a dangerous friend

— Лиса...       Лиса не хотела ничего слышать. Она репетировала эту речь в дороге восемь часов, и будь она проклята, если она пропадет зря. — Пожалуйста, дай мне две минуты, хорошо? Это все, что я прошу. Пожалуйста?       Дженни ничего не сказала, поэтому Лиса дала старт своей тираде. — Послушай, — сказала она, — я знаю, о чем ты сказала, и я понимаю, действительно понимаю. Я не хочу делать тебя несчастной, Дженни, это последнее, чего я хочу. Я знаю, что у тебя своя жизнь с Наной, и ты не хочешь, чтобы это закончилось, и я знаю, что у меня нет права заезжать сюда и усложнять тебе жизнь. Не после того, как я издевалась над тобой. Ты мне ничего не должна. Но...       Она вздохнула. — Я не хочу давить на тебя, я знаю, что это только усугубит ситуацию. Ты застряла посередине, и это несправедливо по отношению к тебе. Но я должна знать. Я должна знать, действительно ли ты имела это в виду. Потому что я не думаю, что ты правда этого хочешь, Дженни, не после всего, что мы прошли в школе, не после того, что было на прошлой неделе. Если ты думаешь, если ты правда думаешь, что это к лучшему, то я пойму и уйду навсегда. Но я должна услышать это от тебя. Честно. Лицом к лицу.       Была долгая пауза. — Пожалуйста, Дженни, — тихо сказала она. — Я долго ехала сюда.       Плечи Дженни опустились, когда она отвернулась, сжав губы, и Лиса почувствовала, как ее мир рушится.       Ты проиграла. Ты теперь сама по себе. Через мгновение она потянулась за своей шляпой. — Понятно, — сказала она, прочищая горло и пытаясь унять дрожь в голосе. — Тогда я думаю, что я...       Дальше она не пошла, потому что другой конец шляпы прижала Дженни. — Нет.       Лиса посмотрела в печальные карие глаза. — «Нет» что? — осторожно сказала она. — Нет, ты не хочешь этого, или нет, мне нельзя носить шляпу?       Дженни отпустила шляпу. — Нет, — мягко сказала она. — Я не хочу этого.       Лиса выпустила дыхание, которое, как ей казалось, задерживала с тех пор, как она вошла в закусочную. — Тогда почему? — спросила она. — Почему ты так сказала? Я имею в виду, я знаю, что Нана не любит меня, но она не может просто сказать тебе, что делать. — Она не говорила мне это делать. — Почему ты тогда- — Она просто сказала, что бросит меня, если я этого не сделаю.

***

      Они молча сели на скамейку позади закусочной. Дженни договорилась с Айрин о десятиминутном перерыве, но казалось, что они собирались провести большую часть времени, глядя на кондиционер.       Лиса украдкой взглянула на свою спутницу. Она всегда думала о Дженни как о ребенке во многих отношениях: неуклюжая путаница рук и волос с доброжелательной улыбкой, милым носиком и пухлыми щеками. Но, увидев ее такой – в профиль, волосы развеваются ветром, лицо покрыто заботами мира, – она поняла, что смотрит на взрослую девушку, и почувствовала легкий укол вины.       Ей было интересно, знает ли Дженни, насколько она ахуительно красивая, или же годы унижения со стороны Лисы как-то уменьшили ее самооценку. — Дженни... — Для меня это было нелегко, Лиса, — тихо сказала Дженни. — Я знаю, что звучала так, как будто это было легко, но это не так, — она остановилась и посмотрела на горизонт. — Это место, — сказала она, — оно не похоже на Лос-Анджелес. Это маленький городок. Люди смотрят на тебя, когда ты выходишь, в туалете есть граффити. Есть бары, в которые нельзя ходить вместе, места... где тебе не рады.       Лиса закусила губу. Она привыкла, что в барах ее не принимают, обычно после пары часов выпивки в одиночестве, но она не могла представить, каково будет кому-то вроде Дженни, когда незнакомцы презирают ее только из-за желания быть счастливой. — Но Нана, ей на все это наплевать, — продолжила Дженни. — Она может выдержать это, посмеяться над этим. Она достаточно жесткая, чтобы не обращать на это внимания. И дело в том, что когда я с ней, я тоже могу. Я никогда не была бы достаточно храброй, чтобы сделать это без нее. Я в долгу перед ней, Лиса. Я в долгу перед ней.       «Реальная сущность отношений» — мрачно подумала Лиса. Обязательства. — Но ты ее любишь? — Это не вопрос любви, Манобан. Все, что я знаю – без нее я бы никогда не смогла быть той, кто я есть. — Но- — Я имею в виду, для тебя это было бы просто, — сказала Дженни, поворачиваясь к ней. — Ты похожа на нее, тебя не волнует, кто что подумает. Что бы сказали твои друзья? Хм? Если бы ты собрала их всех вместе и сказала им. Что бы они сказали? — Ничего, — честно сказала Лиса, помня о том, что если бы она собрала всех своих друзей вместе, она бы разговаривала с пустой комнатой. — Видишь? — Но ты не можешь вечно терпеть Нану, потому что тебе кажется, что ты ей чем-то обязана, Ким, — сказала она, — это глупо. — Я не терплю ее! — воскликнула Дженни. — Я знаю, что она тебе не нравится, Лиса, и знаю, что ты думаешь, что я идиотка. Но ты не видишь ее с другой стороны. — Я знаю, с какой стороны я бы хотела ее видеть. — Я серьезно. — Я тоже, Дженни. Нана не единственная девушка в мире. Ты найдешь кого-нибудь еще. Того, кого полюбишь. — Тебе легко сказать, — ответила Дженни. — Ты могла бы пойти, забрать любого, блять парня, не задавая вопросов. — Не будь грубой. — Ну, ты правда могла бы. И ты живешь дома, рядом со своим отцом и друзьями. Когда ты уедешь отсюда, что у меня останется? — спросила Дженни. — Я не хочу быть одна, Лиса, и я не знаю, что бы я без нее делала. Я знаю, что это звучит глупо и жалко, но ты не знаешь, каково это было, как одиноко я почувствовала себя, когда окончила школу и поняла, что моя жизнь не будет такой, как у всех остальных. Что я никогда не смогу просто пойти на вечеринки в колледже и встретиться с кем-нибудь, что мне придется пробираться на них, как какая-то... преступница. — Господи, Дженни, сейчас не 1950-е. — Похоже, что здесь это так. — Тогда езжай куда-нибудь! — Куда, Лиса? Мой отец платит много денег за то, чтобы я была здесь, я с трудом могу сказать ему, что хочу все бросить, чтобы переехать в место более… лесбиянское.       Неожиданный смех Лисы снял напряжение, и Дженни покраснела. Она хлопнула Лису по ноге. — Не надо. — Мне очень жаль, — сказала Лиса. — Просто... Я так понимаю, ты ему еще не сказала? — Что? — Дженни вздрогнула. — Нет! Боже, нет. — Тебе придется сказать ему рано или поздно. — Позже. Определенно позже. — Курица. — Что? Ты бы хотела рассказать своему отцу?       Лиса вспомнила их последний разговор. — На самом деле, я почти уверена, что мне это не понадобится. — Что ты имеешь в виду? — Ничего. Но даже если ты хочешь остаться с Наной, — продолжила она, — я все равно не понимаю, почему тебе не разрешено иметь друзей.       Дженни скривила лицо. — Это не совсем друзья, как таковые... — сказала она. — А кто? — Это просто... ты.       Лиса уставилась на нее. — Я? — спросила она удрученно. — Что со мной не так? Я имею в виду, я знаю, что не всегда произвожу впечатление самого милого человека в мире… — Я не об этом. — Тогда о чем? — Эм... — Скажи мне, Ким. Или я убью тебя этой шляпой. — Как ты можешь- — Не спрашивай. Просто скажи. — Что ж, — неохотно сказала Дженни. — Когда я встретила Нану, я не хотела, чтобы она думала, что я… неопытная, понимаешь? Я не хотела, чтобы она думала, что я просто играю, экспериментирую. Поэтому я сказала ей, что у меня уже была девушка. В школе. Ничего серьезного, только поцелуи и все такое. Но все же, знаешь, девушка. — Хорошо, — осторожно сказала Лиса. — Но я все еще не... понимаю… —Дженни отчаянно заламывала руки, и ее лицо стало красным. До Лисы, наконец, дошло. — Ты сказала ей, что это была я? — недоверчиво спросила она. — ...что-то вроде. — Какой пиздец, Руби Джейн! — Лиса недоверчиво покачала головой. — Неудивительно, что она не хочет, чтобы я тусовалась с тобой, если она думает, что я твоя бывшая! Зачем ты это сделала? — Я не знаю! — Дженни простонала. — Я не думала, что когда-нибудь увижу тебя снова, и я не могла просто кого-то придумать, и… — Но почему я, Ким? Почему я? Почему не… Джису или Розэ, или еще кто-нибудь? — Потому что я хотела, чтобы она думала, что у меня крутая девушка, вот почему! — Дженни беспомощно ответила. — Она хвасталась своими друзьями, своими группами, своими клубами и своими отношениями, и я не хотела, чтобы она думала, что я просто глупая маленькая дебилка, у которой ветер в голове и на которую легко произвести впечатление. Поэтому однажды вечером я оставила свой фотоальбом, — она остановилась, не в силах сдержать легкую улыбку. — Видела бы ты ее лицо, когда она увидела тебя. — Я... — Лиса не знала, что сказать. Она чувствовала себя странно подавленной при мысли о том, что, несмотря ни на что, Дженни будет показывать ее как образец девичьей крутизны, даже если это было только в ее воображении. Хотя что-то ее беспокоило, чего она не могла понять. — Во всяком случае, я думала, она совсем об этом забыла, — продолжила Дженни, — но потом, когда она поняла, кто ты… — Так почему ты не можешь просто сказать ей правду? — спросила Лиса. — Что? — Просто скажи ей, что ты придумала это, чтобы она ревновала. Проблема решена. — Может, я не могу так сказать, потому что она не поверит мне сейчас, не? — раздраженно сказала Дженни. — Она подумает, что я лгу. В любом случае, — добавила она, — это не будет иметь большого значения после той ночи. — Ах да, — пробормотала Лиса, съеживаясь от воспоминаний. — Прости за это. — Послушай, — сказала Дженни, — это не значит, что мы все еще не можем быть друзьями, хорошо? Мы все еще можем звонить, писать и болтать в сети, когда ее нет дома, а может, через несколько месяцев, кто знает, она может прийти и смириться с этим.       Лиса выглядела кислой. — Я действительно не хочу сидеть и ждать разрешения Наны увидеть тебя, Нини, — ответила она. — Я знаю, что ты не хочешь, — умоляюще произнесла Дженни. — Я знаю, что ты, должно быть, ненавидишь это. Но я просто... я не знаю, что еще делать. Я не хочу терять ее, Лиса. Не сейчас. Но я также не хочу потерять тебя.       Лиса посмотрела на нее – на приподнятые брови, щенячьи глаза, на то, как она прикусила губу – и почувствовала, что может разрушиться. Но пока она только медленно рассыпалась. — Хорошо, — сказала она. — Если ты этого хочешь, я уважаю твое решение.       Дженни выглядела удивленной. — Что, правда? — Нет, — категорично ответила Лиса. — Я думаю, что это все безумие. Но, как я уже сказала, очевидно, мне придется мириться с твоими странностями всю жизнь. — Э... верно. — Но, может быть, так не должно быть. Может, нам и не нужно ждать. — Я не понимаю. — Что, если... — Что? — Что если, — осторожно продолжила Лиса, — Нана ничего не будет знать?       Так и началось.