Море

— Что ты хочешь, Армин? — громко выдаёт Леви, с присущей ему бравадой и наглостью, — Чтобы я сказал что ненавижу тебя? — Нет. — Что я забуду что ты... Спас меня? Это не так. Сейчас, когда у меня есть Эрен и моя жизнь, я благодарен тебе. — он остановился, пристально посмотрел на Армина, — Так что ты хочешь услышать? — Ничего, я просто устал на этой неделе. — Он мой муж, Армин. — странным тоном говорит Леви. — Помню, я был там. — Армин улыбается уголками губ, и ему так стыдно что он вообще начал этот разговор. Нельзя было сомневаться в том, что это всего лишь шутка трёх друзей. Нельзя было думать, что это чей-то коварный умысел. Нельзя было надеяться. — И я не думаю, что могу сказать что-то, что тебе понравится, потому что я не хочу чтобы что-то менялось, не хочу ворошить прошлое, Армин. Армин, скажи, ты меня понимаешь? Говорить было нечего, Армин по-дурцки кивал китайским болванчиком. Сейчас он согласился бы с любым утверждением Аккермана, лишь бы он перестал укорять его. А он слышал именно укор. Так говорят с маленькими детьми, совершенно неразумными. Втолковывают им в голову. — Всё может быть как прежде? — спрашивает Леви, — Да? — Да, конечно, прости, пожалуйста, что заставил вас поволноваться за меня. И всё встало на свои места. Переписки с Эреном, ланчи два раза в неделю, совместные планы и постоянные упоминания друга в разговоре. — Тебе не кажется, что тебе пора строить отношения с кем-то ещё, кроме Леви и Эрена? — говорит Энни, а потом добавляет, — Я это в хорошем смысле. Вашей дружбе, как бы я не не любила Йегера, можно позавидовать. И она отнимает много твоей энергии. Сходи на свидание, развейся. Армин ненавидел свидания, и не любил секс, как таковой. На свиданиях люди задают друг другу лишние вопросы, показывают себя в лучшем свете и не обсуждают действительно важные темы. Свидания, по сути, ярмарка собак, у кого шерсть мягче, а кто хорошо выдрессирован. Показуха. Секс же был необходимостью, после которой хотелось долго стоять под холодной водой соскребать с себя следы чужих пальцев. Ранний опыт Армина, доармейский, плачевно маленький, смешной и неуклюжий, хотелось забыть. Сначала позорный секс с подругой со школы, которая, натягивая шорты, сказала Армину, что он, похоже, реально гей. А затем поцелуи с незнакомыми парнями в клубе, секс с футболистом гомофобом у него дома, пока родители в церквии, и косые взгляды во время обеда в школьной столовой. Всё бы ничего, но никто не может быть тем самым, а секс тупо механический процесс, пока рядом Эрен, и его зеленые глаза, и голос, и улыбка, и запах кожи. В армии всё было иначе, особенно когда Эрена постепенно стал вытеснять образ Леви. Иногда Армин хотел, чтобы Леви впечатал его в землю грубым сапогом, раз уж не может дать ничего, кроме надменного и отстраненного взгляда. И тогда Армин отвлекался. На тренировках, во время учений, и с прыткими сослуживцами за казармой. Нет, он не был полковой шлюхой, но для него, и его четкого упорядоченного мира, в котором если не раз и навсегда, то, хотя бы, по сильной любви, даже три парня были клеймом. Они особо не интересовались его планами, не любезничали, а если начинали пытаться заявлять на него права, получали жесткий ответ. Армину не нравилось, когда его трахали. Когда без смысла заламывали руки, как будто есть повод, и слюнявили шею. Не нравилось, когда начинали вести себя так, как будто это они решили, что будет секс. Армину было важно осознавать, что это он хочет чтобы акт состоялся. Хотя, Армин никогда не хотел. Просто нужно было убедить себя, что, мол, да, можно хотеть Армина Арлерта. Можно с ним спать и можно трогать, что нет в нём ничего такого отвратительного и мерзкого. Как можно было бы подумать. Но от всего этого становилось только дурнее. Армин посмотрел на себя в зеркало. По детски мягкие щеки бледные, карие глаза с расширенным значком и пшеничные короткие волосы. До армии Армин носил старомодное каре с челкой, а сейчас был обстрижен прямо как Леви. Добавить к его внешности отвратительную манеру всегда заглядывать в глаза, кивать каждому слову и уморительно салютовать пятками ботинок, за неимением возможности отдать честь, и все вместе дает образ идеального не то солдафона, не то мальчика подростка из религиозно-патриотической школы. Одним словом: мрак. В квартире Армина всегда немного захламлено, на кухне запас полезных полуфабрикатов и круп, а в единственной жилой комнате груда книг и старый патифон, еще дедушкин. Наверное стоит вырваться из плена постоянного плена новобранцев, и снова вернуться на базу. Армин не хотел оспаривать распоряжение своих руководителей, но от прошения никому вреда не будет. Так ведь?