***
Следующие несколько дней Драко провел в окружении перьев. Он пригрозил эльфам, что подожжет их, если они уберут перья. Вид этого беспорядка заставил его почувствовать себя… хорошо. Удовлетворено. Как будто он сделал что-то хорошее. — Я, Молодец, — говорил он вслух каждый раз, когда поднимал голову, чтобы осмотреть пушистый беспорядок. На самом деле он не был уверен в том, что говорит. После своей первой вспышки он отправился в свою домашнюю лабораторию зелий и сварил успокаивающие зелье с небольшим запахом. Это было что-то вроде удара бонга. Да, наш мальчик провел неделю, понурившись, валяясь в гусиных перьях и угрожая сжечь существ, которых так любила его невеста. Это. Было. Особенно. Однако всему хорошему приходит конец, и ему пришлось собрать свои вещи и вернуться в школу, чтобы закончить год и сдать экзамены. Да, еще три месяца учебы, и тогда он станет свободным человеком. Ну, и женится в какой-то момент, понял он, но это было нереально. Так что, по сути, он все еще был свободен. Когда он загружал свой школьный чемодан, особо заботясь о том, чтобы упаковать свои зелья, он думал о Грейнджер. И, как ни странно, впервые за долгое время. Мысли о матери поглотили его, а Грейнджер уже некоторое время даже не появлялась на его мысленной орбите. Он должен был увидеть ее на занятиях. Конечно, она уже давно оторвалась от двустороннего зеркала и вернулась в классы по обычному расписанию. Но как он должен вести себя по отношению к ней? И чего он ожидал от нее? Будет ли она беспокоиться? В груди зашевелилось слабое чувство надежды, которое он быстро погасил глотком не запакованного зелья, призванного помочь ему пережить ночь. Но случилось забавное… и зелье не уменьшило его надежду, а только увеличило ее. Этой ночью он был неспокоен, и ему снилась Гермиона, утешавшая его на похоронах, когда он рыдал, уткнувшись в ее маленькое плечо. Когда он проснулся, он открыл свой сундук и добавил туда еще несколько бутылок огневиски. Да… это бы помогло! Потому что выпивка его только злит. Даже… выводит из себя. Он мог злится, психовать и ничего не чувствовать. Таков был план. И боже, как же он хорош в осуществлении планов.***
Драко должен был вернуться той ночью. МакГоннагал предупредила Гермиону. Вообще-то, это было очень странно. Школа была на экскурсии в Хогсмиде, и директриса ждала Гермиону у входа в железные ворота специально для того, чтобы сообщить ей эту новость. Она сделала это с еще одной длинной сигаретой, высунутой изо рта. Когда Гермиона поинтересовалась, почему директриса стоит у ворот, та просто ответила, — я люблю прогулки на фестрале в сумерках. Это помогает мне вспомнить о павших. Не желая углубляться в разговор, Гермиона приняла это за чистую монету и пожелала женщине доброго вечера и безопасного полета. Вернувшись в свою комнату, Гермиона сразу же направилась к карте Мародеров, чтобы проверить, что ее чары все еще работают. Они настроены так, чтобы оповещать ее, когда Драко снова появится в замке. Гермиона, как мы знаем, прекрасно умела выполнять планы. Однако теперь, когда она знала, что он вернется, она не знала, что делать. В тот момент, когда она это поняла, в дверь постучали. Взгляд ее тут же метнулся к карте, и она увидела, что на пороге ее ждут не кто иные, как Блейз и Тео. Она испустила долгий вздох, глядя на их маленькие точки. — Они не собираются уходить, не так ли? — сказала она вслух. Нет! Конечно, не уйдут! А эта история, как правило, живет и умирает благодаря диалогу, так что, черт возьми, давайте пригласим сюда других персонажей, чтобы они поговорили с вами! — Очень хорошо, — сказала она… никому не говоря. Когда она открыла дверь, ее встретили знакомые лица с не очень знакомыми выражениями. Они выглядели… обеспокоенными? Сочувствующими? — Здравствуй, Грейнджер, — сказали они, но не совсем в унисон. Похоже, они пришли не для того, чтобы действовать ей на нервы. Они вошли в комнату, и Блейз сразу занял место в гостиной, а Тео направился на кухню. — Чай? — сказал он. — Да, пожалуйста, — ответила она автоматически, хотя и с недоумением. Она села на диван напротив Блейза и заметила, что он внимательно смотрит на нее. Он облокотился на колени и глубоко вздохнул, прежде чем заговорить. — Ну… как ты? — сказал он. Сначала она просто моргнула в ответ, а затем ответила: «Бывало и получше». Ее честность не удивила ее, она была довольно одинока некоторое время, и эта связь уже чувствовалась как бальзам. Блейз наклонил голову, и тут появился Тео с чаем, явно ускорив его процесс с помощью магии. Все приготовили свои чашки и сделали по глотку, после чего поставили их на место и оглядели друг друга. — Ну, как же это неловко! — буркнул Тео. — Это не неловко, дорогой, мы должны быть в состоянии сидеть и нормально разговаривать с Грейнджер, даже когда она в таком состоянии. — В каком состоянии? — спросила Гермиона, но Блейз все еще был сосредоточен на Тео. В качестве побочной мысли он обернулся к ней и сказал, — сердечная боль, грусть и одиночество, конечно же, — после чего снова повернулся к Тео и продолжил читать ему лекцию о том, что они не всегда могут быть в своем дурацком «включенном» режиме, и иногда они должны вести себя как нормальные волшебники и просто быть рядом с другом для поддержки. Пока Блейз говорил, его голос стал казаться далеким, и Гермиона начала погружаться в размышления. Сердце болит? Грусть? Одиночество? Неужели это все то, что она сейчас чувствовала? Она знала, что вела себя довольно жалко, но никогда точно не обозначала это. Было удивительно услышать это от них. Но что она могла с этим поделать? Между ними все было так запущено, и когда бы Драко ни вернулся в замок, их должны были видеть вместе. Им придется притворяться. Вести себя как пара. Смириться с комментариями и оскорблениями людей. И, возможно, это приведет к чему-то настоящему. Думал ли он о ней? — Земля вызывает Грейнджер! — сказал Тео, — хорошая фраза, да? Маггловская фраза? — Что? — рассеянно сказала она. — Я сказал «Земля вызывает Грейнджер!. И это магловская фраза, верно? Когда она просто уставилась на него, все еще находясь в плену собственных мыслей, он сказал, — тебя ведь воспитывали маглы, верно, Грейнджер? Или есть что-то, чего мы не знаем? Он говорил о ее родителях. Почему? И какими они были? И насколько она была близка (или не близка) к тому, чтобы вернуть их? Слезы наполнили ее глаза при этой мысли. — Будь ты проклят, Тео! Ты заставил ее лицо потечь! — сказал Блейз, доставая носовой платок с чрезмерным количеством чистокровной нечистоты и протягивая его ей, сидя рядом с ней и обнимая ее за плечи. — Но это хорошо! — сказал Тео, — она проявляет эмоции, это то, чего мы хотим, верно? — Ну конечно, но мы пришли сюда не для того, чтобы она плакала! — Я не заставлял ее… — Ты просто заставил… Однако Гермионе уже надоело это дерьмо. — Он не заставлял, — сказала она, подавляя рыдания. Они оба смотрели на нее, пока она сморкалась и вытирала глаза, а затем потянулась к своей палочке, чтобы смочить маленькую тряпочку и начать второй раунд. Как только она закончила, она сделала глубокий вдох и сказала, — ничего страшного, я просто скучаю по родителям, к тому же… — Скучаешь по Малфою, ты ведь тоже скучаешь по Малфою, верно?! — сказал Тео, и Блейз бросил на него испепеляющий взгляд, но Гермиона просто смотрела в ответ и в конце концов кивнула. — Ха, вот видишь! Я так и знал! Блейз проигнорировал его, откинувшись назад, чтобы посмотреть на нее как следует, — ты любишь его. Гермиона задохнулась, затем затаила дыхание, прежде чем выпустить его и энергично кивнуть головой. — Что я тебе говорил, Тео? Мы были так правы, что пришли сюда! — Я должен отдать его тебе, и, на самом деле, позже сегодня вечером… — сказал Тео, подмигнув своему парню. Блейз подмигнул в ответ, а затем повернулся к Гермионе. — Послушай, Грейнджер, мы хотели прийти и предупредить тебя, что Драко возвращается сегодня вечером. Гермиона снова кивнула, — я знаю. МакГоннагал сказала мне. Оба мальчика повернулись и уставились друг на друга, — а при чем здесь старая летучая мышь? — спросил Тео. Гермиона издала небольшой смешок, — Снейп — это летучая мышь. МакГоннагал — кошка. — Да-да, неважно, — сказал Блейз, — зачем ей это делать? Гермиона пожала плечами, — она заинтересована в том, чтобы у гриффиндорки и слизеринца все получилось. У меня есть основания полагать, что это основано на ее прошлых сожалениях. И снова мальчики вытаращились. — Я никогда не думал, что у нее есть прошлое, — сказал Тео, уставившись в пространство. — Странный, но правдоподобный мотив, я полагаю, — сказал Блейз. Это что-то зажгло в Гермионе, и она повернулась к Блейзу с еще одним пылающим взглядом, — а у вас какой? — Прости? — сказал Блейз (слишком быстро). — Ваш мотив, — сказала Гермиона, переводя взгляд с Блейза на Тео, зная, что у них слабая решимость. «Зачем пришли сюда. Зачем решили… помогать мне. Тео сглотнул, и этого было достаточно, чтобы Гермиона убедилась. Все еще хорошо скрывая свои эмоции, она выхватила палочку и направила ее на Тео с криком, — ЛЕГИЛЛИМЕНС! Ууууууууууууууууууууп, она была в его голове! Он был ужасным окклюментом, она даже не очень хорошо умела использовать это заклинание, но сцена, которую она искала, проплыла прямо к вершине его сознания. Блейз и Тео в постели. Полностью одетые, слава богу, но мрачно разговаривающие друг с другом. Так… сексуально темно. — Если мы заставим их снова быть вместе, у нас все еще есть шанс попасть на просмотр, — шептал Блейз на ухо Тео. Это было все, что ей было нужно. Она вышла из его головы резко (хе-хе), отчего Тео упал обратно на диван, сжимая голову от боли и втягивая воздух и выдыхая его через рот со стиснутыми зубами, в стиле Дэна-Рэдклиффа в третьем фильме. Она встала и отступила назад, — вы все еще на это надеетесь?! — сказала она. — Очевидно, ты слишком рано оставила воспоминания, Грейнджер. — Так и есть! — крикнул Тео, — Грейнджер, ты не видела ничего хорошего. Мы сказали много хорошего о тебе и о том, что мы действительно хотим помочь тебе, потому что ты нам нравишься как человек, — затем он понизил голос до бормочущего шепота, сказав, — в дополнение к тому, что мы испытываем странное влечение к идее посмотреть, как вы с Малфоем трахаетесь. Она насмешливо хмыкнула и развернулась, чтобы пойти в свою комнату, — если вы двое не уйдете отсюда через тридцать секунд, я насильно выдворю вас за дверь. Остановившись в дверях своей спальни, она повернулась к ним и сказала, — вас когда-нибудь выбрасывали из комнаты за лодыжки? Двадцать пять… двадцать четыре… Что ж, позвольте мне сказать вам, они выскочили оттуда нахрен и захлопнули дверь прежде, чем Гермиона успела выйти из двадцатки. Она тоже закрыла дверь и ушла в свою спальню, а в гостиной затрещал огонь. Может ли огонь звучать одиноко? В конце концов, дверь спальни Гермионы с треском распахнулась, и она выскользнула обратно, быстро пройдя к зоне отдыха. Она схватила чашку чая и вернулась в свою комнату. Тео действительно готовил чертовски вкусный чай, и, если отбросить извращенные мотивы, разговор с Блейзом действительно помог. Она не была в каком-то ином положении, но чувствовала себя немного более осведомленной. По какой-то причине это дало ей ощущение власти. Не контроля, а чего-то гораздо менее угрожающего и гораздо более полезного… внутренней силы. Она обнаружила, что это ощущение успокоило ее сердце и позволило ей погрузиться в мирный сон. Однако ее разбудил звук, который оповещал о том, что сработал амулет, который она прикрепила к браслету, сигнализируя о возвращении Драко в замок. Ее глаза расширились, и она вскочила с кровати, чтобы посмотреть на его точку на карте. Она заколдовала ее так, чтобы она оставляла за собой зеленые искры, чтобы его было легче выследить. Она с замиранием сердца следила за тем, как он направляется из кабинета директрисы в подземелья. Что, если он еще не готов к разговору? Она должна дать ему немного пространства. Да. Это было правильно. Теперь у нее была внутренняя сила, и она могла принимать решения с ясной головой. Она заставила себя закрыть карту. Ей нужно было заняться исследованиями, и она просто выяснит, когда наступит подходящий момент, чтобы подойти к нему.***
Вернувшись в свою комнату, Драко застал Блейза и Тео, беседующих шепотом. Они подняли головы, когда он вошел в дверь. — Малфой! — сказали они, не совсем в унисон. — Так вы двое, мне не нужно ваше дерьмо. Пожалуйста, отвалите, — сказал он, пересекая комнату и бросая сумку на кровать. — Но мы… — начал Тео, но Драко быстро пересек комнату, приставив палочку к его горлу. — Не заставляй меня заставлять тебя молчать, или делать что-то похуже, — сказал Драко. Тео и Блейз подняли руки вверх и отступили. Драко забрался в кровать и закрыл занавески. Еще несколько месяцев. Он просто должен был выжить, находясь в школе еще несколько месяцев. Он потянулся к сумке, достал свою флягу и сделал глоток. Выжить. Он уже был довольно хорош в этом.***
На следующий день ни Драко, ни Гермиона не признали друг друга. Гермиона была полна решимости дать Драко свободу действий, а Драко не собирался рисковать проявить слабость, заговорив первым. Насколько он знал, она не хотела иметь с ним ничего общего. Он уже потерял самую важную женщину в своей жизни, и ему не нравилась идея потерять еще одну. Не то чтобы она была такой уж важной, конечно.***
Так продолжалось около недели. Их молчание было нарушено судьбой, когда Гермиона наткнулась на пьяного Драко во время обхода в коридоре третьего этажа. В тот вечер она не проверила эту чертову карту. Конечно, в первый раз она совершенно забыла проверить наличие зеленых искорок, и вот он здесь. Он поднял голову, когда она вошла в коридор. Она замерла при виде его. Внутренняя сила… — сказала она себе. Она точно справится с этим. Идя к нему целеустремленно, она поняла, что он смотрит ей прямо в глаза. Тактика запугивания Слизерина. Фальшивая стена. Защита. Что ж, ему нечего было бояться ее, а она отказывалась вести себя страшно. Они должны были найти способ работать вместе, и ей было все равно, ненавидит ли он ее, она собиралась быть вежливой. Возможно, она не «забыла» свериться с картой. Возможно, на каком-то уровне она хотела, чтобы произошел именно этот сценарий. В конце концов, она была готова. Заметив в его руке фляжку, она потянулась в свою мантию и достала свою собственную фляжку, присев на пол рядом с ним. Сцепив фляжки, она на мгновение задумалась, вспоминая визит Блейза, прежде чем спросить, — как дела? Когда она оглянулась на него, он смотрел на нее так, что она не была уверена, собирается ли он закричать ей в лицо или расплакаться. Она держала его взгляд, не отрываясь, очень долго. Наконец, он сказал, — бывало и получше… Затем он выронил фляжку, и его рука полетела вперед, чтобы коснуться ее щеки. Его губы на ее губах были электрическим забвением. Она тоже уронила свою фляжку и вцепилась в волосы на его затылке, словно это была ее украденная собственность, которую она только что нашла у кого-то другого. Они растворились друг в друге, заново открывая, ощупывая и лаская ртом все те части тела, которые им нравились друг в друге. Она знала, что он пил, но он казался почти трезвым в своих движениях и внимании. Эйфория пробежала по ее телу, когда ощущение того, что ее хотят, вернулось к ней после долгого отсутствия. Маленькие осколки привязанности пронзали ее каждый раз, когда один из них прерывал поцелуй, чтобы улыбнуться или засмеяться с облегчением, а затем вернуться к своим делам. Она забралась на него сверху, и он расстегнул ее белую рубашку, потянулся внутрь, чтобы освободить ее от кружевного бюстгальтера, и взял один из ее сосков в рот. Она со стоном откинула голову назад, пытаясь расстегнуть его брюки. Когда она достала его член и почувствовала, какой он твердый, она не теряя времени отложила трусики в сторону и опустилась на него. Он продолжал ласкать ее соски, но отпустил их, чтобы застонать в унисон с ней от соединения их тел после столь долгого времени. Она жестко скакала на нем, и они страстно целовались все это время, останавливаясь только для того, чтобы перевести дух. Она легко кончила, и он позволил ей полностью отойти от оргазма, целуя и лаская каждый ее сантиметр, до которого мог дотянуться. Она чувствовала себя чертовой королевой. Наконец, когда она кончила, он крепко обхватил ее руками и встал. — Зачаруй нас, — сказал он, — я хочу отнести тебя на кровать и засунуть голову тебе между ног, а потом хочу целовать каждый кусочек кожи на твоем теле. Она потянулась за своей палочкой и с легкостью произнесла заклинание. Все еще твердый и все еще внутри нее, Драко проводил их обратно в ее комнату и сделал все, что обещал.