ххх
- Проклятые красные! - Джейсон Блоссом бросил газету. Теперь он был принцем, после смерти его матери и отца в Царицыне. Он встал и принялся расхаживать по комнате. Шерил смотрела, как он ходит взад и вперед по гостиничному номеру. Сегодня в газетах появилось объявление о договоре, который красные подписали с Германией. Переписали на них больше половины этой чертовой страны. Им было наплевать на Россию. Только мировая революция, в которой они были уверены, назревала уже сейчас. Они расчленили бы страну ради "мирового пролетариата". И это, конечно, не очень хорошо играло с ее братом, воспитанным как русский патриот (несмотря на его менее чем национальную родословную). В последнее время он начал одеваться в свою старую военную форму, начиная сразу после того, как получили известие о своих родителях. Шерил плакала. Ее родители часто были жестоки, и они были жестоки, но все же. Все было разрушено. Девушка оплакивала скорлупу своей прежней жизни. И она не могла себе представить, как красные, должно быть, заставляли их страдать. Тем не менее, заверил ее Джейсон, они будут отомщены. Ибо он собирал армию. Не он один, в Эстонии собралось бесчисленное множество недовольных русских офицеров и лордов, жаждущих вступить в бой с красными. Небольшое количество сосланных лейтенантов, полковников и генералов в Ревеле создали генеральный штаб для того, что впоследствии будет называться "Северной армией". Для начала уже было собрано около три тысячи военнослужащих. На юге красные выгнали Добровольческую армию генерала Корнилова из Ростова и усиленно охраняли Украину. Но это было на другом конце страны. Пока красные были заняты там, они могли быть опустошены удачным ударом с севера. Всего через полгода после их бегства, в начале лета 1918 года, Джейсон схватил сестру за руку. - Шерил, дорогая. Приготовиться. Мы едем домой!ххх
Джагхед провел большую часть 1918 года и в 1919 году стал Иренеем Ивановичем. Только горстка людей, все еще дышащих, даже знала его истинное имя, один из них был Джержинский, а другой - Худ. Джонс был потерян для всего мира. Он мог утонуть в крови и грязи Карпатского фронта или содрогнуться и умереть в сибирской шахте. Иванович, с другой стороны, видел, как взошла его звезда. О, никто никогда не видел его лица. Он ненавидел камеры и был призраком. Но хорошо известный призрак. Расправившись с принцем Блоссом, Иванович организовал ликвидацию остального контрреволюционного элемента Царицына. За следующие две недели они расстреляли еще около пятнадцати тысяч белогвардейцев. Когда боеприпасов стало не хватать, они утопили пару сотен в Волге. Вскоре этот поступок был в устах каждого русского, с восхищением или отвращением. - А, ты слышал, что сделал в Царицыне тот мясник, которого зовут Ивановичем? - Иванович действительно избавился от этих паразитов на Волге. Джагхед работал в тылу. Его задачей, выражаясь самым грубым образом, было подавление. Когда Красная Армия захватывала город или деревню, ЧК врывалась в тыл. Списки уже были на руках, они быстро и эффективно ликвидировали местных "реакционеров". У него это хорошо получалось. - А вот и Иванович со своими чекистами,-пробормотал красноармеец, когда караван людей в черных мундирах верхом, с пистолетами за поясом, въехал в город. Иванович... Иванович... Иванович... - Скольких он убил? - Кто знает. Джагхед стал бесстрастным. Все это было безлично. Просто работа. У него оставалась только одна страсть: близнецы Блоссом. Когда он не выполнял свой долг, проводил время, изучая записи и папки в петроградских отделениях ЧК, в поисках любой зацепки, которая могла бы раскрыть их местонахождение. Иногда, обезумев от своей бесплодной охоты, с руками, пропитанными засохшей кровью, Джагхед уставал от своей жестокой работы в тылу. Затем пошел на фронт. Он стоял на небольших холмиках над полями сражений, рядом с Кобой, Буденным или Антоновым-Овсеенко. Вокруг него свистели пули и артиллерия. Он привык к этому и стоял прямо, плечи квадратные, ноги плоские. Без страха. - Это Иванович? - пробормотали между собой красноармейцы, увидев, как среди них плывет худощавый, непритязательный молодой человек в длинном кожаном пальто. Это был тот человек, чье имя в России стало притчей во языцех для красного террора? Этот юноша со свежим лицом? Поэтому он не стал фотографировать.ххх
Принцесса Шерил Блоссом стояла на небольшой набережной на вершине холма, откуда открывался вид на лагерь. Он был велик - всего около восьми тысяч человек с оружием в руках, разбросанных по покрытому росой дну долины. Вокруг вздымались холмы. Ели маленькими узелками прорезали пейзаж. Это было прелестное зрелище. Лагерь был заполнен палатками, большими и маленькими. Слева в траве копошилось несколько дюжин лошадей. Сразу за этим стояли пулеметы, которые они приобрели до сих пор. Украдено из старых царских арсеналов, куплено у англичан, французов, даже немцев. У них было около семьсот офицеров, что не было ужасным соотношением. Винтовок не хватало на всех, что было проблемой, но со временем это можно было исправить. Шерил наблюдала, как солдаты спешат по своим делам: стирают, готовят, тренируются. Трава хрустела у нее за спиной. Это была Элизабета. - Вольно, мисс, - сказала Шерил. Элизабета закатила глаза. Она встала рядом со своей госпожой, глядя сверху вниз на собравшиеся войска. - Так это и есть армия, которая собирается отвоевать Россию у большевиков? - спросила Элизабета. На другом конце поля Шерил мельком увидела своего брата в полевой форме, который что-то обсуждал с горсткой полковников и майоров. - Никто другой, - гордо сказала Шерил. - Джейсон говорит, что мы будем служить мессу в Петербурге в течение года. Элизабета вздохнула. - Я надеюсь на это. ххх Джагхед был на Украине, когда узнал об этом, и руководил операциями киевской ЧК. Они только что расстреляли еще пятьдесят белогвардейцев, когда молодой человек по имени Розенбаум, по их традиции, вручил ему дневную газету. От шока его чуть не вырвало утренним кофе. - Генерал Блоссом, - прочитал он вслух. - Объединившись с генералом Юденичем и британским маршалом Айронсайдом, стал командовать контрреволюционными войсками на севере России, выразив решимость продвигаться вперед до тех пор, пока Петроград, а затем Москва, а затем и вся Россия не будут очищены от большевиков. Джагхед вернулся в Москву в течение дня. - Я требую перевода на северный фронт, - потребовал Джагхед у Капюшона, который вздохнул и спросил, почему? - Вот где идут бои, - объяснил Джонс. - Не все, - равнодушно ответил Капюшон. - Хватит. Пожалуйста, - наполовину взмолился парень, надеясь, что его личная заинтересованность в этом вопросе не будет слишком очевидной. Хотя казалось очевидным, что так оно и было. - Согласен, - ответил его начальник, все еще безразличный. Весной 1919 года Джонса перевели на Петроградский фронт, как раз напротив линий белых дивизий, которыми командовал Джейсон Блоссом. Именно там, где он хотел быть.ххх
- Я должна сказать, - призналась Елизавета принцессе однажды вечером в порыве откровенности, когда они сидели вместе в генеральской палатке. - Удивлена, что у нас все так хорошо. Шерил фыркнула. Джейсон оказался способным военачальником. Он часто конфликтовал со старым, злобным генералом Юденичем и Айронсайдом, их британским связным, но командовал хорошо. И он стал чем-то вроде любимца международной прессы, который ухватился за возможность изобразить борьбу на севере России как прекрасного принца, отчаянно и доблестно сражающегося против большевистского бедствия. Он назначил себе личную охрану из своих лучших солдат и стал одевать их в черное, как делал это сам, из чувства театральности. В течение нескольких недель после того, как их недавно построенная армия пересекла эстонскую границу и вернулась в Россию, они разгромили две дивизии красных стрелков и отправили их обратно в Нарву. Шерил, ее служанка и Арчибальд стояли далеко за линией фронта. На горизонте полыхали пушки. Загрохотали пулеметы. Лошади грохотали строем. И красные были отброшены назад. Ее сердце воспрянуло. Может быть, только может быть, этот кошмар скоро закончится. Красным командиром по ту сторону линии был латыш по имени Вацетис, но за ним стоял скрытый чекист по имени Иванович. Всем было известно, что он действительно дергал за ниточки и руководил красными войсками. - Проклятый Иванович! Проклятый Троцкий! - Джейсон ругался, когда был в таком настроении. Белая армия сражалась упорно, но красные сражались с тем же упорством. Шерил вошла в курс дела. Армия ее брата была мобильной и никогда не прекращала маршировать. Главной целью было загнать красных в Петербург, а затем захватить сам этот город. Это разрушило бы северный фронт большевиков и, если повезет, открыло бы дорогу в Москву и падение правительства Ленина. Они сражались и парировали. Отступили и двинулись вперед. Красное на белом. Лошади. Пулемет. Пистолет. Винтовка. Даже меч. Джейсон в драке, с саблей над головой, машет своим войскам вперед. - Давайте же! Давайте же! За Бога и царя! Смерть большевикам! Смерть красным! Однажды вечером осенью 1919 года они застали их в борьбе за город Массербург, всего в нескольких милях от Петрограда. По-настоящему ожесточенная битва. Но медленно и верно красные, превосходящие по вооружению и численности, были отброшены назад. Шерил наблюдала за происходящим с холма. Авангард белых атаковал заслон красной кавалерии как раз не сделали сделали на окраине Массербурга. Она увидела клубы дыма от винтовок. Вспышки артиллерии. "Ура! Урааааа!" Жар битвы согревал осенний воздух. Рыжеволосая перекрестилась. Месса в Петербурге, всего через несколько недель. Она поцеловала свой серебряный крестик.ххх
Джагхед был в ярости. На самом деле, в ярости. Прошло около четырех месяцев с момента его перевода на северный фронт. За это время он почти не продвинулся вперед в борьбе с Блоссом и Юденичем, чьи силы упорно отказывались рухнуть, и чьи англо-французские иностранные сторонники упорно отказывались приостановить помощь. Прошлой ночью он сам отважился выйти на поле боя. Красная кавалерия должна была держать белых подальше от Массербурга. Они потерпели неудачу. Белая пехота прорвалась, во главе с Блоссом. Джагхед действительно видел ублюдка на черном коне, размахивающего мечом, как чертов сказочный принц. Джонса сбросило с лошади, когда над его головой просвистел артиллерийский снаряд. Пистолет выпал у него из руки. Его собственный конь чуть не затоптал его. Он с трудом поднялся на ноги, изо рта у него текла кровь. Солдаты столпились вокруг него. Порядок распался. Над головой развевались флаги, красные цвета революции и триколор царей. - Остановите их! Остановите их, вы, гребаные черви! - парень заорал на своих людей. - За революцию! За советскую республику! Это было бесполезно. Его славные красные войска сломались и побежали, и только горстке хладнокровных подразделений тылового эшелона удалось удержать Блоссом от прорыва прямо в Массербург. Прямо сейчас Джагхед находился в трех деревнях отсюда, его информировали о ситуации в Массербурге по телеграмме и телефону. Но он все еще слышал пушечную пальбу. Что означало, что город еще не пал. Он не был уверен, что сможет вынести потерю еще одного дюйма земли из-за них, уже потерял Нарву и бесчисленное множество небольших пограничных городов. Парень дико расхаживал по комнате, заложив руки за спину. Пол под ним задрожал. - Проклятые белые! Проклятые Блоссомы! Проклятый Юденич! - Зазвонил телефон. Он схватил его. - Иванович! Что? - Товарищ Иванович! Это Михайлов. В Массербурге... Послушайте... - голос мужчины замер. Он боялся реакции своего начальника. - Белые прорвутся. С минуты на минуту. Мы эвакуируемся. Но - тюрьма. Белые заключенные там. Что ж... - Стреляй в них! - Джагхед взвыл, обезумев от ярости. - Мы... мы не можем, надо сэкономить патроны, - смущенно сказал Михайлов. У Джагхеда от ярости перехватило горло. Он хотел задушить этого человека в очереди. - Ты не покинешь тюрьму, полную этих паразитов, чтобы этот ублюдок Блоссом освободил тебя! - Но у нас нет пуль, чтобы... - Ну, что у тебя есть? - потребовал Джагхед. - Ножи? Молотки? Клубы? Веревки? Сапоги? Твои руки? Ради твоего же блага, лучше бы ни один из этих реакционных кровососов не остался в живых, когда Блоссом войдет! Ты понимаешь? Долгое молчание. - Да, товарищ Иванович. За час до сумерек последние красные войска вышли из Массербурга.ххх
Авангард Блоссом двинулся вместе с солнцем, сам принц во главе, красивый и блистательный, верхом на своем покрытом боевыми шрамами жеребце. Горожане настороженно наблюдали за ним. Они не горели желанием поддерживать ни одну из сторон, как бы ни боялись репрессий другой. Первое, что сделали белые, это поспешили в бывшую штаб-квартиру местной ЧК, чтобы освободить всех сочувствующих заключенных, которые содержались внутри. Пленных они не нашли. Внутри этого места - того, что когда-то было старым литейным цехом - находился склеп. ЧК отказалась оставлять пленников в живых для спасения. Но, очевидно, у них не было лишних боеприпасов. Стены были красными. Пол был красным. Забодать. Мякоть. Раздробленная кость. Перерезанные и раздавленные глотки. Разбитые черепа. Раздробленные грудные клетки. Окровавленная щека с отпечатком ботинка на ней. Отсутствующие глаза. Блоссом хватило самообладания, чтобы не вырвать. Многие из его офицеров этого не сделали. Они захватили горстку чекистов, уехавших последними, все еще по дороге из города. Принц приказал немедленно повесить их всех. Он велел горожанам группами пройти через бойню, чтобы погасить любые большевистские симпатии, которые могли остаться. Элизабета прошла последней, цепляясь за руку Шерил, Арчи следовал за ними по пятам. Она прикрыла рот рукой и тяжело вздохнула. - Иванович - чудовище... - Элизабета вздохнула. Войска Блоссом продвигались все ближе и ближе к Петербургу. Британский военно-морской флот обстрелял позиции красных на побережье.ххх
Джагхед начал приходить в себя. Большевистское правительство переехало из Петрограда в Москву, оставив его с ограниченной материально - технической поддержкой, пока он занимался своей работой. Петроградская ЧК работала сверхурочно, так как шпионы Юденича проникли в город, и пораженческие разговоры распространились как лесной пожар по рядам и мастерским. Красная Армия, удерживающая фронт, была на грани распада, поскольку заработная плата застопорилась, а линии снабжения вышли из строя. Жители Петрограда вышли на улицы, чтобы возвести баррикады из булыжника и дерева. Это было молчаливое признание того, что они, скорее всего, скоро будут сражаться с белыми внутри города. Вскоре на окраинах города послышалась пушка Блоссом. Джонс сидел в своем кабинете с видом на Зимний дворец, который штурмовал, казалось, миллион лет назад. Он провел руками по волосам. Его подчиненные проносились мимо него с докладами и телеграммами. Он подписал смертный приговор и санкционировал перемещение войск. Вдали грохотали белые пушки. Товарищ Зиновьев, якобы отвечающий за город, бродил по Таврическому дворцу в оцепенении, совершенно неспособный организовать что-либо похожее на грамотную оборону города. Дверь распахнулась. - Товарищ Иванович! Троцкий идет! - Он резко обернулся. - Что? - Троцкий приезжает, чтобы взять на себя командование обороной города. Он медленно поднял голову. И что-то сломалось. Ярость в его груди снова превратилась в живое, злобное существо. Нет, нет. Он не собирался позорить себя перед Львом Троцким из всех людей. И самое главное - он стоял, руки тряслись. Молодой товарищ, который пришел сообщить ему новость, встал и в страхе отступил назад. Больше всего - он, Джагхед Джонс, сейчас. Не Ириней Иванович. Джагхед Джонс. Джагхед Джонс не собирался бросать Петроград, колыбель революции и могилу своей сестры, этой белой крысе Блоссом и его банде реакционных свиней. - Когда он будет здесь? Троцкий прибыл через неделю. Командующий Красной армией сошел со своего поезда, одетый в шинель. Маленькая дьявольская бородка торчала из-под очков в проволочной оправе, а жесткий, немногословный рот. Оркестр заиграл Интернационал. Джагхед бросился ему навстречу. - Товарищ Троцкий. - Товарищ Иванович. - Где Зиновьев? - спросил молодой парень. Зиновьев все еще был в Таврическом, наполовину сошел с ума. - Он... нездоров. Над городом прогрохотала пушка. - Это не наш пистолет? - спросил Троцкий. - Нет. Это дом принца Блоссом. Юденича,- он положил руку Троцкому на плечо. Надеялся, что это не было преувеличением. - Если вы простите мою прямоту, товарищ Троцкий... Нам с вами нужно спасти город и революцию. Они принялись за работу. Жители Петрограда, еще не имевшие оружия, числились в рядах Красной Армии. Женщины не исключение. Остались только те, кто отвечал за основные услуги, такие как электричество (то немногое, что осталось) и водопровод. На каждой улице и в каждом переулке были построены баррикады. Революционные песни и лозунги гремели из мегафонов на каждом углу. Присутствие Троцкого, казалось, оказало стимулирующее действие. Одна стальная речь за другой вдыхали новую жизнь в потрепанную Красную Армию. Войска Блоссом подошли ближе. Но теперь трудящиеся Петрограда были готовы к борьбе. Джонс перекинул ногу через седло своей лошади. Он повернулся, чтобы обратиться к 500 конным красным всадникам. Начал падать легкий снег. Парень поднял пистолет в воздух и выстрелил. Это был последний конфликт. Он отомстит.ххх
На белой стороне линии все шло к худшему. На юге большевики почти захватили всю Украину, загнав контрреволюционеров в небольшой карман на юго-востоке. Генерал Деникин подал в отставку и отправился в ссылку. А на востоке слабое правительство и армия адмирала Колчака распались. Надежды белых были возложены на север. Объединенные силы Блоссом и Юденича все еще угрожали Петрограду, и теперь они были на расстоянии удара. Если бы они только могли захватить этот очаг красного яда, вся Россия могла бы оказаться у них в кармане. Но запасы были на исходе. Западные страны, поддерживавшие белое движение, начали терять доверие к антибольшевистскому делу. Поставки оружия и продовольствия иссякли. Боевой дух упал низко. Люди десятками, а затем сотнями дезертировали к большевикам. Блоссом знал, что должен нанести удар сейчас, пока его армия не пала под ним. Морозной октябрьской ночью он провел совещание с Юденичем и британским генералом Айронсайдом. - Я должен двигаться дальше, прямо сейчас, - настаивал Блоссом. - Только сегодня утром потерял тридцать человек, которые перебежали к красным. - У нас почти ничего не осталось, - запротестовал Юденич. - У нас достаточно боеприпасов и пороха для еще одного из тех ярких сражений, которые вы так любите. Мы растратим их на неудачное наступление на Петроград, и нам конец. - И если мы не двинемся на Петроград, мы все равно пропали! - Блоссом прокричал. - Все эти боеприпасы и порох просочатся через месяц! Мы должны действовать немедленно! - Айронсайд заговорил. - Я согласен с э... его высочество принцем. Моя страна начинает уставать от этой непрекращающейся борьбы с красными. Если решающей победы не будет, и в ближайшее время, я не смогу гарантировать вам дальнейшую поддержку, материальную или дипломатическую, со стороны правительства Его Величества. Юденич поморщился. Блоссом просиял. - Тогда все улажено. Теперь надавим на Петербург. Прежде чем возможность будет упущена. Этот человек Иванович, кто бы он ни был, жесток, но он также фанатик. Фанатики беспечны. Если мы сейчас бросим все, что у нас есть, вперед, мы сможем его напугать. Оборона города будет разрушена, - он проследил маршрут на карте. - Вы ставите на карту судьбу родины, мальчик, - прорычал Юденич. Блоссом сжал серебряный крестик на шее и нахмурился. - И вы колеблетесь, пока она умирает. И так было решено. Когда Джейсон Блоссом сказал своей сестре, что они собираются совершить последнее наступление на Петербург, она была где-то между восторгом и ужасом. Конец войны - так или иначе. Она упала в объятия брата и заплакала. - В следующее воскресенье мы будем служить мессу в соборе святых Петра и Павла, - пообещал он ей. Священник, путешествовавший с армией Ясона, благословил их накануне битвы. Белые солдаты опустились на колени, когда святой человек взмахнул распятием и произнес слова утешения и молитвы божественному на старославянском языке. Шерил опустилась на колени рядом с братом и причастилась, ее сердце бешено колотилось. Они поцеловали свои серебряные кресты. - Благословенны будут те люди, которые сражаются за Святую Русь, благословенны будут наши добрые солдаты, которые сражаются против красной чумы. Петербург был всего в нескольких милях отсюда. Кавалерия Блоссом должна была броситься вперед и захватить железнодорожный узел в миле от города. Это помешало бы Москве послать какое-либо подкрепление и практически гарантировало бы, что город попадет в белые руки. Штурм должен был начаться в девять вечера, но произошло нечто неприятное. - Арчибальд, - сладко произнесла Шерил около пяти вечера, положив руку на плечо своего слуги. - Мой брат попросил меня попросить тебя напоить его и мою лошадь, как ты обычно делаешь. Арчибальд кивнул и взял животных под уздцы. Он повел зверей в лес и спустился по нескольким склонам к ледяному ручью, который протекал рядом с лагерем Блоссом. Лошади опустили головы, чтобы напиться. Арчи поднял лицо к умирающему осеннему солнцу. Через ручей доносился хруст и журчание. Арчибальд замер. Лошади продолжали пить. На другой стороне ручья появились два большевистских стрелка. Они смеялись и разговаривали. - Клянусь, это правда! - Черт, Саша! Что за чушь! Она никогда не сказала бы"да" такому людоеду, как ты! - Сгни в аду, Петр! - Петр добродушно погрозил пальцем. - Ах, но помните, товарищ, что сказал нам товарищ Иванович! Нет ни ада, ни рая, ни бога! - Петр наклонился к воде. Саша открыл рот, чтобы ответить, но тут заметил Арчибальда. Он снял с плеча винтовку. - Это Блоссом! - крикнул он. - Это Принц Блоссом! Стреляй! Стреляй! - Петр и Саша открыли огонь. Арчибальд замер. Две пули просвистели мимо него. Один из них задел жеребца Джейсона, выпустив каплю крови. Животное встало на дыбы и поскакало прочь. Рыжеволосый вскочил на лошадь Шерил и бешено поскакал обратно в лагерь, красные стреляли и кричали ему вслед. - Это красные! Это красные! - крикнул он, спешиваясь. - Арчибальд? - спросил Блоссом. - Что за... Где, черт возьми, моя лошадь? Парень поклонился. - Приношу свои глубочайшие извинения, ваше высочество. Его нельзя было спасти. Это красные! Они уже перешли в наступление. Всего в миле к востоку. Мы должны... Блоссом уже ушел, крича и вопя, собирая своих людей на их посты.ххх
Джонс и Троцкий изучали карту Петрограда и его окрестностей, когда ворвался посыльный. - Товарищи! Блоссом уже в походе! - Двое мужчин посмотрели друг на друга. - Тогда вперед, - сказал Джагхед. Джейсон чувствовал, что ему нужно что-то сказать своим войскам перед боем. Но он всегда был немногословен. Поэтому спросил свою сестру, у которой был некоторый талант к языку, может ли она написать ему короткую речь. И Шерил подчинилась. Таким образом, даже когда стрелки соответствующих армий начали свое столкновение, когда наступила ночь и загремели пушки, Джейсон Блоссом, последний принц своего рода, встал, чтобы обратиться к своей оборванной армии. - Солдаты Российской армии! Вы сражаетесь сегодня за большее, чем думаете! Не только ваша родина, но и сама жизнь! Существа напротив вас отдали свои души! Вот что сделал с ними их большевизм! Они считают себя орудиями истории. Автоматы, подчиняющиеся чужеродному велению судьбы. Они убивают и разрушают и апеллируют к гнилой философии и холодной диалектике в качестве оправдания. Если мы потерпим здесь неудачу, то эта красная волна в России не остановится. Ленину ясно - его революция будет всемирной. Человечество в наших руках. Мы - мужчины! У нас есть духи! Мы живые, дышащие люди с волей. Каждый из нас - образ всемогущего Бога! Я говорю, что лучше человеку умереть, чем вечно жить подавленным рабом своих собственных идеалов. Давайте сделаем это сегодня - давайте умрем или победим с жизнью в наших сердцах, со Христом во главе, как люди! - Он высоко поднял свой меч. - За Бога и царя! И солдаты загремели в ответ, впервые за долгое время в их сердцах зародилась надежда: "За Бога и царя!"ххх
По другую сторону линии фронта Иреней Иванович обратился к своим войскам верхом с револьвером Нагана в руке. Он был значительно менее красноречив. - Уничтожьте царских паразитов до последнего человека. Очистите землю от их грязи. Давайте отправимся на всемирный пожар! После Блоссомов - в Ревель! Вперед, в Варшаву! Вперед, в Берлин! Париж! Лондон! Нью-Йорк! Пекин! Мандалай! Бомбей! Да здравствует советская республика труда! Пусть земля будет красной! И войска взревели: "Урааааа!" Битва продолжалась. Основная масса красной и белой армий сосредоточилась в двух милях к западу от важнейшего железнодорожного узла. Артиллерия изрыгала огонь и дым. Деревья покраснели от крови, когда бой перешел в жестокую рукопашную схватку. Джагхед погнал своего коня вперед. Животное встало на дыбы и заржало от ужаса. Он ударил его в бок хлыстом для верховой езды. Артиллерийский снаряд пролетел над его головой и врезался в красные войска позади него, поглотив взрывом двадцать человек. Лес горел. Он снова ударил своего коня. - Успокойтесь! - затем обратился к своим растерянным, кричащим, стреляющим войскам. - Порядок! Порядок! Выйдите из строя, и я пристрелю ваших проклятых жен! Красная волна хлынула вперед. Белые встретили их штыками. Кровь лилась по бороздам и между голыми деревьями. Винтовки зашипели. Белый офицер обнажил меч. Взмахнул им. Четверо красных стрелков зарубили его штыками. Лошади подкованными скакали по умирающим и мертвым. Черепа разбиты, конечности искривлены. Джонс почувствовал резкий запах дыма и железа. Он вонзил пятки в бока лошади. Вперед. Выхватил пистолет. Выстрелил в драку. Кричащий. Рев. Вздымающийся огонь и дым. Он увидел фигуру через дорогу, наполовину скрытую деревьями. Белая лошадь, скачущая рысью в тылу врага. Рыжие волосы. Блоссом. С криком ярости он погнал своего коня вперед, отбросив в сторону своих собственных солдат, бросившихся в атаку. Он выстрелил снова. Крутанул цилиндр. Промах. Его выстрелы исчезли во вспышках пламени и стали. Джагхед перенастроил прицел, но к тому времени Блоссом растворилась в хаосе. Затем Джагхед заметил нечто ужасное - сам того не желая, он отступил на несколько шагов. Все, что было у армии. Его силы отступали. ххх Джейсон отчаянно погнал свою лошадь вдоль строя. Его люди сражались храбро - недостаточно храбро. Он увидел, как мужчина бросил винтовку и поспешил назад, подальше от жары. Принц застрелил его насмерть. Спрыгнул с коня. - Оставайтесь на своих постах! - крикнул он сквозь шум битвы, достаточно громкий, чтобы поспорить с пушкой. На него наткнулся полковник. - Ваше высочество, - выдохнул он. - Мы не можем поддерживать... - Джейсон ткнул пистолетом ему в грудь. - Оставайся на своем посту, - прорычал он. - Или я убью тебя сам, - полковник, вздрогнув, снова подчинился. Джейсон пригнулся, и залп красного ружейного огня пролетел над его головой.ххх
Джагхед почувствовал, как на глазах у него выступили слезы. Красная Армия отступала. Нет, нет. Они не могли проиграть. Петроград не падет. Сзади подъехала машина. - Держитесь крепче! - крикнул всадник. - Держитесь крепче! Только, пожалуйста, держите линию железной дороги - Ленин посылает подкрепление! Подкрепление из Москвы! Это вдохнуло новую жизнь в большевиков. Их решимость окрепла. Белые наткнулись на непроходимую стену. Полчаса спустя к звукам боя присоединилось знакомое пыхтение поезда. Они держали железнодорожный узел и приветствовали своих товарищей из Москвы, как давно потерянных братьев. Свежие войска ринулись в бой, бодрые и бесстрашные. Оркестр заиграл "Марсельезу рабочего". И измученные, деморализованные белые сломались. Их линии просто растворились. Они бежали в тыл, как офицеры, так и рядовые. Армия превращается в дикую, обезумевшую толпу, не думающую ни о чем, кроме как идти одной ногой впереди другой. Джагхед рысцой выехал вперед на своей лошади и выстрелил в направлении убегающего врага. - Вырежьте их! - Он призвал к себе около сорока всадников. Теперь пришло время для охоты. ххх - Джейсон, что... Шерил вышла из своей палатки и увидела солдат - их солдат - мчащихся так быстро, как только могли нести их ноги. В противоположном направлении. Подальше от драки. Арчибальд, Келлер и Элизабета появились позади нее. Джейсон, пропахший порохом, потом и кровью, спешился. Он схватил сестру за плечи. - Все сделано. Все кончено. - Что? - Они победили. В его глазах стояли слезы. - Н-нет! Я... - Все сделано. - Ну, тогда нам нужно идти! Нет... Он встряхнул ее. - Тебе нужно идти. Возьми их, - он указал на ее свиту из трех человек. - Возьми моих гвардейцев. Снова направляйтесь к эстонской границе. Не останавливайся. Ни за что. Двигайся так быстро, как только можешь. - Но, Джейс- Ее глаза увлажнились. Теперь по его щекам катились слезы. - Я останусь. Если смогу заставить хотя бы сотню наших людей продержаться еще час, мы сможем продержать их так долго. Я надеюсь. Достаточно долго, чтобы ты... - Нет! - Послушай,- сказал он успокаивающе и вытащил свой маленький серебряный крестик из-под пальто. - У меня все еще есть свой. У тебя все еще есть свой? - Конечно! - воскликнула Шерил, шмыгая носом. - Хорошо. Держись за это. Запомни это. Помни меня, - сказал он. - Помни меня, солдата Российской армии, который погиб, спасая нашу страну от красной чумы, - парень поцеловал ее в лоб. - Да защитит тебя Христос. Я люблю тебя. Она бросилась в его объятия и отказалась отпускать. Он оттолкнул ее. - Джейсон! - Принц жестом подозвал одного из своих гвардейцев. - Антон, возьми ее, - он мягко, но твердо схватил Шерил за руку. Элизабета так же нежно взяла ее за другую руку. Она боролась с ними, но безрезультатно. Джейсон отдал честь и снова сел на коня.ххх
Джагхед был так счастлив, что мог пуститься в пляс. Его всадники объехали поляну, окружив двадцать белых, которых они сбили. Он заметил рыжеволосую голову и чуть не завопил от восторга. Принц Блоссом. Джагхед спешился. Пленные солдаты стояли высокие, с широкими плечами. Принц Блоссом вышел во главе своей личной охраны, мужчин, одетых в черное. Остальные красные спешились, с интересом наблюдая за происходящим. - Так, так, так, - широко улыбнулся Джагхед, подходя к принцу. - Я долго ждал, чтобы познакомиться с вами, ваше высочество, - он навел револьвер на мужчину. - Не направляйте на меня это оружие, рыжий пес! - Блоссом сплюнул. - Как пожелаете, - ответил Джагхед и ударил его дубинкой по лицу. Остальные красные улюлюкали и смеялись. Блоссом запрокинул голову, но через мгновение переориентировался. А потом он боднул Джагхеда головой. Джонс отшатнулся, зажимая нос, из которого текла кровь. Затем ударил принца по лицу. - Подождите минутку... - Джагхед понял. Он прижал револьвер ко лбу принца. - Где она? - спросил он. Голос дрожал. - Кто? Вы, я полагаю, Иванович? - Да! Я - Иванович! Где она? - Кто? - Ваша сестра. Принцесса! Где она? - Нигде ты ее никогда не найдешь. - Где она? - спросил он и закричал. Когда Блоссом все еще отказывалась отвечать, он подошел к первому из гвардейцев и направил револьвер себе в голову. - Где она? - спросил он. Мужчина не ответил, и Джагхед вышиб ему мозги. Перейдем к следующему мужчине. - Где она? - спросил ещё раз парень. Ответа не последовало, поэтому он выстрелил, и человек упал замертво, подергиваясь. Следующий мужчина. Еще двое. Безумная преданность. Шестой мужчина всхлипнул и открыл рот. - Они направляются к эстонской границе с дюжиной наших людей! Всего час назад они уехали! Этот... Джагхед кивнул. Потом он и его застрелил, развернулся и схватил ближайшего красноармейца за воротник. - Телеграфируйте Троцкому. Скажи ему, чтобы он построил самолеты, сейчас же! Найдите ее! - Но, товарищ, у нас только два самолета и... - Сейчас же! - Да, товарищ! - Джагхед снова повернулся к Блоссом. - Что касается вас, о принц, то вы приедете в Петербург. Но не в триумфальном шествии!ххх
На этот раз поездка до эстонской границы заняла почти неделю. Шерил и ее свита, свита из трех человек, не считая дюжины лучших солдат ее брата, пробирались через лес и долины так медленно, как только могли. Лошади потрусили вперед, нагруженные вещами, которые принцесса просто отказалась бросить. В маленьком городке близ Нарвы красные догнали их. Они спрятались в сочувствующей семье, пока большевики грабили город, расстреляли нескольких богатых знатных людей, а затем ушли. Они достигли границы на рассвете, когда солнце поднялось над холмами. Шестеро эстонских солдат поприветствовали их и разоружили охрану Шерил. Элизабета переступила через границу. В безопасное место. Кевин Келлер последовал за ним. Потом Арчибальд. Потом гвардейцы ее брата. - Ваше высочество! - настаивала Элизабета. - Давайте же! - Шерил обернулась. Посмотрел на деревья и широкое голубое небо России. Слезы у нее на глазах. - Подожди! - взмолилась она, как маленький ребенок. - Пожалуйста... позволь мне просто... дай мне минутку... пожалуйста, - она в последний раз вдохнула воздух своей родины. Родину, которую никогда больше не увидит. Она подумала о своем доме. "Сровняли с землей", - сказали они. Ее брат, такой храбрый и благородный, который умер за нее. Она заплакала. Элизабета положила руку ей на плечо. И Шерил переступила через границу. Три недели спустя они сели на корабль, направлявшийся в Париж.ххх
В подвале Горохового дома было темно. Пахло потом и кровью. И Джагхед Джонс был дьяволом, который правил этим адом. Он наклонился над обездвиженным Джейсоном Блоссом, привязанным к окровавленному столу. - Где она? - снова потребовал он. - Где? - он закричал принцу в лицо. - Где? - Ему нужно было знать. Он не мог получить удовлетворения, пока его месть не будет завершена. Парень ударил его по лицу. Он ничего не сказал. Сломал ему нос. Разбил губу. Он ничего не сказал. - Где? Где? Где? - Сломал ему пальцы. Ничего. - Где? Когда Джагхед закончил ночной безуспешный допрос, он оставил Блоссом одного, с фонографом, ревущим "Интернационал" прямо рядом с его головой, чтобы он больше никогда не заснул. Даже в своем кабинете наверху Джагхед мог слышать, как принц возражает, распевая все известные ему гимны. Кровь Христа. Благодать Божья. - Бога нет! - Было первое, что проревел Джонс, когда на следующий день ворвался в подземелье. - Нет ни рая, ни ада! - Ты так уверен? - спросил Джейсон, это были первые слова, которые он сказал своему мучителю с момента пленения. Джагхед вытащил из-за пояса длинный злой нож. - Ты видишь это? - Я знаю, - ответил Джейсон. - Я содеру с тебя кожу вместе с ним. И остановлюсь только тогда, когда ты скажешь мне, где твоя сестра! - Джейсон заставил себя улыбнуться. - Что ж, тогда давайте продолжим. Джагхед принялся за работу. Потекла кровь. Джейсон скорчил гримасу, застонал, прикусил язык и сделал все возможное, чтобы не закричать. Джагхед провел ножом по плоти и костям. Кровь лилась и стекала по его рукам, окрашивая униформу Блоссом в красный цвет. - Где? Где, черт возьми! - Делай со мной, что хочешь, - Джейсон содрогнулся, все еще истекая кровью, с лицом, покрытым коричневыми и черными синяками. - Я ничего тебе не скажу. Мясник. Джагхед зарычал. Потом он кое-что заметил. Блеск на шее принца. Каким-то образом он упустил это раньше. Он наклонился и вытащил ожерелье из-под рубашки. Это вызвало реакцию Блоссом. Парень потянулся за ним, даже со связанными руками. Джагхед щелкнул цепочкой и осмотрел ее. Это был маленький серебряный византийский крестик, усыпанный драгоценными камнями. Вероятно, бесценный. И очень мило, правда. - Ты хочешь это? - он спросил. - Отдай его обратно! - потребовал Джейсон. - Хороший крест, - усмехнулся Джагхед. - Очень мило. И он положил его в карман. Это был единственный раз за все время допроса, когда Джагхед увидел слезы в глазах мужчины. На следующий день Джонс выбил зубы. - Где? Где? Где? Ничего. В ту ночь было еще больше гимнов. Следующая ночь застала его в тот момент, когда он собирался ударить принца молотком, когда дверь камеры распахнулась. - Товарищ Иванович... Мы только что получили известие, что принцесса Блоссом... достигла... ссылки в Эстонии, - крик ярости Джагхеда был нечеловеческим. И Джейсон рассмеялся. Сквозь содранную плоть, разбитое тело и разбитый рот он рассмеялся. Джагхед ударил его молотком по лицу. Он все еще смеялся. - Ты никогда не прикоснешься к ней, - прорычал рыжеволосый. - Никогда. Джагхед наклонился ближе, так, чтобы дышать принцу в ухо. - Послушай меня, ублюдок. Умри с этой мыслью. Я найду ее. Найду ее, даже если мне придется сровнять с землей все города Европы и двинуть Красную Армию к Ла-Маншу. Я клянусь. Клянусь костями моей сестры, я найду ее, - затем он направил заряженный револьвер в лицо Джейсону. Принц глубоко вздохнул. - Да здравствует Святая Русь... Бах! Жизнь вырвалась из Блоссома. Его тело обмякло. - Сожги его, - приказал Джагхед. Тело увезли на тележке. И он подумал о своем обещании. Он бы так и сделал. Найдет ее. Если должен пожертвовать всем. Если это была его смерть. Он отомстит.