Одинокие отцы и их неугомонные дети-титаны

Готовка с детьми должно было быть занимательным, сближающим семейным занятием. Это определенно было то, чем Микаса с Эреном всегда хотели заняться, как только Леви направлялся на кухню, но к сожалению две четырехлетки были также полезны в готовке, как удар по лицу. Излишне говорить, что Леви планировал испечь этот пирог исключительно самостоятельно, чтобы он точно получился идеальным. Поэтому он прибег к тактике, которую использовал только в очень крайних случаях, а именно — он усадил детей перед телевизором со стопкой детских DVD-дисков. Это была очень эффективная стратегия. Через несколько часов дети уже были уставшими и беспокойными от просмотра мультиков, зато лимонный пирог с меренгой стоял в холодильнике в своем лучшем виде и охлаждался. Это была действительно одна из лучших работ Леви. Ровно в 17:57 Леви с пирогом в руках и в сопровождении детей пересек холл, встал напротив двери семьи Смит и постучал. Это был первый раз, когда они все увидят квартиру Смитов, и Леви, в очередной раз удивляясь, обнаружил, что волнуется так же, как и его дети. Когда дверь открылась, то Леви постарался не задохнуться от лучезарной улыбки, с которой приветствовал их Эрвин. — Эрен! Микаса! — весело воскликнул Армин, выглядывая из-за папиной ноги. — Заходите и идемте смотреть мою комнату! Дети незамедлительно пришли в движение, промчавшись мимо Эрвина, который лишь усмехнулся их дикому восторгу. Леви, хоть и был согласен, что этот энтузиазм был крайне милым, всё же слегка смутился отсутствием манер у своих детей. — Вы ничего не забыли? — он позвал их. На полпути по коридору Микаса затормозила и обернулась, вопросительно глядя на Леви. Эрен же был слишком поглощен своим восторгом от дома Армина, даже если по планировке он был точно таким же как и его собственный, чтобы услышать своего папу. Как намек, Леви приподнял ногу и покрутил ею. Кивнув, Микаса поспешила обратно к двери и аккуратно сняла свои туфли. — Позови Эрена ко мне, — попросил Леви. — Ты забыл снять обувь, Эрен! — воскликнула Микаса, вновь убегая за своими друзьями. — Не нужно беспокоиться об этом, — голос Эрвина звучал снисходительно. — Немного грязи это нормально. Но Леви покачал головой на это: — Нет, они знают, что я просил их снимать обувь, когда они входят к кому-то в дом. Подумав сейчас, то казалось немного глупым прикладывать столько усилий, чтобы обуть своих детей лишь для того, чтобы они пересекли холл из одной квартиры в другую. Однако Леви не собирался позволять своим детям ходить без обуви по грязи коридоров их жилого комплекса. Эрвин лишь пожал плечами на это. — Хорошо, — сказал он, а затем запоздало махнул рукой, приглашая своего гостя всё же пройти в квартиру. Осознав, что он всё ещё неловко стоит в холле, Леви прошел мимо, безусловно, гораздо более крупного тела Эрвина, в уютную квартиру Смитов. Когда он скинул собственную обувь, Эрен, словно маленькая ракета, подбежал к ним, торопливо и неловко снимая свои ботинки, прежде чем также стремительно умчаться обратно в комнату Армина. Эрвин вновь усмехнулся, увидев раздраженное выражение Эрена, когда Леви пальцами ноги сложил три пары обуви в аккуратную линию. — Я, эм, принес пирог, — Леви протянул свой подарок хозяину дома. — Ох, спасибо, — искренне отозвался Эрвин, — я отнесу его на кухню пока что. Не говоря ни слова, Леви последовал за ним, пристально рассматривая дом своего нового знакомого. Несмотря на одинаковую планировку, квартира выглядела совершенно по-другому. Дизайн квартиры Смитов не имел таких же четких линий и изящной эстетики, как это было дома у Леви. Зато здесь было абсолютно по-домашнему уютно и тепло, хоть и с небольшим беспорядком. Леви мог однозначно сказать, что Эрвин приложил множество усилий, чтобы навести порядок в доме, и Леви старался не обращать внимания на пятно на ковре в углу гостиной или на тонкий слой пыли на книжной полке. По крайней мере на кухне была идеальная чистота, как результат не слишком частого использования этой зоны. — Просто устраивайся поудобнее, — сказал Эрвин. — Ужин почти готов. — Я могу чем-то помочь? — предложил Леви, но Эрвин отмахнулся от него, показывая, что ничего не нужно. Леви аккуратно присел на диван и продолжил свой осмотр жилища Эрвина. Книжная полка была совершенно неорганизованно и беспорядочно забита разными книгами. На полках, где не было книг, стояло множество фотографий в рамках. На большинстве из них был Армин в разный период своей жизни, от совсем крошечного до уже большого четырехлетнего мальчика. Леви увидел и Ханджи на некоторых снимках. Он решил, что работа няней сделала их неотъемлемой частью этой маленькой семьи. Но один семейный портрет особенно привлек внимание Леви. Это было единственное фото, где фигурировал сам Эрвин. На фото Эрвин стоял за спиной красивой женщины, которая держала в руках маленький светло-розовый сверток. Леви предположил, что этим свертком был новорожденный Армин, а женщиной — его мама. «Что же с ней случилось?» Из кухни раздался настоящий грохот и на мгновение Леви забеспокоился, о том, что же в итоге Эрвин собирался подать на ужин, учитывая, как несколько дней назад он признался, что не слишком часто готовит. Независимо от того, что это было, Леви решил, что постарается быть вежливым, хотя это могло быть действительно затруднительно, так как его лицо сразу же выражало неудовольствие. В любой другой ситуации Леви было бы всё равно, если кто-то посчитал бы его грубым. Это просто был его характер. Но по какой-то идиотской причине, он не хотел ранить чувства Эрвина. — Ужин готов, — объявил Эрвин. После небольших торгов с детьми, которые были в абсолютном восторге, исследуя каждый уголок комнаты Армина и наслаждаясь всеми новыми игрушками, они наконец смогли собраться вокруг кухонного стола Смитов. Стульев на всех не хватало, поэтому Армину пришлось сесть на табурет в углу рядом с отцом. Посреди стола стояла огромная тарелка с ростбифом и морковью, а также миска с картофельным пюре. Леви вскинул брови в одобрении. Это был впечатляющий ужин; выглядело, что еды было гораздо больше, чем они впятером могли бы съесть. — Приготовить всё это было не слишком сложно, — заявил Эрвин, очевидно прочитав мысли Леви. Накладывая еду в тарелку Армина, он продолжил. — Это простой рецепт моей мамы. К сожалению, все её рецепты расписаны так, что можно накормить целую армию. Леви весело хмыкнул на это, накладывая ужин сначала Микасе, а затем Эрену. Как и ожидалось, Эрен тихо зашипел, когда Леви положил впечатляющую порцию моркови в его тарелку. С легким подзатыльником от его папы он замолчал, но продолжил злобно разглядывать овощного врага на тарелке. Микаса, которая была более сдержанной в своих жалобах, отодвинула кусок говядины до самого края тарелки и решила просто игнорировать мясо. Так продолжалось, пока Леви не посмотрел на них своим выразительным взглядом, и дети неохотно попробовали по кусочку еды, которую не любили. — Очень вкусно, — похвалил Леви не только из вежливости. Он правда наслаждался едой. С очаровательной улыбкой Эрвин любезно принял похвалу. Пока он ел, Леви не мог не заметить, насколько хорошо воспитан был Армин. Когда ему требовалось ещё сока, он всегда вежливо спрашивал своего папочку, чтобы тот помог. Во время еды он изящно вытирал рот салфеткой и сводил беспорядок вокруг себя к минимуму. Оглядываясь на своих детей, Леви видел, что Эрен, как и всегда, ел с непередаваемым удовольствием, что приводило к грязному лицу, рукам и столу вокруг его тарелки; Микаса же не переставала ковыряться в еде, выуживая наиболее вкусные кусочки и тыкала Леви каждый раз, когда ей хотелось чего-то ещё. Леви знал, что это было неправильно — сравнивать поведение его детей с чужими. Но Армин был таким воспитанным и уравновешенным. Отчасти это было связано с уже врожденным характером, но часть такого поведения была результатом того, как его воспитывали родители. Леви удивлялся, что, черт возьми, Эрвин сделал, что ему достался такой идеальный мальчик? На самом деле он немного завидовал. И при этой мысли он сразу же одернул себя. Он любил своих детей. На самом деле, он не променял бы их и на целый мир. Но иногда … иногда это всё было просто слишком. Именно тогда он заметил, как ужасен был в своей попытке социализации, погрузившись в собственные мысли и позволяя детям вести разговор. Не то чтобы Эрвин был против молчания Леви. Похоже Эрвин считал Эрена и Микасу самой очаровательной парочкой в мире. По общему признанию, они могли быть чертовски милыми, когда не были заняты разрушением тщательно выстроенного здравомыслия в жизни Леви. Но даже тогда они всё ещё были бесспорно очаровательны. Или, может быть, Леви был просто предвзят. — Армин, а где твоя мама? — внезапно спросил Эрен. — Я никогда не видел ее. Ладно, Леви передумал. Его дети временами могли быть ужасно бестактными. — Эрен, — тихо упрекнул он, чувствуя настоящий ужас. Он взглянул на Эрвина, извиняясь. Конечно он не знал всей ситуации с матерью Армина, но догадывался, что это была щекотливая тема. В их семье тема матерей тоже не была особенно приятной. К облегчению Леви, Эрвин ободряюще улыбнулся. — Всё в порядке, — он заверил Леви. Затем он посмотрел на Эрена и спокойно ответил. — Мама Армина умерла, когда он был совсем маленьким. Глаза Эрена расширились. — Прости, Армин, — он тихо пробормотал, а затем продолжил более оптимистично. — Хотя всё в порядке, потому что моя мама тоже умерла, когда я был маленьким. И у Микасы тоже нет мамы. Нам не нужны наши мамы, потому что у нас есть папа! В порыве нежности Леви протянул руку и взъерошил волосы Эрена. Его сын мог быть настоящим солнышком, даже не сознавая этого. Леви заметил, с каким любопытством Эрвин наблюдает за ним, и как поспешно отводит взгляд. Вскоре после этого дети, извинившись, убежали играть дальше, оставив взрослых сидеть одних в уютной тишине. — Извини за это. Эрен может быть непреднамеренно грубым, — заявил Леви, зная, что Эрвин поймет, о чем он. Эрвин покачал головой. — Всё в порядке, правда. Я не против поговорить об этом, — его голос звучал спокойно и ровно. — Какой она была? — Леви поразился сам себе, задав этот вопрос. Но ему было любопытно, и он хотел узнать больше об Эрвине и том, почему он был так спокоен, когда говорил о чем-то столь трагичном. — Она была очень милой. Как Армин, — ответил Эрвин, совершенно не обеспокоенный вопросом. — Её звали Мария. Мы познакомились в университете. Она была великолепна и мы начали встречаться. Пока он говорил, его взгляд затуманился, и он не смотрел в глаза Леви, затерявшись в собственных воспоминаниях. Его голос не был излишне нежным, он звучал просто спокойно и безмятежно. — Мы были уже женаты пять лет, когда решили завести ребенка. С этим были кое-какие проблемы, Мария долго не могла забеременеть. Леви неловко поерзал. Эта информация была такой личной, а Эрвин так легко делился ею, выглядя при этом совершенно невозмутимо. — В конце концов нам удалось зачать Армина, но беременность протекала очень тяжело. Мы оба знали, что вероятность проблем со здоровьем у Марии после беременности была очень высока, — продолжил Эрвин. — Она продержалась шесть месяцев после рождения Армина. — Мне очень жаль, — искренне отозвался Леви. Наконец Эрвин взглянул на него. — Не надо, — он сказал с нежной улыбкой. — Это случилось очень давно. В ответ Леви лишь неопределенно хмыкнул. У него осталось ощущение, что несмотря на то, что Эрвин так легко поделился такой интимной историей, он всё же что-то скрывал и не договаривал. Леви догадывался, что за этим спокойным фасадом Эрвин прятал от него свои истинные чувства по поводу всей истории. И по какой-то причине Леви это расстраивало. Леви пытался настоять, чтобы помочь с мойкой посуды после ужина, однако у Эрвина была более сильная воля, чем у него, и в конце концов, посуда осталась стоять в раковине, ожидая, что её вымоют позже. Дети продолжали играть в комнате Армина, и по шуму, который они издавали, казалось были счастливы и веселы. В итоге два отца оказались рядом на диване, как и прежде. Леви сидел с самого краешка, всё ещё чувствуя небольшую неловкость из-за недавнего разговора. — Могу я задать потенциально неловкий и личный вопрос? — Эрвин нарушил тишину. Взглянув на мужчину, Леви задумался, прежде чем решил, что его любопытство все же превышает его тревогу. — Давай. — Эрен и Микаса биологически не твои, не так ли? И это всё? Леви покачал головой: — Нет, не мои. На самом деле мы даже не какие-нибудь дальние родственники. Я их усыновил. — Я могу спросить, как они попали под твою опеку? — Эрвин задумчиво посмотрел на него. — На самом деле, это интересная история, — ответил Леви. — Учитывая все обстоятельства. Леви никогда не думал о том, чтобы завести детей. Его собственные родители были ужасны, и он, будучи подростком, решил, что ни за что и никогда не обречет ни в чем неповинного ребенка на свою жалкую личность. Помимо того, что он уже тогда осознавал, что является геем и совершенно не спешил встречаться с парнями и бросаться в какие-либо отношения. Его юность была суровой. Не худшей из возможных, но… но однозначно могло быть и лучше. Когда Леви, к счастью, наконец смог переехать и начать жить самостоятельно, то он оказался соседом эксцентричной молодой пары, которая любезно взяла его под свое крыло. Это были Гриша и Карла Йегеры. Вернее, Карла взяла его под своё крыло, так как её муж постоянно был занят в медицинской школе. Именно Карла предостерегла и спасла Леви от того, что скорее всего привело бы его к преступной жизни. Леви знал, что был близок к этому образу жизни, когда переехал в унылый и мрачный жилой комплекс. Большинство его обитателей были бедными студентами или бывшими и будущими преступниками. Но Карла зашла к нему познакомиться, прихватив тарелку с разными вкусностями, и, когда узнала, что Леви совершенно не умеет готовить и ест что попало, стала каждый вечер приглашать его на ужин. Именно она научила его всем основам и нескольким хитростям на кухне. Поскольку Гриша практически никогда не появлялся дома к ужину, то у Леви с Карлой был отличный шанс хорошо узнать друг друга. Она смогла справиться с колючим характером Леви, и они стали действительно близкими друзьями. Это Карла помогла Леви найти стабильную работу, чтобы он мог спокойно прокормить себя, и это Карла открыла в Леви писательский талант. И именно Карла была тем человеком, кто подтолкнул его пойти в издательство, где у Леви имеется контракт и по сей день. Прошло несколько лет и у Йегеров родился мальчик. Эрен. Его Эрен. В течение двух лет Карла настаивала и просила, чтобы Леви стал опекуном Эрена на случай, если с ней и Гришей случится худшее. Конечно, Леви упорно отказывался, обоснуя это тем, что он никоим образом не был способен позаботиться о ребенке. Даже если это был Эрен, которого он так сильно любил. Но затем худшее случилось. В автомобильной аварии. Внезапно Леви оказался втянут в споры и разбирательства с социальными службами по поводу опеки над Эреном. Он был одиноким мужчиной, двадцати пяти лет, с сомнительным психическим здоровьем. К счастью сотрудница, которая вела дело Эрена, Петра Рал, оказалась понимающей и доброй. Помогло и то, что доход Леви был стабильным и достаточным, чтобы обеспечить их обоих, также он мог работать из дома, и они уже были знакомы с Эреном и мальчик доверял Леви. Леви был удивлен, как быстро он по-настоящему полюбил Эрена после того, как официально усыновил его. Даже если они не были связаны кровью, Леви наконец осознал и понял ту безусловную связь, что образуется между родителем и ребенком. Связь, которую невозможно описать должным образом. После официального усыновления, Леви и Эрен переехали в более красивый и лучший жилой комплекс и стали приспосабливаться к своей новой жизни. Практически через год с Леви вновь связалась Петра Рал. Она сообщила, что некая трехлетняя девочка по имени Микаса Аккерман оказалась в чрезвычайной ситуации и нуждалась во временном жилье для собственной безопасности. Социальные службы забрали маленькую девочку, уже как два года осиротевшую, от собственных жестоких родственников, которые должны были заботиться о ней в тот момент. Леви с готовностью согласился помочь и Микасу доставили к ним домой. Однако чего Леви не ожидал, так это то, как быстро Микасе удалось расположить к себе и его, и Эрена. То, что начиналось как временное пристанище, быстро перетекло в новую официальную опеку. Леви даже не удивлялся тому, насколько мягкотелым он стал. — И вот уже почти год, как Микаса с нами, — Леви наконец закончил свой рассказ. Пока Леви подробно рассказывал историю своей семьи, Эрвин слушал с неподдельным восхищением и пристальным вниманием. У него было задумчивое выражение лица, и он ни разу не перебил Леви, пока тот говорил. — Спасибо, что рассказал мне это, — голос Эрвина звучал искренне. — Это правда что-то очень личное, и для меня много значит, что тебе было достаточно комфортно поделиться этим со мной. Леви пожал плечами, не обращая внимания на то, как что-то сжалось в груди от слов Эрвина: — На самом деле ничего особенного. Эрвин выглядел так, будто собирался возразить, но Леви внезапно подскочил с дивана, не давая даже начать. — Уже поздно, детей пора вести домой укладывать спать, — заявил он. Леви пришлось отрывать сонных детей от игрушек, обувать их и выталкивать за дверь. Всё это время Эрвин стоял рядом со своей очаровательной улыбкой и благодарил их за то, что они пришли. — Мы должны собираться так чаще, — предложил Эрвин, когда Леви наклонился поднять Микасу, чтобы она не заснула прямо в прихожей. Он слегка пошатнулся, когда наконец выпрямился с ребенком на руках. — Хорошо. Затем, как можно быстрее, он потащил Эрена за руку обратно домой через весь холл. Только когда Леви уложил детей в постель, он позволил себе задуматься о том, что только что произошло. Спрятав лицо в ладонях, он задавался вопросом, что заставило его поделиться своей историей с Эрвином. А затем согласиться сделать их семейные посиделки обычным делом. Его не расстраивало то, что он согласился на это, на самом деле это была практически головокружительная перспектива. Но Леви был обеспокоен причинами, по которым он чувствовал себя так комфортно делая всё это. Он едва мог признаться себе, но этот мужчина очень сильно привлекал его. Эрвин был слишком очаровательным для Леви. Затем Леви осознал, что в тумане своих трепещущих чувств он полностью забыл о пироге, который так и остался несъеденным в квартире Эрвина. Он по-настоящему попал.