класс с ухмылкой на лице.
Яйца Салазара, он ненавидел ее. Желание причинить сильную боль вспыхнуло в нем снова, и он сел на место, выровняв дыхание.
Не надо. Никаких. Действий.
Взглянув направо, он увидел, что Тео и Блейз сидят вместе и безмятежно улыбаясь машут ему.
Гребаные придурки. Он усмехнулся в ответ, слегка покачав головой, а затем начал применять свою практику окклюменции. Ему нужно было сохранять спокойствие.
— Итак, я знаю, что до сих пор мы говорили о теории и занимались одиночным зельеварением, но скоро работа станет очень практичной и чрезвычайно сложной. Итак! Пожмите руку тому, кто сидит рядом с вами, потому что он будет вашим партнером на этот год.
Нет. Он посмотрел на нее и увидел, что она прикрыла рот рукой, пытаясь не выпустить смех.
— Рад, что ты считаешь это смешным, Грейнджер. Ты не будешь долго смеяться.
Это была пустая угроза. Он не стал бы рисковать и саботировать ее, так как это отразилось бы на его собственной оценке, но не мешало бы навести страх на эту сучку.
Это сработало. Она открыла рот и посмотрела на него расширенными глазами.
— Что это значит? — тихо спросила она.
Он ничего не ответил, просто поднял брови и повернулся лицом к Слизнорту.
Верно, он не собирался причинять ей физический вред. Вместо этого ему нужно было сыграть с ней в чисто психологическую игру. Используя окклюменцию, которой он научился так хорошо владеть на войне, он спрятал свои надоедливые чувства в маленькие аккуратные коробочки для мыслей, вместе со своей таской по крестному, и сосредоточился на поставленной задаче.
— Сегодня мы будем использовать диттани и серебро для приготовления лекарства от укусов оборотней. Мы начинаем год именно так, потому что, по моим сведениям, именно это средство будет использоваться на ваших испытаниях, так что делайте отличные записи и планируйте практиковаться в этом деле несколько раз в течение года в свободное время. Вполне вероятно, что сегодня никто не сможет сделать это правильно!
Гермиона выпрямилась, как истукан, услышав эту информацию.
Он не мог ее винить. Он так же стремился сдать экзамены на одни пятерки. Если честно, она была лучшем человеком в классе, с которым ему предстояло работать в паре. Они были уверены, что будут лучшими в классе по отдельности, станут определенно лучшими вместе.
Нет, он не будет вмешиваться в ее учебу в этом году. Если бы он хотел причинить боль, были бы гораздо лучшие варианты.
Возможно, вместо того чтобы продолжать открыто ненавидеть ее, он мог бы притвориться равнодушным, а в конце концов… полюбить.
Он мог заставить Гермиону Грейнджер влюбиться в него, заставив ее думать, что он влюбился в нее.
Уверенность и волнение захлестнули его, когда он осознал гениальность этой идеи.
Он расслабился, выполняя задание, тихо работая в тандеме с ней. Глупая улыбка все еще красовалась на ее лице, и хотя он заметил, что его собственный гнев ослабевает из-за его нового плана, он был осторожен, чтобы не потерять свою холодность слишком быстро.
В конце концов, он был Драко Малфоем. В ее глазах он был всего лишь гордым гордецом, который хранил обиды, как барахольщики хранят старые экземпляры «Пророка». Он не стал бы разубеждать ее в этом. Не сейчас.
Вернее, не сразу.
Он сделает все медленно, расчетливо.
И в конце концов, она действительно будет сгорит из-за него.
