Были цветочки стали ягодки

      Баррикейд сейчас ехал по бездорожью в своих раздумьях. У него есть задание: доказать Мегатрону свою верность и работоспособность, принеся ему автоботский трофей. Для того что бы найти трофей, нужно проследить и узнать об автоботах больше. Ну и конечно же найти их слабости. Он занимался этим на протяжении нескольких дней. И знаете что? Он нашел уязвимое место. Точнее два уязвимых места. Первое это их милый учёный. Слабый и беспомощный. Никак не сможет себя защитить в случае нападения. И второе… Их спарки. Такие сладенькие и маленькие. Но были и проблемы. Учёный постоянно крутился рядом с их главнокомандующим. Ультра Магнус. Из-за него Кейду не получится выкрасть этого зануду. Но вот спарки… Он следил за ними долгое время. И понял, что их альфы, а это бело-черный мех, Ультра Магнус и тот самый учёный, оставляли малышей спать в одной комнате. Кон выяснил, что командующий и микроскоп партнёры и их дитя мальчишка по имени Гефест. А вот партнёра третьего мехлинга он не видел. Может одиночка? Да какая ему разница вообще? Конечно, будь того монохромного партнёром один из его братьев, тогда он бы не посмел причинить вред племянникам. Да вот только, один его брат — Икс-броун — так занят работой на Кибертроне, что иногда забывает даже о простых вещах, таких, как заправка. Его старший брат был авторитетом среди новобранцев в элитной академии. Он был крутым преподавателем и больным трудоголикам с плохим иммунитетом. Постоянный кашель и буквально прогнившая вентсистема просто кричали об этом. Но не смотря на свои травмы, старший любил время от времени закурить одну-вторую кигару. За что конечно часто хлопотал от младших. Кейд прекрасно знал причины по которым старший курил. Тот со школы ввязался в плохую компанию, а после смерти их Альф и вовсе начал сам следить за только активировавшимся Проулом и сводным гиперактивным братом — Баррикейдом. Это было безумно сложно поставить на ноги двоих мехлингов. Он часто опускал руки, но каждый раз подымался, дабы только его братья были счастливы. Что же касается второго его брата? Так это Проул. Он постоянно скрытен и никого, ну прям совсем никого не пускает к себе в искру. Он лишь недавно начал доверять Броуну. Звонить и писать переодически. Так что, его тоже можно сразу отбрасывать, как кандидата на роль альфы. Да и какой из него альфа, шлак возьми?       С такими воспоминаниями о братьях, кон добрался до автоботский базы и незаметно прокрался внутрь. По его данным сейчас все были далеко от детской, в которой спали искорки, а значит, можно спокойно стащить их из-под носа у непутевых родителей. Он приготовил три маленьких шприца со снотворным. Лёгким, что бы не навредить детям, а лишь усыпить их. Не хватало, что бы они подняли тут шум. Баррикейд пробрался в комнату незамеченным. Быстро и осторожно вколол всем троим дозу снатворного и забрал их с собою. При выезде из базы, за углом мелькнула подозрительно знакомая черно-золотистая броня. Но времени разглядывать ишедшего меха не было. Кон просто умчал с малышами прочь.

***

      Проул, после небольшой медитации, решил проверить малышей. Почему-то искру больно кололо предчуствие беды. Войдя в комнату, он замер, а потом напуганый крик пронёсся по всей базе. На вопли праксианца сбежались все. Джаз немедля подбежал к парнёру, чувствуя по связи смесь страха, горя и отчаяния. — Проул, что случилось? — спросил диверсант, стараясь успокоить соузника. — Беты! Пропали! Все трое! Их нет! Нет, Джаз! — ответил тактик слабо колотя партнёра по груди. Услышав новость, Персептор впал в истерику. Напрасно Магнус пытался его успокоить. В конце концов Оптимус принял решение: — Джаз, Магнус заберите партнёров. Постарайтесь их успокоить и самим не впасть в истерику. А все остальные будут искать малышей, — Прайм посмотрел с сочуствием на носителей, которые вжимаясь в партнёров плакали невсилах сдерживатся.       Кивнув главнокомандующий и лейтенант увели суженых по отсекам, а все остальные принялись, для начала, обшаривать базу. Единственый кто не участвовал в этом, так это Сентинел Прайм. Он даже ликовал. Такой повод дабы отомстить чужому счастью.

***

Принеся партнёра в отсек, Джаз уложил его на платформу, а сам лёг рядом. — Проул, искра всё будет хорошо. Мы найдём их, — говорил диверсант поглаживая стратега между дверок. — Почему? Почему, я всегда теряю тех кто мне дорог? Сначала альфы, теперь спарки. Почему, Джаз?       Вздохнув диверсант вышел. Истерическое состояние Проула сложно остановить. Тактик прижал колени к груди и сам обнял голени. Из оптики бежал омыватель. Он не чувствовал дочек. Он не чувствовал своих девочек. Вернулся лейтенант через пару минут. В руке у него был шприц с прозрачной жидкостью. — Прости меня, искра, — сказал он и, прижав партнёра к платформе, осторожно ввёл содержимое в шейную магистраль.       Проул попытался возмутится и накричать на любимого, но успокоительное в перемешку со снотворным подействовали и стратег погрузился в офлайн. Укрыв партнёра пледом, Джаз поцеловал его в щёку и сел на край платформы. За его соузником, в такие моменты, нужен глаз да глаз. Временами, когда Проул вздрагивал, монохромный начинал поглаживать его по серва, спине и иногда по шлему, тем самым успокаивая. Используя связь, диверсант пытался дотянутся до искорок, но всё тчетно. Если уже у его парня не вышло связаться с малютками, то ему и подавно не суждено. *** Тем временем, у Магнуса всё обстояло не лучше. Оказавшись в отсеке, учёный расхаживал туда сюда, то и дело, время от времени тяжело вздыхая. Мыслить логически он не мог. Вся голова была забита пропажей сына. Его мальчик настолько стеснителен и не общительный, что о побеге можно было и не думать. — Перси, солнце успокойся, ради Всеискры, — ходил за партнёром Магнус. — Успокоиться?! Успокоиться, Магнус?! Как я могу успокоиться, когда мой сын пропал?! Он не мог уйти, он бы не пошел с чужим мехом или человеком, что-то случилось. Что-то явно случилось! — его, всего нервного и хрупкого, поймали в объятия и начали успокаиваться. Все что играло командующему на руку, так это то, что его милый уже несколько ночей не спал из-за работы. Буквально сразу же тело в руках Магнуса ослабло, в теплоте любимого, и большой мех уложил отключившегося бота на платформу. Слишком много сил было потрачено на истерику. Главнокомандующий тоже попробовал дотянутся до сына, но безуспешно. Гефест молчал.