***
Время для Алексея буквально остановилось. С момента вызова скорой помощи прошло около получаса, и всё это время девушка лежала в машине, то открывая глаза, то снова закрывая их, не в силах полностью прийти в себя. Уже было принято решение ехать в больницу, как вдруг резкий запах нашатыря окончательно вернул её к жизни. Первые несколько минут девушка просидела напротив остальных, так и не проронив ни слова. Она осматривала то, что находилось вокруг неё: за окном был всё тот же двор, перед ней — два врача в масках, судорожно пытающихся настроить тонометр, а вот — ещё один человек. Он ей был совсем не знаком, хотя некоторые черты лица мимолётно всплывали в сознании. Точно. Это именно он оттащил того... от неё и пытался накрыть её своим пальто. — Как вас зовут? — один из врачей задал вопрос, выводя девушку из потока мыслей. — Юлия, — её голос прозвучал холодно и сухо, а в глазах не было ни эмоций, ни чувств. — Юлия, вы потеряли сознание. Вы помните, что с вами произошло? — вопрос, врезавшийся в самое сердце. Воспоминания, как картинки, пронеслись перед глазами, вызвав новый поток слёз, готовых слететь в ту же секунду. В сознание пришёл ещё и тот факт, что сейчас наверняка должна была приехать полиция со своими многочасовыми и унизительными допросами. А ведь она просто хотела, чтобы её оставили в покое. Всё, что ей было нужно, — если не умереть, то просто закрыться в ванной и тереть себя до такой степени, пока вся кожа не сойдёт с тела, пока вода не смоет следы его пальцев на ней. «Господи, за что это всё?» — единственная мысль, которая пронеслась в голове у Юли перед тем, как она хотела начать рассказ. — Девушка шла по дороге, — внезапно, но мягко в разговор вмешался Алексей. — Я шёл мимо, смотрю: резко облокотилась о стену. Спросил, всё ли в порядке — не отвечает, — Алексей говорил медленно, обдумывая каждое слово и всё время посматривая на Юлю, как бы ища одобрения в её глазах. — Я и подошёл поближе, а она падать начала. Вот, собственно, и всё. Врач вопросительно посмотрел на девушку, ожидая подтверждения слов. — Да, всё так и было, — тихо подтвердила Юля. — Мне просто стало плохо. Наверное, сильно устала на работе. — Как вы сейчас себя чувствуете? — вопрос, который снова рвёт душу и невольно окунает в воспоминания. — Хорошо, — Юля перевела взгляд на врача и сделала небольшой вдох, чтобы сдержать накатившие слёзы. — Мне гораздо лучше, спасибо. События проходящей ночи метались в голове у Алексея, не желая складываться в одну картинку. Час назад он преспокойно прогуливался по тихим местам Москвы, а теперь... Теперь он сидит в машине скорой помощи, перед ним — девушка, укутанная в своё и его пальто. В таком количестве одежды она выглядела ещё более хрупкой, чем казалась тогда, на дороге, когда шла впереди него. Если бы он только знал, что тогда случится... «Ведь можно было сразу пойти за ней. Ведь можно было побежать сразу, как только заподозрил что-то неладное, а не медлить с рассуждениями. Ведь можно было спасти её», — эти мысли никак не давали покоя мужчине, терзая его душу. Сейчас она смотрела на всё стеклянными глазами, на лице её не было никаких эмоций, и только на ресницах виднелись ещё не высохшие слёзы. Юля повернула на него голову и коротко моргнула, как бы благодаря за то, что он не рассказал всю правду врачам. Алексей лишь мягко улыбнулся, однако ответного жеста не получил: её губы вряд ли раскроются в улыбке в ближайшее время. — Тогда я не вижу повода везти вас в больницу. Назовите адрес, мы отвезём вас домой, — заключил один из врачей. — Я живу здесь, вот мой дом, — Юля кинула взгляд на дом за окном машины. — Если вам снова станет плохо, пожалуйста, сразу звоните в скорую. — Со мной всё будет хорошо, я живу вместе с бабушкой. — Тогда мы проводим вас до квартиры, — тон врачей мягкий, но настойчивый. Спорить с ними не хотелось, да и было как-то всё равно. Главное, побыстрее оказаться дома, вдали от всех. Врачи открыли дверь машины, выпуская молодых людей. По пути к подъезду, пока доктора заполняли какие-то бумаги в машине, Юля сняла с себя чёрное мужское пальто, поворачиваясь к Алексею: — Спасибо, — она протянула ему вещь. — И за пальто, и за... — она отвела взгляд вниз, однако даже так мужчина заметил, как из её глаз снова потекли слёзы. — Не нужно, — Алексей положил руку на плечо Юли, но в тот же миг, опомнившись, одёрнул её, боясь напугать девушку таким жестом. — Позвольте мне просто проводить вас вместе с врачами и убедиться, что вы в порядке. Юля лишь пожала плечами, выражая своё полное безразличие, и направилась к подъезду, сопровождаемая подошедшим врачом. Ей и правда было всё равно, хуже случиться уже не может.***
На громкий звонок дверь открыла пожилая женщина лет шестидесяти-семидесяти. Она была невысокого роста и достаточно худого телосложения, что создавало ей образ милой маленькой старушки из сказок. На лице и на руках, виднеющихся из-под шали, были ярко выраженные морщины, однако, несмотря на нескрываемый возраст, взгляд её был ясным и уверенным. — Боже, что случилось? — увидев непривычно большое скопление народа, женщина мгновенно обрела тревожный вид. — Вашей внучке стало плохо на улице, а молодой человек, — врач указал на Алексея, — вызвал скорую. Заметив усилившееся переживание в глазах старушки, он добавил: — Не переживайте, ничего серьёзного нет — просто лёгкое переутомление. Пожалуйста, пейте больше воды, почаще отдыхайте и будьте здоровы. С этими словами врач учтиво приподнял головной убор и отправился вниз по лестнице. Как только его фигура исчезла из поля видимости, Юля мгновенно упала в объятия женщины, выпуская все копившиеся эмоции наружу. — Бабушка... — Юленька! Юленька, деточка, что случилось? — она гладила девушку по спине, пытаясь добиться хоть слова. Алексей слегка замешкался. Не зная, куда себя деть, он лишь посмотрел на Юлю, всё ещё стоящую в объятиях женщины и плачущую ей в шаль, и произнёс: — Юлия, будьте осторожны... пожалуйста, — его голос прозвучал тихо и немного грустно, — и до свидания. — Спасибо вам, — крикнула ему вслед старушка, всё ещё находящаяся в полнейшем недоумении. Почему Юля так сильно задержалась с работы? Почему, если у неё лишь лёгкое недомогание, то она уже несколько минут беспрерывно плачет у неё на груди? И почему у этого мужчины был настолько сочувственный голос? Алексей медленно спускался по лестнице, обдумывая недавние события. Всё это настолько встряхнуло его, что теперь ничего другое в голову не лезло. Да, такие ситуации иногда проходят в школе на уроках ОБЖ, рассказывая про правила самообороны, про это снимают фильмы с душераздирающими сценами, но когда это происходит перед собственными глазами... Всё воспринимается совсем по-другому. Ему до боли было жалко эту девушку. Каким бы человеком она ни была, она не заслуживает того, что с ней произошло. За своими раздумьями Алексей не заметил, как стал снова подниматься на тот самый этаж. Ноги сами его вели, хотя голова упорно сопротивлялась: «Ну и что ты сейчас будешь делать? Постучишь? И что скажешь? С чего ты взял, что они вообще тебя пустят?» Алексей сам не понимал, чего хотел, но чётко ощущал, что должен вернуться. Ко всем его мыслям добавились новые переживания: а правильно ли он сделал, что не рассказал никому? Не должен ли он был, как порядочный гражданин, вызвать полицию, а скорой и бабушке — рассказать всю правду? Ведь это хоть как-то обезопасило бы девушку, а так... Это может повториться вновь когда угодно. Однако, в то же время, вмешиваться в чужие дела он не хотел. Если Юля ничего не сказала ни врачам, ни полиции, то у неё есть на то свои причины, и бабушке она тоже скажет, когда посчитает нужным. По крайней мере, он на это надеялся. За потоком мыслей мужчина не заметил, как снова очутился у уже знакомой двери. Чёткого плана действий не было, но что-то внутри него настойчиво подсказывало, что именно это будет правильным решением. Выдохнув и подумав про себя: «Будь, что будет», — он нажал на звонок. Однако ожидать Алексей мог чего угодно, но только не этого: — Ты? Да как ты вообще посмел прийти сюда?! — ещё недавняя милая бабушка сейчас выглядела грознее любого грома. — Как ты посмел вернуться после того, что сделал с моей внучкой?! Первые секунды Алексей не мог пошевелиться, так как такое поведение женщины застало его врасплох. Она кричала и била его кулаками, сыпя оскорбление за оскорблением, и, кажется, в её голове все слова были им полностью заслужены. — Подождите... Что я сделал? Пожалуйста, послушайте меня... — он закрывался руками и пытался хоть что-нибудь выяснить у разъярённой женщины. — Я не желаю тебя слушать, — она остановилась и, сдерживая новый порыв гнева, грозно проговорила: — Мне просто хочется посмотреть в глаза твоей матери, что воспитала такого подонка, как ты. Как так можно с бедной девушкой? — её эмоции менялись с каждой секундой, переходя от злости к слезам, а рука уже поднялась, чтобы нанести очередной удар, когда от громких криков из комнаты выбежала Юля.***
Утро потихоньку сменяло ночь, однако солнце ещё не спешило подниматься. На кухне за столом сидели Алексей и бабушка, ещё недавно колотившая его в дверях. Когда всё наконец встало на свои места, концентрация эмоций стала слишком велика для одной квартиры: стыд, смятение, неловкость и, конечно же, не обошлось без нового приступа истерики. Увиденное плохо отыгралось на и так подкосившейся психике девушки, доведя её до слёз. Но липовый чай и тёплые бабушкины руки, вопреки всем сопротивлениям истерического состояния, успокоили Юлю и погрузили её в глубокий сон. Теперь впервые за эту ночь в доме было тихо, и только звуки льющейся заварки выдавали чьё-то присутствие. — Вы уж простите меня, Алексей, что я так накинулась на вас, — проговорила смущённо женщина, наливая ему чай. — Просто когда Юля рассказала мне всё, я даже думать не стала: вспомнила, что вы были рядом, когда она пришла и... — Всё в порядке, я всё понимаю, — Алексей в ответ на извинение улыбнулся и поблагодарил за напиток. — Извините, а вы?.. — Ой, совсем из головы вылетело, — старушка мило улыбнулась. — Я Дарья Павловна. — Очень приятно, — Алексей мягко пожал ей руку. — Дарья Павловна, а вы уверены, что Юля не против того, что я остался? — Не берите в голову, — женщина отмахнулась. — Юленьке сейчас главное — покой и долгий сон. Да и надо же мне как-то перед вами извиниться и отблагодарить вас. — Спасибо, — Алексей улыбнулся, отпивая чай. — А вы Юлина бабушка по папиной или по маминой линии? — Да вы знаете, — женщина усмехнулась, ненадолго замолкая, — я вообще не её родная бабушка. Юленька приехала из другого города в шестнадцать лет и начала снимать у меня комнату. Ну, мы и подружились, а сейчас, вот, как родная мне стала, как-никак восемь лет вместе живём. Так и решились называться: бабушка и внучка, — Дарье Павловне нравилось вспоминать эту историю, отчего улыбка на её лице не сходила на протяжении всего рассказа. Немного подумав, она шёпотом добавила: — Да я с неё теперь даже денег не беру. А чего? Квартира большая, живу я одна. Детки мои разъехались по своим Европам да Америкам, внуки там же. А у Юленьки экзамены были, институт заканчивала, времени работать не было. Вот я и сказала ей жить за просто так. Она только продукты покупает и всё. — А Юля специально поступать приехала, да? — Да, она сначала год готовилась, потом не поступила — пришлось готовиться ещё год, так и на работу устроилась. Думала, что ненадолго, а вышло так, что и во время учёбы работала. Бедная, уставала много, почти всегда в ночную смену, — женщина покачала головой, жалея девушку. — А кем Юля работала? — Официанткой в кафе. Это тут у нас неподалёку: минут двадцать ходьбы, — она махнула рукой на окно, показывая примерное место расположения заведения. — Да она и сейчас там же работает. Вот и сегодня... — женщина немного запнулась, печально опустив глаза, — и сегодня оттуда шла. — Так это значит, мы с ней с самого начала вместе шли... — прошептал Алексей. Его будто молнией ударило: выходит, что Юля шла с ним из самого кафе, а он её даже не замечал. — Получается, её можно было спасти, выйди я чуть пораньше. — Алексей, не вините себя, — Дарья Павловна положила свою морщинистую руку на его. — Слава Господу, вы вообще рядом были, а то неизвестно, чем могло бы всё закончиться, — из её глаз снова покатились слёзы. Пару минут они помолчали, думая каждый о своём. Когда эмоции немного поутихли, Алексей решил продолжить разговор: — Хорошо, что Юля вам всё рассказала, а то могла бы вообще промолчать. — Вы знаете, — Дарья Павловна немного задумалась, прежде чем продолжить, — она ведь не сразу сказала. Когда я дверь закрыла, она уже в ванную убежала. Сразу душ включила, а я же всё равно слышу, что плачет. Минут десять до неё никак докричаться не могла: всё не отвечала. Я испугалась, уже даже сама плакать начала, — она смахнула выступившую слезу. — А потом вышла в халат завёрнутая: одна голова торчит, упала ко мне в руки и... — женщина замолчала, сдерживая новые слёзы. — И рассказала обо всём. Я халат слегка одёрнула, а кожа-то вся красная: видимо, мочалкой тёрла. — А на полицию так и не согласилась? — Нет, я её уговаривала, а она как только об этом слышит, сразу до истерики плачет, наотрез отказывается. Оно и понятно: у нас там только обсмеют да выгонят. Девочка моя маленькая, ну за что ей это... — теперь слёзы сдерживать было невозможно, и женщина заплакала, утыкаясь в свои ладони. — Дарья Павловна, миленькая, вы не переживайте. Всё будет хорошо. У Юли есть вы, и, я думаю, ей от этого намного-намного легче, — Алексей старался говорить как можно мягче и убедительнее. — Но вы всё же попробуйте поговорить с Юлей ещё раз: может быть, на холодную голову она примет другое решение. Не нужно обращать внимания на тех, кто смеётся над такими вещами. Пока такие люди сами с этим не столкнутся, они не поймут, что это не смешно. Так ей и скажите. — Вы правы, я обязательно поговорю с Юлей. За окном уже начинало светать. Понимая, что злоупотреблять гостеприимством не стоит, Алексей начал собираться уходить, однако напоследок всё же решился на вопрос, мучавший его вот уже несколько часов: — Дарья Павловна, я хотел попросить у вас одну вещь, — он замешкался, не зная, как лучше сказать. — Разрешите, я буду иногда приходить, навещать Юлю? Он сам не понимал, зачем говорит это, а главное, откуда в нём это желание. Ездить на другой конец города к незнакомой девушке — такого Алексей ещё не испытывал, но ему почему-то просто хотелось знать, что с ней всё в порядке. Однако бабушка отреагировала несколько не так, как ожидал мужчина: — Алексей, вы меня извините, но, наверное, не стоит этого делать, — женщина старалась говорить как можно мягче, чтобы не обидеть его. — Я не думаю, что Юле захочется видеть кого-то чужого в ближайшее время, а особенно мужского пола, — на это Алексей согласно кивнул, но следующая фраза отозвалась в его сердце с какой-то более сильной грустью или досадой: — Да и у Юленьки есть молодой человек. Не думаю, что ему будет приятно, да и ей тоже. Уж извините меня, что мне приходится вам вот так отказывать на ваше беспокойство. — Да, конечно, это вы меня извините за такой вопрос, — Алексей постарался улыбнуться, но вышло не очень убедительно. — Тогда позвольте мне помочь по-другому, — он взял со стола салфетку и ручку. — Вот тут телефон больницы, у меня мама раньше там работала. Там есть и психолог, и гинеколог, и другие врачи, если понадобятся. Вы скажите, что от Алексея, они примут без очереди. Было видно, как Дарье Павловне стало совсем неудобно. Она замялась, уже, видимо, собираясь отказаться от помощи, но Алексей решил её «добить» и робко продолжил: — И вот тут мой номер, — он приписал его снизу. — Если вдруг что-то понадобится, то вы не стесняйтесь и звоните, и... — здесь Алексей уже совсем не знал, с какой стороны подступить, чтобы не выглядеть чересчур навязчивым. — Я был бы очень рад, если бы вы разрешили мне если не приезжать, то хотя бы звонить вам. Я просто очень хочу знать, что с Юлией всё хорошо. Повисла неловкая тишина. Несколько секунд никто из них не решался сказать ни слова, однако когда терпеть больше стало невозможным, Алексей заглянул в глаза Дарье Павловне и увидел там... недоверие? Да, именно этот взгляд выражал плохо скрываемое сомнение в человеке. Разумеется, он понимал, что не имеет права осуждать женщину за такое к нему отношение, ведь теперь любое вмешательство мужского пола в жизнь Юли воспринималось ею как угроза. Однако в течение нескольких секунд взгляд женщины смягчился, будто бы она сделала у себя в голове какие-то выводы. — Ну, хорошо. Я дам вам свой номер, можете звонить, когда вам будет удобно, — она слегка улыбнулась, видя, как поменялось выражение лица Алексея. — Спасибо вам большое! Я, честно, не буду вас часто беспокоить, всего лишь один... два раза в неделю, — он несколько смущённо опустил глаза. После ухода Алексея женщина отправилась на кухню, обдумывая недавний разговор. Молодой человек показался ей довольно приятным, но какая-то тревога всё равно невольно закралась в сердце: откуда такой интерес к Юле? И не навредит ли он ей? И правильно ли, что она всё же решила дать свой номер чужому человеку? «Время покажет, кто был прав», — с этой мыслью женщина наконец отправилась спать.***
Последние две недели марта прошли незаметно. Погода налаживалась, снежные дороги сменялись сухим асфальтом, а солнце всё чаще радовало жителей города. Даже на деревьях стали появляться первые листочки, окрашивая серые будни в новые цвета. Однако для Юли всего этого не существовало. За это время она всего лишь пару раз вышла из комнаты, только чтобы дойти до ванной. О походе на работу не было и речи. Её лёгкая домашняя пижама сменилась плотным свитером с высоким горлом и тёмными штанами оверсайз. Юля не улыбалась и не смеялась, а на все бабушкины просьбы поесть отвечала отказом. Дарье Павловне также не удалось убедить её сходить ни к врачу, ни в полицию, о чём она со слезами сообщала звонившему Алексею. Однажды между ними с Юлей произошёл разговор, больно ударивший в сердце женщины: — Юленька, давай хотя бы сходим к женскому врачу. Он ведь мог заразить тебя чем-нибудь очень опасным, потом уже может быть поздно. — Мне всё равно. Однако всё проходит, всё имеет свой конец, и вот настал тот день, когда девушка наконец улыбнулась. С утра ей позвонил её молодой человек и сообщил, что уже через несколько часов приедет из командировки. Скорый приезд любимого человека слегка оживил Юлю и заставил её ждать встречи с предвкушением. Через некоторое время послышался металлический звук входного замка. — Юльчонок, встречай! — парень открыл дверь своим ключом и вошёл в квартиру. — Здравствуй, Сашенька, — бабушка вышла из кухни, здороваясь с молодым человеком. — Ой, здравствуйте, Дарья Павловна, — у парня явно было хорошее настроение. — А где Юля? — Саша! — девушка выбежала из комнаты и бросилась в объятия своего молодого человека. — Привет, малышка! — он кратко поцеловал её. — Как у тебя дела? Что делала, пока меня не было? Не изменяла мне тут? — он обхватил её подбородок и сделал наигранно грозное лицо. Да, такие шуточки и раньше не особо радовали Юлю, однако она терпела, стараясь не обращать на них внимание; но в этот момент фраза, брошенная парнем, отозвалась болью, что мгновенно отразилось на лице девушки. Парень заметил не только это, но ещё и покрасневшие и опухшие глаза Юли. — Ты что, плакала? Почему? Что случилось? — его голос заметно изменился, став более серьёзным и даже немного грозным. — Саш, пойдём в комнату, там поговорим, — тихо произнесла девушка. Дарья Павловна никогда не вмешивалась в отношения Юли и Александра. Были моменты, когда она была сильно возмущена его поведением по отношению к девушке, однако понимала, что её советы попросту пролетят мимо, ведь когда человек влюблён, он не видит даже самых очевидных вещей. Наверное, только то, что произошло в следующую минуту, встряхнуло девушку и заставило её открыть глаза на истинное лицо её парня. — Что ты сказала? — из комнаты донёсся первый крик. — Ты охренела? То есть ты мне изменила, да? — Саш, ты меня вообще слышишь? — А ты меня слышишь?! Ты была с другим мужиком, Юля! Как ты себе представляла мою реакцию? Ты хотела, чтобы я радовался тому, что, когда я буду спать с тобой, я буду знать, что тебя трахал другой мужик?! — Саша, меня изнасиловали! Ты вообще понимаешь, что это?! Ты понимаешь, что это было против моей воли? — от возмущения и обиды Юля сорвалась на крик, смешанный со слезами. — Да, да. Давай ещё скажи, что ты здесь ни при чём! По-любому, в своём этом кафе глазки направо и налево строила, вот и получила! — Да что ты несёшь?! — Слушай, не надо только мне по мозгам ездить, ладно? Сама бы не захотела, он бы к тебе даже не подошёл. Да и ты реально думаешь, что я поверю, что ты сопротивлялась? Пыталась бы убежать — убежала бы, — с этими словами он схватил её за подбородок и посмотрел прямо в глаза. — Он был в два раза больше меня! — девушка пыталась оправдаться перед парнем. — Можно было укусить его за что-нибудь. За член, например, и всё. Способов разных много, но ты почему-то выбрала остаться. Поэтому, моя дорогая, у меня только один вывод. — Господи, что ты говоришь... — у Юли не осталось никаких сил кричать, поэтому, упав на кровать, она начала тихо плакать, медленно осознавая предательство близкого человека. — Я говорю то, что есть. Сама виновата. Мне такая дрянь не нужна, — он схватил свою куртку и, выходя из комнаты, обернулся к сидящей на кровати девушке: — Ну и сука же ты, Абросимова. Дверь квартиры громко захлопнулась. Дарья Павловна, заплаканная от услышанных слов в адрес Юли, осторожно вышла из кухни и подошла к комнате девушки. Оттуда слышались громкие всхлипы и крики, уходящие в ткань подушки и уже переходящие в истерику. Сердце больно закололо от осознания того, что это, вероятнее всего, конец надежды на возможность восстановления Юли, ведь получить такие слова от любимого человека вместо поддержки — самый настоящий удар. Стоя на кухне, женщина набирала чей-то номер, храня в сердце последнюю надежду. — Алексей, здравствуйте. Извините за беспокойство, но Юле очень плохо. Я вас очень прошу, приезжайте.