Море

— Какого хрена ты постоянно ходишь туда? — не выдерживает однажды Леви. Армин, будто не понимая, удивленно вскидывает брови, ждет объяснений от Леви. — Леонхарт, почему ты, черт тебя дери, постоянно ходишь к ней? — А... Разговариваю с ней. — Все еще хочу ответ на свой вопрос. — Она ведь жива, с ней нужно разговаривать. — Она дрянь, которая убила весь мой отряд, Армин. Петру, Майка... Ты к старшему Йегеру тоже на свидания ходить будешь? — Леви, пожалуйста, не сравнивай. Леви остановился у стола, переложил книги туда-обратно, чтобы отвлечься. Он не хотел начинать скандал, но его раздражало это дерьмо. И да, та же Хитч навещала Леонхарт, и даже ребята из его отряда, но Армин бесил. И причина была на поверхности. — Ты... Бертольд ведь был влюблен в неё, да? — Я понял куда ты клонишь. — фыркнул Армин, но резко переменился в лице, округлил глаза и всему своими облику поедал невинности, — Леви, так вот почему ты... — Но ты ведь был тем, кто поймал её, да? А еще, ты был тем, из-за кого она попалась. — Леви, ничего подобного! — Выключай актрису, пацан, тебе тут не королевский дворец, ты меня своими ужимками и слезами не проймешь. Армин прекратил таращиться, выпрямился и откинулся на деревянную спинку стула. Леви вопросительно выгнул бровь и сложил руки на груди. — Сколько вы еще будете ревновать меня ко всем? Эрен, Жанн, теперь Энни... К командору Ханджи? — При чем тут ревность, — отмахнулся Леви, — Это неуважение. У нас общий враг. Кем был этот враг, оба, правда, не знали. Смотрели по сторонам и слушали в оба уха, но всё принимало странные обороты. Азумабито внесли полнейшую неразбериху, поставив Микасу в статус почти легендарной наследницы, а Хисторию опустив до уровня инкубатора. Каким бы черствым не был Леви, девчонки нравились ему, не как дочери конечно, но черт, он не хотел думать о том, что с ними будет. А Хистория... Всё что случится с ней - его полная ответственность. — Та брюнетка, — сказала Ханджи, — носительница титана Челюсти, она написала Райс письмо. Зачем она ушла с Бертольдом и Райнером? — Думала что победят Марли, хотела обезопасить... — Леви глубоко вздохнул, говорить было тяжело, — любимую. Она хотела гарантию безопасности Райс. — Как трагично. — Ханджи нахмурилась, — Интересно, кому достались Челюсти? Хистория держалась молодцом, прямо и с достоинством. Но когда все отворачивались, Леви видел, доли секунды, но хватило, что за премиленьким личиком нихрена нет, просто ужасная безразличная безнадега. Эрен никогда не допустит чтобы Хистория превратилась в предмет, в этом Леви был уверен, и это было повод для гордости. Именно из-за таких вот его принципов Леви из всех возможных путей выбирал Эрена, полностью вверяя в его руки ответственность, свою жизнь и жизнь солдат. Прежде чем впервые коснуться земли Марли, Армин смотрит на Леви, и ему не нужно целовать его при всех, клясться в любви и прочее, чтобы Леви почувствовал поддержку. А ему было страшно, не просто страшно, ему было больно. Шаг за шагом он видел счастливых марлийцев, их вкусную еду, крепких полных детей и высокие технологии. Он видел крепких солдат, красивых девушек, наверняка у них сохранились детородные функции, в отличие от девчонок из его отряда. А ещё он видел стариков, много стариков, на Парадизе столько не сыскать, младенцев, ненужные забавы и домашних животных. А потом он увидел элдийцев. Мурашки сразу пробежали по всему телу от до боли знакомых, загнанных, исхудавших лиц. Они ходили смотря себя под ноги, быстро и маленькими шажками. Что это именно элдийцы Леви понял сразу, по повязкам на руках. Марли была идеальной землей для марлийцев, остальные подбирали ошметки. Почти автоматически Леви поймал за руку мальчишку, стащившего кошелек Саши. Парень был мелким, юрким и злым, слишком похожим на Леви в детстве. — Эй, Саша, не твой ли это кошелек? За слова зацепились зеваки, стали кричать что-то о мигрантах, беженцах и элдийцах. Дыхание перехватило, они смотрели на мальчика и говорили, что нужно отрубить ему руки, мальчик трясся, а Армин громко дышал от страха. — Успокойтесь, — равнодушно и громко сказал Леви, — никто не говорил о воровстве, это младший брат вот этой дурынды. А потом мальчик сбежал, но вернулся с этими мерзкими историями о разрушенных странах, сгоревших деревнях и мертвых людях. Это затопило, накрыло с головой и опрокинуло. Ребята ушли в шатер тех самых беженцев, а Леви остался сидеть впотьмах, собираясь с мыслями. Ночью зашла Ханджи и с ухмылкой сказала что весь отряд напился в шатре, и они пошли перетаскивать пьяные молодые туши в их временный штаб. Саша смешно сопела, Конни улыбался во сне, Эрен с Микасой обнимались, как дети, Жан казался молодим и невинным, а Армин был Армином. Воспользовавшись суматошной неразберихой, Леви уложил крепко спящего Армина в своей комнате, и не смыкая глаз больше часа просто лежал рядом. Арлерт, его красивый мальчик, со дня надень совершенно утратит всю свою чистоту и добродетель, и его имя тоже станет синонимом слову "смерть". А пока можно слушать его медленное и глубокое дыхание, и засыпать. Но стоило только Леви заснуть, как тонкие руки тормошат его, и сверху оказывается легкое жилистое тело. — Капитан, — Леви с трудом разлепляет веки от сна, и видит в полутьме лицо Армина, — не хочу спать. После такого простого заявления Армин с юношеским пылом тянется к губам Леви, пьяно постанывает и мягко останавливает все попытки Леви отодвинуться. Леви, всё ещё сонный, едва ли успевает отвечать на поцелуи Армина, который настойчиво заставляет свои пьяные руки стянуть с Леви одежду. От всех этих стараний у Леви от чего-то теплеет в животе, и вид раскрасневшегося Армина окончательно сбивает флер сна. — Ох, пацан, — Леви садится на кровати, запускает одну руку в мягкие волосы парня, а другую под рубашку, оглаживая горячую кожу, покрытую испариной, — Что же ты творишь? Армин выцеловывает лицо Леви, мягко и мокро помечает каждый сантиметр кожи, пока Леви снимает с него остатки одежды. Не смотря на то что Армин ужасно пьяный, он явно дает отчет в своих действиях, и точно не даст Леви отделаться поцелуями. Когда они разрывают глубокий и влажный поцелуй, Армин, с помутневшим от возбуждения взглядом, ещё крепче сжимает бока Леви коленями, как будто боится, что тот вырвется, и начинает призывно двигать бедрами. Он поднимает руку Леви и несколько секунд наслаждается красотой тонкой кисти, гибкого запястья, а самое главное, длинными худыми пальцами Леви. Эти ледяные плацы могут уничтожить Армина до того, как он успеет пикнуть, но сейчас они податливые и безопасные, а от вида розовых подушечек рот наполняется слюной, и Армин без колебания сначала облизывает пальцы Леви, а потом берет их в рот, обводя языком худые костяшки, посасывая пальцы и заглатывает их на всю длину. От такой откровенности Леви окончательно срывает и он подминает под себя Армина, нетерпеливо и алчно. А потом Армин закусывает подушку, чтобы не разбудить криками других ребят, мирно спящих за стенками, пока Леви выбивает из него весь дух, кусает плечи и целует колени. А когда они уже не могут двигаться и без сил лежать друг на друге, Армин, с присущей только ему непосредственностью спрашивает: — Расскажи мне, что будет когда мы победим, Леви? — Думаю, мы перестанем бояться.