Тот, кто погас

В каждом из нас живёт душа. Правильнее сказать, мы и есть души, облачённые в физическую оболочку. В момент, когда исчезают важные для нас составляющие жизни, душе всё сложнее держаться за тело, ведь мы живы только благодаря тому, что видим и ощущаем радость, любовь и счастье. Наша душа держится за них, по-другому она не может. Когда же человек теряет всё, что было ему дорого, он чаще всего умирает. Его душа улетает, не в силах больше находиться в теле, где нет места ни радости, ни любви, ни счастью. На грани этого состояния находилась и Юля. Надругательство над телом и душой, предательство любимого человека — жизнь теряла смысл с каждой секундой. Небеса словно слышали девушку и от этого уже который час проливали свои слёзы на землю в виде крупных капель дождя. Юля тоже плакала, только гораздо более мелкими, но оттого не менее горькими слезами. Она лежала, свернувшись под тёплым одеялом, и смотрела в окно. Её щёки сильно покраснели от поднявшейся температуры, ведь, несмотря на сезон, на девушке был зимний свитер и толстые пижамные штаны, полностью закрывавшие все участки кожи. Жарко. Но зато безопасно. Пусть теперь даже воздух не касается тела. Мысли одна за другой уносили Юлю в глубины разума, отчего звук открывшейся двери и тихих шагов на первое время остался без внимания. — Юлия, здравствуйте, — небольшое молчание. — Я Алексей, вы меня помните? Юля обернулась на звук голоса, вроде бы знакомый, но в то же время совсем ещё не известный. Мужчина слегка вздрогнул, увидев, насколько заплаканными были глаза девушки и сколько в них было режущей сердце боли. За секунду её взгляд изменился с удивления и непонимания до возмущения и злости, смешанных с диким страхом и, кажется, мольбой о чём-то. — Что вам всем от меня надо? Что я вам сделала? — Юля пыталась закричать, однако покатившиеся слёзы мигом сорвали её крик на полушёпот. — Я уже поняла, что виновата. Оставьте меня в покое, — она снова отвернулась к окну, ещё сильнее закутываясь в одеяло, под которым было видно, как подрагивало её тело от льющихся слёз. В этот момент сердце мужчины сжалось до такой степени, что он, кажется, прочувствовал часть той боли, что испытывала Юля. Всё внутри Алексея побуждало его подбежать и крепко обнять этот комочек, горько всхлипывающий под одеялом. Да, он не имел никакого права прикасаться к ней и уж тем более влезать в её личную жизнь со словами «Я сделаю всё, чтобы тебя больше никто никогда не обидел», но какие-то чувства внутри молили его сделать это. Было ли это сострадание и сочувствие, присущие любому нормальному человеку, или что-то большее, идущее из глубин сердца, — непонятно, однако и волновало это мужчину меньше всего. — Юлия! Юля, это не так, — сдержав резкий порыв, чтобы не напугать девушку, он тихо, но быстро подошёл к кровати, присел на неё и осторожно прикоснулся к одеялу в том месте, где, по его догадкам, должно было находиться плечо. — Вы ни в чём не виноваты! Что же вы такое говорите? — Говорю то, что есть, — где-то она уже слышала эту фразу. — Сама виновата... Ведь я правда могла убежать. Но я просто лежала, я даже не попыталась ничего сделать. Я должна была... Дура! «Боже, что он с тобой сделал...» — Алексей смотрел на Юлю, уткнувшуюся в край одеяла, который уже успел насквозь промокнуть от слёз, и не мог произнести ни слова. Он не мог поверить, что любящий человек действительно способен на такие вещи. Пытаясь хоть немного успокоить, Алексей сильнее сжал её плечо, но опомнился, когда Юля резко повернулась с непонимающим и испуганным взглядом. Он мгновенно убрал руку и вскинул её, как бы показывая, что такого больше не повторится. — Извините, я не хотел вас пугать. Просто... Зачем же вы так говорите? — Какое вам вообще до меня дело? Что вы от меня хотите? — Юлю начинало заметно раздражать присутствие Алексея. От возмущения она даже отодвинулась от него подальше, сев к изголовью кровати. — Зачем вы вообще сюда пришли? А вот этот вопрос поставил мужчину в тупик. А правда, зачем? Зачем он вернулся в ту ночь? Зачем приехал сейчас? — Честно говоря, я и сам не знаю, — он опустил глаза, пытаясь найти хоть какой-нибудь нормальный ответ. — Наверное, просто так... — ещё пару секунд он держал молчание, не зная, как правильно продолжить. — Юля, я очень хочу помочь вам. Вы не заслуживаете того, что с вами произошло. И уж тем более вы не заслуживаете такого отношения вашего молодого человека. — Откуда вы про него знаете? — она с недоумением посмотрела на Алексея, но секунду спустя понимающе опустила взгляд: — Бабушка... Это она вам рассказала? — Она очень волнуется за вас, не судите её за это, — Алексей ненадолго замолчал. — Вы простите меня, я не хотел вас тревожить. Если вам неприятно, я уйду, — он уже встал с постели, чтобы покинуть комнату, но решил в последний раз бросить взгляд на девушку, и, кажется, не зря. Первые секунды она всё так же сидела, завёрнутая в одеяло, и смотрела куда-то в пустоту, но внезапно её губы поджались, а из глаз снова полились слёзы, хотя, казалось бы, им уже неоткуда браться. Да, сначала Юлю действительно раздражало такое вмешательство чужого человека в свою жизнь, но его уход больно отозвался в сердце, как бы говоря: «Смотри, как ты теперь неприятна людям. Они все уходят от тебя». — Юля... — он вернулся на своё место уже чуть смелее. — Юля, пожалуйста, не плачьте. Можно я вам скажу то, что хотел, а потом сразу же уйду и больше никогда не буду вам надоедать? — он умоляюще посмотрел в её глаза, ища разрешения. — Хорошо, — немного подумав, ответила она. Почему-то после его последних слов раздражение снизилось, да и сил спорить просто не было. — Юля, послушайте, вы должны запомнить, что в том, что случилось, виноват только он. Вашей вины здесь вообще нет и быть не может. — Но как же?.. — Здесь не может быть никаких «но». В том, что произошло, виноват только насильник. Неважно, как вы были одеты или в какое время вы шли домой. Никто не имел права даже прикасаться к вам, — голос Алексея звучал настойчиво, но мягко, можно сказать, заботливо. Юля смотрела ему в глаза, пытаясь найти ещё аргументы, чтобы убедить его в обратном. Уж слишком сильно в ней засела мысль, что Алексей говорит так, просто потому что хочет пожалеть её, потому что «так нужно говорить». Однако в его взгляде она не увидела ни лжи, ни лицемерия — наоборот, в нём была такая искренность, что Юля невольно затаила дыхание. За всю жизнь у неё было много знакомых мужчин: и одноклассники, и друзья во дворе, и одногруппники — но такой светлый взгляд она видела лишь однажды. Её папа так смотрел на неё. Получила ли в школе двойку, поругалась ли с подружкой, рассталась ли с парнем — папа всегда поддерживал её, и каждый раз это были такие простые, но в то же время правильные слова, что переживать неудачу становилось проще. Самое главное, он всегда смотрел на неё именно таким взглядом: с искренним сочувствием и желанием помочь. Только вот папы не стало, и Юля так и не встретила мужчину, способного так же смотреть на неё. Возможно, она всё время подсознательно искала этот взгляд в своих «вторых половинках», но, к своему сожалению, так и не находила его. Она скучала по глазам, способным за одно мгновение вернуть её к жизни. Иногда, в самые тяжёлые моменты, Юля боялась, что больше никогда не увидит подобного взгляда. Но сейчас Алексей смотрел на неё и... А может быть, ей показалось? Может быть, на фоне стресса мозг просто выдаёт желаемое за действительное? Нет, это точно тот самый взгляд, та самая забота и защита, которой ей так не хватало все эти годы, а особенно последние дни, и от этого на душе стало как-то непривычно тепло и хорошо. Конечно, горький опыт недавно пережитых событий не позволил ей сразу же полностью довериться Алексею, но, по крайней мере, она точно убедилась, что зла он ей не причинит. — Даже если и так, — Юля немного смягчилась, — даже если я не виновата в том, что произошло, это всё равно не отменяет того, что сказал Саша, — она опустила голову, говоря почти шёпотом. — Что он сказал? — спросил Алексей, мысленно покрывая этого типа всей нецензурной бранью, которую он знал. — Я такая больше никому не нужна. — Что? — Он сказал, что после этого я ему не нужна, — Юля еле сдерживала слёзы, возвращаясь в воспоминания. — Что с такой, как я, неприятно находиться рядом, ведь я... использованная и... грязная, — в этот момент эмоции взяли верх, и пара капель упала с её глаз, пока сама Юля ещё сильнее укутывалась в одеяло. После недолгой паузы она подняла голову и с каким-то удивлением посмотрела на Алексея: — Как вы со мной сидите? Разве вам не противно? Несколько секунд мужчина сидел и просто смотрел ей в глаза. Он не мог подобрать слов, в голове его бушевали самые разные эмоции: от полнейшего шока до гнева, который он бы с радостью выместил на обоих виновниках Юлиного состояния. — Юля, вы знаете, если бы я сейчас не слышал всего этого лично, я бы подумал, что это описание какого-то очень плохого и сильно наигранного сериала, — мужчина остановился, всё ещё приводя мысли в порядок. — Я не мог подумать, что в реальной жизни существуют такие уроды, способные так обращаться со своими близкими людьми. Уж простите, конечно, что я так назвал вашего бывшего молодого человека, но, поверьте, это самое мягкое, что можно о нём сказать. Он немного придвинулся к девушке и осторожно взял её руку, которая держала одеяло у самого горла. Вначале Юля среагировала очень резко на такое прикосновение, но после немого вопроса в глазах Алексея, просившего разрешения, она медленно протянула ему ладонь. — Юля, пожалуйста, послушайте и никогда больше не забывайте о том, что я вам скажу. Плохие люди есть везде, и часто эти плохие люди говорят плохие вещи. Им не нужно верить, их не нужно даже слушать. Ваш Александр был одним из таких людей. Я боюсь представить, чего ещё он вам наговорил, но, прошу, прямо сейчас выкиньте это всё из головы, — во время своих слов он мягко, еле заметно сжимал её руку. — Юля, вы не испорченная, вы не грязная! Вы прекрасная девушка, у которой однажды обязательно появится мужчина, который будет любить вас искренней и светлой любовью, — ещё минуту они просидели молча, обдумывая сказанные и услышанные слова. — Вы обязательно справитесь, — чуть тише продолжил Алексей, — и жизнь станет ещё даже лучше, я обещаю. Если хотите, то, — он чуть запнулся, собираясь с силами, чтобы наконец сказать то, что с самого начала просилось у него наружу, — я буду рядом, чтобы помочь. Юля резко вскинула голову, заглядывая в глаза мужчине. Она совсем не ожидала, что разговор зайдёт в такое русло, но что-то остановило её от категоричного «нет». Всё время, что Алексей говорил с ней и держал её ладонь в своей руке, она чувствовала такую защищённость и безопасность, что на одно мгновение даже забыла о произошедшем. «Пожалуйста, обними меня», — внезапная мысль, проскочившая в голове, сильно напугала Юлю. «Нет, так нельзя. Мы больше не можем доверять никому, особенно мужчине», — разум не давал ей расслабиться и снова напоминал о произошедшем, выдавая самые яркие картинки воспоминаний, чтобы как можно сильнее закрепить эту мысль в девушке. «Я просто хочу почувствовать теплоту и безопасность. В его руках, наверное, так спокойно», — но сердце кричало и молило Юлю о том, чтобы просто оказаться в надёжных объятиях и хотя бы на минуту забыть об опасности. К счастью или к несчастью, разум девушки победил, и в ответ на предложение она лишь тихо прошептала: — Спасибо. А ему больше ничего и не надо. Мужчина, конечно, постарался сдержать счастливую улыбку, но вышло не очень. Его рот растянулся, чуть ли не доходя до ушей и заставляя улыбаться всех вокруг. Всех, в том числе и Юлю. Впервые за всё время их знакомства она улыбнулась Алексею. В будущем, когда его спросят, почему эта девушка запала в его сердце, он будет описывать именно этот момент, воспроизводя его в памяти в самых мелких деталях. Её улыбка не была такой широкой, как его. Юля улыбнулась совсем чуть-чуть, почти одними уголками губ, но даже это сделало её и без того прекрасное лицо ещё более мягким и нежным. Не успев нарадоваться первой победе, Алексей решил испытать ещё одну удачу и пошёл дальше: — Юля, там Дарья Павловна чай приготовила с пирожками. Может быть... — Да, — Юля перебила Алексея, демонстрируя появившийся аппетит, и, крепче опираясь на его руку, начала вставать с постели. Эту победу праздновали уже два человека. Алексей и бабушка стояли рядом с кухней, тихо наблюдая, как Юля ест пироги. Ела она совсем чуть-чуть, но радости от этого было не меньше. У Дарьи Павловны лились слёзы, но на каждую попытку мужчины её успокоить она лишь отвечала: «Это от счастья». Долгожданный приём пищи быстро сморил девушку, и уже через полчаса она сладко спала под звуки непрекращающегося дождя. Уже у порога, провожая мужчину, Дарья Павловна продолжала сыпать на него благодарности, не обращая внимания на почти полностью поглотившее его смущение: — Алексей, я уже даже не знаю, как вас отблагодарить. Юленька ведь две недели нормально не ела, а тут вы приехали и... — Дарья Павловна, во-первых, вы уже столько раз меня поблагодарили, что теперь я просто обязан сделать что-нибудь ещё, чтобы соответствовать вашим благодарностям. А во-вторых, — он закончил надевать обувь и выпрямился, превосходя женщину в росте минимум на две головы, — обращайтесь ко мне на «ты». Так будет удобнее и мне, и вам, — он улыбнулся, глядя в глаза старушке. — Как скажете... скажешь, — она немного смутилась и, призадумавшись, добавила: — Лёшенька, ты уж прости меня, что я тогда не дала тебе навещать Юлю. Не думала я, что этот её... окажется таким. Так стыдно перед тобой! — Дарья Павловна, перестаньте, я вас прекрасно понимаю и нисколько не обижаюсь, — Алексей снова мило улыбнулся, стараясь этим как можно сильнее убедить старушку. — Ты заходи, когда время будет. Я уверена, Юля будет рада, да и я тоже. — Обязательно зайду! — уверил её мужчина. — Только, Дарья Павловна, у меня к вам просьба. Вы, пожалуйста, поговорите с Юлей ещё раз по поводу врачей. Это очень важно для неё. Возможно, сейчас она воспримет это как-то по-другому. Женщина согласно закивала головой. Она была уверена в том, что посещение врачей ускорит процесс Юлиного восстановления, и обещала постараться убедить девушку. А ещё теперь она была уверена, что дальнейшее общение с Алексеем пойдёт Юле на пользу. Честно, она даже ненадолго позволила себе помечтать о чём-то большем между ними. Хотя бы о дружбе для начала.

***

День начинается счастливо, когда всё идёт как надо. Дарья Павловна ощущала, как радость разрывает её изнутри. После трёх дней уговоров Юля всё-таки согласилась сходить к психологу, но не к тому, чей номер дал Алексей, а к другому, что поближе. Но это уже было не важно. Она согласилась, и это главное! Ко всему этому, девушка уже несколько дней не пропускала приёмы пищи, что каждый раз отзывалось слезами счастья у бабушки и радостной новостью сообщалось Алексею. Да и погода не отставала. Апрельское солнце ласково согревало улицу и людей, прогуливающихся по её окрестностям, окончательно сменяя долгий зимний сезон на долгожданную весну. По дороге в клинику Юля не переставала думать, зачем она согласилась на это. Несмотря на улучшение состояния, видеть никого она по-прежнему не хотела, а уж тем более того, кто на протяжении нескольких часов будет стараться вправить ей мозги. Наверное, постоянные слёзы и мольбы бабушки убедили её, что сделать это действительно нужно. По крайней мере, они договорились, что если Юле не понравится, то дальше одного сеанса терапия не продлится. Приведя девушку в клинику, Дарья Павловна ещё раз удостоверилась у администратора о том, что с Юлей всё будет хорошо, и поспешила удалиться «в магазин за чем-нибудь к чаю», дабы не мешать. Уже через пару минут довольно приветливая девушка-администратор пригласила Юлю пройти в кабинет, где её ожидал врач. — Юлия, здравствуйте. Проходите, присаживайтесь, — голос психолога звучал мягко и приветливо. — Спасибо, — тихонько ответила Юля и, сев напротив женщины, стала осматривать кабинет. Помещение было довольно просторное и светлое. У стены стояла кушетка, рядом располагался стеллаж с различными книгами как по психологии, так и других жанров. В воздухе витал аромат чего-то лёгкого и приятного, помогающего неосознанно расслабиться. Также кабинет был обставлен множеством комнатных растений самых разных размеров: от маленьких на подоконнике до таких, что занимали целый угол. Их зелёный цвет вперемешку со светлыми тонами обоев делал атмосферу комнаты ещё более мягкой и успокаивающей. Сама психолог была женщиной лет сорока, одетой по-деловому, но не вычурно. Очки в современной оправе добавляли ей статуса, но при этом делали её образ более милым и привлекательным. Она смотрела на Юлю по-доброму, а в голосе её слышалась приветливость и в то же время не было ни капли жалости, что очень радовало и располагало девушку. — Меня зовут Инна Николаевна, очень приятно познакомиться, — она протянула руку через стол. — И мне, — Юля скромно ответила тем же жестом. — Юля, я очень рада, что вы решили прийти ко мне. Вы большая молодец! Здесь мы с вами будем просто разговаривать, поэтому бояться не нужно. Более того, всё, что будет сказано в этом кабинете, останется здесь же. Наши с вами разговоры абсолютно конфиденциальны, — она мило улыбнулась девушке. — Но давайте с вами для начала поближе познакомимся. Расскажите мне о себе. Чем вы занимаетесь? Что любите? Я слышала, что вы закончили институт. Как вы пришли к своей профессии? Честно говоря, Юлю поразило такое начало разговора. Она ожидала буквально с порога услышать слова сожаления и банальные советы по дальнейшим мерам безопасности, а здесь... Она вдруг увидела интерес к её повседневной жизни, причём довольно искренний, если судить по голосу и взгляду женщины. Несколько минут Юля рассказывала о своём прошлом, вспоминая детство и юность. Это сильно помогло наладить контакт между ней и психологом, поэтому уже через какое-то время Юля заметно расслабилась и даже начала иногда улыбаться. Но всё это длилось до определённого момента. — Юлия, я заметила, что вы рассказали мне всё вплоть до весны этого года. Почему вы совсем не коснулись этого периода времени? — женщина спрашивала очень осторожно, не переставая смотреть в глаза. Весна... Холодная ночь... Грязные руки, зажатый рот и боль, пронизывающая всё тело... — Вы же сами знаете, почему, — тихо сказала Юля, опустив глаза. — Юля, мне нужно услышать это от вас. Мне важно знать, что вы понимаете, что произошло. «Разве это можно не понять?» — сейчас Юлю осторожно, но не менее болезненно выводили из её зоны комфорта, что мгновенно сопроводилось покатившимися слезами. Женщина молча протянула Юле салфетки и немного подождала, пока девушка придёт в себя. — Юля, я понимаю, сейчас вам какое-то время будет больно, но, — она сделала голос как можно мягче, — понимаете, то, что случилось, сейчас сидит в вас и не даёт даже начать путь восстановления. Произошедшее превратилось в ваш страх. Вы боитесь даже вспомнить эту ситуацию, я права? — Да, — еле слышно ответила Юля, вытирая слёзы. — Этот страх ест вас изнутри и делает это очень жестоко. Вы должны понимать, что в том, что вы его чувствуете, нет ничего плохого. Это нормально. Но вам нужно один раз посмотреть в глаза этому страху, проговорить его, выбросить из своей головы. Да, сразу он не уйдёт, но, поверьте, бороться с ним станет гораздо легче. Юля смотрела на своего психолога покрасневшими глазами и не понимала, что именно чувствует. С одной стороны, ей было очень некомфортно от того, какое задание ей дала женщина. Её словно раздели догола, оставив без защиты. Но с другой — она будто ждала, пока кто-то или что-то заставит её вернуться в ту ночь и действительно взглянуть в глаза своему страху. Сама она этого делать не осмеливалась, поэтому в какой-то мере была благодарна психологу за такую прямолинейность. — Весной этого года, — она начала очень тихо, сильно сжимая салфетку в руках, — в одну из ночей я шла домой, — сознание в тот же миг перенесло девушку в то место, на что тело мгновенно среагировало, начав испуганно дрожать. — Когда я уже подходила к дому, меня... — слёзы невольно покатились с новой силой, будто оттягивая момент, когда нужно будет произнести те самые слова. — Меня из...изнасиловали, — Юля закрыла глаза руками и громко заплакала. Буквально всё, что она чувствовала в ту ночь, она прочувствовала и сейчас, только с удвоенной силой. Её тело заныло, напоминая девушке, в каких местах ему было больно или неприятно. Все эмоции, все воспоминания и ощущения вылезли из сердца, сильно раня его. Немного подождав, пока Юля успокоится, психолог продолжила терапию: — Юля, вы молодец. Самый важный шаг вы уже сделали, так больно больше не будет, я обещаю, — она постаралась успокоить девушку. — Скажите, что конкретно вы чувствуете, вспоминая это? Боль, стыд, страх, обида, ненависть, отвращение, мерзость, отчаяние, вина... — Я не знаю, я ничего не чувствую, — Юля постаралась уйти от ответа, ощущая, как новая волна истерики накатывает на неё. — Хорошо, давайте попробуем по-другому, — женщина поспешила успокоить её. — Сейчас вы закроете глаза и попытаетесь описать то, что помните из того момента. Но вы должны описывать не сами действия, а только свою реакцию на это. Вам нужно дать абсолютно всем своим эмоциям выйти наружу, чтобы они навсегда покинули вас. — Нет, я боюсь, — Юля начала паниковать от осознания того, что ей придётся пережить это вновь. — Я вас понимаю. Это абсолютно нормально. Но вы должны помнить, что это будет происходить только в вашей голове. Здесь, в этой комнате, вы в полной безопасности, — женщина смотрела Юле прямо в глаза, пытаясь оказать как можно больше поддержки. — В любом случае, в любой момент вы можете остановиться, и мы закончим. «Нет, Юля, не надо. Пойдём домой. Тебе тут плохо. Тут тебе снова сделают больно. Прошу, уйдём отсюда!» — разум кричал что было мощи, но что-то подсознательное взяло верх. — Хорошо, я попробую, — тихо ответила она. — Если хотите, я буду держать вас за руку. — Да, пожалуйста, если можно, — Юля ощущала, как ей нужна была поддержка, а женщина внушала доверие. — Хорошо, давайте начнём. Итак, попытайтесь вспомнить ситуацию как можно подробнее и опишите свои чувства во время случившегося по порядку. Помните, что вы описываете именно чувства, но не действия того человека. Юля закрыла глаза, окунаясь в воспоминания: — Он подходит сзади. Мне хочется убежать. Он валит меня на землю, захватывая руки... — Юля, подождите, извините, — женщина мягко перебила её. — Вы начинаете говорить больше о его действиях, но такой подход только лишь усугубит ситуацию. Попробуйте сконцентрироваться именно на своих ощущениях и эмоциях. Что вы чувствовали, когда он подошёл к вам? — Мне было страшно, — немного задумавшись, ответила Юля. — Так, что вы чувствовали при его дальнейших действиях? Он валит на землю, закручивая руки. Дикий страх. Закрывает рот, начиная сыпать угрозами и оскорблениями. Неконтролируемая паника. Запускает руки под одежду, сминая и раня тело. Полное отвращение. Нагло усмехается попыткам вырваться и сильнее затыкает рот. Горькая обида и отчаяние. Облизывает ухо, шепча что-то мерзкое, и ведёт языком по шее. Ярое презрение и самая глубокая ненависть. Грубо проникает в тело, с каждым разом входя глубже, бьёт по лицу. Жгучая и режущая боль. Завладевает всем телом полностью, снова усмехаясь беспомощности. Мучительный стыд. Всё заканчивается... — Я виновата. Я во всём виновата. Я больше никому не нужна. Я слабая и использованная. Я ненужная, — после путешествия в воспоминания Юлей руководила уже истерика, возрастающая с каждым мгновением. Слёзы заполнили всё пространство перед глазами, стекая вниз по щекам и падая в ладони. — Я мерзкая. Я поношенная. — Юля, прошу, успокойтесь... — женщина пыталась сказать хоть слово, но Юля её уже не слышала. — Вы ни в чём не виноваты. Я вас очень прошу, успокойтесь. — Нет! Я хочу домой! Я хочу уйти, — девушка соскочила со стула и ринулась из кабинета. Уже на улице она быстро набрала бабушку, стараясь максимально спокойным голосом объяснить, что дойдёт до дома сама и её не нужно забирать. Достаточно убедив Дарью Павловну в своей безопасности, она побежала, совсем не думая, где окажется. Ноги её занесли в парк, ведущий прямо к дому. Она шла, почти бежала по аллеям, сталкиваясь с людьми и стараясь на ходу вытереть слёзы, заполонившие её глаза. Мысли метались во все стороны, не давая сконцентрироваться даже на дороге. «Плохая, никчёмная, слабая». Ноги подкашивались от бессилия, но не останавливались, стремясь быстрее оказаться дома лишь для одной цели. «С тобой всё не так, если к тебе тянет таких уродов. Это ты во всём виновата, ты даже не смогла себя защитить». Мысли больно врезались в голову, как будто нарочно выбирая самые слабые места. А вокруг гуляли люди. Они наслаждались приятным временем, отдыхая в парке и даже не подозревая, насколько сломанный человек находился рядом с ними. Некоторые голоса проносились у Юли в голове, каждый раз напоминая о присутствии здесь других людей. — Мама, я не хочу домой! Не хочу! — маленький мальчик лет трёх, появившийся в поле зрения, так громко кричал, что привлёк внимание девушки. «Не трогай меня! Я не хочу!» Зажмурившись, Юля побежала дальше, стараясь скрыться от внезапных наваждений. Она пыталась не смотреть по сторонам, чтобы не слышать проносящиеся рядом голоса, однако препятствия на пути вынуждали её делать это. Невольно взгляд остановился на влюблённой паре, идущей напротив. — Любимый, ну пусти меня! Мне же щекотно, не трогай! «Отпусти! Не трогай меня!» — но он только сильнее наваливался на тело, сжимая бёдра. Девушка сворачивала на новые дороги, стараясь отогнать голоса, навязчиво преследовавшие её. — Успокойся! Если ты будешь кричать, мы больше не пойдём на аттракционы! «Сучка, будешь кричать, я тебя вырублю», — мерзкая рука легла на рот. Эти голоса были повсюду, где бы ни оказалась Юля. — Мам, эта сахарная вата слишком сладкая! Купи другую! «Такая сладкая девочка... Интересно, какая ты там на вкус?» — он лизнул ухо, пробираясь пальцами ниже живота. Юля сильно зажмурилась, закрыв уши и двигаясь по парку уже почти вслепую. — Пойдём на эту карусель? Она же тебе очень нравится! «Стони громче! Тебе же нравится!» — очередной толчок, сменяющий другой. Голова кружилась от всплывавших воспоминаний и шума вокруг. Всё было так странно. Вокруг девушки царили веселье и радость, везде был детский смех и счастливые улыбки. Но внутри неё разрывалась пропасть, сердце сгорало в лаве стыда, ненависти и отвращения. Она бежала к дому, молясь, чтобы бабушка не пришла первой. «Ты уже никогда не будешь прежней. Он сломал твою жизнь. Ты использованная. Ты больше никому не нужна. Все с тобой общаются только из жалости. На самом деле, ты всем противна. Ты теперь просто материя, ты никто», — последние мысли захватили её перед тем, как ноги наконец переступили порог дома, а руки потянулись к пузырьку с таблетками.

***

— Юля! Юля, девочка моя! Что же ты с собой сделала? Ты просыпаешься в надежде увидеть тот самый белый свет и больше никогда не чувствовать боли, однако знакомый женский голос быстро возвращает тебя в реальность. Вокруг какие-то аппараты, яркий свет и много других пустых кроватей. Из руки неприятно торчит капельница, слегка ограничивая движения. Когда пелена перед глазами исчезает, ты наконец можешь рассмотреть не только очертания предметов, но и людей, стоящих рядом. Сперва видишь плачущую пожилую женщину — это бабушка. Немного стыдно за то, что заставила её переживать, но сил испытывать ещё большую вину не осталось. Немного позади стоит он. Тот, кто совсем недавно почти успешно начал возвращать тебя к жизни. Он почти не поднимал голову, скрывая капающие слёзы, однако краем глаза всё же пытался посмотреть на тебя. — Юля... Вы даже не представляете, как мы испугались, — смахнув влагу с глаз, Алексей медленно подошёл и сел по другую сторону кровати. Он робко взял её свободную руку и слегка сжал пальцы, одновременно прикасаясь к ним одними губами. Юля лежала молча, вспоминая события, произошедшие, по всей видимости, пару часов назад. Она не знала, на что рассчитывала, выпивая огромную горсть таблеток, но точно надеялась на лучшее. Вопрос только в том, чем для неё было это «лучшее». Почти сразу после пробуждения девушки в палату зашёл врач. Он улыбнулся, видя, что Юля всё-таки пришла в себя. — Ну что, как у нас дела? — спросил он, смотря куда-то в свои бумаги. — Нормально, — прохрипела Юля, понимая, что, скорее всего, вопрос был обращён к ней. — Нормально... Если нормально, что ж вы, дорогая моя, такие глупости делаете? — врач осуждающе покачал головой, хотя голос его оставался таким же добрым. — Ну а вы, мужчина, чего не следите за женой? — он повернул голову к Алексею. — Нет, я не... — мужчина попытался оправдаться, но был сразу же перебит. — В её-то положении такое вытворять! Следить же надо! На несколько секунд в палате повисла тишина. Каждый пытался осознать то, что только что было произнесено. — Каком её положении? — удивлённо посмотрев на Юлю, а затем на Дарью Павловну, Алексей настороженно задал вопрос, хотя предполагаемый ответ уже крутился в голове. — Здравствуйте пожалуйста! Вы что, ничего не знаете? — врач оглядел непонимающие лица и с улыбкой произнёс: — Юлия, вы беременны!