Исповедь

      Сегодня был очередной понедельник. После того как Себастиан закончил обговаривать насущные дела с дьяконом церкви в отношении таких простых вещей, как пища, вода, расходные материалы для службы и предстоящей мессы, он подписал пару бумаг и наконец уединился. На исповеди в понедельник приходило не очень много людей, тем не менее церковь всегда была открыта для каждого прихожанина. На самом деле отца Стэна несколько тревожило положение церкви в современном мире: многие теряли веру в Бога, всё чаще в душах людей проявлялись злоба, отчаяние, непокорность, частично оправданное разочарованием в своей вере. Люди были оторваны от Бога, не в силах просто преклониться и довериться Ему.       Себастиан готовил свою проповедь как раз для таких людей, он проводил занятия для группы взрослых, которые хотели бы вернуться в церковь. Которые хотели бы вновь почувствовать присутствие Бога в своей жизни, ощутить благоговение исходящее от Него. Себастиан очень любил эти занятия, иногда они проходили быстро, но порой затягивались на долгие и интересные часы дискуссий. Тем не менее священник старался всегда освободиться до восьми часов вечера — именно после того, как стрелки показывали это время, он с нетерпением ожидал Викторию.       И она снова пришла.       Услышав, как по залу раздаются звонкие удары высоких каблуков, отец Стэн, обернувшись, невольно улыбнулся. Виктория, как и всегда, выглядела утонченно и привлекательно: чёрное платье ниже колена, маленькая сумочка, изящная походка. Себастиан сразу же двинулся в её сторону, девушка сняла чёрные очки и улыбнулась ему. — Добрый вечер, отец Себастиан, — она протянула ему руку, священник пожал её в ответ и склонил голову в знак приветствия. — Добрый, Виктория. Начнём? — указывая жестом на исповедальню, спросил Стэн. Виктория кивнула. Они привычно расположились по обе стороны исповедальни. — Святой отец, простите меня, ибо я согрешила. — В чём заключается твой грех, дитя? — На этой неделе я ездила со своим клиентом в другой штат, — начала говорить Виктория. — Я много повидала на своём веку, но этот… Нет, не психопат, помешанный на извращениях, а просто ребёнок пятидесяти лет, дорвавшийся до сладкого. Все три дня он был на виагре. Сказать, что я была затрахана до смерти — ничего не сказать. Мужчина, конечно, был поджарый и мне не было с ним противно. Но в некоторых моментах, особенно когда он был сверху, мне казалось, что он откинет ласты. Ах, да, ещё когда он делал мне кунилингус и вставлял в меня фалоимитатор, то краснел до ужаса, — Себастиан зажмурился и закусил губу. Рассказы Виктории с каждым разом становились всё более откровенными. — В перерывах между его диким стояком, который мне иногда приходилось удовлетворять своим ртом, думала, зубы все сотру, так часто это было, он жаловался на свою жену. Я знаю их семью, и, вероятнее всего, вы тоже знаете. Но в этом плане мы с вами похожи, — она усмехнулась, а Себастиан невольно перебил её. — Что ты имеешь в виду, Виктория? — Тайна исповеди, — недовольно ответила девушка. — Я ведь тоже гарантирую полную конфиденциальность своих клиентов. И я всё никак не могла понять, почему он не может вытворять такое со своей женой. Она младше него, он буквально распинался, когда говорил как любит её, но и в то же время как сильно она его раздражает. Что вообще такое «любовь»? — Если мы говорим о любви человека к человеку, то это совокупность множества факторов. Любовь подразумевает под собой намного больше романтических чувств, — отец Себастиан стал шелестеть страницами Библии и, найдя нужный отрывок, начал зачитывать. — И как святой Павел говорил коринфянам: любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Эту любовь можно отнести и к тому, как Господь возлюбил своих детей, так и найти истину в любви человека к человеку. Вот что такое любовь. — Странная такая, — медленно сказала девушка. — Виктория, ты сама когда-нибудь задумывалась о семье, о любви? Прежде всего ты человек, который может любить и испытывать чувства. Любовь идет от Бога, и всякий любящий рождён от Бога и знает Бога. — Отец Себастиан, я давно не верю в любовь. Я верю только в деньги. В наше время Бог пускает в ход бумажные зеленые купюры, на них можно купить всё, что душе угодно, конечно, помимо душевного спокойствия. Но и это возможно, если хорошенько убедить себя. — Кто не любит, тот совсем не знает Бога, потому что Бог и есть любовь, — коротко ответил священник. — В вашей жизни тоже нет любви, — вспылила Виктория, невольно повысив голос. — Господь не предоставит вам просто так крышу над головой, не укроет одеялом, да в конце концов не удовлетворит вас в постели. Так о какой любви мы можем говорить? — Тебе необязательно любить человека, можно начать любить Господа. Ты задумывалась, почему приходишь на исповеди? — Вы не осуждаете, отче, а я слишком люблю свободу, чтобы привязываться к кому-то. У меня нет родителей, но вы это знаете, они погибли давно. Знаете, как бывает у людей нашей профессии? Мы впадаем в крайности. Многие мои коллеги либо нюхают кокс, либо чрезмерно пьют. Я не хочу делать ни одно, ни другое. Вы не представляете, как трудно постоянно изображать влюбленную до беспамятства девчонку. Мне тяжело расслабиться, а с вами я отвожу душу, с вами я могу поговорить и не встретиться с каким-либо неодобрением. — Виктория сама не заметила, как стала говорить откровения, не касающиеся извращенных подробностей её жизни. — И вы мне нравитесь, как мужчина. С вами приятно общаться, вы красивый, и не будь вы священником, я обязательно совратила бы вас, — быстро перевела тему мисс Боэль. — Виктория, ты всегда можешь найти утешение в Господе. Всем людям следует стремиться к безупречности. Несмотря на то, что человек был создан по образу Творца, он может так воспитать свой ум, что грех, к которому он некогда питал отвращение, станет ему приятен. Так и наоборот. Если ты чувствуешь, что тебе тяжело с твоей работой, то ты можешь оставить её и встать на путь истинный. — Я всегда успею это сделать, отец Себастиан. Пока это доставляет мне и физическое, и финансовое удовольствие. Во всех работах есть свои минусы, вы же, например, не можете даже посмотреть на женщину, не то, чтобы думать о ней в сексуальном плане. Это издержки вашей профессии, — Виктория самодовольно ухмыльнулась, а Себастиан вдруг осознал, что девушка играет с ним, приводя все его мысли в одну точку. Мисс Боэль хотела подорвать его веру в Господа. И нельзя было не отметить, что иногда она его переигрывала. — Я выбрал свой путь, Виктория. Осознанно, и все так называемые «издержки» были хорошо обдуманы. — Вам лучше знать, отец, — коварно ответила девушка. — Я отпускаю твои грехи, дитя, иди с миром. — Благодарю вас, отец Себастиан. Скоро увидимся, — дверь исповедальни снова негромко хлопнула. Стэн откинул голову назад, устало прикрывая глаза.       Священник изо всех сил пытался сохранять свои принципы. Тело — это храм Божий, душа — дом, в котором Ему поклоняются. Порой бури и ветра могут бить и ломать возведенные стены, и существует опасность, что всё в этом доме может погибнуть. Себастиан продолжал свято верить, что его жизнь драгоценна для Господа, его непоколебимые принципы не должны ослабевать от встреч с Викторией, наоборот, они обязаны становиться только крепче и сильнее. Однако непокорная девушка уже давно поселила в нём сомнения насчет правильности выбора, всё чаще Себастиан стал задумываться о ней, представлять её, но всё же пресекал свои мысли. Тряхнув головой пару раз, он вышел из исповедальни и направился в свою комнату. Время было позднее, а на завтра ему предстояло много работы, в том числе и исповеди грешных прихожан.       Вся неделя после понедельника летела со скоростью света, дни отца Стэна были наполнены рутинными делами: он заботился о церкви, обо всех её служителях, решал насущные вопросы, слушал исповеди прихожан, несколько раз в неделю он мог пообщаться с епископом — тот проводил с ним беседу, чтоб удостовериться в силе духа молодого священника, возможно, направить его, помочь в некоторых вопросах. Себастиан, конечно же, не подавал виду, что в его голове и мыслях буквально поселилась одна прихожанка, не дающая ему покоя. Так пролетела неделя и настал очередной понедельник.       Отец Стэн, как обычно, пребывал в огромном зале собора Святого Патрика в одиночестве, стоя на коленях перед Алтарем Святого Сердца, и ждал появления Виктории. Девушка не пришла спустя десять минут, полчаса и даже через два часа. Спустя три часа, когда стрелки стали показывать начало двенадцатого ночи, Себастиан понял, что Виктория сегодня не придёт. Всё больше под кожу закрадывалось беспокойство и легкое чувство разочарования вперемешку с давно забытыми эмоциями, тоской по человеку. Отец Стэн настолько привык к голубоглазой брюнетке, что теперь, не видя её больше недели, скучал по ней. Мрачнее тучи он лёг в постель, подложив руки под голову и устремив взгляд в потолок.       «Она не пришла», — снова промелькнула мысль.       Он стал размышлять над их последним разговором. Возможно, Викторию обидели какие-то его слова, оттолкнули, но не найдя ни единого повода, он прикрыл глаза. В голову опять залез образ Виктории с последней их встречи, когда она была в чёрном платье и на высоких каблуках, изящно вышагивала по проходу собора, качая бедрами. Стэн поморщился от внезапно возникшей ноющей боли в паху. Распахнув глаза, он ужаснулся. Священник испытывал эрекцию. Член мужчины отозвался на мысли о Виктории, её голубых глазах, острых скулах, пухлых губах, точёной фигурке.       Себастиан, преодолевая неприятные ощущения, перевернулся на живот и стал молиться, просить у Бога прощения за свои греховные мысли, за то, что Дьявол успешно расставил перед ним ловушки, в которые он попался. В молитве священнику удалось уснуть и позабыть о Виктории, хотя бы на эту ночь.       Вся следующая неделя тянулась словно кленовый сироп, Себастиан то и дело пытался в каждой прихожанке разглядеть Викторию, а её всё не было. Отец Стэн едва не поддался соблазну позвонить ей, ведь у дьякона были номера телефонов почти всех постоянных прихожан, но самостоятельно понял, насколько глупо это будет выглядеть, он не станет играть в игры Виктории, тем самым давая ей возможность победить. Забавляло и одновременно раздражало священника, что само имя «Виктория» означало «победа». Но раз он не играл, то и не мог проиграть. — Святой отец, — за спиной послышался мелодичный девичий голос, а сердце Себастиана замерло на секунду и пропустило пару ударов. Он тут же обернулся.       Сегодня был понедельник, и она пришла. Виктория, как и всегда, была неотразима, только теперь в свете соборных ламп он разглядел, что цвет кожи Виктории стал ещё темнее, чем обычно. Девушка протянула ему в знак приветствия руку, он пожал ладонь и легко улыбнулся, ликуя внутри, что снова видит Викторию. — Виктория, рад тебя видеть, — с придыханием сказал отец Стэн, стараясь угомонить свою радость. Девушка тихонько засмеялась и сверкнула хищным взглядом. — Я тоже по вам скучала, отец Себастиан, — кокетливо ответила она. Себастиан стиснул зубы и заправил за ухо непослушную прядь отросших волос. — Начнём? — по обыкновению спросил он и указал жестом на исповедальню. — Простите, святой отец, ибо я согрешила, — начала Виктория. — В чём заключается твой грех, дитя? — спросил Себастиан. Больше всего ему хотелось спросить совершенно другое, например, почему девушка не приходила долгие две недели, где она была и почему она выглядит так непростительно порочно: короткое платье голубого цвета на тонких лямках, под которым явно не было белья, распущенные волосы, ниспадающие по оголенным плечам, и до ужаса взывающий ко всем пошлостям взгляд ярко-голубых глаз. — Похоть, отец. Я не пришла на исповедь, потому как была на Ибице целых десять дней. Меня и ещё нескольких девушек сняли на всё это время, каждой из нас заплатили по сто тысяч евро, грех было отказываться, — Виктория усмехнулась ироничности своих слов. — Там была целая компания парней, восемь человек. И всё, что мы делали все это время — просто неистово развлекались. Нет, отец Себастиан, не так как вы подумали, — грязным полушепотом сказала Виктория. — Это была одна сплошная вечеринка с алкоголем, наркотиками, но, к сожалению, без отменного секса. Этим молодым качкам нужна была просто тусовка и полуголые девушки с идеально грудью. За все десять дней секс у меня был от силы три раза, и то такой себе. Я неудовлетворена, отец Себастиан, я испытываю дикую похоть, а вставать на колени перед кем-то просто так, — она высокомерно хмыкнула, — не моя прерогатива. — Похоть есть грех, дитя, — начал священник, понимая, что и себе необходимо напомнить о таких простых истинах. — Всякая незаконная страсть и желание, отвращающая человека от Бога, есть развращение сердца, влекущее к греху и злу. Самое яркое и сильное высказывание о похоти говорится в первом послании от Иоанна: «Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек», — закончил говорить отец, и они с Викторией синхронно выдохнули. — Я понимаю, отец, — виновато сказала девушка. — Но знаете, этот пылающий огонь внутри меня, сжимающиеся внутри мышцы, жаждущие ласк соски. Я просто люблю секс, люблю прикосновения мужских рук на своём теле, люблю, когда мужчина груб, когда нежен, когда целует меня, проводит рукой между половых губ, а затем погружает внутрь два пальца, м-м-м, — протянула девушка, а Стэну стало трудно дышать. Или это были нотки цветочного парфюма Виктории, заполняющие всё пространство? Себастиан вновь чувствовал напряжение и эрекцию в районе паха, стыдливо поправил колоратку на воротнике, стараясь напомнить себе, что он святой отец католической церкви, а она — обыкновенная проститутка. — И эти ощущения несравнимы ни с чем. Я готова прогибаться, быть покорной, делать всё, о чём меня просят, лишь бы он довёл меня до оргазма, когда я, неосознанно содрогаясь в судорогах, громко закричу и расцарапаю спину очередного мужчины. — Виктория, — невольно осекая прихожанку, заговорил священник. — Да, святой отец? – немного наивным тоном ответила девушка. — Суть я уловил, можно без излишних подробностей… — А что такое, отец Себастиан? Вам стало жарко от такого рода подробностей? — томно спросила Виктория, перебивая его. — Нет, Виктория, — запинаясь и расстегивая верхнюю пуговицу рубашки ответил священник. — Не стыдитесь, отец Стэн. Господь не осуждает, — насмешливо сказала мисс Боэль, а Себастиан уставился в решетчатое окно исповедальни, чтобы разглядеть Викторию. Она смотрела на него с неприкрытой похотью, облизывая губы. — Отец, вы такой привлекательный, особенно меня возбуждает ваша привычка постоянно облизывать нижнюю губу и поправлять пятерней волосы на голове. Почему вы так боитесь признаться, что желаете всего этого? Желаете ощутить прикосновение тонкой женской руки к вашим широким плечам, касание губ на вашей шее, влажных поцелуев где-то между рёбер, спускающихся к вашему налитому от возбуждения члену… — На сегодня всё, Виктория. Спасибо, что пришла, — священник вылетел из исповедальни как ошпаренный, слыша вдогонку слова Виктории: «Так вы отпустите мои грехи?»       Она определённо с ним играла, все эти полгода выводя на подобного рода эмоции, вынуждая чувствовать свою неуверенность в принятом решении, заставляя поддаться порыву той самой похоти. На ватных ногах отец Себастиан добрался до своей комнаты и, скинув сутану с остальной одеждой, забрался в холодный душ, в попытке смыть с себя порочные мысли и слова Виктории, вымыть её образ из головы, что не выходил оттуда все две недели. Крепкий налитый член говорил об обратном, а холодные струи воды вовсе казались кипятком и нисколько не помогали в этой борьбе с Дьяволом и ловушками.       Священник проиграл эту битву, но пока еще не проиграл войну. Он снова стал молиться Господу, взывать Его о помощи, просить дать ему мир и покой на душе, освободить от непристойных мыслей. Себастиан обращался к своему горячо любимому Богу, который когда-то проявил снисхождение к нему, помог усмирить демонов, живущих в его душе. Отец Себастиан должен был находиться в своём круге целомудрия, который защищал его от всяких недозволенностей, не позволял поддаваться греху блуда. Себастиан должен был противостоять Виктории и её обольщению.