Исповедь

      На следующий день после исповеди Виктории святой отец был немного рассеян, но старался занять себя различными делами, чтобы снова не думать о ней. Он старался заполнить ум и сердце размышлениями о темах, которые очищают жизнь и возвышают душу для общения с Богом, не позволяют оставить путь честности и добродетели. Себастиан контролировал каждую свою мысль. Это ему с трудом давалось. Но святой отец понимал, что подобный долг возложен на каждое разумное существо, и он самолично ответственен перед Богом за свои мысли. Отец Стэн старался не потворствовать пустым мечтаниям.       После долгого и утомительного дня отец Себастиан по обыкновению направился в свою комнату, принял душ и был нескончаемо рад, что за весь день ни разу не подумал о Виктории. Его вера всё ещё была крепка, но не настолько непоколебима, как бы ему хотелось.       Настойчивый звонок телефона вырвал отца Стэна из дремоты, которая почти переросла в полноценный сон. Ему никогда просто так не звонили в столь позднее время, а это означало несколько вещей: либо кому-то срочно нужна помощь, либо кто-то из прихожан отошел в мир иной. На экране телефона отображался незнакомый номер, но Себастиан быстро ответил. — Да, слушаю… — его тут же перебили. — Отец Себастиан, здравствуйте, — этот мелодичный голос он узнал бы из тысячи, но сейчас тот дрожал, а дыхание девушки было сбитым. Священник заволновался. — Виктория? Это ты? Всё в порядке? — Да. Вы… Вы могли бы помочь мне, я… Мне больше не к кому обратиться, — лепетала Виктория. Стэн, сдвинув брови к переносице, приподнялся на локтях. — Я слушаю тебя. — Я на углу Лексингтон-авеню семьдесят восемь. Заберите меня, прошу, — Себастиан услышал отчаяние в её интонации. — Тебе есть где переждать? — священник встал с кровати и вытащил одежду из шкафа. — Да, отец. Быстрее. Умоляю, — Виктория скинула звонок, а Стэн пребывал в неоднозначных мыслях, совершенно сбитый с толку. В его планы не входило ехать за своей прихожанкой в столь поздний час. Тем не менее быстро облачившись в привычный чёрный костюм и не забыв надеть колоратку, Себастиан двинулся в сторону своего автомобиля, который уже покрылся слоем пыли из-за редкого использования.       Стэн довольно спокойно ехал по проспектам города, но что-то внутри просило наплевать на правила дорожного движения и гнать с запредельной скоростью. Себастиан не понимал, что движет им в этот момент. Он никогда не испытывал тёплых чувств к своим прихожанам. Да, он без сомнения сочувствовал им, поддерживал в трудные моменты, наставлял на путь истинный. Но только с Викторией Себастиан понял, что его «отключенное» от чувств сердце тревожно бьется от одной мысли, что кто-то может причинить ей вред. Священник никак не мог распознать рычаги влияния падшей женщины над ним.       Повернув на нужную улицу, он глазами искал Викторию. Она стояла на оживленном участке тротуара и обнимала себя за плечи. Стэн посигналил ей, девушка быстро забралась в автомобиль и громко хлопнула дверью. В голубых глазах Виктории плескался страх, и первым порывом было обнять девушку, но, не спросив ни слова, он медленно отъехал от Лексингтон-авеню, периодически поглядывая на девушку боковым зрением и совершенно случайно зацепившись за такую деталь, как длинные стройные ноги. — Куда тебя отвезти? — спросил священник. Виктория сидела почти не шевелясь, иногда только поправляя тёмные волосы, падающие на лицо. — Домой, — устало ответила девушка. — Ты расскажешь, что произошло? — осторожно спросил Стэн, и наконец-то Виктория повернулась к нему. — Ничего такого, о чём бы вы не слышали. Просто в этот раз меня хотели изнасиловать. Против моей воли, — на всякий случай пояснила девушка. — Я знаю, что такое изнасилование. — Хорошо, — поспешно ответила девушка. Наступило неловкое молчание. — Как ты, Вики? — впервые Стэн назвал её сокращенным именем. Он всегда считал, что такого рода имена слишком личные, и не обращался к своим прихожанам так. Но и Викторию нельзя было назвать обычной прихожанкой. — Я это переживу, мне просто нужна была ваша помощь, — тихо вымолвила девушка и улыбнулась краешком губ. Себастиан никогда не видел её такой уязвимой, как сейчас. Виктория была больше похоже на запуганного зверька, нежели на женщину, которая всегда холодна и беспристрастна, какой он и привык её видеть.       Дорога до дома Виктории продолжалась в тишине, только когда он заехал на подземную парковку, она посмотрела в его глаза, от чего у Себастиана прошел холод по всем позвонкам. — Отец, прошу вас, не уходите. Побудьте со мной немного. — Виктория, мне нужно ехать, время позднее, — с сожалением сказал священник. — Пожалуйста, отец Себастиан, — девушка накрыла своей рукой его ладонь, чем запустила табун мурашек по его спине. Заглянув в ярко-голубые глаза Виктории, в которых читалась мольба не оставлять её в одиночестве, он слабо улыбнулся, вытащил ключ из зажигания и заглушил автомобиль. Быстро открыв дверь, он вышел, обогнул машину, подал руку Виктории и галантно помог ей выйти, невольно засмотревшись на её ноги. Платье девушки едва прикрывало упругие ягодицы. Себастиан отвел взгляд, следуя за своей прихожанкой по темной и холодной парковке к лифту. Снова они ехали в тишине, которую никто не смел нарушить.       Лифт остановился на восемнадцатом этаже, и перед Стэном предстал коридор с множеством квартир. Внутреннее убранство было больше похоже на дорогой отель, светлые стены с молдингами, живые цветы, много незамысловатых картин, а двери были до безобразия одинаковыми, лишь цифры и буквы на них отличались. Виктория остановилась и стала рыться в маленькой сумочке, по всей видимости, ища ключи. Выудив тонкую связку, на которой было всего два ключа, она ловко открыла дверь и сначала прошла сама. Себастиан ожидал увидеть что угодно в её квартире. Шкуры убитых зверей на полу, секс-игрушки на стенах, агрессивные тона декора, но нет. Виктория смогла удивить и тут.       Её квартира была светлой, просторной, выполненной в классическом стиле, ничего вычурного, ничего привлекающего внимания. Просто обычная квартира обычного человека. Себастиан робко ступил на порог, скрестил руки за спиной. Виктория, не услышав шагов, обернулась и нахмурилась. — Ну что вы стоите, отец, проходите, — девушка расстегнула застежки на своих босоножках и пренебрежительно кинула их в сторону, — Вы можете остаться в обуви, я предпочитаю ходить дома босиком.       Себастиан не стал спорить и с той же нерешимостью прошел вглубь квартиры. Виктория двинулась, судя по всему, в сторону кухни, Себастиан пошел за ней. Девушка достала из шкафчика две кружки, попутно включила чайник. Священник присел на стул. — Чай или кофе? — она повернулась вполоборота. — Чай, — тихо ответил Стэн, всё ещё пребывая в недоумении о того, что он вообще тут делает и почему не уходит. — Виктория, если ты хочешь, мы можем поговорить, — аккуратно начал Стэн, боясь задеть чувства девушки. — Всё обошлось, отец Себастиан, спасибо, что оказались рядом в такой момент, — электрический чайник оповестил коротким звуком о кипящей воде, девушка разлила по кружкам чай, поставила их на стол и устроилась на стул напротив священника. — Мне не впервой такие ощущения, отец. — Мы не на исповеди, Вики. Можно просто Себастиан, — мягко ответил священник, улыбнувшись девушке. — Я пришла в этот бар расслабиться, немного потанцевать, выпить. С этой работой я постоянно нахожусь в напряжении, строю из себя ту, которой на самом деле не являюсь, и иногда просто посидеть в одиночестве в многолюдном месте это уже праздник, — она сделала глоток обжигающего чая и поморщилась, Стэн же смотрел на неё не отрываясь. — Их было двое, сначала они просто приставали ко мне, а я отнекивалась. После десятка пошлых шуток я всё же решила покинуть бар, они поплелись за мной и зажали в каком-то грязном переулке. Благо, мои юношеские уроки каратэ не прошли даром и, обезвредив их, я со всех ног убежала оттуда. Потом позвонила вам, Себастиан, — девушка сделала акцент на имени священника, будто пробовала его на вкус. — Ты занималась каратэ? — удивленно спросил Стэн, покручивая в руках чашку с чаем и смотря на Викторию. Она улыбнулась. — А вы думали, я с пелёнок трахалась со всеми? — шутливо спросила девушка, глядя в голубые глаза священника. — Ты поняла, о чём я, — немного наклонив голову, ответил святой отец. Взгляд Виктории резко переменился, стал с лёгким прищуром, коварным. Священник сделал глоток чая, который обжег, казалось, всё внутри. — Я на пять минут, Себастиан, — девушка резко встала из-за стола и удалилась с кухни. Стэн пребывал в недоумении, возможно, ему следовало проститься с девушкой и отправиться обратно в собор, но было бы невежливо вот так уйти. Священник принялся разглядывать предметы интерьера, отмечая, что не увидел ни одной фотографии Виктории, её семьи или друзей. Квартира девушки, несомненно, была уютной, хорошо и со вкусом обставленной, но слишком уж обезличенной.       Отец Себастиан испытывал смешанные чувства, находясь здесь, наедине с Викторией, подобной близости не было с ними даже на исповедях, девушка буквально впустила его в свою жизнь. Себастиану льстил такой доверительный знак. Она позвонила ему, когда оказалась в беде, попросила провести с ней время, словно он был её спасителем. И мужчина задумался. Возможно, это и было так, может ему удастся достучаться до неё, привести её к нормальной жизни без всех пошлостей и извращений. — Себастиан, — послышалось в другой комнате, мужчина тут же встал со стула и направился на звук мелодичного голоса. Войдя в гостиную, священник обомлел от увиденного.       Виктория стояла посреди просторной комнаты в одном полотенце, по загорелой бархатной коже скатывались дорожки воды, длинные волнистые волосы девушки были завязаны в небрежный пучок. Себастиан нервно сглотнул, увидев ухмылку на лице Виктории. Девушка стала приближаться к нему словно грациозная кошка, а его ноги будто вросли в землю. Он был не в силах пошевелиться. Она остановилась в шаге от него и скинула полотенце на пол, оставаясь полностью обнаженной. Вот тот момент, когда проверяется сила веры священника. Застегнутые до самого горла пуговицы рубашки и надетая поверх колоратка не давали дышать спокойно, заставляли рвано вдыхать раскаленный от обстановки воздух. Стэн почувствовал жар, приливающий к щекам и не только. — Святой отец, о чём вы сейчас думаете? — полушепотом спросила Виктория и облизнула пухлые губы. Священник молчал, сжимая челюсть до предела, оглядывая идеальные изгибы девушки, широкие бедра, аккуратную грудь с розовыми вставшими сосками, хрупкие плечи, острые ключицы, тонкую талию. — Что же вы так нерешительны? — томный голос Виктории действовал на него словно гипноз, сердце Себастиана стучало так, будто сейчас прорвёт рубашку и пиджак и выпрыгнет наружу. В районе паха стала чувствоваться болезненная пульсация. Виктория приблизилась к нему почти вплотную, взяла в свою руку его ладонь, положила на грудь, специально заставила его сжать сосок, издала при этом полустон и закатила глаза. Себастиан не мог оторвать от неё взгляд, теперь уже без помощи Вики сжимая её сосок, и заметил под левой грудью татуировку на латыни: «Alea Jacta Est»*. Виктория приблизилась к нему вплотную. — Виктория, что ты… — болезненно нахмурившись от нарастающего возбуждения, начал Стэн, но девушка его перебила, коснулась своими губами его губ, прося разрешения.       Рука Стэна скользнула с её груди на талию и сильно сжала. Себастиан не отозвался на поцелуй, но она была напористой и, приложив обе руки к его лицу, легонько поглаживая щетину и запуская руку в его длинные волосы, углубила поцелуй. Стэн вздрогнул, чувствуя, как все его принципы, вера и непоколебимость растворяются рядом с Викторией. Искушение в чистом виде, которому невозможно противостоять. Виктория расстегивала пуговицы его рубашки, оголяя крепкий пресс, а когда увидела рельефные кубики, закусила нижнюю губу. Себастиан видел перед собой Дьявола в женском обличье. Девушка стала оставлять влажные поцелуи на его шее, спускаясь всё ниже. Эрекцию можно было уже не пытаться скрыть. Натянутая ткань идеальных брюк выдавала его возбуждение, и Вики довольно усмехнулась, опускаясь перед ним на колени и расстегивая ремень. — Помните, я говорила, что не встану ни перед кем на колени просто так? Себастиан, вы исключение, — тем же совращающим тоном сказала девушка, освобождая возбужденную плоть из одежды. Себастиан смотрел на неё и не мог оторвать взгляд, но что-то переменилось, когда Виктория в очередной раз покорно и хищно взглянула на него. Священник пришел в себя, и тут же отшатнулся от девушки. — Что ты делаешь, Вики?! — повысив голос и тяжело дыша, спросил мужчина. Девушка смотрела на него с непониманием. — Святой отец, давайте согрешим вместе, — она поднялась с колен и снова приблизилась к нему. — Нет, Виктория! Это не игра! Я священник, а ты, ты… — Просто шлюха? — перебила она его. — Просто прихожанка. Я не стану спать с тобой, — Стэн принялся застегивать брюки и рубашку, но руки не слушались его, дрожь пробирала всё тело, а состояние было такое, будто он опьянен до беспамятства. — Себастиан, — промурлыкала Виктория, растягивая улыбку на лице и снова целуя его в шею. Стэн сразу же схватил её за плечи и посмотрел в похотливые глаза девушки. — Нет, Виктория. Этого не будет. Ты не подорвешь мою веру в Господа, не уведешь меня из церкви. Моя воля сильнее твоего обольщения. — Так ли это? — уже с обидой в голосе спросила Вики. — Только что вы были готовы к страстному минету, и если перестанете сейчас говорить про Господа, то у вас есть шанс получить то, что вы на самом деле желаете. — Руки Виктории снова полезли ему под рубашку, но Себастиан отшатнулся от девушки, буравя её взглядом. В глазах Виктории не было ни тени сожалений. Священник вдруг осознал, что происходит. — Это было обычное представление, чтобы завлечь меня сюда?! Тебя никто не пытался изнасиловать, — Себастиан снова надел на воротник свою колоратку и быстро двинулся в сторону двери. — Как знать, — девушка многозначительно вскинула брови. — Мне не нужно всё это, Виктория! — Вы сейчас врёте не мне, не себе, а в первую очередь своему горячо любимому Господу! — злостно сказала Вики вслед Себастиану.       Дверь захлопнулась. Тяжело дыша, испытывая помутнение, священник буквально бежал от этой женщины. Сердце отбивало бешеный ритм, Себастиан постоянно оглядывался на дверь, будто боялся увидеть Викторию, следующую за ним по пятам.       Отец Стэн испытывал нескончаемый спектр эмоций: злость, возбуждение, разочарование и прежде всего отвращение к самому себе. Себастиан понимал, что это уже давно перестало быть игрой, это переросло в настоящую войну между двумя совершенно разными людьми. Боясь быть побежденным, единственным выходом он видел только прекращение этой войны безо всяких белых флагов или плена от рук, губ и ласки голубоглазого Дьявола во плоти. Единственным выходом он видел прекращение общения с Викторией. Никогда больше не слышать её исповедей и ни в коем случае не встречаться с ней лично, чтобы не быть побеждённым. * Alea Jacta Est (пер.лат.) - жребий брошен