a dangerous friend

      Лиса проснулась и обнаружила, что внутренняя часть ее головы была выдолблена и заполнена расплавленным свинцом.       Она покачала головой, чтобы прочистить ее, что оказалось очень и очень плохой идеей. — Черт.       Это было отчетливо похоже на похмелье, а это означало, что она пила накануне вечером. Но где?       Клуб. Был клуб. И была музыка, и выпивка, и разговоры, и выпивка, и танцы, и выпивка, и драки, и...       Ого. Подождите. Резервное копирование. Драка. О боже.       Этот засранец из колледжа был там. И Дженни начала драку со всеми... Блять.       Это было нехорошо. Это не сулило ничего хорошего в следующем семестре. Что еще?       Их выгнали. Что ж, их попросили уйти. Потом их выгнали. Они прошли через стоянку, и там была машина мудака.       Она простонала. И Дженни ее разбила. Боже. Это всегда тихони. Всегда тихони, которые напиваются и бушуют по городу, устраивают драки, громят машины, целуют людей...       Она внезапно села. Это оказалось еще худшей идеей, поскольку ее голова столкнулась с тем, что оказалось нижней частью стола. Она снова легла, чтобы пульсация утихла.       Брюнетка поцеловала ее. Дженни прижала ее к стене и поцеловала. Просто так. Никаких увиливаний, никакой застенчивости, ничего. Просто бац, бац, спасибо, мэм. А потом она убежала.       Она лежала в недоумении. В ее, по общему признанию, ограниченном опыте целования людей за пределами ночных клубов, одно имеет тенденцию приводить к другому, но было трудно представить цепочку обстоятельств, которые оттуда приведут к ее нынешней ситуации под этим столом. Если только у Дженни не было странного мебельного фетиша.       Так что же тогда? Они вернулись в квартиру. Да. Она вспомнила, как они врывались в дверь, смеялись и толкали друг друга. Дженни схватила бутылку вина и попятилась в спальню, улыбаясь, поманивая ее пальцем и прикусив губу, и Лиса последовала за ней.       Нет, подождите, она не последовала, Лиса обо что-то споткнулась и упала. Чудовищный кошелек Дженни, кошелек настолько большой, что по праву должен был иметь свой собственный кошелек, квартиру или, по крайней мере, вносить свой вклад в арендную плату. К тому времени, как она распутывалась, ворча и ругаясь, кореянка исчезла в спальне.       Она затащила туда себя на четвереньках, кошелек все еще цеплялся за одну ногу, как цепкий гигантский моллюск, чтобы обнаружить...       Чтобы обнаружить Дженни спящей, лежащей на кровати, бутылка вина мягко просачивалась на простыни. Она пыталась разбудить ее, но девушка только пробормотала что-то вроде: «…валилиса» и зарылась глубже в сырое одеяло.       Черт. Она вернулась из спальни, все еще стоя на четвереньках, и добралась до стола, и в этот момент ее тело сказало: да, вот и все, время вздремнуть, и она потеряла сознание.       Что ж, тогда все в порядке. Все присутствует и все правильно. Все учтено. Все, что тебе нужно сделать сейчас, это дождаться, пока спящая девушка проснется, вспомнить все это, а затем вы обе можете провести остаток перерыва в ужасающем смущении, пока Дженни не вернется в колледж, и тогда вы никогда не сможете больше поговорить друг с другом снова. Чудесно. Работа сделана.       Нет, погоди, дура. Подумай об этом. Дженни Ким любит тебя. В любом случае, ты ей достаточно нравишься, чтобы она рискнула тебя поцеловать.       Хотя она была пьяна. Наверное, в пьяном виде она целовала много людей. Но, по крайней мере, на этот раз это было добровольно. Может, это все.       Либо вот еще что. Может, она поцеловала тебя только потому, что ты напоминаешь ей Нану. Может, она просто была сентиментальна, возбуждена из-за своей бывшей. Может быть, ты просто замена, и она захочет об этом забыть.       Она сказала, что влюблена в тебя. Но она также сказала, что все кончено. Черт.       Может, самое безопасное... уйти. Вот и все. Просто собери сумку и отправляйся в другой штат. Таким образом, есть шанс, просто шанс, что тебе никогда не придется...       По квартире эхом разнесся звук, длинный пронзительный вой, как у животного, страдающего от боли. Либо они подобрали раненого слона по дороге домой, и оставили его умирать в агонии на полу спальни, либо Дженни не спала. — Лиса, — жалобно воскликнул чей-то голос. — Помоги мне.       Она в тревоге с трудом поднялась на ноги, поймав очередной головокружительный удар об стол, и побрела к спальне. — С тобой все в порядке? — задыхаясь, спросила она, открывая дверь. — Я думаю, что ослепла.       Тайка расслабилась. Дженни за ночь удалось перевернуться, и теперь ее голова втиснулась в простыни, заправленные в изножье кровати. Лиса взяла их и отодвинула, обнажив прядь каштановых волос. — Лучше? — Блять! Выключи! — Что? — Свет! — Это солнце, Ким, — сказала Лиса. — Я не могу выключить его. Люди будут жаловаться. — Значит, опусти его вниз.       Она вздохнула и пересекла комнату, задернув занавеску на окне. — Пожалуйста. — …сибо тебе, — девушка в полусне пробормотала в матрас.       Лиса села на кровать, не совсем понимая, как вспомнить прошлую ночь. Она протянула руку и начала рассеянно гладить девушку по волосам, от чего та стала издавать звук, наполовину стон, наполовину мурлыканье. — Нини...       Она перестала гладить, понимая, что это может показаться слишком знакомым, но легкое подергивание головы и серия настойчивых ворчаний и протестов указали, что ей следует продолжать. Она сделала это, и мурлыканье возобновилось. — Что мы делали прошлой ночью?       Жизнь Лисы внезапно показалась намного более сложной. — Ты не помнишь? — спросила она осторожно. — Не все. — Что помнишь? — Ничего. Отлично. — Ну, — осторожно начала она, — мы пошли в клуб... — В клуб? — Да ладно тебе, Дженни. Ты должна хоть что-то помнить. Ты разрезала свою рубашку. — В ночном клубе? — Перед ночным клубом. Ты хотела выглядеть... горячее. — Да? — …Да. — И что потом? — Мы пошли в клуб, выпили, немного потанцевали и вернулись домой. — И все? Я не наделала глупостей?       Тайка скривилась. — Кхм… — О боже. — На самом деле ничего такого. — Правда? — Ну, не совсем. Но не все было плохо. — Все? Что значит «все»? — Э... — Нет, подожди, не говори мне. Я не хочу знать. — Ох, ладно.       Наступила пауза. — Ну и что? — Что? — Скажи! — Ты хочешь знать? — Да! Нет. Подожди, просто расскажи мне немного. Просто дай мне суть. Просто намек. — Да, ну, там были люди, которых я знала... — Я сказала что-то смущающее, не так ли? — Нет, не совсем. — Слава богу. — Ты просто начала небольшую драку, вот и все. — Драку? — Не совсем драка, скорее... ссора. — Что за ссора? — Такая, где есть драка. — Дерьмо, — Дженни глубже уткнулась лицом в матрас. — Так что случилось? — Ничего особенного. Служба безопасности прекратила ее. А потом они вышвырнули нас. — Нас вышвырнули? — Ага. — О боже, — простонала Дженни. — Меня никогда ниоткуда не выбрасывали. — Правда? — сказала Лиса. — Не может быть. У тебя по-любому должен быть опыт в этом. Ты восприняла это как бешеная, невоспитанная дикарка, которую не пустили к воде. — Пиздец. — Рот. — И потом мы вернулись домой? — …Что-то вроде. — Ты перестанешь так делать? — Я просто пытаюсь мягко сказать тебе это. — Ну, не надо. Просто скажи мне прямо. — Хорошо, ты разбила машину одного парня на стоянке.       Голова брюнетки вскинулась от ужаса. — Что я сделала? — Эй, я была так же удивлена, как и ты. — Но… но… зачем мне это делать? — Это долгая история, — объяснила Лиса. — Ты защищала мою честь. — Я... Какую честь? — Эй! — Лиса перестала гладить и ткнула ее в ухо. — Знаешь, тебе повезло, что я еще сижу прямо здесь, Ким, потому что я могу обидеться. — Извини. Не делай этого. В прошлый раз это стоило мне пяти баксов за пончик. — Нет, это стоило мне пяти баксов за пончик. И я все еще не получила их обратно.       Голова Дженни упала на кровать, и она натянула одеяло на голову. — Пожалуйста, скажи мне, что это конец, — пробормотала она из-под них.       Лиса глубоко вздохнула. — На самом деле, было еще кое-что...       Их прервал приглушенный писк. Телефон. Они посмотрели друг на друга.       Ничего хорошего никогда не получалось из сообщения утром после того, как вы выпили накануне вечером. — Кто это? — прошептала Дженни. — Я не знаю. — Может быть, это полиция, — сказала она. — О боже. Что, если это полиция?       Лалиса закатила глаза. — Полиция редко арестовывает людей с помощью текстовых сообщений, Дженни, — сказала она. — Это не совсем практично. — Но... — «OMG, ты арестована. ЛОЛ КЕК. Эмоджи наручников». Ты что, дура что ли? — Тогда кто? — Почему бы тебе не взглянуть и не узнать? Открой телефон, Дженни, прочитай. — Я не знаю, где он. — Ну, он должно быть где-то там, — она сунула руку под одеяло и пошарила. — Может быть, это под подушкой. — Лиса? — Что? — Это... не подушка.       Лиса выхватила руку, и ее лицо покраснело. — Прости. — Все в порядке, — прокашлялась Дженни. — Может быть, он здесь, — она потянулась за себя. — Вот он, — она вытащила его и держала в дюйме от носа, прищурившись на экран. — Кто это?       Дженни не ответила. — Если это тот парень, который подошел, когда мы были в баре, — сказала Лиса. — Я говорила тебе не... — Это Нана.       Она сказала это прямо, без эмоций, но выражения ее лица было достаточно, чтобы вонзить нож Лисе в живот. Она смотрела, как Дженни просматривала сообщение. Все это время она терялась в фантазиях, где единственными людьми, которые существовали, были она и девушка с кошачьими глазами, где счастье было только вопросом дальнейших действий, но теперь она поняла, что это никогда не будет так просто.       Дженни только что вышла из отношений, серьезных отношений, ее раны все еще не зажили после резкого разрыва, произошедшего из-за всплеска адреналина. Они с Бобби строили отношения из худшего – извинились, продолжили, пережили еще шесть месяцев. Она столкнулась с ужасной возможностью, что все это было временным явлением, что она была отскоком, восстанием, головокружительным вкусом свободы перед тем, как Дженни вернется к Нане.       Поцелуй прошлой ночью был лишь местью Дженни, блюдом, которое нужно было холодно подать в качестве наказания японке позже, разменная монета в их отношениях. Она сделала то же самое однажды, когда Бобби сбился с пути. И хотя две ошибки совершенно не помогли исправить ситуацию, они вернули ей немного самоуважения, дав ему понять, что у нее есть другие варианты.       Была ли брюнетка такой расчетливой? Возможно, нет. Но она почувствовала бы себя намного лучше, намного больше способной простить нескромность Наны, зная, что она отомстила ей. Ничто так не застряло бы у Наны в горле, как осознание того, что Дженни пошла прямо и почти занялась сексом с одним человеком, которого та ненавидела больше всего на свете.       Или, по крайней мере, была готова, была на расстоянии одного неумелого ремня кошелька от того, чтобы на самом деле это сделать. Черт, ради этого почти стоило бы вернуться к Нане. Эй, посмотри, что я могу сделать! Я Дженни Ким, мать твою! У нее был и моральный авторитет, и отличная угроза, если Нана снова захочет сходить налево.       Она решила держать язык за зубами о прошлой ночи, пока об этом сама не заговорит кореянка.       Любая неловкость между ними только сделала бы идею возврата к тому, что она знала, более привлекательной для нее. Она стиснула зубы. — Чего она хочет?       Дженни моргнула. — Она говорит, что ей жаль. Она хочет поговорить. — Верно, — Лиса ковыряла угол простыни. — Ты хочешь этого?       Дженни заколебалась. — Я не знаю, — наконец сказала она, — она закусила губу и подняла глаза. — Ты думаешь, я должна? Нет, конечно не должна. Ты должна выбросить телефон в мусорное ведро, изменить свой номер и забыть о ее существовании. — Я не знаю, — быстро сказала она. — Тебе решать, — она встала и вышла из спальни, оставив девушку все еще молча смотреть на телефон.