Одинокие отцы и их неугомонные дети-титаны

Утро в доме Леви имело два сценария: плохое и очень плохое. В частности, именно это утро не имело звездного начала, а это означало лишь худшее. Леви услышал возрастающий шум из детской до того, как раздался плач. Смиренно вздохнув, он открыл глаза и внимательно прислушался, надеясь, что Эрен успокоится и снова уснет безмятежным сном. Тщетная надежда. Спустя несколько мгновений шума послышался плач, сначала Эрена, а затем Микасы. Время на часах показывало, что он проснулся прямо перед рассветом, но всё ещё слишком рано, чтобы назвать это «утром». Черт. — Папа! — Микаса в панике позвала, когда Леви уже выбрался из собственной постели. Несмотря на тревогу, звучавшую в её голосе, Леви спокойно прошел через коридор и также спокойно вошел в детскую. Леви уже по опыту знал, что не стоит показывать собственное отчаяние или беспокойство, потому что это лишь больше взволнует Микасу. В детской ему предстала уже знакомая сцена. Микаса сидела в уголке, свернувшись маленьким клубком и прислонившись к стене, подальше от Эрена, с которым она делила кровать. Её сосед, запутавшись в простынях, издавал тревожные возгласы и крики, при этом сильно размахивая своими руками и ногами. Всё, как и ожидал Леви. У Эрена снова случился ночной ужас. В этих ночных ужасах больше всего расстраивало то, что Леви ничем не мог помочь сыну. Это не было похоже на обычный ночной кошмар, который Леви мог прекратить легким встряхиванием, чтобы разбудить мальчика, с последующими успокаивающими объятиями. Единственное, что можно было сделать сейчас, это лишь подождать пока всё прекратится и убедиться, что Эрен не упадет с кровати. Эрен даже не будет помнить об этом на следующее утро. Это были Микаса и Леви, которым было сложно уснуть после, и которые прекрасно помнили о ночной панике Эрена. Леви тихо подошел к их кровати и сел на край. Метания Эрена продолжались без изменений, но Микаса сразу же направилась к отцу. Без какого-либо приглашения она взобралась к нему на колени и крепко прижалась. Хлюпая носом, она свернулась маленьким клубочком в поисках утешения. Рука Леви автоматически коснулась её головы, легко поглаживая, пока девочка не успокоилась. — Микаса, с Эреном всё в порядке. С ним всё будет хорошо, — его голос всё ещё звучал хрипло ото сна. — А теперь мне нужно, чтобы ты сходила на кухню за водой и подождала, пока я позабочусь о твоём брате. Сможешь сделать это для меня? Инструкция к действиям звучала мягко. Леви прекрасно знал, как лучше и быстрее всего успокоить свою дочь, напуганную этой ситуацией. Микаса послушно кивнула, но не слишком охотно пошла выполнять просьбу Леви. Её маленькая фигурка всё ещё дрожала, когда она потопала из комнаты без своего безопасного красного одеяльца. Леви устало потер переносицу. Он бы хотел лучше уметь успокаивать и заботиться об эмоциональном состоянии своих детей. Будучи родителем-одиночкой он мог одновременно позаботиться лишь об одном из них. И в данный момент приоритет был у Эрена. Эти ночные ужасы начались вскоре после того, как Микаса присоединилась к их странной семье. Они были такими же выматывающими сколь неуловимыми. Были недели, которые складывались в месяца без ночных ужасов, а были недели, как эта, когда ночной ужас случался практически каждую ночь. Педиатр сказал, что ужасы Эрена были следствием стресса, но Леви не был уверен, что он способен помочь хоть чем-то, кроме тщательного урегулирования режима сна. Спрашивать у Эрена о его беспокойствах было так же эффективно, как разговаривать с домашним растением. Рука Леви прошлась сквозь взлохмаченные волосы Эрена, пока он наблюдал, как мальчик справляется с паникой. Это действие было направлено больше на успокоение собственных нервов. Леви было необходимо занять себя чем-то, пока он смотрел на нахмуренные брови, крепко зажмуренные глаза и искаженное от страха лицо Эрена. Его кожа была совершенно бледной, в отличии от обычного красивого оливкового оттенка, который так любил Леви. Его рот открывался и закрывался от сдавленных криков. Всё, что мог сделать Леви, это лишь ждать и не будить Эрена. Через несколько минут мальчик начал успокаиваться. Ужас отступал и Эрен вновь погружался в мирный сон. Леви осторожно уложил его руки, укрыл одеялом, которое было сброшено, и оставил маленький поцелуй на его лбу. Теперь Леви было необходимо успокоить второго ребенка. Микаса сидела в комнате Леви на полу между кроватью и кофейным столиком, поставив стакан с водой перед собой. Леви заставил себя проигнорировать тот факт, что она не использовала подстаканник. Единственный свет исходил из кухни, наполняя спальню резкими тенями, и она выглядела такой маленькой и хрупкой, сидя вот так на полу, но Леви знал, что она невероятно выносливая и сильная. Её руки крепко сжимали стакан, а лицо было спокойным. Лишь высохшие дорожки слез виднелись на маленьких щечках. Для Леви Микаса всё ещё оставалась загадкой. По большей части она была мирным и сдержанным ребенком. Ровно до момента, пока плотина её эмоций не прорывалась, и она не становилась расстроенной и нуждающейся в тепле и заботе. К сожалению, в последние недели это происходило всё чаще. Всё это волновало Леви, который понимал, что такое поведение не было здоровым. Леви устало присел рядом со своей девочкой. Микаса сразу же легонько прислонилась к нему, и он любезно прижал ребенка к себе. — Эрен в порядке? — она негромко спросила. — Да, с Эреном всё в порядке, — Леви заверил её, не в силах скрыть усталость в голосе. — Когда закончатся эти страшные сны? — Микаса через мгновение посмотрела на своего папу. — Я не знаю, — честно ответил Леви, — но страшный сон не навредит Эрену. Он в порядке. Микаса медленно кивнула. Леви знал, что ей сложно поверить в его слова. Ночные ужасы беспокоили Микасу больше всего. Это затрагивало и Леви, но он был взрослым и он мог справиться со своими эмоциями. Для ребенка же эти ужасы не имели никакого смысла и сильно пугали. Детскому разуму было трудно осознать тот факт, что это не причиняет вреда Эрену. Леви подождал, пока дыхание Микасы замедлится и её тельце сильнее прильнет к нему, чтобы перенести её обратно в детскую. Он осторожно подхватил её и встал. Леви ещё не до конца овладел искусством укладывать спящего ребенка в постель, поэтому Микаса проснулась, оказавшись в кровати. К счастью, она сразу же закрыла глаза и перекатилась на бок, вновь погружаясь в сон. Как можно тише, Леви выскользнул из их комнаты и устало рухнул обратно в собственную постель. Взглянув на часы, он лишь надеялся, что дети смогут выспаться. Но этого не произошло. Утро из плохого перетекло в ужасное. — Эрен, я не буду готовить что-то другое! Ты съешь яйца или останешься голодным! — строго заявил Леви, чуть повысив голос. Он стоял у раковины в фартуке поверх пижамы, потому что у него не было времени, чтобы переодеться, и оттирал сковороду от пригоревшей яичницы. — Нет! Яйца противные! — Эрен гневно кричал со своего места за столом. — Я люблю яйца, — тихо сказала Микаса, садясь напротив, но была проигнорирована. С пеной до самых локтей Леви обернулся, чтобы взглянуть на детей. — Ешь яйца! — приказал он, бросая на Эрена укоризненный взгляд. Это совершенно не успокоило Эрена. — Это нечестно! — кричал мальчик. Охваченный истерикой, он поднял свою тарелку с завтраком и бросил на пол. Яйца разлетелись повсюду. И в один момент, казалось, вся квартира застыла. — Эрен, нет, — чуть запоздало прошептала Микаса. Истерика, которую устроил Эрен сразу же кончилась, и он вмиг пожалел о своем решении. Все взгляды были прикованы к папе-Леви, который стоял посреди кухни с зажмуренными глазами и мыльными руками, хватаясь за край стойки для поддержки. Слезы навернулись на глаза Эрена, как только он понял, что довел папу до предела. Эрен знал, что бардак очень сильно расстраивает папу. Он видел, как папа часами моет и убирает комнаты, пока его руки не начинали краснеть от работы. Как-то папа пытался объяснить ему, что он не может контролировать то, как сильно его огорчает беспорядок, как сильно бардак пугает его, и то, что как раз уборка помогает ему успокоиться. Вместе они, Эрен и папа-Леви, заключили сделку: Эрен будет стараться не сердиться так часто и сильно, а папа постарается не бояться беспорядков. — Папа, прости меня, — тихо прошептал Эрен, когда Леви так и не двинулся со своего места. Внутренне Леви пытался подавить панику, быстро разрастающуюся у него в груди. Он не потеряет самообладание из-за своих детей. Это не было их виной. Это был всего лишь небольшой бардак. Однако у него не было никакой возможности избавиться от этой тревоги. Недостаток сна и небольшие сложности с Эреном ночью сделали его уязвимым и измученным этим утром. Считая в голове, Леви сделал глубокий вдох (…3, 4, 5, 6) и выдох (…7, 8, 9, 10). Когда его пульс замедлился достаточно, Леви был готов столкнуться с этим беспорядком. Однако первое, что он увидел, открыв глаза, были его милые малыши, наблюдающие за папой в беспокойстве. Эрен практически плакал. Вина захлестнула его. — Я не сержусь, Эрен, — спокойно сказал Леви, — но это неприемлемо бросать свою еду, если она тебе не нравится. Ты поможешь мне здесь всё убрать. Его голос звучал возможно чуть строже, чем требовалось. Эрен лишь коротко кивнул в ответ. Именно в этот момент раздался дверной звонок. Еще слегка встревоженный кухонным инцидентом, Леви поспешил к двери, ворча на того, кто решил побеспокоить их так рано. По ту сторону двери он обнаружил знакомого, высокого, красивого, безупречно одетого мужчину с таким же хорошо ухоженным ребенком на руках. Это были соседи семейства Леви. — Здравствуйте, я Эрвин Смит, и я живу прямо через холл. Мне очень жаль, что я беспокою вас так рано, но я видел, что у вас есть дети, и хотел попросить об одолжении… — начал мужчина, но остановился, когда заметил развернувшуюся сцену в квартире соседа. Из дверного проема он видел небольшую гостиную, и прямо за ней кухню, где двое расстроенных малыша стояли посреди яичного беспорядка. Его взгляд вернулся к намыленному, невысокому и раздраженному Леви. Эрвин неловко откашлялся. — Я не вовремя?