Выбирая снова и снова

Сережа равнодушно смотрит на очередную счастливую омегу. Естественно та счастлива — забеременела от самого Сергея Разумовского. Его имя уже имеет вес, его уже хотят заполучить, как изысканный трофей: молодой, красивый, крайне успешный — не удивительно, что он завидный холостяк. В глазах девушки напротив сияет надежда. Ты ведь примешь? Ты ведь полюбишь? Мы ведь будем вместе? Сереже горько и больно от того, что он с такой же молчаливой мольбой всматривался в чужие темные глаза, но не находил положительного ответа. Почему он теперь должен принимать кого-то, когда его отвергли? Он не искал замены — потому что тот был незаменим. Он искал удовлетворения — физического, сексуального, эмоционального. Подбирал себе специально — либо только для секса, либо для мести. Как сейчас. Искал таких, которые не будут идти против, согласятся, хоть и с болью и слезами. Какое ему есть дело до эмоций чужого — ненужного — человека. Есть дело только до маленького теста с двумя полосками и до того, чтобы сопроводить ее на аборт. Ему не нужны эти дети. Не нужен ему никто, кроме самого себя. А это все только, чтобы тому показать — ты этого добровольно лишился. Отказался от этого, а значит, получат другие. Смотри. Плачь. Страдай. Жалей, что выбрал не меня! Сережа не считает себя жестоким. Он справедлив, наказывает за то, что бросил, оставил, променял. Пусть страдает, пусть. И плевать, что страдает новая омега, чьи мечты разбиваются от короткой фразы: — Делай аборт. Он не ведется на чужой плач и вой. Сам лично привозит всех своих «соучастниц» к частникам, которые занимаются подобным. Всегда благодарит за помощь — оплачивает процедуру и последующее лечение, пока здоровье не нормализуется. Они должны быть благодарны за это, но всегда ревут и проклинают, что он такой бессердечный, убил их ребенка. Ему плевать на этих детей. По правде, он и от того бы ребенка не хотел сейчас. Просто хотел помучить и напомнить о себе. Чтобы всегда помнил, с кем повязан, чтобы хотя бы болью запомнился, въелся в сердце болезненной занозой. Разумовский слушает очередную истерику. Как ему осточертели эти крики и слезы, устал от них. С ним их никогда не было, истерики обычно устраивал Разумовский, а не его партнер. Сережа не успокаивал ревущих спутниц и спутников — пускай, хотя и подбешивает каждый раз. Утомляет. Иногда сам думает, а может прекратить? Может, хватит с него? Уже пять конвертов отправил, все без ответов, но Сережа уверен, что они дошли до адресата, но тот трусливо отмалчивается. И эта тишина злит только сильнее, заставляя снова заниматься этим, снова насильно оплодотворять, получать положительные тесты, а затем отправлять выбранных омег на частные встречи с хирургами. Он продолжит, пока не утолит свою злобу и обиду. Даже в большей степени это была именно обида. Сережа уже смирился, что у них не будет семьи, да и не хотел уже — работа была важнее всего остального. Но он хотел, чтобы его оставалось с ним, а не шлялось где-то в ебенях, продавая свою жизнь и вероятно тело. Разумовский был в ярости. Его бросили. Черт возьми, единственный человек, который был ему нужен и важен в очередной раз предпочел войну ему! Ему хочется принести как можно больше боли за это, как можно сильнее кольнуть. Пусть так, пусть страдает без него, чтобы знал, что только с ним — дома — мог бы быть счастливым. Сережа смотрит в заплаканное лицо. Равнодушно и даже брезгливо. Ну чего ревет, сразу ее предупредил, что ничего больше секса, только развлечение без каких-либо серьезностей. Как всегда его не слушают, хотя ему это было даже немного в плюс. Вот если бы это было его лицо, то тогда бы Сережа радовался. Уверен, что неприкрыто бы смеялся, счастливый от своей победы. Добиться слез от этой глыбы было действительно великим событием. И он хотел их! Хотел упиться ими, насытиться за всю ту пустоту, что образовалась с его очередным уходом. И плевать, что отношения разорвал сам Разумовский! Если не противился, значит, хотел! Сережа сам запутался в своих ощущениях. Он задумчиво постукивает оставшимся в руках положительным тестом о подлокотник кресла перед кабинетом врача. Он всегда лично контролирует эти походы, чтобы точно убедиться, что ни одна омежка не решит втайне от него оставить это недоразумение, которое может стать ребенком. Это могло бы быть тяжелом испытанием, если бы ему не было плевать. Просто подстраховка, чтобы не было сюрпризов. Врач бы не стал ему врать или что-то утаивать, Разумовский столько приплачивает, что на две жизни бы хватило, а вот забеременевшие могли учудить что угодно без присмотра. Как они раздражают. Особенно когда стараются давить на совесть. Идиоты. Чего нет, того никогда не было и не появится. — Это же твой ребенок, Сереж, разве ты не хочешь его? Не хочет! Это балласт, который может помешать его восхождению на вершину. У него грандиозные цели — маячит на горизонте пост президента, очищение родного города и, по возможности, страны от гнили общества. Нет у него времени на плачущих орущих бесполезных младенцев, да и за беременными ему некогда ухаживать, а ведь будет требовать внимание. К черту это. Одному — хорошо. Когда один — точно не будет неожиданных предательств. Когда один — не растрачиваешь энергию и эмоции на тех, кто этого не ценит, пользуется этим, а затем уходит, обрекая на холодное одиночество. Он смотрит мрачно на экран смартфона. Скоро они закончат. Уже примерно выучил, сколько по времени длится процедура. Сам никогда не присутствует, хотя некоторые сердобольные и просят. А зачем ему это? Опять же… только контроль. Разумовский всегда любил все контролировать, держать в своей власти. Чтобы все четко, как он распланировал. Как в коде — ровная последовательность, которая дает правильную работу для выполнения определенной задачи. У него в голове, кажется, тоже код, который им движет, но есть постоянный баг, который рушит всю работу процессора, называемый мозгом. Даже удалив его из жизни, Разумовский все равно получает постоянные сообщения об ошибках. Это он не может контролировать, как бы не пытался. Все равно причиняет боль, все равно о себе напоминает. А исправит только полная очистка и перезагрузка. Слишком радикально. Хотя, разве он сам не поступает радикально со своими случайными партнерами? А это уже не имеет значение. Цель оправдывает средства, даже такая нелогичная. Врач выходит. Говорит: «Два дня госпитализации на всякий случай, транки проколем и забудет о тебе». Сережа кивает, молча переводит сумму на чужие счета — медика и его пациентки. Все хорошо, она отойдет и забудет о нем. Решит, что хватит с нее этой боли, хватит этого человека, которому не нужны ни чувства, ни семья. Сережа ее только поддержит в этом. Отпусти и забудь. А Сережа не может. Закрывает очередной конверт, пишет заученное имя, сообщает знакомому, что есть очередная передачка. Точно дойдет послание до получателя, главное, чтобы смысл дошел. И пока это не произойдет, Разумовский будет рушить новые жизни, истреблять зародыши собственных детей. Чтобы дошло. А к чему это все? Сережа даже не уверен, что хочет его возращения. Хочется просто разделить свою боль на двоих, как когда-то делили и радость, и слезы, и обиды. Одному держать эти чувства невыносимо. Пусть отправятся письмом ко второму, хоть частично, но передадутся. Сережа снова пишет код обновления, ожидая, когда придут отчеты от строителей из его загородного особняка — будет восхитительный проект, новаторский и дерзкий, как сам Разумовский. Он думает, достаточно ли наказал теперь, с очередным письмом. Даже мысли не закрадывается, что этим он наказывает их обоих. Главное сейчас, что страдает тот. Страдай, Волков! Страдай без меня, страдай со мной! Жалей, что упустил свои шансы, потому что больше они не появятся, его другие получат. А вот ему уже никто не будет нужен.