***
Вселенная Mass Effect
— Друзья, я бы хотел предложить ещё один тост! Кайден не смог сдержать улыбку, наблюдая за тем, как толпа сослуживцев, сначала с дружным одобрительным возгласом, а потом и с вежливой тишиной, обращает всё своё внимание на занявшего угловое место за столом Прессли. Переодетый из привычной своей персоне военной формы в простой гражданский полукомбинезон, штурман Нормандии медленно поднялся со стула, не забыв прихватить с него наполненный бокал, и попытался выпрямиться, однако уже выпитое спиртное резко дало о себе знать, и вынудило мужчину неуклюже покачнутся, что тут же вызвало волну тихих пересмешек между остальными собравшимися в кают-компании. Сам Прессли, тем не менее, не придал этому никакого значения. Подняв бокал над столом, Чарльз вернул себе голос: — Вчерашний день будет навсегда записан в историю Альянса, как один из величайших дней с момента его основания. Мы одержали великую победу и… Поначалу Кайден старался не упускать ни одной детали звучавшего тоста, но быстро понял, что ему это надоело. Сегодня он слышал подобное уже, наверное, десяток раз, если не больше. Иногда менялись формулировки, иногда придавалось умноженное значение тому или иному факту, но во всех них, так или иначе, встречалось несколько одних и тех же неизменных слов, которыми можно было легко и кратко объяснить всё произошедшее: «Альянс», «победа», «Цитадель», «геты», «Сарен» и конечно же «Шепард». Толпа собравшихся тем временем вновь взорвалась ликованием, громкость которого тут же заглушила баталия из дюжины столкнувшихся друг с другом стаканов. Судя по всему, произнесённый Прессли тост всё-таки хорошо вписался в обстановку. — Эй, Аленко, давай сюда! — заорал кто-то, заметив стоящего в боковом проходе коридора лейтенанта. — Присоединяйся! Кайден молча покачал головой, даже не зная кому именно из собравшихся отвечает отказом. — Да оставь ты этого биомана в покое. — послышался ещё чей-то заметно нетрезвый призыв. — Сам же знаешь, что они уже после одного глотка начинают скулить о своей больной голове. — Ну хоть нулевым элементом не пердят. — хихикая, брякнул ещё кто-то. — А жаль, — вставил четвёртый голос, — нашему движку это на пользу пошло бы. Дружный хохот, вне всякого сомнения, дошёл до каждого закоулка Нормандии. Кайден тоже смеялся, но уже двигаясь вверх по лестнице. В БИЦ корабля было необычайно пустынно и Аленко сам не заметил, как задержался у дверей, захваченный этим ранее невиданным явлением. Лейтенант привык видеть в этом месте самую оживлённую точку судна, а сейчас почти все компьютеры и системы были отключены или переведены в спящий режим, и повсюду царило нерушимое молчание, будто Нормандия дремала. Что ж, она заслужила хорошего сна и отдыха, решил Кайден про себя. И это была чистая правда. Прошло немногим больше двенадцати часов с тех пор, как фрегат состыковался с флагманским крейсером Альянса и всего лишь чуть больше суток с момента получения приказа о всеобщем отступлении Арктурского флота от Цитадели, где состоялась битва с внезапно нахлынувшими на станцию гетами во главе с дредноутом-Властелином. В отличии от остального экипажа Нормандии, начиная с того момента, Кайден ни на секунду не сомкнул глаз. Ему просто не хотелось спать после того, что он видел. Всё произошло так быстро: несанкционированный старт (или, проще говоря, угон) Нормандии, полёт до ранее никем неизведанного Ила, рискованная высадка, встреча с протеанским ВИ «Стражем», поиски Канала и возвращение на Цитадель через спрятанный ретранслятор. В какой-то момент Кайдену начало казаться, что они действовали по некоему кем-то заранее прописанному сценарию, однако это было далеко не так. Они просто следовали за своим капитаном, воодушевлённые и исполненные решимости остановить Властелина. И у них получилось. Лейтенанту до сих пор с трудом верилось в это, но незабываемая картина того, как колоссальная кальмарообразная форма Жнеца обрушивается с Башни Совета Цитадели всплывала перед глазами каждый раз, когда подобное сомнение закрадывалось к нему в мысли. Они одолели его. Одолели Властелина. Одолели Жнеца. Аленко оглянулся через плечо на оставшуюся позади открытую дверь. С нижней палубы корабля, где располагалась недавно покинутая им кают-компанию вновь донёсся радостный гогот празднующих. Пусть себе наслаждаются — имеют на это полное право. Весь экипаж получил от командования трое суток немедленного увольнения на время разбирательства в последствиях случившегося нападения (а заодно и никем не предвиденного участия в нём Нормандии). Не обошлось и без капитанского одобрения, чьё личное присутствие было сейчас необходимо на Цитадели. До получения каких-либо иных распоряжений, экипаж был предоставлен самому себе, и решение устроить пышное празднество не заставило себя долго ждать. Даже часть экипажа соседствующего ныне с Нормандией крейсера не осталась в стороне при столь деликатной обстановке. Кайден медленно побрёл вдоль зала и менее чем через полминуты добрался до центрального коридора, ведущего в сторону стыковочного отсека и рубки пилота. Лейтенант уже хотел было пройти мимо, но замер, заприметив в конце продольного прохода статную женскую фигуру, стоящую по соседству с высоким пилотским креслом. — Лиара? — позвал Аленко, приближаясь. Азари обернулась и тут же отпустила приветливую улыбку, а из-за спинки кресла неуклюже вывалилась физиономия Джокера в армейской кепке. — Вечер добрый. — пилот небрежно козырнул и снова скрылся в просторах своего седалища. — Я думал, что ты будешь с остальными. — Там и без меня весело. — усмехнулся Кайден, останавливаясь. — Да и выпивка мне на пользу не пойдёт. — Ах, да, — мигрени. — процедил Джокер, разворачивая кресло на сто восемьдесят градусов, чтобы видеть обоих товарищей. — Ну, не мне тебя учить. Кайден обвёл неторопливым взглядом всю кабину. Для Джокера это место было своим собственным храмом, и интуиция подсказывала, что сейчас, когда Нормандия стоит на приколе, тот испытывает небывалое раздражение за то, в каком состоянии находится его святая святых — большая часть голограммных мониторов и панелей были погашены, а те, что ещё как-то демонстрировали жизнедеятельность, светились совсем тускло или демонстрировали информационное послание о том, что системы корабля заблокированы высшим кодом безопасности. — А вы как, док? — Кайден переключил внимание на стоящую до того в молчании Лиару. — Потрясена. — отозвалась азари с небольшой задержкой. — Никогда не думала, что стану не то что свидетелем, а участником подобного. — Как и все мы. — согласно закивал Джокер, выпрямляя кресло до почти полного горизонтального положения, чтобы улечься в него, как на кровати. Пилот слегка поморщился, видимо, из-за заломивших от смены позы рёбер, и уставился в потолок, где остеклённый купол кабины был сокрыт бронированными заслонами. — Это, я вам скажу, было внушительное светопреставление. — Возможно, из космоса, — перебила его Лиара, — но вы не видели того, что творилось на станции. — Я смотрел записи. — проворчал Джокер. — Мне и этого хватило, док. Не сомневаюсь, что основное веселье досталось вам. Подумаешь, я всего-то нанёс Властелину последний удар. — он легонько похлопал себя по груди. — Так держать, лейтенант. — Меня не перестаёт поражать ваше легкомыслие, мистер Моро. — Кайден в кой-то веке различил на лице Лиары сердитое выражение. — Там погибли сотни мирных жителей и тысячи солдат — ваших братьев из Альянса, между прочим, тоже. — Доктор Т`Сони, он шутит, — попытался оправдать пилота Аленко. — Не самая лучшая тема для шуток, лейтенант. С этим было сложно не согласиться. Кайден мельком взглянул на насупившегося, но продолжающего блаженствовать в кресле-лежаке Джокера. — Уверен, что он это тоже осознаёт. Пилот отвернул голову в сторону. — Разумеется, — выдавил он. — Я получил краткую сводку от капитана несколько часов назад. Чёртовы геты расхренебенили почти треть Пятого Флота ещё до того, как вы разблокировали Цитадель, а Властелин в одиночку скосил почти столько же. — Плюс личная флотилия Цитадели. — дополнила Лиара. Кабина зависла в гнетущей тишине. Кайден мысленно анализировал то, чем только что поделились с ним товарищи. Почти весь Арктурский Флот и вся космическая мощь Цитадели! Да, атакующая флотилия гетов была многочисленна и хорошо вооружена, однако лейтенанта гораздо сильнее беспокоил тот ущерб, который нанёс сам Властелин. Против Жнеца выступили все, кто сумел пробиться за начерченную гетами линию фронта, но даже их объединённой мощи не хватило бы, если б не прямое вмешательство капитана. — У вас был сеанс связи? — спросил Аленко, стремясь перевести тему. — Угу. — подтверждающе хмыкнул Джокер. — Капитан сейчас на Цитадели — выслушивает приговор и почести в свой адрес. — Приговор, — передразнивая фыркнула Лиара. — Об этом не может быть и речи. — Мы нарушили устав, по крайней мере, в десяти пунктах, доктор. — ответил Кайден. — Капитан — Спектр Совета. — заспорила Лиара, — Если мне не изменяет память, в правовой конструкт Спецкорпуса не вносили изменений, которые могли бы помешать нам действовать. — Капитан ещё и человек, не забывайте. — внёс свою лепту Джокер. — За нарушение прямого приказа, который был отдан с одобрения военных и политических сил Альянса, трибунал никто не отменял. — пилот откинул голову, аккуратным движением снял со своего чела кепку и уложил у пояса. — Давайте не будем об этом, а? У меня есть предложение получше. С этими словами лейтенант вернул креслу изначальное положение сначала по вертикали, а потом и по направлению, и приблизился к одной из немногих активных панелей. Коснувшись всей ладонью крупного округлого датчика, Джокер снова откатился назад, а секунду спустя защитные заслоны над их головами пришли в движение и начали медленно расползаться в стороны, открывая вид на бездонную пропасть космоса, лишь малая часть которой по левому борту была сокрыта вытянутым корпусом крейсера Альясна, ныне служившего Нормандии своеобразной верфью. Пока защитный купол находился в движении, Кайден успел насчитать пару десятков звёзд и в конце концов остановился на той, что показалась ему самой яркой. Тонкости космической картографии принадлежащих Альянсу территорий, в своё время, он заучил назубок, однако сейчас Нормандия находилась во многих и многих парсеках от тех мест. Лишь небольшое (по космическим стандартам) расстояние лежало между ними и главным ретранслятором Туманности Змея, где в своём бесконечном и неизменном положении находилась Цитадель. Здесь пролегала одна из отмеченных границ туманности, а потому светлая дымка была чуть реже и не мешала обзору. — Я слышала, — вдруг заговорила Лиара, и Кайден заметил, что девушка тоже изучает простилающийся за лобовым иллюминатором космос, — что люди верят, будто звёзды — это души умерших. — Люди во многое верят, док. — ответил Джокер, облокачиваясь на правую руку. — С выходом в космос многие религиозники утратили свой былой шарм. — он растянул губы в широкой улыбке и повернулся к азари. — Помнится мне, у нас в лётной академии был один чудак, который считал, что ваши соплеменники — это ангелы. Всё мечтал познакомиться с одной из вас. Кайден подавил смешок, наблюдая как голубая кожа Лиары на щеках становится темнее, а губы едва заметно изгибаются в неловкой улыбке. — Но, если серьёзно, — продолжил Джефф, — то — да, действительно найдутся те, кто верил и продолжает верить в это. Улыбка Лиары бесследно растаяла. — А Эшли верила в это? — азари повернулась к Кайдену. — Вы знали её лучше, чем я, лейтенант. Аленко потупил взгляд, захваченный врасплох подобным вопросом. Прошло чуть больше недели с момента того, что произошло на Вермайре. За это время большая часть команды уже отошла от траура, предпочтя сосредоточиться на выполнении задания, однако его эта потеря не оставляла до сих пор. Не могла окончательно забыться и история с капралом Дрейвен, которая больше двух суток провела в лазарете под присмотром у Чаквас, после своего заявления о том, что видела Эшли на корабле. — Она верила в Бога, доктор. — он старался тщательно подбирать слова. — Для нашего времени, у неё был очень редкий взгляд на мир. Джокер верно говорит, — таких как Уильямс осталось крайне мало. — Жаль. — с тяжестью вздохнул пилот. — Эшли была прекрасным солдатом, хотя её железная дисциплина меня, не буду скрывать, адски раздражала. — Такие солдаты и нужны нам, лейтенант. — Лиара приблизилась на шаг к креслу и положила ладонь Джокеру на плечо. — Не только Альянсу, но и всей Галактике. Кайден закрыл глаза, представляя тот день, когда они встретили сержанта на Иден Прайм. Как ни посмотри, а опровергнуть слова Лиары и Джокера было невозможно. Эшли осталась одна из всего взвода, но смогла выстоять против гетов, несмотря на их численное превосходство, весь тот хаос, что внезапно обрушился на аграрную колонию и отсутствие какой-либо надежды на прибытие подкреплений извне. Далеко не каждый солдат способен к подобному. — Она всё ещё с нами. — Аленко поочередно удостоил взглядом азари и пилота, а потом поднял правую руку и коснулся ею собственной груди. — Здесь, — он вытянул её вперёд и указал на ту яркую звезду, которую заприметил несколько минут назад, — и там.***
Вселенная StarCraft
Видение оборвалось так же быстро, как и началось. Эшли с трудом выровняла дыхание. В висках у неё пульсировало, в груди грохотало, а на щеках остывала выступившая влага. Сержант единожды моргнула, прогоняя со зрения неприятное бельмо всё ещё удерживающее некоторые контуры и частички видения. Видения, — не галлюцинации и не очередного жуткого посыла от Амуна. Она была там. Она вернулась туда и всё видела, слышала и ощущала: знакомые коридоры, привычные звуки и запахи корабля. Она была им и видела его глазами, но не могла никак дать о себе знать. — Кайден? — позвала Эшли в темноту перед собой. Ответа разумеется не последовало. Выпустив из груди весь воздух, Уильямс заново наполнили лёгкие одним большим вдохом и только после этого осознала, что сидит на коленях. Поднявшись на ненадёжно держащих её ногах, девушка снова огляделась. Тьма и «ничто» никуда не пропали. Эшли коснулась пальцами собственной скулы, стирая холодящую лицо влажность. Вспомнить когда именно она заплакала ей не удалось. — О, Кайден, — зашептала она сорвавшимся голосом, — я не умерла. Я жива, и я скоро вернусь к вам. Мысль о прежней цели заставила её почувствовать себя растерянной, сломленной, разбитой и потерявшейся. Кругом была лишь Пустота и ничего более. Она хочет вернуться, но куда идти? Нет никого кто мог бы подсказать ей направление, а пытаться ориентироваться в этой пустой мгле самостоятельно казалось безнадёжной затеей. Идти куда-то — всё равно, что стоять на месте, как бы противоречиво это не звучало. — Дитя. Эшли даже не осознала собственного испуга за вереницей прочих отрицательных чувств. В первое мгновение девушке даже подумалось, что ею овладело очередное видение, однако прошло не более нескольких секунд и зов повторился. А потом ещё раз. Гулкий и многотонный голос раздавался отовсюду сразу, повторяя произносимые слова эхом. — Кто здесь? — Эшли вытерла остатки выступивших слёз и опять огляделась. — Покажись. Тонкое, едва различимое сияние показалось откуда-то снизу, вынудив сержанта опустить взгляд к собственным ногам. Если бы не кромешная тьма, то она, скорее всего, подумала бы, что стоит на гладком льду, под которым полыхает яркий свет — примерно на это было похоже увиденное ею. Свет был слаб и с трудом пробивался к ней, он не был слепящим, но и достаточной яркостью похвастаться не мог. И всё же Эшли ощутила странное успокоение, а в груди у неё перестало клокотать. — Кто ты? — медленно произнесла она, отступая на шаг назад. Свет пришёл в движение, устремляясь к ней. Преодолев невидимую преграду отсутствующей тверди, он замер прямо перед ней на уровне груди. Это был неаккуратный шар, изливающий из себя свечение короткими, колышущимися волнами, будто Эшли смотрела на крошечное солнце или звезду. — Кто ты? — повторила сержант свой вопрос. — Ты Амун? Шар будто среагировал на прозвучавшее имя и заколыхался сильнее, точно задрожал. — Я не мой тюремщик, дитя чужого мира. Я всего лишь пленник Пустоты, как ныне и ты. Тюремщик? Пленник? Эшли медленно зашагала вбок, обходя светящееся нечто, однако остановилась через несколько шагов, поняв, что шар одинаков со всех сторон. — Тогда назови своё имя. — потребовала она. — Моё имя не предназначено для твоего слуха, дитя чужого мира. — отозвался голос. — Но мне ведомо твоё, Эшли Уильямс. Знай же, что я не враг тебе. Эшли сощурилась, хоть свет и не слепил её. — Вот как? И кто же тебя послал? Шар полыхнул короткой вспышкой и немного увеличился в размерах. — Твоё недоверие не оскорбляет меня, дитя. — загудел он. — Твой путь по чужим дорогам был слишком долог и переполнил тебя вопросами. Я могу ответить на них и отвечу, ибо для этого я и пробился к тебе сквозь хватку Падшего. Чужое. Эшли зацепилась за это слово. Кем бы ни был её таинственный собеседник, он прямо называл её «чужой», как Амун и как талдаримы. Неужели он тоже знает о том, что произошло с ней? Темнота вокруг переполнилась странным свистящим звуком, походящим на шелест ветра, а шар света снова принялся колыхаться — в этот раз более настойчиво. Через несколько секунд его свет покинул свои невидимые границы и стал приобретать новую форму. Эшли зачарованно наблюдала, как сияние растёт, обращаясь в какую-то фигуру. Она узнала её ещё до того, как силуэт очертился последними контурами. Перед ней стоял человек, но не совсем такой, которого она помнила. Вместо тёмного цвета брони фигура по-прежнему состояла из сплошного сияния, однако всё равно позволяла узнать себя. Сердце у Эшли опять заколотилось о грудную клетку. — Капитан Шепард? — поражённо прошептала Уильямс. Знакомое лицо тут же исчезло, а черты тела резко сгладились до женской фигуры. Теперь перед сержантом стояла молодая девушка, от одного взгляда на которую у Эшли ёкнуло в горле. Украшающее теперь фигуру светящееся лицо принадлежало её родной сестре. — Сара? — сержант не заметила как бросилась ей навстречу и оказалась почти вплотную к золотящемуся светом силуэту. — Сара, это ты? Не может быть! — Я лишь хотел показать тебе то, что ты любишь и к чему стремишься, дитя чужого мира. — всё тот же гулкий тон сорвался с тонких девичьих губ и заставил Эшли замереть, не дойдя до сестры всего шаг. — Твоя тоска по ним поддерживает связь между нашими мирами и открывает мне знания о тебе. — фигура Сары, не передвигая ногами, отплыла назад. — Но она же ведёт Падшего к своей цели. Свет поглотил сестринское лицо и исказил его, превратив в совершенно другое. Прежде чем Эшли успела что-либо сказать, за спиной светящейся фигуры выросли тонкие и угловатые крылья, волосы стали толще и упали на плечи длинными хлыстами, а всё тело изуродовалось панцирными наростами. — Керриган. — выдохнула Уильямс, ощущая, что глаза у неё опять наполняются слезами. — Верни мне Сару. Верни её! — Существо, что ныне зовётся Королевой Клинков тоже когда-то носило это имя. — возразила ей копия Керриган неизменившимся голосом. — Но сейчас она делит с тобой и мной Пустоту, как пленные делят стены тюрьмы. И вина за это лежит на тех же кто повинен в твоих страданиях, дитя. Ноги у Эшли подкосились, и она опять рухнула на колени. Слёзы стекали по щекам до подбородка, капали вниз и пропадали в чёрной мгле под ней. — Ты знаешь. — прошептала она, стараясь подчинить срывающийся до истеричного хрипа голос. — Если ты знаешь об этом, то помоги мне найти выход отсюда. Что-то тёплое коснулось её щеки, и стекающая в тот момент по ней капля растаяла. Эшли осмелилась поднять взгляд. Крылатая фигура Керриган опустилась перед ней на колени, как и она сама, однако лицо мнимой повелительницы зергов было каким-то другим — губы поднимались в улыбке, но не хищной, а доброй и успокаивающей отчего всё её лицо косвенно изменилось, став практически неотличимым от обычного человеческого. Чешуйчатая ладонь была мягкой, как обычная кожа, а когти на окончаниях вытянутых кривых пальцев не резали. — Выход и вход — это одна и та же дверь, дитя, — заговорил голос, — но не каждая дверь предназначена абсолютно для всех. Эшли качнулась в сторону, высвобождая щеку из искажённой руки. — Дверь. — повторила сержант. — Амун ищет её, чтобы изгнать Керриган ведь так? — Да, изгнать. — светящаяся фигура выпрямилась, возвышаясь над ней. — Изгнать туда, где она будет чужой, как ты здесь. Ты правильно рассудила, дитя. Если это произойдёт, никто не сможет противостоять Падшему. Жизнь погибнет, свет угаснет, — голос на секунду прервался, — а моя надежда будет потеряна. Силуэт Керриган заколыхался, став безконтурным и непонятным, а потом сжался, вновь обратившись шаром сплошного света. Эшли наблюдала за его трансформацией пока та не завершилась, и шар не опустился на уровень её глаз. — Надежда? — переспросила она, вновь избавившись от остатков слёз на лице. — Ты возлагаешь надежды на Керриган? Она же чудовище. Монстр, который командует монстрами. — Она не всегда была такой. — ответил голос. — Я видела, что она делала. Амун показал мне. Шар вновь колыхнулся. — Падший показал творимое ею зло, чтобы сбить тебя с пути. Его сила превосходит мою, но и я могу поделиться с тобой её прошлым, если ты хочешь этого. Эшли призвала всю оставшуюся у неё волю, чтобы подняться на ноги. — Я не хочу ничего знать и хотеть. — выпалила сержант. — Я хочу вернутся домой. Мои друзья в опасности и я должна помочь им. Шар перед ней сузился и затрепетал сотнями крошечных всполохов света. От этого Уильямс обдало странным чувством походящим на тепло. — Мир, что ты покинула, в меньшей опасности чем этот. Те кто близок тебе тоскуют о твоей смерти, но выполняют свой долг. Эшли опешила. — Смерти? Но ведь я жива! — Не для них, дитя. — отозвался шар. — Ты и сама знаешь это. Ты была готова принять смерть. — Я… — слова застряли у неё в горле. — Да, я смирилась с этим! Я должна была умереть, чтобы мой капитан и наша команда спаслись и остановили Сарена! — Но жизнь осталась при тебе. Эшли растерянно огляделась по сторонам, хоть и знала, что ничего кроме темноты не увидит. Она что должна быть благодарна за этот несправедливый поворот судьбы? За то, что эксперимент какой-то чокнутой учёной зашвырнул её в другой мир? За знакомство с такими тварями, как зерги? — Это не моя жизнь! — выкрикнула Уильямс, вновь обращая взгляд к шару. — Лучше бы я осталась там и сдохла, чем… чем всё это! Шар испустил из себя несколько волн света и сдвинулся с места в плавном полёте, огибая сержанта вокруг. — Жестокие слова, — раздался его голос, когда он появился справа от неё и снова остановился, — но ты говоришь правду. Так было бы лучше. Твой приход разрушил хрупкий баланс и подверг опасности наш мир, подарив Падшему шанс претворить то, что ему не дали сделать когда-то. Эшли сразу вспомнила то, что рассказывал ей Стуков. — Ты говоришь о зел-нага? Это ведь они изгнали Амуна в Пустоту? — спросила она. — Да, дитя. Я и мне подобные сделали это на заре цикла. Уильямс невольно отступила на шаг, не переставая глядеть в самое сердце плавающего перед ней единственного источника света. — Ты и есть зел-нага? — Эшли осеклась, осознавав глупость собственных слов. Стуков говорил, что зел-нага — это боги, которые сотворили Вселенную и сотни разных народов, а это… это странное существо (если оно вообще было живым, а не каким-то ещё) даже отдалённо не создавало о себе впечатления подобной созидающей сущности. — То есть, они действительно существуют? — Твоё изумление не открывает мне большего, Эшли Уильямс. — прогудел шар. — Я знаю во что ты веришь, но боги твоего мира остались за дверью, а ты сейчас здесь — в моей тюрьме. Я хочу лишь направить тебя, как направил по твоём прибытии. Эшли была уверена, что её глаза сейчас вывалятся из орбит — до того сильно они распахнулись от услышанного. Краткая вспышка воспоминаний о недавно увиденном и произошедшем заставила её содрогнуться и ощутить укол знакомого жуткого холода. — Это был ты. — зашептала она. — Ты забросил меня на Эфос и не дал Амуну схватить меня, когда я попала в Пустоту в первый раз. Шар затрепетал и немного уменьшился в размерах, а сияние, казалось, стало чуть слабее. — На это ушли почти все силы, что я сумел скопить и сохранить, но — да. Я почувствовал твоё присутствие и опасность, что ты несла за собой. Я отвлёк Падшего и направил тебя прочь из Пустоты. — слова преломились тяжёлым звуком похожим на разочарованный вздох или вздох слабости. — Но ты оказалась слишком близко к Керриган, и угроза сохранилась. Слуги Амуна познали смысл силы, что перенесла тебя сюда и вознамерились с её помощью избавиться от Королевы Клинков. Этого нельзя допустить. Эшли не знала, что и думать после подобного откровения. Выходит, что всё время, что она провела «под защитой» Роя, было всего лишь опасной игрой, правила которой знал только Амун? — Почему ты так стремишься спасти Керриган? — спросила сержант так и не определившись с ответом. — Потому что она единственная кому под силу остановить Падшего. — ответил шар. — Дважды рождённая, как человек, дважды перерождённая, как Королева Клинков. Её путь полон боли, страданий и лишений, но он был проложен задолго до того дня, когда она появилась на свет. Она учится и меняется, как и было задумано, и даже Амун не в силах противостоять этому, хоть и продолжает свои попытки. Эшли нехотя вспомнила то первое видение, что нагрянуло на неё, когда Амун впервые явился ей за протосскими вратами искривления под базой Фонда Мёбиуса. Столько голосов и обрывочных картин и на каждой из них кто-то называл имя Керриган, вкладывая в свои слова столько ненависти сколько мог. — Что же она потеряла? — Сначала всё, потом себя. — шар повторил трепещущее движение, и его свет снова потускнел. — Мои силы на исходе, дитя. Позволь показать тебе это, как была показана судьба твоих друзей. Эшли зажмурилась, возрождая недавно увиденное: Нормандию, команду, которая праздновала победу над Властелином, Кайдена, Лиару и Джокера. Они победили! Если так, значит они в безопасности. Может быть, она действительно может задержаться здесь? — Хорошо, — кивнула Уильямс, — покажи мне. В ту же секунду шар взорвался вспышкой света, но в этот раз Эшли была готова видеть и запоминать.***
Вселенная StarCraft (2499–2500 гг.)
— Рейнор, я понимаю твою озабоченность, но не могу позволить, чтобы личные беспокойства попортили общему делу. Свободен. Я сообщу, когда мы будем готовы двигаться дальше. Джим разочарованно покачал головой, затянулся остатком сигары и, одарив маячащую на экране физиономию Менгска облаком сизого дыма, выключил передатчик. — Знаешь, парень, — обратился он к стоявшему до сего момента в абсолютном молчании связисту — тощему молодому человеку с прыщавым лицом и великоватыми по размеру наушниками одетыми поверх видавшей лучшие дни кепки, — твой начальник — мудила, каких ещё поискать надо. Связист моргнул, но более никак не отреагировал. Значит знает, подумал Джим. Ухмыльнувшись и подмигнув явно недалёкому молодняку, он развернулся и двинулся к двери. Коридоры выделенных им бараков пустовали ввиду позднего времени. За одной из попавшихся ему по дороге дверей раздавался внушительный храп, из-за другой доносились весёлые подвыпившие голоса и даже обрывок знаменитого в местных кругах анекдота про «различие размеров мозга у конфедератов и зерглингов». Джим сам не заметил, как замедлил шаг, вслушиваясь в трёп кутящих солдат. Веселье, конечно, было именно тем, что нужно после столь насыщенного стрельбой и смертями дня, однако за подобными анекдотами и глушимым дешёвым пивом всегда скрывались боль и тоска по тем кого нынешние сказители потеряли, будь то друзья, простые сослуживцы или любимые. Когда коридор уткнулся в распутье, Джим остановился совсем, всё ещё вспоминая миновавший неприятный диалог с Арктуром. Менгска уважали, а некоторые даже боготворили, как того, кто осмелился выступить против режима Конфедерации, однако с каждым новым днём у Джима складывалось совершенно иное мнение о главнокомандующем Сынов Корхала. Слишком много тайн, слишком много решений со своей стороны без всеобщего вовлечения и слишком много доверия, которого он не всегда заслуживал. Да, пожалуй ОНА слишком сильно доверяла ему. Он всё же решился и, отбросив лишние сомнения в сторону, повернул налево — в сторону офицерского корпуса бараков. У дверей его встретил недавно сменивший вахту боец. С ног до головы закованная в боевой скафандр фигура с винтовкой наперевес решительно шагнула навстречу, перекрывая вход. — Простите, капитан Рейнор, но вам здесь нечего делать. — прозвучал из-под опущенного непрозрачного забрала хриплый голос. — Корпуса ваших бойцов в другой стороне. Джим смерил служащего спокойным взглядом. — Отойди-ка в сторонку, малыш. Мне нужно кое с кем переговорить. Поверь, это важно. Боец перемялся с ноги на ногу. — Сэр, при всём уважении, у меня приказ. — У меня тоже. — резво соврал Рейнор. — Пропусти, будь так любезен. — Чё, сразу нельзя было сказать, что вас послали? — заворчал караульщик прежде чем отойти к стене и коснуться механизированной рукой переключателя. Офицерский корпус заметно отличался от всего остального здания: здесь повсюду были развешены старинные гобелены (местами голограммы, местами настоящие), в некоторых проходах пол устилали красные ковры с золотистыми узорными вышивками, но чаще всего остального на глаз попадались знамёна с эмблемами Сынов Корхала. Оформление, как Джим был уверен, было дешёвейшим в сравнении с тем, что могли позволить себе служащие «шишки» Конфедерации, однако, после обшарпанных стен и смердящих потом, смазкой и амбре неисправных сортиров помещений обычного военного состава, это место казалось дворцом. Шёл он недолго и вскоре остановился напротив нужной двери. Блокирующая панель замка сообщала о том, что здешний обитатель отсутствует на месте, но Джим знал, что это обман. Прогнав вновь залезший в голову разговор с Арктуром, он поднял руку и несколько раз громыхнул кулаком по центру двери. — Лейтенант Керриган, можно с вами поговорить? Получить ответ сразу, учитывая их последний спор во время недавно завершившейся операции, он и не надеялся. Выждав несколько секунд, Джим повторил попытку. — Лейтенант? Опять молчание. Казалось, что со стороны запертой комнаты вообще не доносится никаких звуков, хотя, скорее всего, дело было в куда более лучшей звуконепроницаемости стен, чем, опять же, в бараках простых солдат. — Слушай, Керриган, — Джим прочистил горло, чтобы говорить как можно более громче, — я… я знаю, что наговорил лишнего, но ты ведь понимаешь, что на то была веская причина. И — да, — я помню твои слова, что, мол, не я здесь командир. Но всё же, кто бы нами ни командовал, Менгска иногда слишком заносит, разве нет? Ты могла погибнуть сегодня, а он даже извинения тебе не принёс, будто и не обязан. — он замолк, рассуждая не выглядит ли слишком опекающим. — Послушай, мы на войне, а на войне всегда погибает много хороших ребят. Но ведь это не значит, что можно разбрасываться жизнями направо и налево, словно мальчишка оловянными солдатиками. Менгску надо бы это усвоить, не находишь? Ответа так и не последовало. — Мы противостоим целой армии, причём вооружённой и во многом лучше подготовленной, чем наши силы, — продолжил Джим, — а Арктуру кажется, что ему уже весь сектор готов задницу лизать. Вновь не дождавшись какой-либо реакции, он опять постучал в дверь — намного громче и, вкладывая в каждый удар больше силы. — Керриган, я знаю, что ты там. Отзовись хотя бы ради приличия. Я просто хочу, чтобы ты меня поняла и… Дверь резко скользнула в сторону. Джим успел испытать облегчение всего на мгновение, но этому чувству тут же на смену пришла смесь неловкости и даже отголоска стыда. На пороге стояла стройная и весьма изящная женская фигура, и всё бы было хорошо, если б на этой фигуре имелась хоть какая-то одежда. Вот только обладательницу этих привлекательных атрибутов женского тела, похоже, данная деталь вообще никак не занимала, и она просто стояла, орудуя уже слегка посеревшим полотенцем над рассыпавшимися по плечам отяжелевшими от впитавшейся воды огненно-рыжими прядями. Джим понял, что на долю секунды всё-таки позволил глазам опустится, но тут же моргнул и отвернул голову. — Господи-Иисусе, Керриган, ты хоть… — он подавился словами и нахлынувшей ноткой унижения, — Лейтенант, вы бы хоть прикрылись чем-нибудь. Краем глаза Рейнор заметил движение слева от себя — из-за поворота в коридоре появилось два одетых в серо-синие военные мундиры мужчины и двинулись в их сторону. Осознавая, что войти его не приглашали, Джим сместился влево, дождался, когда офицеры окажутся у него за спиной, а потом шагнул обратно и ещё вправо, закрывая собой столь красочную картину. — А ты жестокий человек, ковбой, раз лишаешь наших товарищей столь дивного для них зрелища. — Керриган оставила волосы в покое и перекинула полотенце через плечо, чем, благо, скрыла одну из обнажённых грудей. — Знаешь ведь, как мужчине порой не хватает на войне женской компании? — она склонила голову, призывая Джима взглянуть на себя (чему он, кстати, частично подчинился) и качнула ею в сторону прошедших мимо офицеров. — Вон тот, что справа, по ночам такое себе со мной воображает, что спать после такого невозможно. Джим проглотил комок в горле и постарался сосредоточиться только на лице лейтенанта: плавное, со средней пухлости губами, правильно-аккуратными носом и скулами и яркими светло-зелёными глазами — симпатичное в общем смысле. — Знаешь, если бы не твоя привычка читать чужие мысли, спалось бы крепче. — упрекнул он её. — Как будто ты чем-то от них отличаешься. — улыбнулась Керриган, несколько раз хлопнув ресницами. — Ох, капитан Рейнор, вы меня смущаете. — Хватит, Бога ради! — выпалил Джим, осознав, что Сара прямо сейчас, без зазрения совести копошится и у него в подкорке. — Ты слышала, что я сказал? — Да как-то с переменным успехом. Вода шумела, я не разобрала. Повторишь? Джим закатил глаза и, нисколько не скрывая раздражения, громко выдохнул. — Я говорил, что… — он прервался, поняв, что девушка над ним попросту издевается. — Раз уж ты так любишь шарить по чужим головам, то и без слов всё поймёшь. Начинай, у тебя есть куча времени, пока я остаюсь поблизости. Он успел отвернуться и сделать два шага в направлении обратном тому откуда пришёл, когда Керриган со скоростью гепарда выскочила в коридор, взмахнула полотенцем, и то тут же оказалось закручено у Джима на шее простой петлёй, а оба его конца уже были у лейтенанта в руках. Сильный рывок и он оказался опасно приближен к её лицу и нагому телу. — Беспокоишься обо мне, значит? — лицо Сары было серьёзным, и Джим не смог понять с каким подтекстом она спрашивает. — За безопасность всех и тебя в том числе. — рыкнул он, пытаясь вырваться из захвата, но Керриган держала его крепко. — Я не хочу, чтобы случилось что-то непредвиденное, а Менгск этого… — Врёшь. — глаза лейтенанта полыхнули подвластной ей энергией, отчего стали ещё зеленее обычного. — Тебя изрядно напугало кое-что, когда мы вытаскивали этого генеральского увальня Дюка из окружения зергов, и я оказалась в самом эпицентре заваренной кровавой каши. — Я этого не говорил, — опешил Джим, но тут же опять всё понял и замолчал. — Но подумал, — улыбнулась Керриган и потянула его на себя, чтобы сначала поцеловать в обрамлённые неровно выбритой бородкой губы, а следом и затащить обратно в комнату.***
Вселенная StarCraft
Видение резко изменилось. Поток похоти, распаляющихся чувств и вырывающегося наружу яростного желания исказился, и происходящее потекло быстрее. Эшли всё ещё видела его, но уже другими глазами. ЕЁ глазами. Картины, демонстрирующие разные планеты, военные базы и корабли, сцены битв с ордами зергов и отрядами протоссов промелькнули в сознании сплошным потоком и бесследно пропали, а на смену им пришло странное место. Всё вокруг неё было заполнено вязкой и холодной субстанцией мутно-фиолетового цвета. Что бы это ни было, оно пузырилось, точно кипело, сковывало движения и заглушало все звуки, погружая сознание в полнейшую тишину. Непонятная и отвратительная густота проникала под кожу, выворачивала организм наизнанку и заставляла проступать наружу что-то, чего в теле до этого не было. И шёпот. Он звучал с перебоями — небольшими перерывами, но всегда одинаковыми по времени. В эти кажущиеся крошечными секунды свободы она могла говорить. Она не помнила сколько раз уже повторяла одно и то же, но в отчаянии продолжала снова и снова: — Джим, мне так холодно. Джим, помоги мне. Джим, я на Чаре. Джим, мне больно. Джим, приди за мной, умоляю. Джим, спаси меня от этого. Джим, ты был прав, слышишь? Джим, я была глупа, что доверяла ему. Джим, услышь меня. Джим, я не хочу этого! Но каждый раз приходил шёпот, и каждый раз она забывала что-то из того, что так усердно перечисляла. В конце концов осталось только одно: — Джим, я на Чаре. Джим, я на Чаре. Джим, я на Чаре. Теперь шёпот не казался страшным или злобным. Он говорил ласково, помогая принять то, что с ней происходило. Он учил её общаться и управлять — показывал как раскрыть спящую в ней силу, чтобы обратить против врагов и повергнуть их в ужас. Это была невероятная мощь. Она запоминала все советы и уже слышала миллиарды голосов в своём разуме. Они будут принадлежать ей, но только когда она сама будет готова. Сколько ещё ждать? Она жаждет исполнять волю того, кто помог ей раскрыть свою силу! И вот, момент настаёт. Она видит трещины в своей темнице, мышцы наливаются силой, а в голове хором восклицают голоса её ново-обретённых слуг. Она призывает из глубин сознания всё чему научилась и разрывает оказавшиеся на деле совершенно мягкими, тонкими и ничтожными стены тюрьмы. Она свободна. Она готова. — Явись, дочь моя. — шёпот здесь звучит гордым и полным воодушевления голосом. — Явись, Керриган! — Я готова служить твоей воле, отец. — отвечает она, наслаждаясь своей свободой и тем, чем стала. — Да настигнет твоих врагов гнев Роя! Всё прекратилось, и Эшли едва устояла на ногах. Свет плавающего перед ней шара истлел ещё больше. Или это у неё в глазах просто мутится после произошедшего? Как и когда она наблюдала за Кайденом и остальными, всё увиденное будто взаправду произошло с ней самой — только быстро. — Столько боли и страха. — выдавила сержант, едва шевеля пересохшими губами. — Такого никто не заслуживает. — Она пережила, приняла всё это, — отозвался ставший заметно тише голос из шара, — и с тех пор делает всё, чтобы исправить содеянное. Она борется, но истинный смысл этой борьбы поймёт лишь в её конце. Шатаясь, Эшли ступила на шаг ближе к шару, но тот вдруг совсем померк, на мгновение погрузив всё во тьму, а загорелся опять уже совсем тускло и слабо. — Я ничем не могу ей помочь. — заговорила девушка. — Я не знаю где она. Я потеряла её и Стукова, когда мы… когда талдаримы открыли разрыв. — Она здесь, — голос почти шептал, — Найди её, дитя чужого мира. Найди и верни в мир, где ей положено быть, а сама отправляйся в свой. — Я попробую. Но где… Где она сейчас? — Следуй за светом, Эшли Уильямс. Шар ринулся ей навстречу и попал точно в грудь, но удара или боли она не почувствовала. Вместо этого всё тело пронзила вспышка невероятной силы и бодрости. Зрение обострилось и темнота вокруг внезапно пропала. Эшли увидела переливающиеся алым сиянием волны энергии, плавающие посреди «ничего» красные кристаллы и обрывки парящей в невесомости земли. Но главным, что было доступно этому обострённому взгляду стали тонкие ручейки золотистого света. Они попадались на глаза один за другим, сияя, словно маяки для кораблей, и Эшли тут же смекнула, что вместе они формируют дорогу. Дорогу для неё. Дорогу к Керриган и выходу из полностью открывшейся её взору Пустоты. И тогда она побежала.