Выбирая снова и снова

Было что-то иррациональное в этой ситуации. Кухня. Горячий чай и запах яблочного пирога с корицей в духовке. Слегка суетливый Олег, который сразу извинился, что не успел к ее приходу. Это было несколько смущающе и сбивающе с толку. Весь настрой сбился и место не позволяло — Олег позвал ее к ним с Сережей домой. Это была большая честь и большая ответственность. Лера готовилась войти в их прошлое, их переживания, и Олег, будто поощряя, впустил ее и в дом. А может, она просто надумывала, и омеге просто было комфортнее на своей территории. Вопросов было много. Лера поняла, что сглупила, что не стала записывать их, когда была возможность — сейчас все путалось в голове и появлялся некий страх. Олег никак не давил и не напрягал, усадил за стол на кухне, поставил перед ней чашку ароматного чая — не пакетированного, что уже как-то возвышало омегу в ее глазах. — Хочешь чего-нибудь до того, как пирог приготовится? — спросил любезно Волков, вытирая руки о кухонное полотенце. — Да нет, спасибо, — неловко ответила Лера, обеими ладонями обхватывая горячую чашку. Олег пожал плечами, но настаивать не стал. Налил себе чай в забавную кружку с мемными волчками, разбавляя его молоком. Он поставил на стол миску с фруктами и ягодами, взял нож и блюдце и после уже сел напротив Леры. — Выглядишь напряженной, — усмехнулся Олег, беря из миски яблоко, вдумчиво начиная его навесу разрезать. Макарова действительно вздрогнула, поднимая опасный взгляд. — Согласись, есть причины, — мрачно сказала она, наблюдая за ножом в руках бывшего наемника. Волков только плечами пожал, цепляя зубами кусок яблока с ножа. — Причины напрягаться сейчас у меня, а не у тебя, — произнес он, прожевав. — Не я буду спрашивать, мне придется рассказывать. — С чего ты вообще решил поговорить об этом? — спросила подозрительно Лера. — Раз уж получилось, что ты знаешь часть этой истории, то лучше бы узнать полностью и от ее участника, чем от… Шуры, — вздохнул Олег, срезая еще один ломоть яблока. — Надумаешь еще чего… — Да уже, — буркнула Макарова, сложив руки на груди. Волков тихо и мягко рассмеялся. Было немного успокаивающе от этого легкого настроения. — Я после Венеции, после всего этого… я понял, что лучше говорить, чем умалчивать и надеяться, что все встанет на свои места само, — вздохнул устало Олег, и Лера смогла заметить на его лице глубокие морщины у губ и глаз. — Так что, лучше я расскажу тебе о том, что тебя волнует, чем ты будешь себя терзать. — Уже, если честно, — призналась Лера, делая глоток. Во рту расцвел приятный вкус мяты и лаванды, а тепло стало растекаться по телу. — Именно поэтому мы сейчас здесь, — произнес Олег, доедая растерзанное яблоко, слизывая с ножа остатки сока. — Точно ничего не хочешь поесть? — Ты специально хочешь меня закормить? — усмехнулась Лера. — Готовка меня успокаивает и помогает с мыслями собраться, — объяснил Волков, начиная чистить мандарин. — Да и Серега привык уже на моих харчах. Вот запросил у меня пирог типа штруделя. — Можно уже начинать спрашивать? — спросила Лера, немного приосанившись. — Просто, услышав историю от Шуры… у меня в голове не укладывается это и что я вижу. — А многое изменилось с того времени, — произнес, задумчиво хмурясь, Олег. — Ты уже знаешь про Сережу и его диагноз. Тогда я не знал о нем ничего конкретного, только подозревал, что у Сереги есть проблемы. А он вначале не знал, проявилось это только в тюрьме и от лечения стало только усугубляться. — От лечения? — переспросила Лера. Волков мрачно кивнул, закинув дольку в рот. Макарова не торопила с ответом, но и Олег не сильно тормозил, не стараясь растянуть интригу. — В тюрьме, первой еще, откуда я его забирал, его наблюдал психиатр, который вместо лечения над ним эксперименты ставил, — объяснил омега, запивая чаем. — По итогу только сильнее его разломал, хотя над ним и так измывались. В общем, одна из личностей стала более доминирующей, и отвечала, можно сказать за его безумие и ярость. На самом деле мне, наверное, не стоит говорить об этом, Сереже виднее, что с ним было, я говорю уже практически с его слов. — Ощущение, что ты пытаешься его оправдать, — заметила Лера несколько недовольно. — Может быть, — пожал плечами Волков. — Сейчас я понимаю, почему так было и что с ним творилось, а тогда я все пускал на самотек, действительно оправдывая. — Почему ты вернулся к нему? — спросила Лера. — Вы шутили об этом, но в действительности на тот момент вы вроде расстались, имели других партнеров. — Потому что в мыслях для меня Сережа был единственным всегда, — ответил задумчиво Олег, покручивая в руках растерзанный мандарин. — Для него я тоже, наверно, был чем-то другим, более близким, чем его партнеры. С Серегой у меня были чувства. Плохие и хорошие, всякие, но они наполняли мое существование смыслом. — А с Вадимом? — поинтересовалась Макарова. — Шурик намекнул, что вы были чем-то больше, чем просто любовники. — Это Шурик так думает, — фыркнул насмешливо Олег. — Хотя, все наши так думали, но мое мнение неизменно — мы были нужны друг другу только для секса. Вад в принципе не тот человек, которому нужны привязанности. Скорее ему нужны были люди, чтобы ломать, демонстрируя свою силу. И отношения у нас были из разряда, кто кого подчинит. — А с Сергеем у вас не так? — несколько жестко спросила Лера. — Тебя очень задели рассказы о беременных пассиях Серого, — рассмеялся Олег, прожевывая мандарин. — Но это был один из периодов. До и после Сережа всегда старался обо мне заботиться. Иногда очень… по-своему, но тем не менее. — Странное у вас понятие о любви, — раздраженно фыркнула альфа, все же взяв из миски напротив грушу. — Вот сейчас ты напоминаешь мне Вада, — коротко рассмеялся Олег, с разумовским ехидством наблюдая за чужим возмущением из-за чашки. — Мы росли в детдоме, почти не знавшие любви. Сами учились чувствовать и проявлять свои чувства. Как смогли, так и научились. У нас особо не было примеров для подражания. — Извини, — смущенно пробурчала Лера. Олег только головой покачал. — Не переживай, все нормально, — произнес слегка севшим голосом Волков, делая скорый глоток чая. — Ты счастливый человек, раз считаешь нас странными, и этого не нужно стесняться. Альфа только кивнула, молча. Прозвучал звонок духовки. Олег встал слегка неловко — Лера немного удивилась, но она не замечала, как растет живот омеги — и подошел к плите, проверяя готовность пирога. Из-за открытой дверцы духовки потянуло жаром и упоительным запахом печеных яблок с корицей. Лера готова была застонать только от этого восхитительного аромата. Стало как-то по-домашнему уютно, хотя разговор был и терзающим. Макарова оценила хитрость Волкова. — Немного постоит и можно будет начать есть, — произнес омега, доставая форму и накрывая кулинарный шедевр полотенцем. — Продолжим? Подлить чай? — Нет, спасибо, — покачала головой Лера, внимательно следя за передвижением Олега. — Можно спросить о… болезненном? — Вся ситуация в Венеции и последующие после нее болезненные, так что не стоит спрашивать разрешения, — плутовато усмехнулся омега, отпивая чай. — Твой выкидыш связан с событиями в Венеции? — спросила немного резковато Лера, боясь передумать и не решиться. Омега замер на мгновение, сбив дыхание, а затем глубоко вздохнул, глядя перед собой пустым взглядом. — Напрямую, — сказал он глухо. — Признать, я не думал, что смогу забеременеть, и в целом не хотел этого, но когда все же узнал, то начал себе фантазировать о счастливой жизни. Очень зря. Но не думаю, что итог моей беременности был бы другим. Либо мне пришлось бы сделать аборт, либо все равно бы случился выкидыш. — Сергей специально тебя спровоцировал? — хмуро поинтересовалась Макарова. Она не хотела верить в эту догадку. И как альфа, и как часть их странного сообщества не хотела признавать, что альфа может причинить такую боль своей паре. — Он не знал, что я залетел, — покачал головой Олег, отчего Лера непроизвольно выдохнула. — Я видел безумие Серого, а потому решил промолчать. Думал, так будет правильнее. И, знаешь, все могло быть действительно хуже, и Сережа той личностью мог бы намеренно причинить мне боль. А так… выкидыш стал лишь одним из последствием пяти пуль. — Он в тебя стрелял намеренно, — вздохнула судорожно Лера, сжав крепко кружку с остывающим чаем. — Это никто из нас не отрицает, — мягко произнес Олег, стараясь успокоить испуганную девушку. — На самом деле одна из причин, почему я смог принять обратно Сережу. — Почему? Что он признал свою вину? — гневно вскрикнула Макарова, вскинув голову. — Да, — спокойно ответил омега. — Он не стал искать себе оправдания: ни яростью, ни второй личностью, ни болью. Признал, что стрелял. Признал, что ненавидит себя за это и готов делать все, чтобы вернуть мое доверие. Сейчас я уверен, что, если он направит на меня пистолет, то в следующее мгновение выстрелит себе в голову. — Он знает сейчас, что ты потерял ребенка? — затравленно произнесла девушка. — Да, к сожалению, — вздохнул Олег. — Я не хотел говорить, но он сам узнал. И не признавался столько времени, сам варился в своей вине. — Можно последний вопрос? — выдохнула устало Лера. — Можно и не последний, — усмехнулся Волков, но Макарова покачала головой — ей не хочется дальше лезть туда. — Все, что происходит сейчас между вами… это из-за чувства вины? — спросила она, мрачно глядя на омегу. Тот поджал губы, задумываясь. — Нет, — покачал головой Олег. — Вину мы постарались оставить. Мы долго с ней жили, постарались принять и превратить ее во что-то в другое. Сейчас мы пытаемся стать собой друг с другом. И, разумеется, это наше проявление странной любви. Да и… мы оба согласны с тем, что ребенок никогда не должен появляться только из-за чувства вины. Это акт моего доверия и его верности. Они замолчали. Лера рассеянно смотрела на поверхность жидкости в чашке, от которой перестал идти пар. Олег был прав — она действительно счастливый человек. Для нее было огромным ужасом такая преданность и такая любовь, в которой было больше боли, чем нежности и доброты. Несуразно и неправильно. Действительно пугающе. Лера никогда бы не смогла, никогда бы не захотела… Возможно, она понимала, почему Шурик восхищался Олегом. — Вы не заслужили это все, — прошептала Лера, сутуля плечи. Волков рассмеялся несколько мрачно и жестоко. — Серый создавал лабиринт, убивая там, как в «Пиле», бомжей, а я за деньги убивал, — усмехнулся Олег. — Мы — нелюди, Валер. Мы принесли намеренно боль очень многим людям. Так что… возможно, это все наше наказание. — Оно несправедливо, — активно закачала головой девушка. Волков задумчиво смотрел на нее, как наверно никогда не делал с ней, но Лера не видела, опустив низко голову. — Мы с Серым не ошиблись, выбирая тебя, — спокойно ответил Олег, снова отпивая из чашки. Лера подняла на него затравленный взгляд, но не увидела ни тени насмешки — лишь спокойствие и серьезность. Они молчали некоторое время. Удивительно, но в квартире была невероятная тишина, только в ее глубине шумели компьютеры. Лера вздохнула. Тяжело. Тяжело все уложить и наложить прошлое на настоящее, которое разительно отличалось. Олег, кажется, понимал это, потому и молчал, давая время. Хотя определенно сейчас будет мало, пройдет ни один день, когда она сможет принять все. Зашумели ключи в замке. Лера дернулась, намереваясь встать, но Олег встал раньше, аккуратно надавив на плечо, призывая сесть обратно. — Олежа, я дома, — громко и звонко прозвучал голос Разумовского. — У нас кто-то еще? — Я Леру позвал, — ответил сипло Олег, но Сережа наверняка это услышал. Лера подняла вопросительный взгляд на Волкова, но тот покачал головой — все в порядке, не переживай. Он отошел к плите, снимая полотенце с пирога. Через мгновение на кухне объявился Разумовский, довольно принюхиваясь. — Здравствуй, милая, — поздоровался Сережа, маневрируя мимо Леры к Олегу, обнимая омегу со спины, предварительно огладив крепкие плечи. — Позвал Лерочку на пирог? — Просто захотелось, — ответил Волков, явно улыбаясь, хотя Лера и не видела его лица. — Ты такой семейно-уютный из-за волчонка, — почти мурлыкнул Сергей, целуя Олега в макушку. — Пахнет потрясающе. Можно? — Садись, сейчас чай налью, — усмехнулся Олег. — Валер, тебе заменить? А то остыл наверняка. — Если не трудно, — сипло произнесла Макарова, хотя внутренне хотела сбежать, но ноги почему-то отказывались поднимать. Олег взял ее чашку, отходя к разделочному столу и ставя снова чайник. Сережа пододвинул еще один стул, расслабленно на него заваливаясь, потягиваясь. — Как съездил? — спросил Олег, принимаясь нарезать пирог. — Да, скучновато, — зевнул Сергей, закидывая ногу на ногу. — Проверил все, поменял пароли. Игрушки твои в порядке. — Игрушки? — переспросила Лера. — Он на другую квартиру оружие перевозил, — пояснил Олег, раскладывая десерт по тарелкам. — Олежу стало мутить от запаха оружейной смазки, — ласково произнес Сережа, влюбленно глядя на партнера. — Оставили по минимуму дома, а остальное пришлось перевезти. — Ты какой чай будешь? — спросил Олег, доставая с полки кружку с какой-то странной попсовой надписью. — А с чем ты заварил? — уточнил Разумовский. — Мята и лаванда. И немного липового цвета, вроде, — задумчиво нахмурился Олег, пытаясь вспомнить. — Тогда давай, — согласился Сережа. — Но, главное — пирог. — Сладкоежка, — фыркнул насмешливо Олег, разливая заварку и кипяток по чашкам. — Лерочка, надеюсь, ты молоко в чай не добавляешь? — вполголоса спросил Сережа, но не таясь особо. — Нет, — призналась непонимающе Лера. — Умница, — вздохнул театрально Сергей. — Вот видишь, Олежа, все пьют без молока, а не только привереда-Разумовский. — Я тебе сказал об этом лет десять назад, хватит припоминать, — недовольно вздохнул омега, беря чашки и ставя их перед альфами. — У меня очень хорошая память, — улыбнулся хитрой лисой Сережа, ловя мимо проходящего Олега за бедра, принуждая подойти ближе, а затем поцеловал выпирающий животик, упираясь в него лбом. — Надеюсь, волчонку твоя привычка не передастся. Хотя, это было бы мило. Олег усмехнулся, ероша ласково рыжие волосы. Сережа нехотя отпустил, но тут же радостно подорвался, потому что перед ним оказался пирог. Лера удивленно взирала, как Разумовский налетел на десерт, но, попробовав, поняла почему — он был невероятно вкусным. Но Сережа, к удивлению, напряженно замер, распробовав первый кусок. — Что случилось? — спросил он серьезно, хмурясь, Сережа, глядя на севшего напротив Олега. — С чего ты решил? — спокойно Волков. — Ванильный сахар, — ответил Разумовский. Ответом ему были два недоуменных взгляда. — Олеж, ты ненавидишь запах ванили в выпечке. Ты добавляешь ее, только если чем-то встревожен. — Не выдумывай, — махнул рукой Олег. — Ты недавно говорил, что тебе понравилась та выпечка, что Шурик привез, а там ваниль была. Решил добавить. Сережа все еще смотрел недоверчиво, но жевал с удовольствием. А Лера взволнованно взглянула на внешне спокойного омегу, хотя точно осознала — ему было страшно говорить с подопечной. — Спасибо, — выдохнула Лера, глядя на омегу. Но благодарила не за пирог и чай — хотя и были обалденные. За искренность. За честность. За решительность и открытость. Олег только кивнул — на больше его не хватило. Им теперь предстояло многое осознать и принять. А Сереже оставался только пирог.