Выбирая снова и снова

Олег сначала противился этой идее. Не самому концепту возвращения Чумного Доктора, как и всегда Волков готов был во всем поддержать Сережу, тем более глубинный смысл этого образа был благороден и достоин воплощения. Олег искренне не хотел впутывать в эту историю кого-то третьего. Они и так постоянно занимались саморазрушением и разрушением жизней друг друга, но омега не хотел, чтобы кто-то еще попал под их дурное влияние. Но альфа был неумолим и давил на Олега, чтобы тот согласился с этой идеей. Давил настолько, что потом извинялся, потому что вновь выставил сильного бойца слабым и жалким в его собственных глазах. Опять причинил боль, причем намеренно, умышленно, а потом разрывался между виной и чувством удовлетворения — Олег согласился. Леру они искали долго. Сережа придирчиво отбирал каждого нового претендента, ставил над ними дистанционные эксперименты, выявляя необходимые им качества или их отсутствие. Олег если и предлагал свое мнение по тому или иному кандидату, то лишь изредка и его не так часто слушали. Но как-то само между ними образовалось правило — никаких омег. Из жалости, ревности, гуманизма? Черт его знает, просто они сами для себя это решили, не сговариваясь, что омеге не место среди них. Альф они не боялись — уложить или заставить они могли кого угодно, а про особенность Волкова они особо не думали: течек у него практически не было, как и запаха, что мог влиять на противоположный пол. Да и ревнивый собственнический Сережа с обострившимися после всех заключений чувствами не позволит никому посягнуть на своего Олежу — даже без меток омега оставался чужой собственностью. Лера им подвернулась неслучайно — это был долгий поиск, который привел к успеху. Валерия оказалась прекрасным кандидатом на роль нового Чумного Доктора. Сильная альфа с неплохими боевыми навыками, с правильными принципами и железной волей, что не позволит ей сломаться. Лера была хороша, но неидеальна. Ее надо было воспитывать, тренировать — кто-то из них дерзко, но метко сказал «дрессировать». Сейчас она просто девочка, а должна стать бойцом — героем — для простых людей, которые не могут справиться сами с несправедливостью. Тренировки были ожесточенные, долгие, без жалости и уступок. Хотя Сережа периодически и рычал на Олега, что тот поддается, дерется не в полную силу. Забывшись, разумеется, потому что тяжелый взгляд и дерганное движение плечом порой остужали этот пыл. Не всегда сразу, но потом Разумовский своеобразно заглаживал свою промашку. Он искренне верил, что Волков прекрасный наставник, и может сделать из их избранницы того героя, которого они хотят, а на эмоциях мог наговорить разного, но омега к этому привык. Ранить его было уже почти невозможно. — Серый, нет, — сипло отрезает Олег попытку Разумовского подобраться к стереосистеме. — Олег, но хоть саму малость? На минимальной громкости, — канючит Сережа, останавливаясь на полпути к цели. — Нет, я не хочу тренировать под Вагнера, — отозвался Волков, сипло закашливаясь. Лера вздрогнула, внимательно взглянув на наставника. Сережа дернулся, но затем успокоился — он умел различать кашель при приступе и простой, когда садился голос и саднило от усталости горло. — Можно под Моцарта, — предложил альтернативу Разумовский, но получил в ответ тяжелый взгляд из-под нахмуренных бровей. — С тобой скучно. — Несколько минут перерыв и переходим к оружию, — просипел Олег, уже обращаясь к Лере. Та согласно кивнула, отходя к своим вещам, чтобы достать бутылку воды и полотенце — она уже взмокла от той бойни, что устроил Волков. Он гонял ее, как котенка, снова и снова тыкая носом в ошибки, вбивая в нее знания. Правда, не особо сильно, чтобы не убить и не покалечить, но все равно ощутимо. Лера водила плечами, ощущая, как завтра на них, на спине и ребрах появятся синяки от сегодняшних учений. Она с какой-то необъяснимой тревогой посмотрела на Олега у противоположной стены, на его напряженные плечи, стесненные движения, тремор и расширенные зрачки. Ему было больно. Но он упрямо молчал. Лера не должна была в это влезать, но что-то рычащее внутри направило ее в сторону Волкова, который стоял к ней вполоборота. Она старалась приблизиться осторожно, тихо ступая по мягкому покрытию пола. — Советую ко мне не красться, если не хочешь получить серьезную травму, — глухо отозвался Олег, поворачиваясь к ней лицом, устало и как-то странно спокойно на нее глядя. — Извини, — немного потупилась Лера. — Все нормально? — Да, — дернул плечом Волков, обтираясь полотенцем. — Не отвлекайся. Сегодня поработаем с ножом. — Хорошо, — кивнула Валерия, правда, все равно покосилась в сторону Разумовского. — Он к ножу не притронется, — отреагировал на взгляд девушки Олег, сжав в руке полотенце. Оттенок гримасы боли оставался на его лице. Лера, повинуясь все тому же не ясному порыву, протянула ладонь. Волков удивленно приподнял брови, но понял ее и повиновался — отдал полотенце ей, позволяя отнести в небольшую ванную комнатку, чтобы кинуть в грязное белье. Но от пропитанной потом ткани потянулся совсем странный запах, от которого Леру скрутило в непонятном волнении. Сладковатый, едва различимый запах малины. Омежий запах. Она остановилась в ступоре, бессмысленно глядя на полотенце. Ее мир сейчас разрушился, и она пыталась медленно собрать его заново. Олег никогда не был похож на омегу. На альфу, скрывающего или потерявшего запах, на бету в крайнем случае, но омега?! Валерия знала, что омеги могут быть военными, могут быть сильными, сражаться, но она никогда не могла представить омегу в таком состоянии — состояние дикого почти безумного зверя, что не раз был в капканах, но вырывался, раня себя. Какая-то странная боль сковала ее естество альфы. Омег надо было оберегать, защищать. Им не должно быть так больно, как было больно Олегу. — Эй, ma chere, где ты там застряла? — стал поторапливать Сергей, показываясь в дверном проеме. — Не заставляй нас ждать, твой перерыв давно закончился. Она обернулась, рассеянно сжимая в пальцах полотенце, потерянно глядя на другого альфу. Старалась найти в нем понимание этой ситуации, какой-то точки опоры в пошатнувшемся мире. Сережа изменился в лице, будто понимая, о чем думает сейчас другая альфа. Взгляд его стал мрачнее и тяжелее, с какой-то затаенной болью. — Не смей к нему выходить в таком состоянии, — угрожающе произнес Разумовский, понизив голос до рыка. — И не думай жалеть. Увижу как-то другое отношение, сам прирежу. Он оставил ее, придавив своей аурой, своим запахом, демонстрируя власть. Леру передернуло — Разумовский вновь напомнил, что он убийца и психопат, и решила не рисковать. И это действительно было бы неправильно по отношению к Олегу. Она отбросила в сторону злосчастное полотенце и включила воду, яростно стирая с кожи чужой запах, растирая кожу до покраснения. Лера плеснула в лицо водой, чтобы хоть как-то прийти в себя и рассеять не нужные мысли. Она не хотела становиться обузой, но в таком состоянии могла. Надо было собраться. Она вышла через пару минут, чувствуя на себе тяжелый пронзительный взгляд Разумовского, который следил за ней. Альфа был сейчас настоящим хищником, готовым к нападению в любой момент. — Валер, все нормально? — встревоженно нахмурился Олег, шагая навстречу подопечной. — Да, — кивнула Лера, вздохнув, чтобы окончательно отключить разум от всей ситуации. Но ей вновь почудился запах омеги. И эта омега протянул нож. — Тогда практикуемся, — произнес серьезно Волков, крутя между пальцев свое оружие. — Нападай. Они начали работать. Альфа старалась забыть о только что поступившей информации, но вновь и вновь ловила недовольный взгляд Олега. — Соберись! — рыкнул Волков, снова откинув от себя девушку. — Я тебя несколько раз мог убить. Лера кивнула и снова сделала рывок, но Олег выбил из ее руки нож и одним движением скрутил, заваливая на маты лицом в пол. Она вздрогнула, когда почувствовала лезвие у шеи. — Соберись, — просипел Волков. И Валерии стало вновь страшно. Ощущение было, как с Разумовским — ее могут жестоко убить, буквально разорвать без жалости. Она услышала довольный смешок со стороны. — Олег, не дави так сильно, — нараспев, протянул Сергей. — Девочка нам живой нужна. Хотя я не против, чтобы ты ее действительно встряхнул. — Ты в этом замешан? — спросил Волков, чуть ослабив хватку, но Лера не чувствовала свободы, лишь странную насмешку над ней — попробуй выбраться и я снова тебя впечатаю. — Не понимаю, о чем ты, — пожал плечами Разумовский. — Но, думаю, на сегодня хватит. Отпусти ее. Олег что-то непонятное прохрипел, но поднялся, поднимая за шкирку и Леру. — Завтра будь в форме, — попросил Олег. — Иначе толка не будет. — Хорошо, извини, — искренне извинилась Валерия. — Беги уже, милочка, — поторопил Разумовский, но перехватил девушку, зашептав ей в самое ухо, чтобы не услышал Олег. — Никогда не смей испытывать к нему жалость. А также не думай пытаться его защитить. Он принадлежит не тебе, маленькая альфа. Лера поняла для себя слишком много. И в один день для нее было слишком много потрясений, и ее мирок их не выдерживал. Она сбежала при первой возможности, планируя закупиться таблетками для подавления обоняния и собственного запаха. От греха подальше. Дверь захлопнулась достаточно, даже слишком громко. — Что ты сказал ей? — спросил Олег у Сережи. Тот невинно пожал плечами, подходя вплотную к Волкову, проводя носом по его шее. — Ты знал, что, когда потеешь, отчетливее пахнешь малиной? — как бы между прочим спросил Разумовский, оставляя короткий поцелуй, собирая с кожи солено-сладкий вкус. — Она догадалась, что я омега, — вздохнул тяжело Олег, устало прикрывая глаза. — И ты на нее повлиял, — подтвердил Сережа, запуская пальцы под резинку штанов, касаясь острых выпирающих тазовых косточек. — Несмотря ни на что, ты оказываешь влияние на альф. Мне это не нравится. — Ты же понимаешь, что если это и происходит, то неосознанно, — вздохнул устало омега, приобнимая наглеющего Сережу. — Надеюсь на это, — угрожающе протянул альфа, прикусывая ключицу. — Или я буду очень зол. — На девочку только не злись, — тихо попросил Олег, вплетая пальцы в рыжие волосы. — Она нам нужна. Ты сам настоял. — Я не злюсь на нее, — произнес вполне спокойно Сережа, оглаживая поясницу Волкова. — И не буду вмешиваться в ваши занятия, но сделаю ей… внушение. — Не запугай, — усмехнулся Олег, целуя висок. Но все равно ему была приятна такая странная забота в смеси с ревностью. Немного льстило, подпитывая давно утерянное самомнение омеги. Он был нужен. Был любим. Интересен альфам. А главное, нужен Разумовскому.