Выбирая снова и снова

Лера готова была забрать свои слова обратно. Она это хотела сделать, когда они выехали на встречу с новым членом команды. У Макаровой сразу все встало на свои места, когда услышала торопливую быструю речь синеволосого наемника, который что-то запальчиво рассказывал внимательно слушающему Олегу. — Тебе не стоит беспокоиться из-за меня, — сказала Лера крайне недовольному Разумовскому, рассматривая вероятного напарника. — У Олега есть любимый типаж, и я не подхожу под критерии. — А какие критерии? — спросил мрачно Сережа, кисло глядя на старых коллег. — Болтливые и с яркой внешностью, — произнесла Макарова, утомленно вздыхая. Шурик, услышавший это, ехидно рассмеялся. — Она тебя расколола, — довольно скалясь, хмыкнул Шура, похлопав Олега по плечу под цепкий взгляд Разумовского. — Мы сработаемся, Лерка. «Лерка» не очень хотела срабатываться, но если Сережа, скрепя сердце, принял новые условия игры, то чего ей было возмущаться. Хотя, справедливости ради, из этой компании, Шура казался самым… нормальным. По крайней мере он не выносил мозг — ей точно, а Олег привык, Сергея не жалко — и мог давать дельные советы. Опытом он был как Волков, но со своим стилем, который Лере подходил больше. Шурик и в спарринги с ней вставал, и возил на задания, и даже вернул занятия паркуром. Макарова испытала огромную благодарность своему хмурому омежьему наставнику — Шуру она и несколько раз валила, и в их импровизированных догонялках салила примерно столько же, сколько и он ее. Шура ее хвалил! Даже искренне. Олег своей реакции на это не показывал, но думалось ей, что ему тоже было приятно. В целом, Лера не была в восторге, но привыкала быстро. К тому же Шура профессионально доводил Разумовского! Это было забавно, хотя тот потом и ныл ей в уши, жалуясь на жизнь и на несправедливость. Несправедливость еще заключалась в том, что Олег скидывал ноющего Разумовского на хрупкие девичьи плечи, а сам уходил драть уши Шурику. Глядя со стороны, Лера ощущала эту компанию странной семейкой, где она с Шурой брат с сестрой, доводящие родителей. Шура казался беззаботным. И правильное здесь слово «казался», потому что Шурик был полон сюрпризов. Они выехали на миссию. Лера, что удивительно, готова была прыгать от радости, как щенок, которого наконец выпустили погулять, но внешне оставалась такой же холодной и непоколебимее. Шура за рулем пугал, потому что гнал, как лихой, но Лера могла с этим смириться. Она пережила бешенную встряску от Разумовского, а значит, все переживет. — Как ты вообще в эту компанию втерлась, Лерка? — усмехнулся Шура, выворачивая на кольцевую. Лера запуталась в его маршруте, но надеялась, что он его знал — Олег его долго и тщательно инструктировал. — Так вышло, — не стала вдаваться в подробности Лера, игнорируя раздражающее обращение. — Какие скрытные, — хмыкнул Шурик, мельком взглянув на спутницу. — Ну, дело твое. — А твое какое дело до них? — спросила Макарова, внимательно взирая на водителя. — Насколько я поняла, у вас неприятная история произошла. — Неприятная — это мягко сказано, — жестко усмехнулся Шура, кусая губу острыми клыками. — Такую кровавую резню я и в Сирии не видел. По крайней мере те были не такие… безжалостные. Лера замолчала, аккумулируя новую информацию по теме, о которой знала лишь намеками и домыслами. — Они тебе не рассказывают об этом, — быстро догадался Шурик, лукаво усмехаясь. — Да уж, скрытные ребята. Решили не пугать, чтобы не сбежала. Разумно, понимаю. — Что там такого было, что могло бы меня еще больше напугать, чем теракты в Питере? — спросила несдержанно Макарова. — Ну, теракты безличные, — произнес туманно Шура, постукивая пальцем по рулю. — А Венеция… А Венеция была действительно бесчеловечна. — Бесчеловечнее, чем сотни мирных жителей, погибших во время взрывов? — спросила с сомнением Лера. — Это не было партией шахмат живыми людьми, — резко ответил Шура, зло оскалившись, с силой сжимая руль. — Он нас поставил, как ставку. Убивал чертовыми ошейниками, а мы смотрели, как взрываются шеи наших товарищей! Лера вздрогнула. Она знала, что с Разумовским не все в порядке в плане психики — он сам признался, когда срываться из-за Олега начал, но чтобы настолько. Макарова понимала, почему от нее утаивали — она не согласилась бы, зная, что ее могут пустить, как расходный материал. Хотя, может, у него бы взыграли высокие чувства. — Он и Волка тогда не пожалел, — будто прочитав мысли, произнес глухо Шурик. — Мы знали, что они друзья старые, потом быстро поняли, что и спят до кучи. Когда увидели его с нами, думали, что он точно выживет, Разумовский любовника пожалеет. — Но он же выжил, — с какой-то скрытой надеждой произнесла Лера. Шура хрипло рассмеялся, с черной яростью глядя на дорогу. — Выжил, но не благодаря Разумовскому, — покачал головой наемник. — Ты, может, не осознала, но Волк дьявольски удачлив. Настолько, что это за гранью реальности. У него должен был взорваться ошейник. Мы все видели, как он замигал, но потом его коротнуло. Честно, я выдохнул, но Олег не стал, потому что понимал, что будет дальше. — И что было? — спросила Лера, увлеченная этой историей, но жутко ее боящаяся. Да, она знала, насколько ужасны преступления Разумовского, но все равно описания не накладывались на сегодняшнего Сергея. И тем более никак не вязалось то, что он мог навредить Олегу. — А потом Разумовский выстрелил, — хмыкнул Шура. — Пять раз, чтобы наверняка. Если бы не везение… — Только везение? — сипло переспросила Лера, сжимая дрожащие пальцы. — Только оно, — выдохнул Шурик, одной рукой устало ероша волосы. — Я не могу понять, почему сейчас они вместе. Не могу понять, почему Волк решил залететь от него, не понимаю! — Любит, — отстраненно произнесла Лера. Шура на это только странно усмехнулся, качая головой. — Ты ведь тоже его любишь? — Куда тебя занесло, — фыркнул Шура. — Я люблю… как образ? Наверно, да, так можно сказать. На расстоянии и безответно, но по правде, я, наверно, и не искал взаимности. Не знаю, сложно это. От нее отмахнулись, и Лера это поняла, но главное уловила — все правда сложно. Она… не знала, как относится к этой части этого прошлого ее нанимателей. Конечно, Макарова знала, что они опасны, но почему-то в голове не укладывалось, что они могут быть опасны друг для друга. Образ описанный сегодня, никак не накладывался на ту реальность, где Разумовский обхаживал со всех сторон Олега, стараясь доставить ему максимальный комфорт. Дергался из-за резкого вздоха, бросался к нему, стоило шепотом позвать — как такой мог стрелять в свою пару?! Голова болела от этого диссонанса. Но в эту историю накладывалась правильно ситуация с первым выкидышем Олега. Если так подумать, то такое поведение Сережи могло быть неким искуплением. Но делать все, так заботиться, только из-за чувства вины… — И зачем ты мне все рассказал, — взывала Лера, хватаясь за голову. — Ну, ты с ними тусуешься, должна понимать, чего ожидать, — пожал плечами, посмеиваясь, Шура. — Ну, и насколько могу судить, они тебе доверяют. — Только сами мне не сказали, — мрачно произнесла Макарова, надевая маску. — А такие вещи бывает трудно сказать самому, через других проще, — заметил Шурик. — Проще кому-то вырвать длинный язык, — прозвучал хриплый голос в наушнике в маске. Лера замерла, как пойманный с поличным вор. А в динамике ей тяжело и опасно дышали. — И как давно ты подключен? — спросила опасно Макарова. Шурик всполошился, удивленно на нее глядя. — Как только ты маску активировала. Где-то час, — произнес мрачно Олег. Лера пыталась показать жестами напарнику, что все плохо. — В бардачке лежит гарнитура, передай ее Шуре. Под напряженное молчание Макарова открыла бардачок и достала из него коробку с аппаратурой, протягивая наемнику. Шура, все еще не понимающий, неловко одной рукой подключил гарнитуру, недоуменно хмурясь. — Меня слышно? — спросил Олег, проверяя связь. — Да, слышно хорошо, — сглотнул Шурик, постепенно понимая ситуацию. — Хорошо, — произнес спокойно Волков, кажется, глубоко вздохнув. — А теперь объясни, какого хуя ты треплешься, как баба вокзальная?! Шурик пискнул, не ожидая такой холодной ярости от бывшего командира, Лера тоже подскочила на месте, испуганно вжимаясь в кресло. Кто ж знал, что одним тоном можно убить? — Я не знал, что это тайна, — попытался оправдаться Шура. — Ты знал, — отрезал коротко Олег. — Ладно, знал, — согласился Шурик, понимая, что этого человека лучше не обманывать. Лучше сознаться — могут срок скостить. На том конце снова тяжело замолчали, в машине тоже воцарилась гнетущая тишина, а говорливые сообщники только мрачно переглядывались, боясь исхода. И Лера еще было страшно от другого — не было слышно Разумовского. Либо он настолько зол, что молча решил придумывать план мести, либо Олег его утащил гневаться в другое помещение. — Вам повезло, что Разум вас не слышал, — раскрыл секрет молчания альфы Олег с крайне тяжелым вздохом. — Не сдашь? — спросил с надеждой Шура, прикусывая клыками губу, жалобно ломая брови. Олег, конечно, этого не видел, но наверняка был в курсе, какие кошачьи мордочки наемник может строить. — Не сдам, — выдохнул Олег. — Но по шее получишь. — Да без проблем, — согласился спокойно Шурик, расслабленно опуская плечи. — Главное, чтобы без ошейников. — И без пяти пуль, — произнес с шутливой ноткой Олег. Шура насмешливо фыркнул, пряча откровенный смешок. Лера удивленно вскинула брови на это — тема вроде не особо располагает к смеху. — Валер, — позвал аккуратно Олег, вырывая из мрачных рассуждений. — Я готов поговорить с тобой об этом, если тебе нужно. — Не думаю, что вы захотите, учитывая, сколько скрывали, — холодно произнесла Валерия. — Мы и не захотим, — поправил ее омега. — Я, если тебе это нужно, готов обсудить это. — Волк, ты уверен? — спросил Шурик, подключаясь к общему каналу связи. — Я бы не предлагал, если бы не был уверен, — строго отрезал Олег. — Я пережил это и готов двигаться дальше. И говорить об этом могу без вреда для себя. — А Разумовский? — спросила Макарова, не скрывая своей неуверенности. Снова пауза. — А вот ему пока лучше ни о чем не знать, — медленно проговорил Олег. — Скрытничаешь? — ехидно хихикая, уточнил Шурик. — Берегу наши нервы, — ответил спокойно Волков. — Если что у меня для этого будет весомый аргумент. — Меня твой аргумент не спасет, — буркнула Лера. — Не спасет от чего? — прозвучал новый вполне бодрый голос в динамике. — Говорим о сессии, — вмешался Шурик, подмигивая напарнице. — Сдавать все равно придется, несмотря на сегодняшнюю работу. — Естественно, — фыркнул надменно альфа в микрофон. — Все важно, дорогуша, умей распределять свое время. — Вспоминаю твои студенческие годы, — произнес как бы невзначай Олег. — Олеж, иди персики жуй, мы разберемся, — осадил его недовольно-смущенно Сережа. — Вам долго еще до точки? — Минут десять, — ответил Шурик, переходя на рабочий лад. Лера старалась вслушиваться и вникать, но в голове все равно были другие мысли. О странной преданности. О странном предательстве. О кровавой Венеции.