Море

— Он не вернется на остров. — Эрен Йегер военный преступник. — Трибунал! — Скрмим его достойному. Ханджи с раздражением поправляет очки, почти ломая тонкую оправу, кивает Армину и переводит взгляд на шумных недоумков. — На днях нам пришло письмо от Эрега Йегера. Он предлагает нам план. План заключался в том, что разведкорпус должен был уничтожить последнюю надежду на мирное существование. План сработал, а Армин был посреди этого ужаса. Леви держал его за руки, и тихо повторял, что он всегда может отказаться. Армин кивал, но по стеклянными глазами все было ясно. Дороги назад нет. Кирштейн со своими ребятами были с ними, Микаса держалась хорошо, дергалась когда Леви смотрел на неё и хмыкала. Армин ушел раньше всех, не желал удачи, не улыбался, тихо и четко сказал "Увидимся на обратном пути, да?". И все это было страшно. Столько титанов, столько оборотней, просто невероятно. Столько жертв, столько невинных людей. Но на этот раз, черт бы побрал, это они виноваты в их смерти. Тут и там руки с желтыми повязками и худые детские ноги. Дым, пыль и крики. Саша с ружьём, как будто охотится на кабана, а не стреляет собратьев. А еще взрыв, и воздуха не хватает, не потому что ударная волна, а от знания, что там Армин, и ему сейчас страшно и больно. А рядом Эрен, похож на бродягу, в голове черт знает что, и он работает как машина и ломает здания и людей. Кто-то истошно зовет Райнера. Браун, судя по всему уже не оправится. На секунду Леви хочет найти его, сказать чтобы не ныл и рук не опускал, а потом прошибает холодный пот и нет больше ничего, кроме звона лезвий. Кровавая пелена спадает только на дирижабле, там Армин, и все ребята, они целы и в порядке. Армин и Леви переглядываются, и он чувствует, что сейчас что-то меняется у Армина. И тут все схлопывается. Рука Армина потягивается за дирижабль, и поднимает Эрена. Это правильно, это погубит их. Леви всё ещё не понимал план, и черт побери понимать не хотел. От удара по наглой роже Эрена становится легче, он все принимает и покорно идет за ним и Ханджи, пока их не прерывает Кони. — Саша умерла. Умирали многие, почти все. Умирали близкие, более близкие чем картофельная, но впервые умирали так глупо. Леви чувствует себя пустоголовой марионеткой, может только молча смотреть, не в силах сдвинуться с места. Девчонка лежит на полу, под ней лужа крови. Микаса, кремень и машина для убийств, скрючилась в рыданиях. Кони стоит каменной статуей, только огромные глаза опасно тусклые и круглые. Эрен в истерике, это уже серьезная стадия помешательства, но наверное и она лучше чем растерянность Леви. А Армин обнимает безжизненное тело, заливает слезами лицо покойной, но Леви не чувствует даже этого. — Это твоя вина. — шипит Жан, и Леви нужно несколько секунд, чтобы понять что слова предназначены Эрену, не ему. Это твоя вина. Твоя вина, твоя, твоя, твоя. Можно было не играть в благородство, сдохнуть в подземном городе, захлебнуться в крови. И не было бы ничего. Не было бы бессмысленных страданий перед быстрой смертью. Убийство звероподобного? Вот он, только руку протяни, и все, нет человека. И нет его поганой вони, и нет никого. проклятый ублюдок может умереть в любую секунду, но план. Чертов план. Руки трясутся, приходится сжать покрепче ремни на одежде, чтобы казаться уверенным. Плачь Арина еще слышен, а тупоголовый малолеток заперли со старшим Йегером, хоть газ запускай и трави. И Леви продолжает кивать в такт словам Ханджи, под монотонный плачь Аккерман и Армина.