Новый Гробовщик

Естественно, демон согласился. Во-первых, таким существам не отказывают с ходу, а как минимум сначала обдумывают, а, во-вторых, всегда есть возможность перескочить на противоположную сторону. Поэтому за несколько встреч, происходящих каждый раз, когда он оставался наедине с собой, и состоящих исключительно из торгов, они пришли к обоюдному согласию. А теперь Тенебрарум чутка сожалел. Потому что лежал на голой кладбищенской земле в сложнейшей конструкции, окружённый редчайшими ингредиентами и реагентами, и вдыхал запах сильнейшей магии, струящейся через него. На вопрос, кстати, о месте Кайн сверкнул глазами и сообщил, что везде нужен антураж, атмосфера, реквизит и некий Сергей бы его понял. Над демоном увлечённо колдовал какой-то мальчик, оказавшийся медиумом и прекрасным сосудом для переселения частички силы Бога. Стал аватаром, причём абсолютно добровольно— недавно потерявшие родителей маменькины сыночки такие доверчивые... — Знаешь, когда я в последний раз проводил этот ритуал, то был очень сильно ограничен во времени... — Кайн разглагольствовал, а Тенебрарум с тоской просчитывал, успеет ли он вернуться до того, как Фантомхайвы заметят, что его нет. — Реагентах... И добровольного согласия субъекта у меня не было. Поэтому он получил страшнейшие травмы, уродливейшие шрамы, только недавно начавшие заживать ввиду того, что я из тела ушёл. Но не будем о плохом, тебе грозят лишь несколько белых полосок на спине, практически незаметных. И сразу после этих слов демона пронзило страшной болью, будто его тело расширялось и теперь не могло вместить само себя. На этом фоне несколько движений скальпелем в руке ребёнка по спине Тенебрарум почти не заметил. — Ну, полежи пока. — Боль ещё не прошла, но ритуал явно был завершён, так как аватар отошёл от него, перешёл к его голове так, чтобы его было видно. — Сейчас я пойду и превращу родителей твоего контрактора в вампиров, ненадолго оживлю их. Затем я прикажу вот этим вот хлопчикам, — из-за надгробий появились вампиры, которых демон заметил ещё с того момента, как пришёл на кладбище, — облить их бензином и поджечь. А дальше ты сам. Тенебрарум понимающе моргнул. Вот они — «живые» убийцы родителей Микаэля. Дальше всё просто — напомнить, подковать до совершенства и забрать. А там уже явится Адриан, в тело которого после проигрыша демона на дуэли за тело мальчика (откуда Бог знал планы жнеца, дворецкий не спрашивал) попадёт Кайн. Дальнейшие планы были для демона секретом, но тот не сомневался в их эффективности. Самое главное — убедительно сыграть свою роль, а там он уже будет и страной править, ежегодно получая самые лучшие души. Ну, привилегий там ещё много, всё же торговаться Тенебрарум умел... *** Око Гора, он же Глаз Гора — артефакт, пожалуй, не уступающий Перу Судьбы, единолично принадлежащему Легендарному. Сей объект следит за всеми жнецами в мире и является этаким детектором происходящего с ними. Как только жнец умирает — Око подаёт знак. Рождается — аналогично. Ну и следит, следит, следит и записывает. Всё, всех, всегда, всюду. Конечно, такая офигенная штука хранится у Совета Шинигами под строгим контролем и абы кому из-за абы кого её не отдают. В принципе никому не отдают, даже Господу и Дьяволу вместе взятым. Поэтому, когда Рамиэль сказал, что надо посмотреть в Око Гора, он имел в виду, что надо сначала подготовиться, затем проникнуть, после взломать защиты и только потом посмотреть. Подготовились. Проникли. Взломали. Смотрят. — Мне кажется, или душа Адриана немного не подходит телу? Что-то она сильновата, — задумчиво проговорил Рамиэль, склоняясь над большим экраном в виде круга. — Ну, Легендарный всё-таки. Столько заварушек прошёл, что не отразится это на нём просто не могло. Меня больше интересует, что это за тёмные нитки вокруг, появившиеся лет шестьдесят назад. За начало просмотра напарники взяли тысяча семьсот восемьдесят восьмой год и стали смотреть, перематывая события в сторону настоящего. И происходящее с душой выглядело странно, больше напоминая развитие какой-то плесени или иного общества организмов. Сначала душа немного разбухла, как кокон, выпускающий бабочку, затем вокруг появились какие-то нездоровые жгутики, цепляющиеся за чужие души... — Он что, тренируется? — с сомнением спросил Рамиэль, наблюдая за вторым октября тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. Адриан сидел в каком-то парке, нагло пренебрегая своими жнецовскими обязанностями, и выпускал эти нити куда-то через измерения, пока они не вытягивались до предела. Втягивал и снова растягивал. — Да уж, вряд ли он просто так это делает. Кстати, это означает, что об изменении своей души он в курсе, правда, не понимаю, зачем это ему. — Думаю, мы узнаем... Ого! А теперь нити полностью исчезли за измерениями и остались там на года: с тысяча восемьсот шестьдесят седьмого по восемьдесят седьмой. В начале восемьдесят седьмого... Душа исторглась из тела через шрамы, полетев за нитями, и по нитям же в тело впечаталась другая душа. — Пресвятой Всеотец! — ахнул Михаил, ошарашенно отшатываясь от артефакта. — Геенна Огненная! — а вот в голосе Рамиэля царило полное спокойствие и ирония по отношению к архангелу. Они переглянулись и сказали хором, но с разными интонациями: — Вселенец! Михаил стоял бледный и едва живой. Пальцы его дрожали и слегка постукивали по артефакту, пока застывший ангел разбирался со своими чувствами и эмоциями. Демон пощёлкал перед его глазами с лёгкой усмешкой. — Чего грустим? — У тебя когда-нибудь такое было? Чтобы... Вот так? Не друг, но тот, кто как бы он, но не он? — Он, не он... Он ушёл добровольно — ты сам видел, для чего он изменил свою душу. А новый он — разве ты не можешь назвать его другом? Разве хоть на секунду твой мозг намекнул тебе, что Адриан уже не тот? Что он лжёт, что его улыбки, шутки и наслаждение обществом — сплошная ложь? — Сын Сатаны закатил глаза на слове «друг» и подивился, как Михаил не понимает очевидного. Был один, пришёл другой. Но если зовётся как тот же, мыслит так же, даже реакции такие же — то смысл их различать? — Если тебе проще, думай, что Адриан просто потерял память. Разве ты не видишь, что телу душа подходит даже больше? — демон показал на экран, на котором жнец как раз взмахнул Косой и с фразой «а руки-то помнят» полетел на пол под грохот падающих банок с экспонатами. Но душа действительно устроилась в теле даже с большим комфортом, нежели прежняя. — Я понимаю. Но принять пока выше моих сил, — покачал головой Михаил с печальным выражением лица. Но Рамиэль в нём не сомневался — архангел всегда отличался особой отходчивостью, пусть и повышенной яркостью впечатлений. — Пора валить, — заметил демон начинающие размораживаться охранные системы. — Момент, — отошедший от впечатлений ангел быстро смежал заклинания и направлял их на Око, выискивая что-то неизвестное. На мгновение замер, шевельнул губами. Через секунду решительным движением закрыл все конструкции, открывающие доступ к артефакту: — Идём. *** Две Воли ушли от правосудия лёгко и просто, всё же не в первый раз шарились в местах, где им быть не положено. Для Рамиэля это было захватывающим приключением, для Михаила — очередной проблемой, в которую он влезал из-за демона с шилом в одном месте. Забравшись куда-то к Михаилу в светлые апартаменты (демон был уверен, что все встречные ангелы провожали пару с отнюдь не ангельским блеском в глазах, и это ему нравилось), они склонились над большой книгой, вытащенной архангелом откуда-то из стены. — Рассказывай, что ты там искал. Точнее, нашёл. — Имя, — кратко сказал ангел и уверенно перелистнул на букву «С». — Сергей Сахаренко. Вот. Слушай. Михаил откашлялся и начал: «В переводе с латинского языка означает «высокий», «знатный». Мало встретишь людей столь же общительных и открытых миру, как Сергей...» — Да уж, открытее некуда. Прямо летает между этими открытиями. Молчу, — под выжидающим взглядом Михаила Рамиэль сделал вид, что закончил с сарказмом. Хмыкнув и явно не поверив старому другу, ангел вернулся к чтению: «Он обладает глубиной чувств и порой непредсказуемо себя ведет. Из Сергея может выйти неплохой креативщик – он легко выдвигает новые идеи, в состоянии самостоятельно реализовать каждую из них. Все, кого он привлечёт к процессу воплощения, пройдут с его стороны тщательный отбор. Сергею не свойственно скрывать или пытаться иначе преподнести все грани своего характера, поэтому и хорошее, и плохое в нём всегда на виду». — Я бы сказал, что он наоборот, охренительно скрытный, — хмыкнул демон. — А я бы сказал об этом всего через несколько секунд, если бы ты меня не перебил. — Мелодичный отклик прятал в себе улыбку: «Однако чувства Сергей пытается держать в себе. Ему приятнее и легче действовать, чем проявлять какие-либо эмоции. Способность к участию и тактичность появляется у этого мужчины лишь в солидном возрасте. Сергей считает себя хитрым человеком, но он часто недооценивает оппонента и попадает впросак...» — Ладно, дальше не интересно. — Рамиэль быстро пробежал глазами по тексту и, отметив «обидеть Сергея несложно, даже мелочь может испортить ему настроение. С проблемами он чаще старается справиться в одиночку, не полагаясь ни на кого. Своих друзей Сергей очень ценит и всегда готов оказать им помощь», а также «жить с Сергеем очень непросто. Его поступки бывают непредсказуемы. Сам же он легко оценивает человека одним взглядом и имеет сильно развитую интуицию», закрыл книгу. — А что по имени рода? — покорно принял закрытие книги Михаил, успевший, как и друг, прочитать всё про себя. — А что с ним? Сахаренко — производное от русского «сахар». Сладкая жизнь или белая смерть, но второе значение оно имеет только у медиков. — Белая смерть? А ему подходит, — покивал архангел. Осторожно положил книгу обратно в стену: — Ну что, когда будем шокировать? — А ты думаешь, что он не будет отбиваться от нас всеми силами и поверит, что мы не желаем казнить его за ложь? Оба задумались. Действительно, такое было бы вполне в характере Легендарного, да и Сергея тоже. А это могло обернуться неприятностями, если даже не физическими, то как минимум психологическими. Всё-таки новое знакомство начинать с драки не слишком хорошо. — Жалко, что Рождество уже прошло, — вздохнул демон, и Рамиэль обеспокоенно спросил: — А что так? — Какая была бы возможность! Смотри: под предлогом праздника врываемся к Сергею с алкоголем, медовухой там или ликёром, вместе напиваемся и в самый неожиданный момент называем его по имени! Желательно в тот момент, когда его подвижность будет ограничена... — Но сейчас не Рождество. — Увы, — согласился Рамиэль, пожимая плечами. — И других праздников скоро не предвидится. — Увы. Помолчали немного. — Знаешь, что меня тревожит? — неожиданно спросил Михаил. — Сама ситуация? — Нет. — Ангел замолк, облекая мысли в слова: — Понимаешь... Сергей... Он жнец. — И? — Если он переместился в жнеца, значит тушка жнеца приняла его душу. Значит, он может быть жнецом. А значит... — Он совершал самоубийство, — закончил демон. Алые и голубые глаза встретились, и на их глубинах заплясали искры тревоги. Когда рождается жнец, его память стирается, но вот что происходит со вселенцами, никто и никогда не узнавал. — Он не выглядит таким уж недовольным жизнью. — А разве желание закончить жизнь всегда появляется на поверхности? Поспешим. Чем быстрее мы закончим с этими недоразумениями, тем лучше. *** Сергей на самом деле не собирался проводить весь день в Бюро и раскладывать пасьянс за неимением трупов и одновременно разговаривать с самим собой. Но так получилось. Выходить под серый Лондонский дождь не хотелось совершенно, чай был под рукой в достаточном количестве, вампиры не высовывали свои клыки из дыр, где их не могли найти ангелы, жнецы и демоны сообща, в общем, дел не было. На самом деле, Сергей подозревал, что с его точки зрения совместные действия трёх миров логичны и неудивительны, но с точки зрения истории событие просто-таки беспрецедентное. Действительно, в последний раз миры объединяли усилия как раз во время первой борьбы с Кайном. Кстати, Сахаренко проверил в Библиотеке, но названия эта война не имела, ведь была, по сути, частью Великой Войны Богов. — Жить — значит наблюдать за тем, о чём позже напишут в учебниках, — заключил жнец и, кинув последний взгляд на разложенные карты, сделал ещё один вывод: — Пасьянс не раскладывается. Входите уже! Дверь распахнулась, и в помещение ввалился мужчина, отряхивающийся от дождя. Его странно знакомую душу Гробовщик чувствовал уже минуты полторы, не меньше. Отряхнувшись, он обвёл интерьер мутными глазами и пьяно бухнул: — Гробы... Здесь? — Да, Абрахам, здесь гробы. Но ты же не за этим. — Да, мужчина оказался знакомым Сергею оккультистом, который сейчас должен был сидеть в тюрьме. Взгляд застыл на Сахаренко, а в следующую секунду Хельсинг с воплем отшатнулся от жнеца. Сергей расхохотался — так неожиданно было услышать визгливый вопль из уст здорового мужика. За ним расхохотался и Абрахам, заставляя жнеца настороженно умолкнуть: когда смеётся он — это нормально, а вот когда начинает ржать тот, над кем он смеётся — это уже стрёмно. — Да, Сергей, я пришёл, чтобы скрасить твоё одиночество, — улыбнулся мужчина и встряхнулся. Убрал мутный взгляд, запах перегара и неловкость в движениях. — Кайн, — обречённо констатировал жнец и махнул рукой, мол, присаживайся. — Ты решил меня доставать даже в реальности? Думаешь, во сне не получилось, пришло время сделать это в реальности? Обычно, знаешь ли, наоборот. Несмотря на старания жнеца, едкая речь вместе с максимально сакрастичной интонацией не оказали на Бога ровно никакого влияния. — Не притворяйся, я же чувствую, что ты рад меня видеть. За время этого разговора уровень гормонов счастья у тебя в крови взлетел на Олимп. Лучше, расскажи, что ты думаешь насчёт моего предложения? — он улыбнулся и положил ногу на ногу. Сглотнув слюну и представив, что это яд, Сергей приготовил свои скудные аргументы против и поинтересовался: — А что ты сделал с беднягой Абрахамом? — Таким уж и беднягой. Он пытался тебя убить! Что правда, то правда, и никаких чувств, связанных с захватом тела охотников на демонов, Сергей не испытывал. Зато испытывал явную нужду в затягивании времени и выяснении способа, которым Богу досталось тело мужчины, так как он явно чувствовал две яркие и знакомые ауры, приближающиеся к дому. Кайн, как оказалось, тоже это заметил и улыбнувшись, исчез. А руку Сергея пронзила боль в предплечье. Сдернув рукав, он увидел проступившую кровь в виде надписи: «Ха, ждёшь подмогу? И не подозреваешь, что они идут, чтобы раскрывать твои секреты. Чао, Гробовщик!» Сергей застыл, глядя на стекающую по руке кровь, и очнулся только тогда, когда ауры были буквально на пороге. Раздался стук в дверь. Чертыхнувшись, жнец поправил рукав и шагнул к ней, кляня вполне определённого Бога в этой ситуации. Из «его секретов» в голову приходил только один — тайна личности...