a dangerous friend

      Дженни наблюдала, как Лиса шла через клуб, покачивая бедрами, толкая здесь, толкая там, расчищая пространство, не замедляясь, двигаясь сквозь толпу, как исследователь джунглей, искусный взмах мачете, открывающий путь без усилий.       Конечно, если бы у Лисы был настоящий мачете, все могло бы быть еще быстрее.       Ей пришло в голову, что она никогда не видела, чтобы тайка выглядела лучше, чем сейчас. В общем, Лиса всегда казалась немного неуместной, неловкой, как будто она изо всех сил пыталась сохранить свое достоинство в мире сбивающего с толку разочарования, как шекспировский актер, вынужденный сниматься в рекламе корма для собак.       Они подошли к бару и заказали пару напитков. По этому поводу не было особых дискуссий. — Я возьму белое сухое- — Держи, — Лиса сунула в руку брюнетке бутылку пива. — …пиво. Спасибо, — она взяла его. Дженни обычно не пила пиво, только изредка. Затем она сделала глоток. — Итак, — в предвкушении начинает Лиса, поворачиваясь и опираясь локтями позади себя на стойку, в результате чего ее футболка растянулась на груди так, что напиток Дженни попал не в то горло. — Что думаешь? — Вау, — прохрипела Дженни. До нее дошло, что Лиса просит прокомментировать клуб, а не свою маленькую, но классную грудь. — Я имею в виду, довольно круто. — Ты так думаешь? Я не часто бываю здесь, но музыка вроде неплохая, — она лениво отпила из бутылки. — Ты хочешь танцевать? Или сесть? — Кхм… Сесть.       Они подошли к столу, получив несколько восхищенных взглядов. Некоторые из этих взглядов были направлены на большое сердце Дженни, к огромному раздражению тайки. — Люди смотрят на тебя. — Я тебя смущаю? — Что? Нет, почему ты вообще об этом думаешь? Я имею в виду, что люди смотрят на тебя как… — Как на кого? — Как будто они хотят... ну, знаешь. — Как будто я горячая? — Ага. — Что в этом плохого? Я хочу, чтобы люди думали, что я классная. — Нет, не хочешь. — Я почти уверена, что хочу. — Ну, а я не хочу. — Что? — Я не хочу, чтобы люди смотрели на тебя. — Почему нет?       Лисе слишком поздно пришло в голову, что у нее нет причины, которая бы не показалась смешной. — Э... — Ты ревнуешь? — Нет! Я просто думаю, что это... унизительно для тебя как для женщины. — Верно. И поэтому ты одета вот так, да? Иди, сестра. Сражайся с патриархатом. — Знаешь, мне кажется, я бы предпочла, чтобы ты боялась меня. Вся эта наглость действует мне на нервы. — Пфф. Тебе это правда нравится. — Ну, может быть. Но дело в том, что я привела тебя сюда не для того, чтобы выставлять тебя напоказ на каждом шагу… — Привет! — Пиздуй отсюда, подстилка. — Лиса! — Вот видишь? — раздраженно сказала коротковолосая, когда нарушитель убежал. — Послушай, если ты думаешь, что я сегодня буду спать на своем собственном диване, чтобы ты могла посидеть в моей комнате с каким-нибудь... человеком, которого ты встретила в ночном клубе, тогда я спешу тебя огорчить. — Ты думаешь, я бы это сделала? — Ты сделала это с Наной. — Нет, это не так! — Это так. Ты сказала, что просто подошла к ней и схватила ее за задницу. — Нет, это только то, что произошло в твоем странном, извращенном воображении. Я сказала, что закрыла ей глаза. — А потом схватила за задницу. — Задница не участвовала. — Так ты просто подумала, что подкрадешься к ней сзади и начнешь лапать ее глаза? — Ты не можешь лапать глазное яблоко, — проворчала Дженни. — Это мерзко. И вообще, я думала, что это ты, помнишь? — Так ты любишь мои глаза? — Нет! — она закричала, а затем склонила голову. — Хотя, они хорошенькие. — Я... Ой, — застигнутая врасплох, Лиса покраснела. — Спасибо. — В любом случае, люди смотрят не только на меня. — Что?       Брюнетка кивнула через плечо Лисы. Она повернулась и увидела, что за ней наблюдает группа из трех девушек и двух парней, один из которых выглядел слегка смущенным, к большому веселью остальных. — О боже. — Твои друзья? — Они в одном из моих классов. — Должны ли мы позвать их присоединиться к нам? — Нет. — Почему бы и нет? Они выглядят довольно дружелюбно. — Но они не дружелюбные. — Один из них машет рукой, — Дженни слегка помахала в ответ. — Прекрати это! — Почему? — Потому что я не хочу с ними разговаривать.       Было что-то в беспокойном выражении лица высокой девушки, что говорило о том, что это было нечто большее, и Дженни, наконец, догадалась, что это было. — Ой, — сказала она. — Прости. — Все в порядке. — Кто из них? Высокий парень? Тот, кто выглядит так, будто жует осу?       Лиса кивнула. На мгновение воцарилась тишина. — Ты хочешь поговорить об этом? — Не совсем. — Хорошо, — брюнетка сидела тихо и ждала, пока Лиса не выдержит. — Ладно, хорошо, — сказала она. — Если ты действительно хочешь знать. — Тебе не нужно... — Одно свидание, — сказала она. — Мы сходили на одно свидание. Прямо в начале колледжа. Я и Бобби закончили, и я подумала, почему бы и нет? Он выглядел довольно крутым. Не крутой парень, не придурок, а где-то посередине. — И оно не прошло хорошо? — О, все прошло отлично, — грустно сказала Лиса. — Все прошло очень хорошо. Мы пошли пообедать, выпили пару напитков. Все хорошо. — Так что же случилось? Он что-то сделал? — Нет, мы просто поговорили, — сказала она. — Я действительно открылась ему, понимаешь? Рассказывала ему о себе то, что я никогда не говорила Бобби, личные вещи. Он был таким хорошим слушателем. Я чувствовала, что могу сказать ему все, что угодно. — Так в чем проблема? — Проблема, Ким, в том, — продолжила Лиса, и Дженни увидела, как у нее на подбородке сердито подергивается небольшой мускул. — Через два дня я нашла целые поэмы, которые были написаны в женском туалете обо мне. — Что? — Оказалось, он встречался со мной только из-за спора. А потом он вернулся и рассказал об этом всем своим маленьким приятелям, а они рассказали всем остальным. — Нет… — Ага. Вот тебе и поделилась. Слава богу, я не спала с ним, наверное, он бы еще и фотки сделал. — Это ужасно! — Да, так и есть. — Но... Почему он еще жив? — Потому что это реальный мир, Дженни, — ответила Лиса. — Ты не можешь ходить, колоть людей ледорубами или поджигать их вещи, это так не работает. Тебя могут арестовать. — Ты подожгла машину Тэхена. — Это было другое. Это было для тебя. — Ой. — Плюс ко всему y меня было алиби. — Какое? — Я была у тебя дома, делала уроки.       Дженни нахмурилась. — Я этого не помню. — Нет, конечно, — она закатила глаза. — Вот почему это алиби. Но дело в том, что у меня нет никого, кому я могу здесь доверять. У него все вокруг друзья, а у меня никого. Кроме того, трудно запугать людей, когда они знают, что ты плакала над мертвой мышью, когда тебе было пять. Так что мне просто нужно забить на это и ничего не говорить, опустить голову, потому что, если я этого не сделаю, я перестану себя контролировать. — Мертвая мышь?       Лиса неловко пожала плечами. — Я не хочу об этом говорить, — сказала она. — Это было трудное время. У нее еще вся жизнь была впереди. — Верно, я поняла, — Дженни начала вставать. — Куда ты собираешься? — Я пойду и скажу что-нибудь. — Что? Эй! Сядь на место! — Почему? Он не может так обращаться с тобой. Это несправедливо. — Слишком поздно для этого, Ким. Уже бесполезно. Я пытаюсь выглядеть круто, как будто мне все равно. И ничто не говорит о том, что мне все равно, если моя девушка пойдет туда и начнет драку. — Твоя девушка? — Ну вот как еще это будет выглядеть? А теперь сядь, — кореянка неохотно села, довольствуясь лазерным взглядом на стайку в углу. — Если ты действительно хочешь помочь, ты можешь пойти в бар и выпить пару напитков. — Хорошо, — фыркнула Дженни. — И принеси мне еще пару. Ночь будет долгой.

***

— Могу я рассказать тебе секрет? — пьяно спросила Дженни, подперев голову руками, бутылка вылетела из ее пальцев. — Это связано с утками?       Она нахмурилась. — Почему это должно быть связано с утками? — Я не знаю, — пожимает плечами Лиса. — Все лучшие секреты связаны с утками. — О нет, без уток. — Хорошо. Я ненавижу уток. Я говорила тебе, что ненавижу уток? — Да. — Просто проверяю. Начинай. — Ладно, ну, когда я училась в школе, — начала Дженни, — у меня была эта крошечная, крошечная, маленькая... я имею в виду действительно крошечная, очень, очень крошечная, примерно... — она держала большой и указательный пальцы на расстоянии полдюйма. — Вот такая. Нет, погоди... — она сдвинула пальцы ближе друг к другу и неуверенно поднесла их к глазу. — Вот такая большая, — сказала она. — Только крошечная. Очень, очень крошечная. — Это очень крошечная. — Да, это так, — решительно кивнула брюнетка. — Да, это так. Очень крошечная, — она откинулась на спинку сиденья. Была долгая пауза. — Крошечная что? — настаивала Лиса. — Хм? — Дженни погрузилась в крошечные мысли. — Что у тебя было крошечное? — пыталась уточнить Лиса. — Крошечный ум? Крошечная родинка на твоей заднице? Крошечная пикси, которую ты держала в спичечном коробке? Что? — Ах, это, — Дженни реанимировала себя и села. — У меня была крошечная, крошечная, крошечная, маленькая... — Да, я уже поняла. — Влюбленность в тебя. — Чего? — Ага, — небрежно ответила Дженни. — Спорим, ты не знала этого, не так ли? — Ну, нет, — призналась Лиса, чувствуя, как тепло поднимается к ее шее. — Нет, я не знала. — Ну, это правда, — сказала Дженни. — Я была влюблена в тебя. Я имею в виду, это было совсем крошечное... — Я поняла. — Но это все равно было там.       Тайка села, неловко запинаясь. Она пыталась что-то сказать. — Я думала, тебе все еще нравились парни в школе, — выдавила она.       Гений. Выстави все так, будто она не смогла определиться с выбором в Starbucks.       Дженни, похоже, не возражала. — Влюбленность – это не пол, Лиса, — невнятно проговорила она. — Речь идет о желании быть с кем-то. Быть рядом с этим человеком. Ханбин был влюблен в Бобби в течение многих лет, но это не значило, что он был геем. — Ханбин был влюблен в Бобби? — Ну да. Конечно был. — Я не знала об этом…       Дженни рассмеялась, увидев замешательство на ее лице. — Все это время ты ревновала к другим девушкам, а враг был намного ближе. — Ты ведь не думаешь, что Бобби… — Конечно, он не стал бы. Он даже не знал. В этом весь смысл. Влюбленность – это влюбленность, только если она односторонняя. У вас не может быть взаимной любви. Это не то, как это работает. — Почему нет? — Потому что это ненадолго. Когда ты влюблен в кого-то, ты тратишь все свое время на поиски признаков того, что ты тоже нравишься этому человеку. Два человека должны быть довольно тупыми, чтобы влюбиться друг в друга, не заметив этого. Такое бывает только в рассказах, — она откинулась назад и ударилась головой об абажур. — Ого, — Лиса играла с этикеткой на своей бутылке. — Так почему ты ничего не сказала? — Что именно? — Я ничего не знала. — Окей, смотри, — начала Дженни. — Скажи мне. Скажи мне, что шестнадцатилетняя я могла бы сказать шестнадцатилетней тебе об этом, и это не повлекло бы за собой причинение мне вреда, смеха надо мной всей школы или попадания в мусорный бак в гигантском мешке полного холодного кофе. — Я не была настолько плохая, — кореянка приподняла бровь. — Хорошо, может быть, я была, но... — И в чем был бы смысл? Что бы ты сказала? Что Бобби сказал бы Ханбину? Спасибо, но нет. Так что я сделала единственное, что могла. — Что? — Я пыталась быть твоим другом. — Но- — В любом случае, это все древняя история, — решительно отмахивается Дженни. — Я справилась с этим. Теперь мы друзья, мы тусуемся, и никому больше не нужно беспокоиться о глупой влюбленности. Так что давай.       Да уж, об этом не стоит беспокоиться. — Что? — Давай танцевать. Ты должна мне танец, помнишь? — Ты слишком пьяна, чтобы танцевать. — Нет, я идеальная пьяница, чтобы танцевать. — Видишь? — И ты тоже. Так что пошли.       Не то чтобы Лиса не любила танцевать, ей просто не нравилось делать это на публике. Она была счастлива плясать по своей квартире, но танцпол был другим. Фраза «танцуй так, как будто никто не смотрит», не работала для нее, она танцевала так, как будто все смотрели, как будто ее выступление транслировалось в прямом эфире со спутника по всему миру, и одно неверное движение вызвало бы всеобщее осуждение.       С другой стороны, танец Дженни был всем, что она помнила из школы, безумно восторженным и немного неуклюжим, движение бедер и волос. Но это было также заразно, и вскоре Лиса обнаружила, что пытается соответствовать энергии маленькой девочки, песня за песней, пока они не истощатся.       Начался более медленный трек, и Лиса с благодарностью повернулась, чтобы вернуться к бару, но Дженни вовремя поймала ее за руку и она неохотно вернулась, обнаружив, что в более медленном ритме труднее потеряться, чувствуя себя более уязвимой.       Этому чувству нисколько не помогла девушка перед ней, которая положила руки Лисе на плечи, придвигаясь ближе, как будто они не просто танцевали вместе, они танцевали вместе.       Лиса ничего не могла сделать, кроме как осторожно положить руки на бедра другой девушки, убедившись, что они плотно лежат на ее поясе и не касаются кожи выше, и соответствовали ее движениям, молясь, чтобы песня закончилась раньше, чем кто-либо заметит.       Естественно, эта молитва осталась без ответа. Одна из девушек из компании, которая наблюдала за ней, прошла мимо них на танцполе. Она остановилась на мгновение, подняла два пальца и просунула между ними язык. Лиса нахмурилась, но ничего не сказала, надеясь, что Дженни ничего не видела. Следующее, что она слышала – это всемогущий крик.       Похоже, Дженни случайно отступила назад, когда девушка шла за ней, сильно наступив пяткой на палец ее ноги.       У коротковолосой было время лишь мельком увидеть ухмылку за волосами, которая говорила ей, что это точно было не «случайно», прежде чем они начали привлекать внимание. Девушка схватилась за ногу и прыгала, а ее друзья начали двигаться сквозь толпу к ним. — Она сломала мне палец на ноге! — девушка обвиняюще вскрикнула. — Это был несчастный случай. — Как, блять, можно было так наступить случайно?       Дженни была счастлива продолжать танцевать, как будто ничего не произошло, но это «ничего» должно было произойти, и Лиса столкнулась с дилеммой: успокаивать людей, с которыми ей придется учиться в следующем году или защищать подругу.       Одна из девушек замахнулась на Дженни, и этого было достаточно. Лиса оттолкнула ее, так сильно, чтобы она растянулась на полу, и они встретились лицом к лицу.       Их было меньше, но ее это не слишком беспокоило – охрана быстро разнимет их, она уже могла видеть их в пути. Ей просто нужно было защищать свою девушку достаточно долго, чтобы они добрались досюда. Просто сохраняй спокойствие и... — Подруга, твоя девушка сейчас получит за это.       Она повернулась и увидела, что ее «фальшивое свидание» самодовольно наблюдает, явно развлекаясь перспективой того, что им надирают задницы, и, прежде чем она осознала это, год, потраченный на то, чтобы забыть все это и ничего не говорить, взорвался в форме кулака прямо в его челюсть.       Это не причинило большого вреда, но заставило его пошатнуться, и когда он повернулся назад, Лиса искренне думала, что он собирался нанести ответный удар. Вот дерьмо. — Оставь ее в покое! — это была Дженни, решившая, что с нее хватит танцев, и она была настроена присоединиться к боевым действиям.       Мучитель Лисы теперь выглядел немного менее уверенным, когда он понял, что он сейчас не только дрался с кошками, но и был в центре внимания, поскольку все остальные стояли в сторонке, чтобы посмотреть, как он разбирается с обеими девушками, бой, в котором неважно победит он или проиграет, это не принесет ему никакой славы. — Разнять их! — прибежала охрана и с их безошибочным умением обвинять тех тусовщиков, с которыми легче всего справиться, потащила Дженни и ее прочь, и они оказались выброшенными за дверь на парковку. — Ублюдки! — закричала высокая девушка, когда решила, что они находятся на безопасном расстоянии. — В любом случае, я даже не хотела приходить в ваш вонючий клуб! — Да! — крикнула присоединившаяся к ней Дженни. — Худший клуб! Ваше пиво на вкус как моча, а ваш диджей – отстой! — Вот так их, Ким. — А в дамской уборной нет мыла! — Спокойно, тигр. — Ну, на самом деле нет, — настаивала Дженни. — Давай, пошли.       Дженни последовала за Лисой через завалы и мусор, которые точно не собирались получать награду за парковку года. Она наблюдала, как тайка остановилась возле одной из машин, глядя на нее с отвращением. — Что это? — Это его машина, — сказала она. — Не могу поверить, что я сидела там, как гребаная идиотка, сюсюкалась с ним, рассказывала ему историю своей жизни. Он, должно быть, смеялся, как... Нини?       Позади нее раздался лязг. Она повернулась и увидела, что Дженни борется с трехфутовым арматурным стержнем, к которому все еще прикреплен кусок бетона. — Что ты делаешь? — Я иду, — проворчала Дженни, взмахивая сталью, как дубинкой, — преподать ему урок. — Ты... — глаза Лисы расширились, когда она поняла, что маленькая девушка собиралась делать. — Мать твою! — закричала она. — Положи это!       Но было слишком поздно. Дженни уже начала размахиваться. Лиса с ужасом наблюдала, как тяжелый предмет пронзил воздух прямо через лобовое стекло, этот бросок почти поднял Дженни над землей. Район разорвала пронзительная сирена, предположив, что машине это не понравилось. — Блять! — Лиса закричала. — Бежим!       Она помчалась через парковку, Дженни сразу за ней направилась к углу здания. В дверях клуба послышались голоса, так как охрана вышла на разведку. Они завернули за угол и двинулись вверх по улице, пока у Лисы не пропал весь воздух из легких. — Стой, — выдохнула она.       Она схватила Дженни за куртку и потащила в переулок, и они обе рухнули спиной к стене, тяжело дыша и хихикая. — Господи, Ким, — прохрипела она. — Что, черт возьми, ты творишь? Ты должна быть разумной. Это твоя работа – мешать мне делать такое дерьмо.       Она склонила голову, пытаясь не обращать внимания на стук в груди. — Ким?       Она позвала еще раз, когда не получила ответа. — Ты меня слушаешь? Я сказала, что это я должна быть сумасшедшей.       Воздух повис от нетерпения, прежде чем она услышала голос, низкий и хриплый, почти неузнаваемый. — Я тоже могу быть сумасшедшей.       Она подняла глаза и обнаружила, что вторая девушка внезапно оказалась невероятно близко, куртка соскользнула с плеча, ее глаза были наполовину скрыты за беспорядочным клубком волос, сквозь них просвечивал только блеск луны. — Дженни?       Прежде чем она осознала это, она обнаружила, что прижата к стене. Шероховатая поверхность царапает ее лопатки под тонкой курткой, шок лишает ее дыхания, когда губы другой девушки прижимаются к ее губам, тонкая рука скользит по ее волосам, наклоняя ее голову, чтобы присоединить к поцелую.       Ее собственные руки беспомощно царапали стену позади нее, прежде чем переместиться на обнаженную талию Дженни, когда язык Дженни скользнул между ее губами, приоткрыв их, нежный, но настойчивый, дразнящий, просящий Лису впустить ее.       И Лиса так и сделала, загипнотизированная вкусом этой незнакомой Дженни, этой странной и напористой Дженни, этой Дженни, которая сильно зажала бедро между ног, заставляя ее мозг таять. Ее руки крепче сжали гладкую плоть, и она обнаружила, что задается вопросом, каково было бы скользить ими вверх, под тоненький топ брюнетки, подтолкнуть его вверх и над головой, видеть ее полуобнаженной, прижимать зубы к коже, чувствовать, как она содрогается от восторга. О боже. Нет, нет, нет, нет.       Это не помогает. Между этой мыслью и тем, как Дженни прижималась к ней... она пыталась найти рациональные объяснения. Может быть, это была ее месть за маленькие подколы из прошлого. Она, наверное, отстранилась бы, посмеялась и сказала: «Теперь мы в расчете». Но она не отстранялась. Она шла дальше.       Гораздо дальше этого и-       Где-то в небесах боги прерванного полового акта посмотрели на нее и сказали... хватит. — Что за хрень? — голос их земного представителя разорвал воздух. — Какого хрена? Посмотрите на мою гребаную машину!       Кореянка, задыхаясь, отстранилась, и Лиса почувствовала, как прохладный воздух ворвался в нее, заменив тепло ее тела. Какое-то время они стояли и смотрели друг другу в глаза. Дженни – темная и непонятная, Лиса – дикая и ничего не понимающая.       Дженни закусила губу. — Я думаю, они нашли машину, — пробормотала она. — Я думаю, что так и есть.       На парковке послышались гневные шаги. — Может, нам снова надо бежать? — Я думаю, нам нужно бежать.       Последовала пауза, а затем маленькая девочка засмеялась и потянула Лису за бицепс. — Тогда пошли, мисс Манобан, — сказала она с усмешкой. — Мчим домой! — Что? — но было уже слишком поздно, Дженни быстро двинулась по улице, оставив за собой сбитую с толку Лису. — Бежать?.. Это пять миль, Ким! — она крикнула ей вслед. — Я не могу пробежать пять миль в этих туфлях! Мы должны поймать… О, ради всего святого.       Она оттолкнулась от стены и пустилась в погоню, не зная, что – или кого – она обнаружит, когда догонит.