***
Фиддлфорд мыл посуду, когда зазвонил телефон. — Мам, телефон звонит, — крикнул он, отдирая со сковородки прилипшую запеканку из сладкой картошки. Ответа не последовало, и он вспомнил, что она с папой пошла принимать роды у Бернадетт. Фиддлфорд вздрогнул. Колледж был отпуском по сравнению с тем, что происходит здесь, на свиноферме. Телефон снова зазвонил, отвлекая его от своих мыслей. Он хотел, чтобы автоответчик поднял трубку, ведь скорее всего это была миссис Джонсон, которая хотела поделиться сплетнями из церкви, но в конце концов он решил ответить сам. — Резиденция МакГакет, — сказал он. — Чем я могу помочь? — Фиддс, помоги мне! Фиддлфорд нахмурился в трубку: — Стэнли, это ты? — Ситуация чрезвычайная! Мы с Фордом поссорились, он ушёл, и я не знаю, что делать! Фиддлфорд вздохнул и ущипнул свою переносицу. — И недели не прошло… — пробормотал он себе под нос. — Ты же умеешь всё чинить! Скажи мне, что делать! — Умею всё… чёрт подери, Стэн, я машины чиню, а не отношения! Стэн просто дышит в трубку. Звучит так, будто сейчас будет истерика. — Я только вернул его, — тихо и отчаянно сказал он. — Я не могу его снова потерять. — Ладно, ладно, тише, приятель, — сказал Фиддлфорд. — Ты говорил, что он ушёл гулять? Значит он в конце концов вернётся домой. И всё, что тебе нужно будет сделать — просто поговорить с ним о своих чувствах. Стэн молчит. Фиддлфорду показалось, что он бросил трубку. — Плохая идея. Просто ужасная, — наконец сказал Стэнли. — Так! Ты спросил у меня, что делать, и я сказал тебе. Просто потому что у вас, Пайнсов, эмоциональный запор, то это не значит… — Эй! — …это не значит, что это не сработает! И я вас, конечно, очень сильно люблю, но я также хочу хорошо провести Рождество со своими предками, так что я бы был благодарен, если бы вы не звонили мне по пустякам. — …Боже, Фиддс. Мне очень приятно, но ты же знаешь, что я так проблемы не решаю. Фиддлфорд закатил глаза и бросил трубку. Он на минуту задумался и перезвонил. — Эм… алло? — ПОГОВОРИ С НИМ, — сказал Фиддлфорд и теперь точно бросил трубку. Качая головой он дальше пошёл мыть посуду. Лучше бы он пошёл принимать роды у Бернадетт.***
Блуждая по незнакомым улицам, Форд злостно бормотал себе что-то под нос, пока прохожие провожали его косыми взглядами. К счастью, людей на улице было немного в такую погоду. (К сожалению, было ужасно холодно, а его гордыня не позволяла ему так скоро вернуться домой.) Разумная часть говорила ему о том, что у Стэна есть полное право быть рассерженным. Он не был не прав в том, что Форд игнорировал его, как и все остальные члены семьи. Да, это было правдой. Но эмоциональная часть Форда, которую он пытался скрывать глубоко внутри, говорила, что Стэн поступает очень глупо и эгоистично. Он что, не видит, как Форд старается улучшить положение дел? Он думает, что Форд бросит его, променяв на праздники с родителями? После всего, что они пережили? И почему он не мог понять того, что ему просто не нравилось отмечать праздники, почему он продолжал кричать и… …и разве это честно? Он же ничего Стэну не рассказывал. Не рассказывал о том, что Ханука напоминает ему только о пустом месте за столом, играх и традициях, которые раньше праздновались вместе, но теперь они чувствуются, как пустая и пресная копия того, что было раньше. Не рассказывал о том, что куда не посмотри — везде напоминания о пропавшем брате. Не рассказывал о том, что он был уверен, что родители считают его разочарованием, ведь он уже четыре года потратил в колледже, но он всё ещё не миллионер. Нет, откуда Стэну об этом знать? Форд сел на лавочку и вздохнул, закрывая лицо руками. Заморозки помогли ему остыть. Теперь он чувствует… изнеможение. Горечь. Вину. Он резко встал, сильнее укутываясь в своё пальто. Он направлялся к главной улице, так как всё ещё не мог пойти домой; пора идти по делам.***
Дверь распахнулась. Стэн напрягся, но не обернулся. Форд тихонько зашёл и поставил пакет на стол. Никто ничего не сказал. Стэн неловко покашлял, пытаясь решить, кто из них первый скажет хоть словечко. Форд пошаркал ногами и почесал затылок. Наконец-то Форд нарушил тишину: — А что это? — Ну, я подумал, что ты проголодаешься, — сказал Стэн, всё ещё не отрывая глаз от плиты. Он положил ещё одну латке в тарелку. — Прости, они не такие вкусные как у мамы. В них даже может быть пара-тройка моих волос… — Нет, всё в порядке, — Форд прокашлялся. — Ты… мог бы не утруждаться. — Ну, да… Я знаю, что много воды утекло с тех пор, как мы были детьми. Но я подумал, что мы можем… и сами отпраздновать. Вот. Если ты хочешь, конечно. Стэн и не знал, чего ожидать. В любом случае, он уж точно не думал, что Форд начнёт смеяться. Он нахмурился. — Да, ты прав, плохая идея, — пробурчал он. — Давай забудем… — Нет, Стэнли! — воскликнул Форд, всё ещё хохотав. — Это… Это смешно, потому что я тоже об этом подумал, — он вытащил из пакета множество свечек с разными запахами. Сказать, что Стэн удивился — ничего не сказать. — Это, конечно, не менора, но мы всё ещё можем каждую ночь зажигать новую свечу. Плюс, это поможет мне подтвердить мою теорию о том, что производители ароматических свечек вовлечены в заговор с теневым правительством… — Ладно, умник. Садись и ешь, — сказал Стэн, подвигая к нему тарелку и вытирая муку со своего лица. — Ты же больше не ешь их с кетчупом? Форд нахмурился. — Только не это… — Это же против природы! Это блинчики, Форд! Нельзя есть блины с кетчупом! — В последний раз говорю, они сделаны из картошки, и они жарены в масле! Вот что-что, а есть их с сахарной пудрой и есть аберрация! — Я даже не знаю, что значит это слово, но мне всё равно обидно! А НУ КА — ТАК, Стэн, Стэнли, остановись! Перестань расходовать еду! Дай мне хотя бы… АГА! — Фуу, ты сжульничал! — А ты метаешь, как девчонка! — Чтоб ты знал, я продавал сломанные товары многим женщинам, и все они отлично метали. — Что метали? — В основном, гнилые помидоры. Форд рассмеялся, роняя латке, которую он только что хотел бросить. Он схватился за живот и засмеялся ещё сильнее. Это даже не было так смешно, как просто… похоже на Стэна. Смех был заразительным. Вскоре Стэн тоже начал хохотать. Он ещё красочнее начал рассказывать о своих юношеских похождениях, что заставляло Форда смеяться ещё сильнее. Наконец, они оба сидели, глотая воздух и вытирая слёзы. Стэн сжал кулак и повернул его по часовой стрелке возле своей груди. Прости меня. Форд улыбнулся и ответил: И ты меня. Это не было идеально, но сейчас сойдёт.