* * *
- Мам, я дома, - оповестила о своем появлении Валерия, закрыв за собой дверь, сразу же прошла в гостиную. Переехав из Милана в Москву несколько месяцев назад, Соколова жила вместе с мамой в просторной трехкомнатной квартире на Красных воротах, практически в самом центре столицы. - Здравствуй, Валери, - Анна Федоровна обычно называла дочь на французский манер, - Как на работе? Как день прошел? - пожилая женщина отложила книгу и, как обычно, приготовилась с интересом слушать рассказ дочери. - Да ничего нового. Сегодня совещание муторное было, потом тендерами занималась почти весь день, - пояснила сотрудница Минздрава, сев на диван и чмокнув маму в щеку, - Только вот меня все подталкивают Склифом заниматься, а у меня он уже в печёнках сидит, ей-богу. - А что там в Склифосовского? Чем тебе не нравится? - уточнила Анна Федоровна. Это была серьезная интеллигентная женщина, в прошлом врач-инфекционист и чиновница в министерстве здравоохранения. Она пристально посмотрела на дочь такими же бездонными черными глазами, которые, несмотря на возраст, совсем не помутились. У нее также были темные длинные волосы, отличавшиеся лишь сединой. Валери получилась практически полной копией матери. - Мамочка, давай не будем о работе, - недовольно отмахнулась дочь, благоразумно решив умолчать о причине, по которой она собиралась отказаться от нового назначения, - Как себя чувствуешь? Давление мерила, таблетки пила? - Я в полном порядке, Валери, даже не переживай, - уверила Анна Федоровна, - Но я же вижу, тебя что-то очень беспокоит… Ты можешь со мной поделиться. - Как мне за тебя не переживать, скажи, а? - грустно вздохнула и как-то насупилась Валерия, - И мне, правда, больше совершенно нечем с тобой поделиться, - волновать пожилую маму совершенно не хотелось. - А как там Марина Нарочинская твоя? - Анна Федоровна решила перейти ближе к теме, которую хотела обсудить еще с момента приезда дочери. - А что там Марина? - делая максимально безучастный и безразличный вид, Соколова пожала плечами, - Она из Америки вернулась давно, теперь работает главврачом в Склифе, успешный нейрохирург… Привет тебе передавала на днях. Что еще сказать? - Хорошо устроилась, конечно… Наверное, зубами и когтями место себе выгрызала, - недовольно процедила Анна, - Так вот почему ты так рвешься в свою Италию, хотя у тебя только что-то начло получаться. - Не думаю, мам: таким, как она, все легко достается и буквально само в руки идет, - предположила Соколова. «Кто бы говорил… Самой грех жаловаться на происхождение», - Почему ты о ней так говоришь? Ты к ней всегда прекрасно относилась, и тебя устраивала наша дружба, - Валерия нервно сглотнула, - И причем здесь мое решение вернуться в Италию? Дело совершенно не в ней. - Меня все утраивало до того момента, когда она исчезла, уехала в свою Америку, а ты тут слегла, и я тебя неделю успокоительными отпаивала, - пояснила Анна Федоровна. В голове сразу же всплыли воспоминания, - Поэтому ты тогда и сразу же переехала в Италию, чтобы убежать от воспоминаний. Вы были больше, чем просто подруги, и эта женщина тебе разбила сердце… Правильно я говорю? - Как? Откуда?.. - пролепетала Валерия тихим и слабым голосом, словно молнией пораженная догадкой матери, - С чего ты это взяла? Мне не могут нравиться женщины, - пыталась оправдаться она. - Ты правда думала, что я совсем ничего не замечала? - вкрадчиво спросила Анна Федоровна, - Скажи мне, ты чья дочь? Мама всегда все чувствует и видит, - видя волнение дочери, крайне мягко проговорила она, - Когда вы к нам приходили, неужели я не замечала ваши переглядки? Да ты, когда маленькая была, сок отказывалась пить, если там не девочка была, - на это Соколова усмехнулась: она забыла такую мелочь, а мама до сих пор помнила. - Про парней ты никогда ничего не рассказывала. - То есть… - снова посерьезнела Валерия, - Ты, получается, все это время была в курсе всего? - это звучало скорее как утверждение, нежели вопрос. - Да, я все прекрасно понимала. Может, я уже старая, но далеко не слепая и не глупая, - парировала Анна Федоровна. - И ты… не была против? - все больше поражалась Соколова. - А что я против? - развела руками пожилая женщина, - Если такова твоя природа, что тут поделаешь?.. Мне оставалось только принимать и любить тебя такой, какая ты есть. Ты же моя дочь, кровиночка. Да, в мое время подобное совсем не приветствовалось, но все же меняется… Тем более, это вовсе не значит, что я из-за этого должна как-то хуже к тебе относиться. - Мам, у меня сейчас будто огромная гора с плеч, - облегченно выдохнула Валерия и нежно обняла маму, - Спасибо, что приняла меня и не стала осуждать. Для меня это крайне важно. - Разве должно быть как-то иначе, Валери? - Анна Федоровна ласково потрепала ее по плечу, - Я же только добра тебе желаю. Не мне тебе указывать, но, пожалуйста, прими мое материнское наставление: не связывайся больше с этой Мариной. Это ни к чему хорошему не приведет. - Я с ней виделась только по работе, мам, и не более. Эта тема уже давно закрыта, - поспешила уверить Соколова, - Ни к чему прошлое ворошить. Ты же прекрасно знаешь, что она не просто так уехала и оставила здесь все. - Валери, прими уже, наконец: если бы она действительно хотела, все могло сложиться по-другому, - печально произнесла Анна Федоровна, - Жаль, что я сейчас уже не в министерстве, эта Марина бы… - Нет, иначе было никак. Нет… И будь я в подобной ситуации, я бы поступила также и выбрала бы вас с папой, - у Леры на глазах чуть заметно выступили слезы, голос дрогнул. Нет, ее Марина не могла просто так от нее отказаться, - Я ей вредить не собиралась и не собираюсь. И тебя прошу ничего не делать. Это низко. Да и что изменит месть, скажи? - она тихо всхлипнула, - Вернет нас на пятнадцать лет назад? Вернет Марине ее маму или несколько лет, прожитых с человеком, который противен? Может, я тогда смогла бы заниматься практикой, как когда-то мечтала, и не было бы того кошмара? Валерия тут же протерла глаза: тревожить маму еще больше ни в коем случае не хотелось. Она не привыкла показывать то, что у нее на душе, даже самым близким и боль свою хранила глубоко-глубоко внутри. Лишь подушка в ночной тишине была свидетелем ее слёз. - Ты же знаешь, одно только твое слово… - Анна Федоровна не знала, что на это ответить, но за свою единственную дочь была готова стоять горой. - Я хочу, чтобы у нее все было хорошо. Да, я так хочу.* * *
Сложнейшая операция шла уже несколько часов, и часы в операционной показывали восемь утра. Паренек, неудачно приземлившись на дельтаплане, сломал позвоночник и получил много других тяжелых травм, и сейчас хирурги пытались спасти его спиной мозг и возможность ходить и двигаться. Позвонки пришлось собирать буквально по кусочкам. Будет чудо, если верхняя половина туловища заработает. - Надя, сосудистые ножницы, - медсестра тут же выполнила указание заведующей и передала той нужный инструмент, - Вот здесь спайка, посмотрите, - обратилась Ирина Алексеевна уже к Хромову. - Угу, вижу, - отозвался Иван Николаевич и тут же убрал спайку. Сделав основную работу во время предыдущего этапа операции, Нарочинская теперь держала крючки. От дикой усталости глаза слипались, а лоб покрыла испарина. На мгновение показалось, что пол операционной, куда-то поехал из-под ног, а за ним и все помещение, но Марина изо всех сил старалась держаться на ногах, крепко ухватившись за инструменты. Перед глазами все расплывалось, и казалось, вот-вот наступит полная темнота. - Сонное царство какое-то, - недовольно буркнула Павлова себе под нос: почти семь часов на ногах и нестерпимая духота давали о себе знать, - Вот, главврач на ухо сопит. Марина Владимировна, вы чего на крючках повисли? - Ира, подержи, пожалуйста. Можешь? - Нарочинская и думать забыла, что они не наедине, - Все, перехватила? Что-то я… - голос стал совсем слабым. - Что такое? Что случилось? - забеспокоилась Ирина и взяла инструменты в свои руки. - Что-то мне нехорошо… - тут ноги начальницы подкосились, и она буквально рухнула на пол, едва не потеряв сознание. - Марина! - крикнула Ирина. Все присутствующие тут же обернулись. Её уже совершенно не волновало, кто и что теперь может подумать, - Константин, ну что вы стоите?! Ну быстрее! - обратилась она к анестезиологу. Тот подорвался со своего места, чтобы помочь начальнице, но Марина уже сама попыталась приподняться - мужчина ее лишь поддержал, аккуратно взяв за плечо. - Тише, тише, тише… Все, не суетимся, работаем, - призвала нейрохирург, - Все нормально: просто давление, наверное, упало. Ха, вегитатика шалит… - Может, вам терапевта позвать из соседнего корпуса, чтобы посмотрел? - предложила крайне обеспокоенная медсестра. - Ой, боже упаси… Не надо ничего, не надо, - уверила Марина, сняв с себя шапочку, - Все нормально. Все, щас… - Бегом спать! - прикрикнула перепуганная Ирина. - Да не ори ты, - на выдохе проговорила Нарочинская перед тем, как потерять сознание. На этот раз подхватил анестезиолог, которой на всякий случай остался стоять рядом. - Санитары, каталку, быстро! - крикнула одна из медсестер в коридор, выйдя в предоперационную. Марину положили на каталку и увезли в палату. Ещё более встревоженная Павлова подозвала к себе медсестру и негромко сказала: - Возьмите у Марины Владимировны кровь на анализ.Сделайте как можно быстрее и анонимно, чтобы не было слухов и домыслов. Скажете, что это я распорядилась, потом результаты отдадите мне лично в руки. Все ясно? - Да, конечно, Ирина Алексеевна. Сейчас же займусь, - девушка удалилась выполнять поручение. - Мы уже почти закончили. Ирина Алексеевна, я могу и сам тут справиться, - учтиво предложил Иван Николаевич, - Вы сейчас Марине Владимировне нужны. Как я понимаю, вы же близко общаетесь. «Если бы ты знал, насколько близко мы общаемся, грохнулся бы прямо тут вслед за ней», - раздраженно подумала заведующая. - Благодарю, Иван Николаевич. Я тогда пойду, - с этими словами Павлова сняла перчатки и покинула операционную. Через некоторое время, уже лежа в палате, Марина ненадолго пришла в себя. Женщина примерно понимала, где находится, но не помнила, как здесь оказалась. Рука в области локтевого сгиба несильно, но крайне неприятно болела, отчего Нарочинская шикнула и сморщила лицо. Её внимание также привлекла ватка на этом месте, приклеенная лейкопластырем. Решив, что никого беспокоить больше не стоит: уже и так всех напугала, а все дело просто в нервах и переутомлении, она тихонько уснула. Через час анализы были уже готовы, и Ирина получила результаты. На мгновение показалось, что у нее волосы на голове зашевелились. Вчитавшись в бумаги, она не могла поверить своим глазам, хоть и предполагала нечто подобное. «ХГЧ: 24000 мЕд/мл. Диагноз: беременность 5-6 недель» - Ну все, припыли… - прошептала Павлова лишь губами, распахнув глаза от удивления в своей манере. Быстро сделав в уме нехитрые подсчеты, Ира успокоилась, отбросила самое неприятное предположение и с облегчением выдохнула. «Нет, она меня не предавала». Ирина узнала, в какой палате лежала Марина, и сразу же отправилась туда, чтобы сообщить новость. Пока непонятно, радостную или нет. Пройдя в небольшое помещение, она увидела, что ее возлюбленная, прикрыв глаза, мирно посапывала, и ее светлые чуть волнистые волосы разметались по подушке. «Спокойная такая… Правда, только когда спит». Присев на кровать, Ирина легко коснулась чужой руки и нежно погладила ее по тыльной стороне ладони. Марина тут же встрепенулась и как-то слишком резко подорвалась. Попытавшись разогнуть руку, Нарочинская снова поморщилась от боли, но уже не такой сильной. - Ай, зачем так пугать-то?! - возмутилась Марина, - Давно ты тут? - Тихо, тихо… Тебе теперь совсем нельзя волноваться, - успокаивала ее Ирина, - Я вот только что пришла к тебе. - Стоп, почему ты так говоришь не нервничать? - еще больше удивилась Нарочинская: такая фраза насторожила ее, - Как парень тот, которого мы оперировали? Операцию закончили? - Иван Николаевич закончил, все хорошо, - уверила заведующая, решив пока проигнорировать первый вопрос, - Завтра можно будет что-то говорить о восстановлении двигательной активности, но шанс какой-никакой есть. - Ну хорошо, - выдохнула Марина, - Что у меня с рукой, кстати? - Кровь на анализ взяли: я попросила. А ты чего так всех напугала, а? - Павлова взяла ее руку в свою и положила пальцы на запястье, чтобы измерить пульс. Он был довольно учащенным, - Это у тебя при виде меня так сильно сердце бьется или ты переживаешь? - кокетливо протянула Ира. - Это ты так на меня влияешь, - Марина заигрывала в ответ, но продолжала уже серьезнее, - А так, я уже три ночи нормально не сплю, в операционной перенапряжение и духота… Вот и весь анамнез, - заключила она. - Ты прям уверена? - вкрадчиво уточнила Ирина, вскинув брови. - Да, а что такое? Ириш, ты меня только пугаешь, - Марина приняла положение полусидя. - На, посмотри, - Павлова лишь передала ей результаты анализов, - Ты беременна. У тебя вон, ХГЧ зашкаливает. - Что, прости?! - ошарашенно, но будто не расслышав, переспросила Нарочинская, а затем всмотрелась в цифры на бумаге, - В лаборатории явно что-то напутали, ошиблись там... Я им такой кипиш устрою, получат у меня! - Устроишь, устроишь… - вздохнула Павлова, - Только вот я не думаю, что там что-то перепутали. Может, те приступы тошноты и странное восприятие запахов не просто так? - осторожно предположила она. - Пиздец просто… - обреченно протянула Марина, осознав, что никак не может вспомнить, когда в последний раз у нее были месячные, - Я просто думала, что это все от нервов и перегрузок на работе. Задержки на то же самое списывала, та и внимания не обращала совсем. У меня такое бывало раньше, и я уже привыкла. - Не выражайся, - призвала Павлова, - И как мы с тобой проглядели беременность, а? - «Справедливости ради, я все же догадывалась, да и сама давно через это все проходила», - Обе врачи с большим опытом, зав отделением первой хирургии и главврач, светила нейрохирурги… - Да уж, светила хренова… - разочарованно протянула Нарочинская, - Можно, пожалуйста, телефон? Я только календарь посмотрю, а то свой в кабинете оставила перед операцией еще. Сейчас это очень важно. - Конечно, держи, - поняв, что к чему, и открыв нужное приложение, Ирина передала телефон. Марина отсчитала недели перелистнула на предыдущий месяц. Все точно сходилось. Нарочинская вернула телефон, и ее рука потянулась ко лбу. - Прости за такой вопрос, но… - нерешительно, стараясь не спугнуть, начала Павлова, - Это ребенок того Миши? - Других вариантов нет, - вздохнула Марина, - Я всегда помнила о контрацепции и, скажем так, соблюдала меры предосторожности, поэтому у меня и задней мысли не возникло. Но в этот раз они меня подвели. Всего лишь одна ночь, черт… К тому же, это было ну крайне посредственно. - Да уж… - шумно выдохнув, буркнула Павлова, - Одна ночь, зато какая. - Ир, я прекрасно тебя пойму, если ты после этого захочешь прервать отношения. С работой что-нибудь придумаем… - Так, подожди, подожди! Я совсем не хочу прекращать с тобой отношения, - остановила ее Ирина, - Тут и по срокам видно, что это произошло до наших отношений. Я же верю, что ты мне не изменяла, - Павлова мягко накрыла ладонь Марины своей, как бы успокаивая, - Хотя считать срок по ХГЧ - дело неблагодарное, и тут все довольно условно. УЗИ надо сделать и сходить к гинекологу. - Схожу обязательно, конечно, - пообещала Марина, - Нужна тебе вздорная начальница, еще и пузатая, ну в перспективе? Это же совершенно чужой ребенок… - Да, нужна, - уверенно сказала Ирина и приблизилась к Марине, обвив рукам ее талию, - Я тебя люблю. И прежде всего, это твой ребенок, твоя частичка, моего любимого человека. - Ты раньше мне никогда так не говорила, - удивилась Нарочинская. Ирина действительно впервые вот так прямо заявляла о своих чувствах, да и место для подобных признаний было необычным. Раньше она говорила эти слова совершенно не тем людям и теперь боялась произносить их вновь, - Повтори это, пожалуйста. Для меня это очень важно. - Я тебя люблю, - прошептала Ирина, робко коснувшись самого кончика ее губ своими. - Я тебя тоже… Марина же, прижавшись крепче, приобняла возлюбленную за шею и углубила невероятно чувственный и сладкий поцелуй, вкладывая в него всю свою нежность. Сейчас это было необходимо им обеим. Павлова зарылась руками в чуть волнистые светлые волосы и пробежала пальцами по затылку. Касания губ оставались трепетными и невесомыми. Разорвав поцелуй из-за нехватки воздуха, дамы молча соприкоснулись лбами и обнялись. Продолжения не было: момент, и без того интимный и волнительный, явно не тот. - Ладно, вдруг зайдет кто, - первой отстранилась Нарочинская, - Ириш, я хочу немного побыть одна. Мне надо это все как-то обдумать, переварить… - Конечно, я все понимаю, - согласилась Павлова и поднялась с кровати, - Только давай договоримся на берегу: это твой выбор, и какое бы решение ты ни приняла, я буду рядом и в любом случае поддержу тебя. - Спасибо, - прошептала Марина и мягко улыбнулась. - Отдыхай, солнышко, - на прощание Ирина поцеловала ее в лоб и вышла из палаты. Оставшись наедине с собой, Нарочинская приложила руку к животу и ощутила приятное тепло. - Ну, давай знакомиться, что ли… О чем говорить будем? - ответом, разумеется, служила тишина, - Ладно, я пока начинать буду, - чуть задумалась, - Это вот Ира была. Она очень хорошая и любит меня. Ты слышал? Вскоре ее снова сморил сон. Более серьезные и обстоятельные раздумья она решила оставить на потом, когда уже сходит к гинекологу.