ххх
Джагхед задержался в гостиной, на стуле рядом с Бетти. Снаружи стемнело, и камин ожил. Бетти затянулась шестой сигаретой за ночь. Она редко курила так много, но нервы у нее были на пределе. Этель была мертва. Мертвая. По справедливости - и она чувствовала себя немного виноватой за это - они никогда не были особенно близки. Но, несмотря ни на что. Они работали в одном доме много лет. Она знала ее. И умереть таким ужасным образом. - Это... это довольно много сигарет, - предупредил Джагхед. - Я почти закончила, - ответила брюнетка. Она стряхнула пепел в маленький серебряный поднос, усыпанный драгоценными камнями, вспомнила, как схватила его, когда они бежали из Торнхилла всего за несколько часов до большевиков. Воспоминания мало что сделали для ее израненной души. - Бетти... - Как ты ее нашел? - спросила девушка. - Что? - Ее... тело, - с трудом выдавливает она последнее слово. - Как ты его нашел? - Я просто... после вчерашней вечеринки плохо себя чувствовал. Просто немного... одиноко, полагаю. Вот и подумал, что мог бы заскочить. И по дороге сюда... Под уличным фонарем... - он прикрыл рот рукой, словно пытаясь подавить рыдание. Бетти положила руку ему на плечо. - Мне жаль, - вздохнул он. - Прости за эмоции. - Бедная Этель. Боже... полиция сказала, что ничего даже не было взято. У нее были деньги, но они их не тронули, - проговорила Бетти. - Тогда почему даже... Я не знаю, - она закрыла лицо руками. - Бетти, - начал Джагхед серьезным и холодным голосом. - Где Арчи? - Он в своей комнате. - А Келлер? Гвардеец? - Снаружи. - С его винтовкой? - Бетти посмотрела на свою старую подругу с недоумением. Она покачала головой. - Ну...да. Всегда. Почему, Джагхед? Что... что ты пытаешься сделать, чтобы остаться? - Это - я уверен, что это ерунда, - прошептал Джагхед, звуча гораздо менее уверенно. Бетти фыркнула. Она не собиралась, чтобы от нее что-то скрывали. Нет, если это имело какое-то отношение к этому ужасному преступлению. - Джагхед, что? Он тоже покачал головой, прикрыл рот руками и уставился в потрескивающий огонь. Бетти смотрела, как пламя отражается в его голубых глазах. Она видела их в Петербурге много лет назад. Иногда они с Арчи ускользали и посещали маленькую квартирку Джагхеда в разваливающихся трущобах, которые были его домом. Было тускло, сыро и грустно. Не место для воспитания ребенка. Но он и его младшая сестра всегда приветствовали их чистой, яркой, сияющей радостью, которая освещала мир. Они сидели рядом с маленькими кострами, которые рабочие разводили в переулках и переулках, разговаривали, смеялись и забывали. Даже когда земля гнила и война манила. Тогда все это не имело значения. Но теперь это имело значение. - Когда я наткнулся на ее тело, вокруг валялись гильзы. Я не должен был... Опустился на колени и поднял одну... - его голос снова затих. - И? - настаивала Бетти, теряя терпение. Дрожь распространилась на ее ноги и грудь. - Я узнал марку. Они были из револьвера Нагана. Боеприпасы... это характерно. - Ну и что? - девушка прижалась к нему, сжимая грудь. - ЧК использует револьверы Нагана, - сказал Джагхед. Она услышала слабую дрожь в его голосе, посмотрела в его светлые глаза и увидела в них пустой ужас. Бетти схватила трубку. У нее перехватило дыхание. Перед глазами у нее все поплыло. В ЧК. Ее губы задрожали. Она потянулась за другой сигаретой. Прежде чем успела зажечь ее, она выпал из ее дрожащих пальцев. - Джагхед... - Послушай, я чувствовал, что должен это сказать, но это не могло быть ничем. Это популярное оружие. Вероятно, это было случайное убийство. Это заверение ничуть не поколебало Бетти. - Ну, мы должны сказать Шерил! И Кевину! И Арчи! - Она встала. Парень протянул руку и мягко усадил ее обратно на место. - Послушай, может быть, нам не стоит этого делать. - Ну что ж... Почему, черт возьми, нет? Мы не можем просто... - Потому что, если это был просто случай... Ну, тогда нет смысла пугать их всех, не так ли? - Глаза Бетти сузились. Она вцепилась пальцами в спинку стула. - Почему ты не сообщил в полицию? - Джонс погладил подбородок и уставился в огонь. - Потому что, если это - и почти наверняка, это не ЧК, тогда мы не хотели бы, чтобы убийца, которого они заставили ползать вокруг, намекнул, что мы знаем, что он здесь, не так ли? А чекисты похожи на призраков. Если бы они были здесь, у них были бы глаза и уши, обшаривающие префектуру полиции и все другие государственные службы в Париже. Сообщить в полицию было бы ошибкой,- Бетти кивнула. Она протянула руку и крепко обняла Джагхеда. - Ты прав. Ты прав,- она выбросила свою последнюю сигарету. - Боже, ты прав. Я так рада, что ты вернулся, Джагги. Мне жаль, что это случилось в середине всего этого. Он смущенно пожал плечами. Затем наклонился и коротко поцеловал ее. Огонь потрескивал, и капли пота стекали по их лбам. Поцелуй был странным. Это не заставило Бетти забыть ужас и серьезность момента, как и положено любому сказочному поцелую. Вместо этого мрачные эмоции усилились. Они стали острее. Возможно, это было не так уж плохо, но, несмотря ни на что, это было правдой. Они прервали поцелуй. - Ты меня знаешь, - проговорил Джагхед с кривой улыбкой. - Я процветаю среди трагедий. ххх Этель не могла похвастаться семьей, если не считать нескольких дальних тетушек и кузин в Голландии. Соответственно, была похоронена на небольшом гражданском кладбище недалеко от таунхауса. Тони сообщила Джагхеду после нескольких дней траура, что Шерил решила закончить строительство Трона и эшафота. Она начала это и была не из тех, кто бросает все на полпути. Джонс кивнул и сдержал улыбку. Это было хорошо. Все шло хорошо. Он не хотел убивать Этель. Но это был не первый раз, когда ликвидировал кого-то, кого не особенно хотел ликвидировать. Это был вопрос долга. Он был бесполезен для великой Советской Республики Труда, если не мог отбросить личные оговорки на службе революции. После дня или двух легких, грызущих нервов, он стряхнул это. В основном. И в любом случае, оно того стоило. Шерил и ее свита были потрясены. Джагхед, регулярно наблюдавший за ними, отметил, что они выходили из дома гораздо реже. Арчи и Бетти перестали посещать маленькое кафе на углу. Кевин редко выходил навестить этого своего актера. Он крепко вцепился в винтовку. Это было плохо, но парень справится с этим. Чекист видел, как ужас расцвел в глазах Бетти, когда посеял это маленькое семя страха в глубине ее сознания. Когда только предположил, что, возможно, ЧК наконец-то здесь. Страх был хорош и смягчил бы ее разум и волю. Ему не нравилось видеть, как его старые друзья боятся. Ему не нравилось терроризировать их. Но это было необходимо для того, что было дальше. Почти так же необходимо, как доверие, которое он быстро установил с ними с самого начала. Сегодня выполнит самую рискованную часть плана. Он отправился в клуб "Ривердейл" за час до заката, прекрасно зная, что там будут два его друга. Парень так же хорошо знал, что Тони будет на съемочной площадке. И это было хорошо. Он разбирался в людях, и было совершенно ясно, что бедная американская девушка без памяти влюбилась в принцессу. Почти почувствовал жалость. Если бы только мог заставить ее понять, что великие и могущественные никогда не будут рассматривать простых людей, подобных им, как нечто иное, чем одноразовое. Но это не имело значения. Что действительно имело значение, так это то, что она, несомненно, примет сторону Шерил, когда дело дойдет до этого всего. Так что он был рад, что ее здесь не было. Нашел Свита и Фэнгса за их обычным столиком, на полпути к их первым стаканам пива и без единого слова скользнул на свое обычное место, улыбаясь самой дружелюбной своей улыбкой. Они махнули ему, чтобы он спустился, и все обменялись короткими, резкими приветствиями. - Мы слышали о... подруге ваших друзей, - сказал Свит. - Голландская девушка. Служанка принцессы. - Очень жаль, - добавил Фэнгс. - Очень жаль, - эхом отозвался Джагхед. Он развел руками и пожал плечами. - Опасности большого города. - Верно, - отозвался высокий парень. Джонс заказал себе пиво. Он перебирал изрядно потрепанные обрывки светской беседы, которые они пережевывали каждый вечер, старался двигаться не слишком быстро и не слишком усердно. Когда сказал то, что ему нужно было сказать, хотел, чтобы они восприняли это спокойно и легко. Чтобы принять это спокойно. И самое главное, быть восприимчивым. Он облегчил им разговор на тему их работы на железной дороге. После нескольких минут гнева против их боссов и чрезмерно оплачиваемых бюрократов-надзирателей, Джагхед заговорил. - Послушайте, товарищи, я хочу попросить вас об одолжении. Великом. Двое мужчин заинтересованно наклонились вперед. - Конечно, Джонс, - произнес Свит Пи. - Что за... своего рода услуга? - Джагхед вздохнул и поставил свое пиво на стол. - Я был не совсем честен с вами двумя. - О, нет? - другой парень дразнил. - Вы лгали нам? Чекист сунул руку в карман пальто. Он достал маленький серебряный значок, провел большим пальцем по его лицевой стороне: красная звезда, украшенная серпом и молотом и пронзенная мечом. Под эмблемой тянулись буквы "ВЧК". - Меня зовут Форсайт Джонс. А я агент Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией. ВЧК, если хотите. Парни уставились на маленький значок с искрящимся мальчишеским удивлением. Как будто они только что встретили любимого художника или автора. - Ого, - выдохнул Свит. - Значит, вы большевик? - спросил низкий. - Настоящий? - Джагхед усмехнулся. - Да. Настоящий. - Это большая честь, товарищ, - сказал Фэнгс. Он протянул руку, и Джагхед взял протянутую руку, неловко пожимая ее. - Не надо... Я тот же человек, каким был вчера, - начал парень. - Помните, мы хотим покончить с привилегиями и лордами. Обращайся со мной как с другим работником. Это то, кто я есть. Двое кивнули, глаза все еще были широко раскрыты и блестели. - Почему вы рассказываете нам? - спросил парень. - Я имею в виду... - Потому что, как уже сказал, мне нужна ваша помощь. Я здесь, в Париже, не просто так. От имени Коммунистического интернационала. С каждым словом пара становилась все более одурманенной. - Если бы мы могли просто привезти несколько настоящих большевиков сюда или в Штаты, - ответил Свит с высоким и нетерпеливым голосом. - Мы могли бы кое-что показать боссам. - Да-да, - отмахнулся от него Джагхед. - Я в этом не сомневаюсь. Но в любом случае... Я здесь, в Париже, охочусь за беглецом. Генерал-белогвардеец. Мясник. Он убил тысячи наших. На поле и вне его. Женщин, детей. Поэтому здесь, чтобы оттащить его обратно в Петроград, где он сможет предстать перед народным правосудием,- парни кивнули в ответ. Они явно купились на эту историю. - Где вам нужна наша помощь? - спросил Фэнгс. - Ну, вы, ребята, железнодорожники. И как только поймаю ублюдка, мне нужно вывезти его из страны, прежде чем буржуазная полиция сможет что-нибудь сказать по этому поводу. - Значит, вам нужно место в поезде? - спросил Свит. Джагхед поднял руку. - Нет-нет. У меня найдется местечко. На самом деле это будет каюта в Восточном экспрессе. Ровно через неделю. Все, что мне нужно - это чтобы вы двое расчистили путь. Проследи, чтобы таможенники не доставляли мне никаких хлопот. Убедитесь, что я смогу сесть на свой поезд как можно скорее. Без помех. Вы, ребята, можете этим махнуть? - Фэнгс подались вперед, взволнованные. - Думаю, мы можем это провернуть, да. - Итак, как это работает?ххх
Тони оставила камеру в покое и обернулась. Вероника Лодж подошла к ней. Было еще рано - солнце вставало на востоке, а на закате все еще было пусто. Съемки были отложены на несколько недель из-за трагической смерти Этель Магггс, но все вернулось на круги своя, и нужно было компенсировать упущенное время. Сегодня они должны были снимать важнейшую казнь Людовика XVI. - О, привет. Ты имеешь в виду камеру? - Да. Как это работает? - Вероника кружила вокруг нее, как акула, оценивая неуклюжую, громоздкую камеру "Кодак". - Ой. Не очень хорошо,- Тони рассмеялась. - Я сама не до конца понимаю, но это что-то вроде глаза,- девушка повозилась с корпусом камеры и отодвинула кусочек пластика, открывая внутреннюю работу. - Видите, свет проникает сюда через отверстие и запечатлевает изображение на пленке по мере его прохождения. Конечно, достаточно быстро, чтобы создать иллюзию движения. Когда вы вставляете пленку в проектор, свет увеличивает изображение и выводит его на экран. Это... ну, это еще не все, но это основы,- Вероника кивнула. - Интересно,- она постучала пальцем по камере. - Мой отец все еще думает, что кинофильм пройдет через несколько лет, но... Я думаю, что у него есть ноги как у медиума,- Тони покачала головой и улыбнулась. - Я, конечно, надеюсь на это. - Итак, с чего вы начал работать с камерой? Это немного... ниша, не так ли? - Топаз пожала плечами. - Когда впервые покинула дом, провела несколько месяцев в Бостоне. Я сняла комнату над студией фотографа - он не стал бы платить мне за квартиру, если бы помогла ему с его работой. Оказалось, что у меня это хорошо получалось. Вот и все, - девушка снова собрала камеру. - А как насчет вас? - спросила Тони. Вероника прижала руку к груди. - Меня? - У вас есть работа? - Брюнетка на мгновение замолчала, а затем фыркнула. - Боже, нет. Даже если бы хотела этого - а иногда я смутно этого хочу - мой отец никогда бы этого не потерпел. Это было бы... неприлично, - сказала она взволнованным голосом. Тони улыбнулась. - Ну, вы не так уж много упускаете. - Да. Как вы можете видеть, я нахожу время, чтобы раздражать людей, у которых есть работа. - О, не волнуйтесь, - проговорила Тони. - Я не делала ничего важного. Честно говоря, даже не знаю, почему пришла так рано. Наверное, в силу привычки,- она на мгновение замолчала. - Если подумать, то почему вы здесь в такую рань? Вероника прислонилась спиной к ящику с пленкой. - Жесткая рука скуки, полагаю. Я думаю, что набор выглядит довольно мило, когда он пуст. Тони оглядела окрестности. Ее взгляд упал на большую, залитую кровью гильотину, сверкающую в лучах красного утреннего солнца. - Невозможно ошибиться в... сотнях тысяч долларов, которые они вложили в это, - сказала девушка . - Начинает заставлять задуматься, для чего еще могут быть использованы такие деньги. Тони покачала головой и сунула сигарету в рот. Она предложила одну Веронике, которая с радостью приняла. - Есть вещи и похуже, во что можно вложить деньги, - начала Вероника. - Вы много знаете о тонущих деньгах? - спросила Тони. Потом вздрогнула и поняла, что сказала. - Простите, это было невежливо. - Нет-нет, все в порядке, - заверила она, затягиваясь сигаретой. - Я богатая девушка. Это я. Это то, кто я есть. Мы такие, какие мы есть, верно? - Верно, - сказала Тони, барабаня пальцами по корпусу камеры. - Насколько богаты? Если вы не возражаете, если я спрошу. Вероника улыбнулась. - Папа всегда говорит, что невежливо говорить о цифрах. Думаю, мы могли бы просто встретиться лицом к лицу с Фордом, если бы возникла необходимость, - сказала она озорно. - Это так? - спросила Топаз, приподняв бровь. - Ну, может быть, и нет. Но близко! - Богатая девушка или нет, всегда приятно встретить здесь американку, - произнесла Тони. - Но держу пари, вы переплыли пруд первым классом, а? - подмигнула она. Глаза Вероники блеснули. - На самом деле... мы полетели. Тони остановилась, встала и обернулась. Она уперла руки в бедра. - Нихрена себе? - Да. Это был своего рода рекламный трюк. Мой отец думал, что это будет хорошая пресса для компании. Мы вылетели из Новой Шотландии и приземлились на аэродроме... где-то в Уэльсе. После остановки на Азорских островах. - Боже, - Тони покачала головой. - Я все еще не могу привыкнуть к самолетам, понимаете? Люди просто... летают? Дома была одна женщина, которая сказала бы, знаете, после истории с Китти Хок... что она там сказала? - Она нахмурила брови и слегка улыбнулась, пытаясь вспомнить. - "Только ангелы должны летать!". Вот и все. - Ну, я думаю, это делает меня ангелом, - усмехнулась Ронни. - Что это был за самолет? - Знаете, обычно я бы не знала ничего подобного, но знаю. Это был Sikorsky S-25, кажется, он так назывался? Вообще-то, российский самолет. Помню это только потому, что мой отец купил его в 1915 году, и с продажей возникли какие-то проблемы, и самолет задержался в Осло на полгода. - О, так это ваш? Частный самолет? - Да, - ответила Вероника. - Хм. Мило. - Да, пилот - приятный парень по фамилии Смитерс. По крайней мере, восхищаюсь тем, что он терпел моего отца больше нескольких месяцев. - Ваш отец - жесткий водитель, да? - О, да! - Тони поморщилась, а затем рассмеялась. Затем декорации ожили. Несколько групп рабочих просочились внутрь, устанавливая задники и прикрепляя революционные триколоры. Затем пришли электрики и статисты. Две женщины помахали членам экипажа, когда они шли на съемочную площадку. Затем, наконец, начали прибывать сами актеры. Мимо прошел Хоакин ДеСантос, одетый в свои полные регалии сан-кюлота, кепка "либерти" надвинута на уши, трехцветная кокарда на лацкане. - Дамы, - помахал он рукой. Вероника и Тони помахали в ответ. - Он определенно симпатичный, - сказала Вероника. - О, - улыбнулась Тони. - Не думаю, что мы в его вкусе, если вы понимаете, к чему я клоню. Вероника кивнула. - А. Через несколько минут появилась Шерил со своей свитой на буксире. Она выглядела немного изможденной. Темные круги под глазами. Ее волосы немного растрепались. Бетти и Арчи выглядели одинаково взволнованными. Как и охранник, Келлер. Их глаза двигались и вращались, обшаривая углы и тени. Для... ну, кто знал? Джонс пошел с ними, и Вероника увидела, что он был единственным, кто казался спокойным. Конечно, он был в пальто. Руки в карманах. Между его губами была зажата сигарета, тонкая струйка дыма поднималась вверх. Веронике показалось, что на самом деле он выглядел довольно довольным.ххх
- Привет, Шер,- Тони притянула ее в объятия. Рыжеволосая улыбнулась. - Доброе утро, - прохрипела она. - Вы не выглядите так, будто хорошо выспались прошлой ночью. - Ну, это было бы потому, что я этого не сделал. - Вы уверены, что с вами все в порядке? - снова спросила Тони. - Я действительно не думаю, что вам стоит проходить через это, если вы все еще... ну, знаете,- Шерил махнула ей рукой, чтобы она садилась. - Нет, правда. Я в порядке. Это будет... отвлекать. А как насчет вас? Вы здесь... рано. Не то, как было всего. Все в порядке? - поддразнила принцесса. Тони пожала плечами. - О... ну что ж.. Я тоже не могла много спать прошлой ночью. Я... много думала. - О чем? - настаивала Шерил. Тони погладила свою - коллегу? подругу? любовницу? - по плечу. - Всякое такое. О вещах. О вас. Шерил слегка покраснела и оглянулась через плечо. На площадку подъехал гладкий "Роллс-ройс", и Сент-Клер вышел. - Ну, - сказала она. - Он здесь, так что, думаю, мне лучше переодеться, а? - Я думаю, так будет лучше. - Пойдёмте со мной. Они направились обратно в гримерные, ближе к задней части съемочной площадки, Шерил впереди. Несколько визажисток помахали им вслед. Девушка открыла дверь в свою комнату и жестом пригласила Тони войти. Студия снабдила ее множеством платьев. Там был набор аристократических юбок в цветочек, вышитых лавандой и шелком, для роскошных бальных сцен. Там была куча седеющих, грязных крестьянских тряпок для последовательности, в которой ее героиня пытается скрыться из Парижа в маскировке. Там был шедевр республиканской простоты, без талии или подола, который принцесса де Конде носила во время своего процесса в революционном трибунале. - Это довольно мило... - прошептала Топаз, проводя рукой по вешалке с костюмами. - Мне... сказали, что я могу оставить столько, сколько захочу, когда съемки закончатся, - сказала Шерил. Она улыбнулась. - Вы можете взять их, если они действительно нравятся. Тони легко рассмеялась. - Ну что ж... Знаю, но... Я не уверен, как люди отреагировали бы на то, что прогуливаюсь по улицам, одетая как Мария-Антуанетта. Шерил хихикнула. - О, как вы однажды сказал мне: "Я уверена, что у вас все получится". Тони поцеловала ее. Она немного напряглась, все еще не привыкла к этому. Шерил однажды поцеловала застенчивого придворного в Ревеле, когда ей было двенадцать, и он быстро избегал ее до дня революции, опасаясь гнева ее отца. Вот и все. И ей это не особенно понравилось. Но сейчас все было по-другому. Это не было тревожно или страшно. Это было приятно. Удобно. И в то же время волнующе одновременно. Она ответила на поцелуй и положила руку на бедро Тони, наслаждаясь теплом. Поцелуй вновь прервался. - Боже милостивый, - прокричала Тони. - Это Париж, и нам кажется, что мы можем целоваться только в этой проклятой раздевалке, - рассмеялась она. Шерил ответила, снова поцеловав ее. Они рухнули обратно в груду платьев и юбок. Девушка почувствовала, как ее кожа загорелась, стала теплой и покалывающей. Действительно странное, но восхитительное ощущение. Она надеялась, что Тони чувствует то же самое. Или даже лучше. - Тони... - рыжеволосая вздохнула. Они снова поцеловались, а затем их губы разомкнулись, и Шерил почувствовала, как губы ее возлюбленного скользнули по изгибу ее подбородка к нежной коже горла. Ее желудок напрягся. На мгновение она увидела, как мир открылся перед ней в яркой вспышке цвета и света. Конечно, там был Париж. Но было гораздо больше. По всему миру. Лондон? Америка? Они могли бы быть вместе. И не только они- ее слуги - нет, больше не слуги. Ее друзья? Они все могли бы быть счастливы. Все они. Ограничения прошлого отпадают. Она осмеливалась надеяться. - Ты, э-э... вам лучше одеться, верно? - внезапно сказала Тони. Шерил вернулась в настоящее. - Верно, - она слегка улыбнулась. - Мы можем закончить позже. - Конечно, - согласилась Тони. Принцесса повернулась спиной к другой. - Если бы вы мог... Помогите мне выбраться? Она услышала, как Тони слегка кашлянула, и если бы повернула голову, то могла бы заметить легкий румянец. Девушка взялась за шнурки на платье сзади. Рыжеволосая почувствовала, как ткань на ее плечах ослабла. Мягкие пальцы коснулись кожи между ее лопатками. Платье скомкалось и упало. Тони расправила ткань на талии, и ее руки легли на бедра. У нее перехватило дыхание. Она повернулась, и они снова поцеловались.ххх
- Вы когда-нибудь были в перестрелке? - Что? - Кевин приподнял бровь. Хоакин уставился на него. Затем на его винтовку. Потом снова на него. - Конечно. Вы когда-нибудь пускали в ход это ружье? - Кевин вздохнул. - Я надеялся, что мы могли бы поговорить - или сделать - что-нибудь менее тяжелое? Но... - он погладил приклад "Энфилда". - Если вы действительно хотите знать. Да, я это сделал. Один раз. - Я... а, хорошо, - ответил Хоакин, наконец, похоже, решив, что это был не совсем тактичный способ разговора. - Ну, забудьте об этом,- затем он наклонился и поцеловал его в губы. Кевин оттолкнулся в поцелуе, и они чуть не опрокинулись на стол в своих объятиях. Он обхватил ладонями лицо актера, и они снова уселись за стол. Кевин не был уверен, есть ли у этого какое-то будущее, хотя, конечно, надеялся, что оно есть. Вероятно, однажды ДеСантосу придется вернуться в Америку. Но этот день не обязательно должен быть сегодня. Это был Париж - и разве Париж не был местом чудес? Они целовались все глубже, пока часы тикали. Кевин положил руку Хоакину на плечо и обхватил его ногой. Они были только что скрыты за довольно хлипким участком лесов слева от съемочной площадки, и любой мог наткнуться на них в любой момент. Конечно, у ведущего в любом случае была некоторая свобода действий, когда дело касалось романтики на съемочной площадке. Но все равно - это было бы, мягко говоря, неловко. Хоакин провел рукой по спине Кевина. Затем внезапно отстранился. - О, э-э... пока я не забыл, Келлер. - Да? - Я... Мне больше не разрешается совершать исходящие звонки из моей квартиры. Долгая история. Но просто... с этого момента тебе придется делать все звонки. Но не волнуйся, я всегда свободен. Кевин кивнул и снова поцеловал ее.