Море

И парня охренеть как не хватало. Даже просто его присутствия на собраниях, тренировках, или когда они долго спорили с Ханджи. Парня охренеть как не хватало. Недели превратились в месяца, а Леви почему-то казалось, что это время сожрало всё, что могло от них остаться. Леви до конца не понимал, что у них было, но, наверное, больше, чем механический секс и работа в команде. Армин слушал его, а Леви хотел говорить с ним. Да, как только они увидятся, Леви поговорит с ним, скажет ему что пусть он и не похож на часы, и никогда не сможет быть в порядке, но Армин важен для него, не только как солдат. А потом, проходя мимо обеденной, слышит разговор подпитых офицеров: — Этот блондинчик, женоподобный, тама же. Не понимаю, чёй-то он так нравится командору. — Ну, не за мозги его держат, точно те говорю. По обеденной разносится мерзкий смешок. — Жаль нас не отправили рельсы прокладывать, — тянет противный пузан, — Завидую его дружкам, тем парням из отряда Леви. — Ага, развлекаются с ним прямо на службе. — Та брось! — Правду говорю, сам видел, когда продовольствие им отвозил. — Тьфу ты, вот же сука белобрысая. Перед глазами поплыло. Говорили точно об Арлерте. Стоило ворваться к пьяницам, перекроить им морды и заставить выплюнуть слова вместе с кровью. Но место этого Леви выходит из штаба и бежит, просто бежит без какой-то определенной цели и смысла. Виски гудели, а перед глазами мелькали жуткие подачки воображения. Леви никогда прежде не был собственником. О каком собственничестве может идти речь, если объект твоего внимания даже в теории не может тебе принадлежать, а ревновать шлюх абсолютно бесполезное дело. Тогда почему сейчас желудок делает кульбиты, стоит только представить, как Армин ублажает Кирштейна. Может от того что видел того пятнадцатилетним пацаном? Только вот сам немногим позже имел его во всех позах, так что отеческая честь тут не при чем. Так и оказалось. Только спустившись с лошади, Леви увидел отряд. Ханджи привычно громко начала хвалить их, подслащивая пилюлю, прежде чем шарахнет новостями. — Вот оглобли. — выдохнул Леви, избегая взгляда на Армина, — Угораздило вас так вырасти. Кирштейн, кажется, усмехнулся, но сразу опомнился. Единственный из них похож на солдата, и держится с достоинством, и достойно реагирует, если только речь не идёт про Йегера. Леви в пол уха слушает Ханджи. Эрен снова удивляет, в первую очередь говоря о Хистории, сжимает кулаки и скрипит зубами от гнева. — Не зная наших намерений, они заклеймили нас демонами. — глаза Армина блестят от слез, и Леви коробит от этого, и от его дрожащего голоса, — Почему никто не думает о мирном решении? Что за кучка идеалистов? Как будто они дети, только вышедшие из под родительского крыла, а не прошедшие ад бойцы. Армин злит больше всех, потому что лучше других должен понимать, что только насилие может положить конец войне. Но всё равно, несмотря на это, с Ханджи бодро и вдохновенно говорил о мирном урегулировании конфликта. Ещё чуть чуть, и начнут обсуждать банкетное меню для представителей других стран, а сами всё равно на карте ставят всё новые и новые пометки о том, куда ещё нужно выставить пушки, и сколько ружей нужно изготовить для одной только Браус. Армин вряд ли верил что всё обойдется без крови, но без устали повторял, что лучшая битва та, которой удалось избежать. Хотя, Леви видел его отчеты для исследовательского отряда, где он хладнокровно писал о том, что трансформация в колоссального на воде принесет наибольший ущерб. Всё время, на собраниях, пока тестировали новые крюки Ханджи, на всех этих бесчисленных обсуждениях, Леви то и дело смотрел на него. На коротко стриженные волосы, беспокойные тени у глаз, пальцы Жана, задерживающиеся на плече слишком долго, и то, как Эен похлопывает по спине, и как Армин не против всего этого. Он не отстраняется, когда Эрен помогает с ремнями для УПМ, а Йегер по хозяйски сжимает его бедра, чтобы туже обхватывали тонкие жилистые ноги. Эти же ноги он, наверняка, закидывал на плечи Йегера. Кони с легкостью мог обнять пацана, пока они всей этой шумной ордой возвращались в штаб. Откуда эта новая блажь? — Капитан Аккерман, — бесцветно говорит Армин, не смотря на Леви, — Вы хотели меня видеть? От фамилии немного коробит. Микаса может быть Аккерман, Кенни, определенно, Аккерман, но Леви не мог ассоциировать себя с этой фамилией. Но Армин сказал уверенно, как будто часто проговаривает это в голове. — Я спрашиваю тебя, нравится ли тебе, когда тебя имеют все подряд? — тихо повторил Леви, спрыгнул с подоконника и сделал шаг в сторону Армина. Парень тут же сделал зеркальный шаг назад, вызывая у Леви истерических смешок. Боится? Мысль что боятся его, доводит Леви до ощущения невесомости под ногами, вид быстро дышащего Армина делает воздух слишком густым, а перед глазами мелькает вид распластанного под Йегером белого гибкого тела, и сразу хочется выбить из Арлерта всю дурь. Чтобы перестал изображать из себя торшер, очнулся, сопротивлялся и дрался. Однажды это подействовало, может подействовать и сейчас, главное понять, что выведет его из себя. Неужели он настолько травмирован, что его мозг не может функционировать так, как раньше? Может всё дело в Бертольде? Если подумать, то прыжки настроения, слабость и пассивность - абсолютно в характере Бертольда. Дурной пацан, хрен знает чего добивается. Жить-то осталось всего ничего, если вдуматься. А дружку его и того меньше. — Ну, слушаю тебя. — голос звучит приглушенно, но Армину достаточно, — Рассказывай, что за хрень ты тут устроил. На лице парня красные пятна, грудь быстро поднимается и опускается, но он оживает, смотрит прямо на Леви и выпаливает: — Это не имеет никакого к вам отношения, капитан. — почти шипит, — Тем более то, с кем я провожу время вне службы. Вот оно, то, что заставляет мозги Армина работать. Ему нужен осязаемый враг, и Леви готов быть им, если придется. — Это имеет отношение ко мне, Арлерт, — тихо и четко говорит Леви, и ещё один шаг, — Потому что ты принадлежишь мне. Ясно? Ты принадлежишь не просто мне, ты собственность Элдийской нации. — слова жгут рот, ужасно душат, но Леви не остановится ни за что. За окном уже потемнело, дневная духота спала, но в комнате воздух такой тяжелый, что хочется выбежать на улицу, окунуть лицо в холодную воду, а потом зарыться в ладонях и перестать думать. Но Леви уже решил, и отступать поздно. Всё таки это его прямой долг. — Отвечай. — звучит как приказ. — Капитан, — пацан пытается держаться молодцом, но глаза бегают, — что опять не так? Я ведь всё делаю как положено, командор Ханджи довольна мной. Она считает что план по... — При чем здесь план? — грубо обрывает Леви, — Я говорю о том, что ты ведешь себя, как продажная девка. Нравится, как тебя имеет Йегер? Наверное отлично долбит, да? — Не... — Леви не слушает Армина подходит ещё ближе, уже почти в плотную. Армин бросает взгляд на закрытую дверь, но Леви опережает его, перегородив путь к отступлению. — Давай, расскажи мне, тебе нравится сосать ему? Он нежный с тобой? Наверняка нет, этот сопляк не умеет думать ни о ком, кроме себя. — Заткнитесь! — Армин сам пугается своей смелости, отклоняется назад, — Не говорите так об Эрене, капитан. — Ты даже не отрицаешь? Должно звучать как утверждение, но Леви поздно понимает что это вопрос, и что он хочет услышать "Нет", и он хочет получить объяснения, почему Армин игнорирует его, почему он перестал приходить, почему он забыл, что их с Леви что-то связывает. Леви слишком поздно понимает, что скучал, что толкает Армина к стене, поворачивает, заламывает руки и утыкается носом в шею. Пацан пытается вырваться, но не слишком успешно, а когда Леви впивается губами в кожу на шее, застывает, как мышка, которую загнали в угол. — Кто ещё тебя трахает? — шепчет Леви, и тут же кусает мочку уха, — Жан? Наверняка Жан. А дружок знает? Как Йегеру то, что ты спишь со всеми подряд? — Капитан, пожалуйста прекратите. — на выдохе просит Армин, — Вы все не так поняли. — Пойдем спросим у Йегера? Не против? Леви с силой сводит руки Армина за спиной и тащит его из комнаты. Мысли доходят позднее, чем действия, перед глазами какая-то дурная пелена, и Армин сопротивляется, цепляется руками за косяк, но безвольно затихает, как только Леви вжимается в него стояком. У пацана стучат зубы, дрожит, только не понятно, от чего, а Леви дергает его на себя за волосы, чтобы на ощупь найти губы. Армин стонет в открытый рот, и от этого почти сносит крышу. Леви буквально готов плюнуть на все, утянуть парня обратно в свой кабинет и разложить прямо на столе, особенно когда рядом эти влажные яркие глаза и шлюшьи губы. Но злость берет верх, и парень оказывается скрученным рядом с дверью в спальню Эрена, и Армин запоздало это осознает. — Ты можешь позвать своего спасителя на помощь, прямо сейчас. Горло жжет, но надо проучить пацана, чтобы знал, помнил, чувствовал его руки на себе постоянно, думал только о нём. Что Леви хочет сделать, трахнуть его прямо перед дверями, или действительно загнать в комнату к придурку и ... А что потом, даже представления нет. — Ну же, давай. — от возбуждения голос дрожал, в легких чертова пустыня. Армин тянется, оставляет влажный след на подбородке Леви, и пытается выпутать руки, но Леви не дает ему воспользоваться замешательством, надавливает коленом на пах и ловит ладонью судорожный всхлип, — Если ты ещё раз дернешься, я сделаю так, что Эрен выйдет сюда. Понял? Хочешь чтобы твой любовник узнал что ты развлекаешься со всеми подряд? Армин закусывает опухшую губу, мотает головой и закрывает глаза, подставляя своё тело под жадный оскал Леви, который тут же вгрызается в его шею, оставляя ужасные пятна, заметные даже в темноте. Инстинкты требовали скорее разделаться с болезненной пульсацией под форменными брюками, и Леви мог поклясться, что Армин с радостью сделает что нужно, трется о Леви, не смотря на перепуганный вид. Наверное, он точно так же трясся под каждым в отряде. Закатывал глаза, скулил и просил, а его волосы, похожие на жидкий мёд, точно так же путались в требовательных пальцах, пока кто-то не похожий на Леви имел его. — Что же ты молчишь? Армин, скажи хоть что-нибудь. — хрипит прямо в губы, ловит языком слезы, — Просто скажи мне, что никто тебя больше не тронет, пожалуйста. — Никто, — Армин смотрит прямо в глаза, — Леви, никто и никогда. Собственное имя, произнесенное другим человеком, любимым человеком, всегда звучит иначе. И "Леви", из уст Армина, прямо как стон, стон, с которым после полуденной жары опускаешься в ледяную воду, или как стон, вырываемый насильно. Но после этого короткого стона Армин не отдаляется, он цепляется освободившимися руками за Леви, а тот подхватывает пацана, и как невесту уносит подальше от двери, за которой мирно храпит Йегер. Он определенно перегнул, точнее сделал вообще не то. На этот раз Армин в порядке, ему не нужно было ничего из этого, для того, чтобы быть в строю. Это было нужно не Армину. Вот оно, то, что заставляет мозги Леви работать.