Выбирая снова и снова

Сережа боялся родов. Он впадал в панику каждый раз, когда у Олега скручивало в подобии схваток — альфу уверяли все, что это нормально — но Сереже было страшно снова и снова. Он как угорелый носился вокруг Олега, метался от вещей к омеге и обратно, начинал написывать Лере, а потом все останавливалось, а Макарова по телефону сначала успокаивала Олега, а потом материла Разумовского. Олег же мечтал уже скорее все закончить. Лучше в пустыне с автоматом бегать, Грома по Питеру вылавливать для Сережиной мести, выслушивать часовые лекции Вада об эпохе Возрождения и политическом устройстве Франции семнадцатого века — это все вместе и в тройном размере — чем быть беременным. Нет, он, конечно, был рад, что ему выпала такая редкая возможность — для него по крайней мере — но за столько недель он подустал. Сильно подустал и очень хотел бы уже перейти из состояния бегемота, съевшего кита, в свое привычное. Лера постыдно плакалась Шуре, что больше так не может. Шура ржал и регулярно таскал Олегу шоколадные пончики. Все были готовы морально, что скоро. Сережа метался от квартиры, из которой отказался отпускать омегу, к залу и серверной, чтобы следить и направлять своего Чумного Доктора. Лера уже предлагала сделать отпуск, по крайней мере до родов и недельку после, чтобы все в себя пришли, но Сережа, как истинный трудоголик, продолжал всех строить, при этом изводя своим нытьем и жалобами. Кроме Олега, но ему уже доносила выбешенная Лера и довольный жизнью Шурик. Странная у них, конечно, банда. В итоге отпуск захотел сам Олег. Через Шурясика он нашел себе частную клинику, которой заведовал кто-то из давних должников их прошлого, уже быстренько оформил свое нахождения там и планировал уже свалить до самых родов. Сережа, когда узнал это — а узнал быстро, несмотря на то, что они старались избегать цифры — то был мягко говоря недоволен. В былые времена он бы наорал на омегу, может быть даже в потасовку ввязался. Но сейчас так нельзя было, хотя Олег уже доказывал, что он не кисейная барышня даже с большим животом. — Почему мне не сказал? — обиженно произнес Сережа, выясняя отношения с омегой, который методично складывал вещи по списку, выданным врачом. — Решил не отвлекать, — пожал плечами Олег, складывая футболку. — Не беспокойся. — Да как так! — всплеснул руками Разумовский. — Как я могу не беспокоиться?! Ты мой омега, тем более сейчас, когда у нас почти родился малыш… — Успокойся, мы все проверили, — вздохнул Волков, слегка улыбнувшись. Успокоился Сережа, когда сам все еще раз перепроверил — и не один раз! — пригрозил самыми жестокими расправами врачам, акушерам и их семьям, если что-то случится. Олег сочувствовал всем, кто будет с ним взаимодействовать. Не может Разумовский спокойно, надо обязательно устроить балаган из ничего. Наверно по этой причине Олег засобирался в больницу за неделю до срока, потому что Сережа в какой-то момент стал невыносим. — Ты уверен, что все хорошо? — спросил альфа, подвозя Волкова до больницы. — Просто перестраховка, не переживай, — постарался успокоить Сережу Олег, целуя его в щеку. — Может, обсудим с доктором стимуляцию, чтобы я смог пораньше родить. — Я знаю одну стимуляцию, — сразу заурчал мартовским котом Разумовский, перегибаясь через подлокотник между сидениями, целуя омегу в шею, оглаживая ладонью его большой животик. — Тебе понравится. — Родной, об этом надо было дома думать, — вздохнул Олег, тем не менее не сопротивляясь напору партнера. — Секс в машине не для моих объемов. — Можем ограничиться руками, — предложил альтернативу Сережа. — Это не даст достаточной стимуляции, — хмыкнул Олег, убирая руку альфы, которая уже целенаправленно двигалась к резинке спортивных штанов. Разумовский грустно вздохнул, но принял такое решение любимого. — Ты хоть мне позвонишь, когда начнется? — спросил Сережа, немного растягивая момент прощания — они решили, что Разумовский останется в машине, чтобы лишний раз не светиться. — Нет, — твердо отказал Олег. — Я буду отзваниваться каждый день, но о рождении ребенка скажу только после. Тебе нельзя много волноваться. — Это тебе нельзя волноваться, — буркнул Сережа, утыкаясь в плечо омеги. — Но я хочу тебе сделать один подарок… Мне бы хотелось знать, когда мне привести его домой. — Я все равно останусь на несколько дней в больнице после родов, так что можешь в это время уложиться, — попытался успокоить партнера Олег, поглаживая по рыжим волосам. — Все, нам пора. Обещаем вернуться вдвоем в целости и сохранности. — А забрать вас я смогу? — спрашивает Разумовский, поднимая голову. — Разумеется, — поцеловал в нос альфу Олег. — Увидимся. Отпускать омегу было тяжело, но Сереже все же пришлось — куда уж деваться, в конце концов не в Сирию же, а просто в больницу. Нет, Разумовскому было очень тоскливо дома одному. Поэтому в доме появились еще Шура и Лера, которым пришлось обустраивать вместе с Разумовским детскую. — Я что, главный мужчина?! — воскликнула возмущенно девушка, вкручивая болты, объединяя детали кроватки. — Нет, Лерка, просто ты самая медленная, — усмехнулся довольно Шурик, расклеивая звезды по стене, которые светятся в темноте. — А ты почему ничем не занимаешься? — возмутилась Лера, оборачиваясь на Разумовского, который усиленно клацал клавишами, развалившись в кресле. Он поднял голову, удивленно и несколько надменно взглянув на подопечную. — Я, вообще-то, настраиваю камеры, — недовольно пояснил альфа, опуская глаза вновь на экран. — Какие камеры? — нахмурилась Лера, оглядываясь. — Ты за ребенком решил следить?! — Дорогая, я за всеми вами слежу, — фыркнул, отмахиваясь, Разумовский. Лера задохнулась своим возмущением. Шурик казался совершенно не удивленным. Секунду подумав, Валерия тоже пришла к выводу, что это было ожидаемо, особенно помня об угрозе их чипировать. — Кстати, сейчас подъедет курьер, можете у него забрать заказ, — не спрашивая, а давая очередное указание, произнес Сергей, продолжая кликать мышкой. — Все оплачено, ваша задача только забрать. Шура и Лера молча переглянулись. Так же молча сыграли в камень-ножницы-бумага, чтобы определить, кто пойдет забирать пакеты. Лера, с тихим вздохом, продолжила мрачно собирать кроватку. Шурик, вполне окрыленный, пошел забирать заказ. — Ты хоть знаешь, кто у вас будет? А то поназаказывал, а потом менять, — произнесла Лера, чтобы не сидеть в смущающей тишине. — Знаю, — кивнул Сережа, не отрываясь от работы. — У нас мальчик будет. Но я против разделения вещей по гендеру. Не собираюсь окружать ребенка исключительно синим или голубым, только потому что так принято в обществе. Пока все достаточно нейтрально, потом с Олегом будем вместе решать, какие вещи брать. — Вместе с Олегом? — засомневалась Лера. — Ну, вместе с ним, чтобы он был в курсе того, что я выбрал, — пояснил свою позицию Разумовский. Когда он кому-то давал свободу выбора? — Разумовский, а ты не перепутал ничего? — посмеиваясь, спросил Шурик, заходя в комнату, загруженный пакетами. — У вас вроде как ребенок. Зачем ему лежанка, лакомства для питомцев, канаты, ошейники и поводки? — Ты не прибалдел? — шокировано уставилась на альфу Лера, наблюдая, как тот бодро подскочил на ноги, указывая попутно Шурику, куда поставить пакеты. — Господи, это не для ребенка, — закатил глаза Сережа, роясь в пакете, доставая поочередно вещи, задумчиво их рассматривая. — Если это для Олега, то я удивлен, что ты все еще не купил ему ошейники из секс-шопа, — усмехнулся Шура, заглядывая через плечо на покупки нанимателя. — Господи, я никогда бы не позволил ему надеть что-то настолько небезопасное и несоответствующее, — фыркнул возмущенно Разумовский, осматривая голубую полоску ошейника. — У моего омеги только самые лучшие аксессуары — из дорогой кожи, с платиновыми вставками… — Все, хватит, я не хочу слышать о ваших БДСМ практиках, — поморщилась Лера, передернув плечами. Сережа не стал продолжать, хотя он не чувствовал никакого смущения. — Так для чего тебе это? — спросил Шура. — Нам стоит беспокоиться? Мне позвонить Олегу? — Не смей! — крикнул гневно Разумовский, яростно взглянув на Шурика. — Ему сейчас не до волнений. И тем более не порти сюрприз! — Какой? — спросил очень заинтересованный Шура, хитро скалясь. — По-моему очевидно, — закатил глаза уже раздраженно Сережа. — Хочу подарить Олеже собаку. — Серьезно? — переспросил Лера, откладывая наконец все инструменты — чертова кроватка была готова. — Он давно хотел собаку, — тихо признался Сережа. — С тех пор, как попал в детдом. Но все не до этого было: переезды, служба, затем все остальное… А сейчас у нас вроде все более менее ровно, ребенок уже совсем скоро будет. Думаю, собака уже не будет такой уж проблемой. — Круто! — порадовался Шурик. — Из приюта возьмешь или кого-то породистого? — Я думал о приюте, но все же решил взять у заводчиков, — ответил Сережа, вполне довольный покупками. — Точнее, уже взял. Вам нужно будет съездить завтра в одно место и забрать щенка. — Почему нам? — обреченно взвыла Лера. — Потому что мне высовываться особо нельзя, а для Олежи это должен быть сюрприз, — с интонациями уставшего учителя произнес Сергей. — Поэтому я вам дам адрес и имена, а вам нужно будет забрать щенка и привести сюда. Пусть адаптируется до приезда Олежи с ребенком. — А имя вы выбрали? — спросил Шурик. — Для ребенка или собаки? — переспросил, усмехнувшись, Сережа, но после выражение его лица смягчилось, став нежным и ласковым. — Адриан. Русский вариант — Андрей. — В твоем стиле, — хмыкнул Шура. — Андрей Сергеевич. Кстати, а фамилия чья будет? — Хочу, чтобы он был Разумовским, — вздохнул тоскливо альфа. — Но меня по документам вообще больше не существует. Как и Олега, так что… возможно, у него и отчества моего не будет. — Разве это нельзя как-то разрешить? — уточнила Лера. — Да и разве не может быть просто однофамильца? — Как наивно, Лерочка, — хмыкнул Сережа. — Посмотрим. Не уверен даже, как мы его регистрировать будем. Постараюсь сделать все официально через неофициальные источники. Может, получится сделать сразу для всех наших документов запись о сыне. — Не боись, найдем способ, как это провернуть, — хмыкнул Шурик, сложив руки на груди. — Мало ли у нас связей для этого? Сережа только кивнул. Все это было сложным — и зачатие, и беременность, наверняка роды будут проблемными, как бы его не уверял Олег. Документальная составляющая этого вопроса тоже была проблематичной. Им обоим хотелось, чтобы сын был их — Олега Волкова и Сергея Разумовского, но в действительности им придется прикрываться поддельными именами и личностями. Возможно, они смогут что-нибудь придумать, если не фамилию, то хотя бы отчество дать настоящее. Хотя, можно было бы рвануть в Европу и обойтись вообще без отчества. — Может быть его не стоит регистрировать, как гражданина России? — будто прочитав мысли, спрашивает Шура. — Вы вполне можете организовать документы мексиканские или итальянские — у Олега связи точно оставались — а после уже делать документы для временной регистрации и так далее. — Посмотрим, — вздохнул Сережа, взъерошивая волосы. — Будем решать вопросы по мере поступления, а то сейчас накроет. Лера молча протянула ему упаковку таблеток. Хорошо иметь врача в семье, пусть и будущего. На следующий день в семь утра Шура и Лера отправились загород к заводчику хаски. Сережа долго проверял его, прежде чем решиться купить щенка — породистого, чистокровного, с прекрасными документами — лучше, чем у них вдвоем. Сережа пока успел подготовить место для собаки, разложить одежду и приспособления для ребенка в комоде — как же Лера материла двух мужчин, что ей приходится собирать всю мебель — заказал себе еду и корм для нового питомца и после этого — почти к одиннадцати — ему позвонил Олег. Сережа сам себе щенка напоминал, который ждал своего хозяина. Олежа никогда об этом не узнает. — Как ты, милый? — спросил Разумовский первым делом. — Все хорошо, — хрипло рассмеялся Олег в ответ на такую рьяную заботу. — Уже домой хочу, если честно. — Я тоже хочу тебя вернуть, — вздохнул тоскливо Сережа. — Когда врач говорит будут роды? — Не скажу, Серый, — хмыкнул Олег. — Не беспокойся, еще дня три-четыре я точно буду в больнице. Меня уже постепенно готовят — давно в меня с только лекарств не пихали. Уже синяки от капельниц… — Олег, может, мне тебя забрать? — прикусил губу Разумовский. — Сереж, — вздохнул устало омега. — Это все во благо. В моей ситуации только и приходится надеяться на помощь препаратов. Без них все может пройти намного хуже. — Как скажешь, не хочу спорить с тобой, — сдался альфа. — Мы детскую почти закончили. Остались сущие мелочи. — Мне Лера уже пожаловалась, — рассмеялся Олег, успокаивая своим весельем Сережу. — Сделали из девочки плотника. — Мы занимались другими важными делами, — обиженно произнес Сережа. — Зато успели все. Мне кажется, тебе понравится. Мы старались. — Знаю, — судя по голосу, улыбнулся Олег. — Я вам очень благодарен за заботу. Очень хочу видеть все своими глазами. — Могу прислать фотки, — предложил Сережа. — Нет, это не то, — отказался Олег. — Хочу сюрприз. Сережа снова прикусил губу, но на этот раз сдерживая слова, что сюрпризов будет много. Они еще перебрасывались фразами некоторое время, прежде чем Разумовский осознал, что проговорили они больше часа. К этому времени уже возвращались Шура и Лера со своего сверх важного задания. — Мне пора, Олеж, — с сожалением попрощался Сережа, понимая, как он соскучился по своему омеге. — Скорее бы вас уже вернуть домой. — Скоро, родной, — вздохнул Олег. — Только не голодай, ладно. Скоро будем. — Звони еще, — улыбнулся Разумовский, слыша шум подъезжающей машины. — Все, целую, люблю, жамкаю за все мягкие места. — Иди к черту, извращенец, — фыркнул смущенно Олег, заканчивая разговор. Любил Сережа издеваться над окружающими, но делал он это с большой любовью и заботой. Вскоре в дом зашли Лера, несущая на своих руках притихшее мохнатое нечто, и Шурик, несущий вещи от заводчика. — Кто к нам приехал! — воскликнул Разумовский, направляясь к вновь прибывшим. — Даже немного обидно, что ты радуешься не нам, — произнесла мрачно Лера, передавая щенка новому хозяину. — Не слушай их, малыш, — проворковал Сережа, почесывая между ушей. Песик взвизгнул в его руках, задирая голову и лизнув альфу в подбородок. Разумовский был не очень доволен и быстренько опустил щенка на пол, позволяя осмотреться. — Есть еще несколько дней, чтобы приучить его ходить не дома и не грызть мебель, — произнес, вздыхая, альфа. Двое его послушников поспешили ретироваться, чтобы это дело не скинули на них. Оставшееся время у Сережи ушло на привыкание к щенку, его кое-какой дрессировки, а также окончательными приготовлениями к появлению в доме ребенка. Олег партизански молчал, не выдавая, когда у него будут роды, но проговорился, что ждать естественных позывов они не будут. Сережа проклинал омегу за его скрытность, но пытать его или шантажировать не мог — пока нельзя было волновать, пока Олежа остается в положении. В своем раздражении и не терпении Разумовский донимал приближенных — Леру не спасали ни пары, ни семья, а Шурик просто исчезал со всех радаров, если его сильно доставали. Разумовский сильно обижался на всех, но выражать недовольство мог только на Леру и щенка, которого назвал гордым именем Боттичелли. Псу в принципе было плевать, но слушал он очень внимательно, особенно после лакомства. Воспитание шло более менее успешно. В какой-то момент — на восьмой день госпитализации — Сережа наконец услышал заветное. — Поздравляю, папаша, — хрипло, едва слышно от сиплости выдавил с явной улыбкой Олег. — Уже?! — воскликнул Сережа, подскакивая с кресла, перепугав Боттичелли. — Как?.. Как вы? Как ты? Господи, Олеженька, почему сразу не сказал, как все началось, почему постфактум сообщил? — Слишком много вопросов, — проскрежетал, затем закашливаясь, Олег, тяжело дыша. Он явно еще не отошел от родов — от кесарева, видимо, отказались — но в целом звучал расслабленно и даже счастливо. — Прости, — вздохнул Сережа, дрожа от поднявшегося комка эмоций — радости, возбуждения, восторга. — Господи, Олеж, у нас ребенок… — Здоровый и вполне счастливый, насколько может быть ребенок только появившийся на свет, — произнес устало Олег. — А ты как? — спросил настороженно Сережа. — Только честно, не скрытничай. Волков тяжело вздохнул и замолчал на некоторое время. Всегда боится говорить о своем состоянии, но они приучали друг друга к честности и открытости. Придется сказать. — Не очень хорошо, — вздохнул Олег. — Не в реанимации, но был близок к этому. С Андреем все нормально, но меня хотят подержать дня три под наблюдением. Без этого могли бы уже сегодня дома быть. — Олеж, твое здоровье важнее, — произнес строго Сережа. — Пока врачи не скажут, что с тобой все в порядке, ты из больницы не выйдешь. Мы подождем, ясно? — Ясно, — со вздохом признал Олег. — Но мне хотя бы Андрюшку приносят. Без этого я бы взвыл уже. — Скоро домой, родной, не переживай, — нежно произнес Сережа, жалея, что не может сейчас обнять своего омегу, чтобы успокоить. — Как же я соскучился. — Я тоже, — улыбнулся Олег. — Позвонишь остальным? Я устал, если честно. Вырубает. — Отдыхай, любимый, — ласково сказал Сережа. — Ты умничка. Ты смог, дорогой. Ты стал папой. Молодец. Спасибо огромное! — Серый… — смущенно вздохнул Олег. — Хватит… Давай, до встречи. Он быстренько отключился, не давая дальше себя смущать. А Сережа разревелся, всхлипывая в свои ладони. Они смогли. У них сын. Олег справился… Мысли спутались и сплелись, не приходя ни к чему конкретному и цельному. Только клубок эмоций, которые сейчас заставляли его рыдать то ли от облегчения, то ли от счастья. У них получилось. И получится дальше. Боттичелли, повизгивая, уткнулся в ноги хозяина, виляя хвостом. Все у них теперь будет хорошо. Сережа убьет любого, кто посмеет посягнуть на их счастье, на их семью! Даже самого себя, если потребуется. Сережа успокаивается не скоро, но находит в себе силы позвонить Лере — и плевать, что уже глубокая ночь. — Если ты звонишь ради детской, я тебя убью, — сонно и злобно выдохнула Лера, принимая звонок. Сережа рассмеялся от этого, еще немного всхлипывая. — Почти, — произнес Разумовский, переводя судорожное дыхание. — Звоню сказать, что теперь в детской будет жилец. — Олег родил? — переспросила уже бодрее Валерия. — Да, позвонил, э… полчаса назад, — улыбнулся Сережа, вытирая с щек слезы. — Малыш здоров. Мальчик. Андрюшка. Олег себя плохо чувствует, их пока оставляют в больнице. — Поздравляю, — искренне произнесла Макарова. — Не знаю, что еще сказать, если честно. — Я тоже, — рассмеялся немного нервно Сережа, ероша волосы. — Не могу поверить. Олег ведь не мог столько времени… сначала из-за армии, потом из-за меня… А теперь у нас действительно есть ребенок, и это не фантазия, а реальность. — Не упусти ничего, — произнесла серьезно Лера. — Теперь у тебя нет права на ошибку. Не облажайся. Сережа вздрогнул. Он действительно столько раз причинял Олегу боль. Столько раз рушил все, а затем создавал заново из руин. Если сейчас что-то пойдет снова не так, то восстановить ничего не получится снова. Не теперь. — Я не позволю себе ничего испортить, — зарычал сквозь зубы Разумовский, стискивая волосы в кулаке. — Не позволю. — Хорошо, — произнесла Лера. — В любом случае… я рада за вас. — Спасибо, — выдохнул Сергей, заставляя себя немного расслабиться. — Скоро я верну их домой. — Будем ждать, — ответила Макарова, зевая. — Все, я спать. Завтра встретимся. — Давай, — сказал Разумовский, заканчивая разговор. Шурику, который снова ушел в игнор, он отписал сообщение о новости. Нервы снова зашалили. Пришлось закидываться успокоительным, чтобы хоть немного прийти в себя. Он ими закидывался теперь регулярно, чтобы прийти в себя от этой новости и справиться с ожиданием. Удивительно, но его спасала Лера и Боттичелли. С Лерой они снова вернулись к тренировкам, а забота о щенке отвлекала от лишних мыслей. Сережа давно понял, что ему не стоит быть одному в принципе. Скоро вернется Олежа. Скоро.

***

Сережа не мог усидеть на месте. Он выехал сильно заранее, приехав к больнице за час до встречи. Дома он оставил собаку вместе с морем игрушек, чтобы провода не пожрал — это оказалось большой проблемой. В руках он продолжал дергать телефон и нервно попивать кофе в стаканчике. Давно Разумовский так не волновался, очень. Пожалуй, с первого узи Олега, а сейчас… Сережа в последний момент передумал брать Леру водителем, беспокоясь, что сам не сможет вести машину. Лере еще было рано видеть их — Сергей верил, что это особый момент встречи отца с ребенком, и не нужно, чтобы кто-то еще видел это. Хотя, моральная поддержка ему не повредила бы. Телефон коротко завибрировал, заставляя вздрогнуть, чуть не разливая кофе. «Выходим. Встречай, сам не суйся» Сережа обиженно поджал губы — как с маленьким, ей Богу. Но обида была напускная — он жуть, как боялся встретиться с Олегом и собственным ребенком. В его голове проносилось множество сценариев этой встречи, от их мельтешения в голове уже было плохо и еще более волнительно. Альфа положил руки на руль, падая на них головой, глубоко медленно дыша, стараясь привести себя в норму. Все будет хорошо. Все будет хорошо. Все будет… Разумовский резко себя одернул, выскакивая стремительно из машины на воздух. Поправил темный — удивительно! — пиджак, натянул сильнее кепку на лоб, надеясь, что рыжие волосы не сильно торчат. Он жалел, что бросил курить, сейчас было бы в тему. Альфа топтался вокруг машины, не зная куда себя деть. Как же Разумовский ненавидел ждать! Худшее, что происходит в жизни. Неизвестность. Ожидание. Эту муку он познал в тюрьме и в подвале, после Сибири. Он не хотел возвращаться в это состояние, но сам себя в него загонял. Глупо. Бессмысленно. Сейчас ситуация не такая мрачная, но почему мысли становятся темными?! Его из темноты выдернуло ощущение. Не оклик, не что-либо еще, а просто ощущение взгляда. Теплого родного пристального. Сережа поднимает голову, видя на ступенях больницы Олега. Он не подозревал, насколько сильно скучал по нему. По родному любимому омеге. Разумовский еле сдерживался, чтобы не сорваться на бег. Сергей размеренно шел на встречу Олегу. Немного усталый, но мягко улыбающийся, со спортивной сумкой на плече и — самое главное — с белым свертком на руках. — Привет, — улыбнулся Сережа, теряя в мгновение все свое красноречие, как только приблизился к ним вплотную. — Привет, — ответил ему с улыбкой Олег, звучащий все еще тихо и спило. — Вот и мы. — Вот и вы, — повторил глупо Разумовский, ощущая дрожь на кончиках пальцев. — Как вы? — Хорошо, — продолжил странный диалог Олег. Альфе сейчас хотелось просто обнять Олежу, прижать к себе и держать — всю жизнь. — Едем домой? — спрашивает Сережа. — Едем, — кивает Олег, чуть поправляя в руках конверт с младенцем. Разумовский будто просыпается, вздрагивает всем телом и переводит взгляд на ребенка. — Спит? — спрашивает тихо альфа. — Спит, — ответил Волков, расплываясь в несвойственной, но такой прекрасной улыбке — легкой, но нежной. — Хочешь взять? — Ты уверен? — робко, даже испуганно спрашивает Сережа, сжимая кулаки. — Да, — произнес Олег, серьезно, твердо и уверенно глядя в чужие глаза. — Я тебе доверяю. Разумовский всхлипнул. Господи, какая он размазня! Альфа протянул руки, перехватывая конверт с младенцем из чужих рук. Олег мягко поправлял его, помогая правильно удерживать их ребенка. Сережа завороженно смотрел на него — маленький, совсем крошечный. Забавный недовольно нахмуренный, но продолжающий крепко спать. Черные волосики уже забавно торчали в стороны — будет кудрявеньким, как Олежа в детстве. От него пахло молоком и чем-то легким цветочным. Сережа снова готов был плакать. Олег наблюдал за своим альфой с некой тревогой, но успокоился быстро — все было хорошо. Волков был уверен в нем. Омега мягко поцеловал партнера в щеку. — Все хорошо, — произнес Олег, кладя голову на плечо альфе. — Не волнуйся. — Он такой хрупкий, — тихо пролепетал Сережа, продолжая смотреть на сына. — Я все всегда ломаю, Олеж. Тебя, хотя ты никогда не был слабым, а он… — Ты ничего не разрушишь, Сереж, — строго ответил омега. — Мы справимся. Разумовский только кивнул, смаргивая слезы. — Тебе помочь с вещами? — спросил он, отвлекаясь от тяжелого разговора. — У меня одна сумка, она не тяжелая, — ответил Олег, принимая желание Сережи. — Машина открыта? — Да, кидай в багажник и садись, — кивнул Сережа, продолжая аккуратно держать на руках ребенка. — Помочь? — Как ты это себе представляешь? — усмехнулся Волков, открывая багажник и ставя сумку. Сергей не стал никак комментировать это, хотя обидно кольнуло. Он дождался, когда Олег займет пассажирское место и передал ему малыша. Спал Андрюша крепко, лишь слегка поворочался, когда омега устраивал его у себя на коленях, аккуратно придерживая. Сережа вернулся на свое место, заводя машину. Отключил радио, чтобы не будить сына. — Господи, у меня сын, — удивился собственным мыслям Разумовский. Олег тихо усмехнулся, насмешливо взглянув на альфу. — Ну, на осознание этого факта у тебя вся жизнь, — произнес Волков, чуть поправляя одеяльце. — Это долго, — задумчиво протянул Сережа, выворачивая на дорогу, двигаясь к дому. — Точно справишься, — хмыкнул Олег, откидываясь на месте, прикрывая глаза. — Как себя чувствуешь? — встревоженно спросил альфа, положив ладонь на ногу партнера, слегка сжимая. — Устал, — поморщился Волков, вздохнув. — Еще не восстановился. Но ничего. Бывало хуже. — Боюсь, дома тебя будет ждать не совсем покой, — виновато произнес Сережа, прикусывая губу. — Что случилось? — сразу же подорвался Олег. — Ничего такого, правда! — быстро ответил Разумовский, стараясь успокоить встревоженного омегу. — Просто… ты же хотел сюрприз. И он тебя ждет. Он ждал. И дождался, налетая на хозяев с громким воем и визгом, вертя хвостом, как пропеллером. Олег замер также, как Сережа при взгляде на сына. — Собака, — произнес сквозь ступор Волков, глядя на вертящегося возле его ног щенка, который обнюхивал нового человека. — Ага, собака, — улыбнулся Сережа, нервно кусая губы. Он не знал, какая реакция будет у Олега, поэтому ждал с волнительным трепетом. Олег продолжал наблюдать за щенком, прижимая к себе сына. Он казался таким удивленным и потерянным, будто сам был ребенком, столкнувшимся с невероятным чудом. Олег поднял растерянный взгляд на Сережу. — У нас правда есть собака? — переспросил с нескрываемой надеждой Олег. — Правда, — кивнул, улыбаясь, альфа, перехватывая сына из чужих рук. — У нас собака, сын — настоящая семья, Олеж. Как всегда мечтали. Олег переводил потерянный взгляд с Боттичелли у ног на Сережу с ребенком и обратно, пытаясь впитать в себя эту реальность. А в итоге просто заплакал, обнимая своего альфу. Свою семью, которую никогда не потеряет.