[+ 50 баллов]
— Бинхэ — демон, но он провёл свою жизнь, защищая невинных, — Защищая меня. Спасая то, что я люблю. — Я не позволю его расе определять его. — Вы правы, — вздыхает Фэнмянь, склонив голову. — Я приношу свои извинения. Я переступил черту. — Я прощаю вас, — говорит Шэнь Цинцю, потому что за всё это время он понял одну вещь: прощение гораздо умнее уступчивости. — Скажите, у вас ведь двое детей? — Да, — кивает Фэнмянь. — А-Чэн и Яньли. Шэнь Цинцю улыбается и склоняет голову. — Спасибо, что позволили мне заботиться о Вэй Ине. Он маленький нарушитель спокойствия, но он также очень талантлив. Я не сомневаюсь, что он станет талантливым заклинателем. — Мои друзья были любящими родителями, — отвечает Цзян Фэнмянь. — Их уровни совершенствования были довольно высокими. Мне всегда было интересно… Что могло быть достаточно сильным, чтобы…? Он крепче сжимает свою чашку. — …Адская гончая забрала их жизни, — признаётся Цинцю, внимательно наблюдая за ним. — Ох… — Фэнмянь пытается улыбнуться, но улыбка немного спадает от слёз, которые начинают блестеть в его глазах. — Только одна из них? Шэнь Цинцю сочувственно улыбается ему, нахмурившись. — Я понимаю, — Фэнмянь поднимает глаза с отчаянием на лице. — Они… Они быстро умерли? — Да. «Нет. Никогда. Их плоть была содрана с костей, когда они кричали своему сыну, чтобы он бежал, и их кровь окрасила деревья. Это чудовище было послано за мной.» — Мне жаль, — вздыхает Цинцю, закрывая глаза. За их смерть. Они оказались не в том месте и не в то время. — Я должен был сказать вам раньше. Я только недавно получил подтверждение, что убитые заклинатели были родителями Вэй Ина, и вы заслужили услышать это лично. — Спасибо, мастер Шэнь, — отвечает Цзян Фэнмянь, снова склонив голову. — Пожалуйста, я хотел бы на минутку остаться один. Шэнь Цинцю кивает и поднимается на ноги. Он тихо уходит, не забыв закрыть за собой дверь, и отправляется на поиски Бинхэ. Его муж, к его удивлению, не пьёт с главами орденов Цзинь и Не, а сидит в их комнате и спокойно полирует меч. Когда Шэнь Цинцю присоединяется к нему и видит нефритовую подвеску, обернутую вокруг его руки, он понимает, почему. — Бинхэ. Рука его возлюбленного обхватывает подвеску, словно пытаясь спрятать её, и он поворачивается к нему лицом, грустно улыбаясь. Он откладывает меч в сторону. — Учитель. Цинцю садится рядом с ним на кровать и кладёт руку на плечо Бинхэ, прислоняясь к его боку. В ответ Бинхэ обхватывает его руками и тихонько прижимается к нему. Они остаются так надолго, прежде чем кто-нибудь из них заговорит. — Этот старик устал от мирских дел, — вздыхает Цинцю, откинувшись в объятиях своего мужа. — Неужели учитель наконец-то хочет подняться на Небеса? — спрашивает Бинхэ, но его тон слишком дразнящий, чтобы быть серьезным. Они уже обсуждали это раньше, но Бинхэ, конечно, никогда не сможет пойти с ним. Боги даже предложили Цинцю место рядом с его боевыми братьями, но без Бинхэ это никогда не будет настоящим Небом. — Нет, конечно, — вздыхает он, закрывая глаза. — Но как же больно любить то, к чему может прикоснуться смерть. Объятия Ло Бинхэ слегка сжимаются. Он прижимается губами ко лбу Шэнь Цинцю и прижимает его к своей груди, увлекая за собой в постель. Они остаются так надолго после того, как заходит солнце и голоса снаружи стихают. Они остаются так до тех пор, пока звук тихих голосов и свет свечей не минуют их комнату, пока детские голоса не начинают громко прощаться и пока не всходит луна. Шэнь Цинцю медленно высвобождается и садится, подтягивая ханьфу в том месте, где оно начало сползать. Бинхэ неторопливо наблюдает за ним, и Цинцю поворачивается и улыбается ему через плечо. — Я просто прогуляюсь, чтобы проветрить голову. Я скоро вернусь, — обещает он. Бинхэ кивает. Улыбка Шэнь Цинцю расширяется, и он наклоняется, оставляя целомудрëнный поцелуй на губах мужа, а затем поворачивается и уходит с веером в руке. Он идёт по тихому дому по хорошо сделанным деревянным дорожкам. В залах висят картины с изображением территории и основателей ордена Цзян, на которых изображены прекрасные озёра и суровые битвы. Сквозь двери с шёлковой ширмой доносятся звуки мягкого смеха и приглушённых голосов, а также звук наливаемого вина. Шэнь Цинцю блуждает, пока не достигает прекрасного сада. Он садится на холодную каменную скамью с видом на пруд с лотосами, над которым возвышается древняя плакучая ива. Шэнь Цинцю со вздохом опускает закрытый веер на колени. Некоторые из его семьи всё ещё живы на Небесах и в Царстве демонов. Шиди Лю и Му Цинфан вознеслись много веков назад как Бог Войны и Бог Медицины. Шан Цинхуа остался рядом с Мобэй-цзюнем в Царстве демонов, увековечившись там благодаря совершенствованию. Но Юэ Цинъюань, с которым ему так хочется поговорить, уже давно умер. За обучение злым трюкам всегда приходится платить, и конец его жизни должен был когда-нибудь наступить. Шэнь Цинцю получил известие о смерти брата, когда путешествовал с Бинхэ. Они вместе вернулись на хребет Цанцюн, что вызвало недовольство многих других заклинателей, но Ло Бинхэ вёл себя прилично. Он тихо сидел рядом со своим возлюбленным, который стоял на коленях возле старшего брата и заботился о нём в предсмертные минуты, пока Юэ Цинъюань не улыбнулся и, наконец, не закрыл глаза. Это был первый раз, когда другие пиковые лорды видели, как Шэнь Цинцю плачет. В то время как все они были в растерянности, они наблюдали, как Король демонов Ло Бинхэ опустился на колени рядом с ним и заключил его в объятия, более нежные, чем кто-либо ожидал от него. После этого дня единственным пиковым лордом, который всё ещё не мог уважительно относиться к Ло Бинхэ, был Лю Цингэ. Хотя Бинхэ тоже никогда не утруждал себя тем, чтобы быть с ним вежливым. Шэнь Цинцю с улыбкой смотрит на луну. Ему нравятся такие тихие ночи. Прохладный весенний воздух шелестит ветвями и стеблями окружающих его растений. Птицы затихают, и воздух наполняется звуками сверчков. Но в этом мире покой редко длится долго. «Система, что ты можешь рассказать мне о «Магистре дьявольского культа»?"[Краткое содержание истории]
Как магистр, основавший демонический орден, Вэй Усянь бродил по миру своими кривыми дорогами, ненавидимый миллионами за хаос, который он создавал. Однако дым скрывает пламя, которое когда-то ярко горело, и старый друг, ставший любовником, смог спасти не только его жизнь.
«Бесполезно! — рявкает Шэнь Цинцю, раскрывая веер. — Можешь ли ты сказать мне что-нибудь ещё?»[Системное уведомление]
Система не может обработать ваш запрос в данный момент.
«Чушь собачья!» Цинцю отмахивается от уведомления и смотрит на пруд за своим веером. Значит, он ничего не узнает? Даже несмотря на то, что он воспитывает главного героя? Да пошло оно всё! — Мастер Шэнь? Он, подняв брови, смотрит на улыбающегося мужчину, одетого в золотые одежды, его длинные сальные волосы убраны назад и удерживаются короной. Он занимает место рядом с Шэнь Цинцю на скамье и вместе с ним смотрит на пруд. — Должен признаться, я был удивлен тем, как хорошо вы излагали свои мысли во время дискуссии, — признаётся Цзинь Гуаншань. — Я не ожидал, что глава небольшой школы будет так хорошо и уверенно говорить. Шэнь Цинцю улыбается и наклоняет голову в ответ на сомнительный комплимент. — Скажите мне, кто были те мальчики позади вас? — продолжает Цзинь Гуаншань и его тон обманчиво лëгок. Шэнь Цинцю оглядывается и говорит ему: — Вэй Ин — мой сын. Мэн Яо, старший, — мой ученик. — Понятно, — вздыхает Цзинь Гуаншань. — Вы знаете, кто его мать? — Да. Цзинь Гуаншань смотрит на него с фальшивой улыбкой на губах. — Почему вы думаете, что сын проститутки может быть достойным учеником? Шэнь Цинцю отвечает на опасную ухмылку мужчины своей и возражает: — Я считаю, что лучше судить о других по их характеру, а не по крови, глава ордена Цзинь. Он ещё ребенок. У него острый ум и сильный потенциал. Я видел заклинателей, достигших бессмертия с гораздо меньшим потенциалом, — он отворачивается и, наклонив подбородок и держа веер перед лицом, продолжает. — Даже если бы это было не так, меня бы беспокоила не кровь его матери. Выражение лица Цзинь Гуаншаня меняется на удивленное, после чего он склоняет голову с тихим смехом. — Вы правы, — признаёт он с искренней улыбкой, поднимая голову. — Я понимаю, почему глава ордена Цзян уважает вас, мастер Шэнь. Он поднимается на ноги. Шэнь Цинцю остается сидеть, наблюдая за ним поверх своего веера. — Вы прекрасный человек, глава школы Шэнь, — восклицает Цзинь Гуаншань. — Я молюсь, чтобы моё недоразумение не омрачило отношения между нашими орденами в будущем. — Конечно, нет, глава ордена Цзинь, — Шэнь Цинцю склоняет голову. — Спокойной ночи. — Я с нетерпением жду наших утренних бесед, — с ухмылкой отвечает Цзинь Гуаншань и кланяется в ответ. Когда он уходит, Шэнь Цинцю вздрагивает от шороха в кустах. Он опускает веер на колени, когда в свете фонаря появляется мальчик с яркими сияющими глазами. — Мэн Яо, как долго ты прятался? — озадаченно спрашивает Шэнь Цинцю. — Простите меня, мастер, — Мэн Яо кланяется в знак приветствия. — Я видел, как вы проходили мимо, и вы показались мне одиноким, поэтому я решил последовать за вами. Шэнь Цинцю кивает и хлопает по месту рядом с собой, чтобы Мэн Яо присоединился к нему. Он садится, и Шэнь Цинцю смотрит на мальчика. — Прости за резкие слова, которые я сказал о твоём отце, — мягко говорит он. — Я пойму, если ты расстроишься из-за меня. Глаза Мэн Яо расширяются, а на губах появляется застенчивая улыбка, и он склоняет голову. — Расстроюсь? — повторяет он. — Мастер, я не могу не согласиться с вами. Простите за грубое выражение, но этот человек — мудак. Шэнь Цинцю заливается смехом и кладёт руку на плечо мальчика, улыбаясь. Если Вэй Ин напоминает ему Бинхэ, то Мэн Яо напоминает ему оригинального Шэнь Цзю, раба, ставшего убийцей и лицемером, когда мир ополчился против него. — К сожалению, боюсь, что это не последний раз, когда кто-то называет тебя так, — мягко говорит он. — Есть части нашей жизни, которые мы все хотели бы скрыть. Мэн Яо смотрит на него, хмурясь, и спрашивает: — Даже вы? — Особенно я, — серьёзно отвечает Цинцю. Он наклоняется и, понизив тон, продолжает. — Я был рабом. Мой хозяин бил меня за закрытыми дверями и рассказывал всему миру, какой он добрый хозяин. Мэн Яо ахает. — Я сбежал, — шепчет Шэнь Цинцю. — Я пошёл вместе с заклинателем и взял новое имя. Я стал главой школы, удачно вышел замуж. Теперь о моём прошлом знают только я, Бинхэ, бог и теперь ты. Глаза Мэн Яо расширяются. — Хитрость в том, — объясняет Шэнь Цинцю, тыкая веером в грудь Мэн Яо. — Чтобы принять своё прошлое. Ты сын куртизанки и развратного господина. Ты ученик безымянной школы в глуши со странными обычаями и незнакомым мастером. — Это должно заставить меня чувствовать себя лучше? — Мэн Яо тихо смеётся. — Ты не можешь изменить своё положение, — признаёт Шэнь Цинцю. — Однако ты можешь стать настолько уважаемым, что никто не посмеет выступить против тебя, а тех, кто посмеет, заставят замолчать голоса тех, кто тебя уважает. Мэн Яо смотрит вниз, прикусив губу. — Ты мне не веришь? — спрашивает Шэнь Цинцю, в притворной обиде откидываясь назад. — Дело не в этом, мастер, — тихо отвечает Мэн Яо, бросая на него коварный взгляд. — Я просто… Что если я не смогу покорить всех? Что, если ещё есть люди, которые не могут забыть или простить моё происхождение? — Конечно, есть. Мэн Яо вздрагивает. — Всего несколько часов назад, — говорит Шэнь Цинцю. — Я отчитал главу ордена Цзян за то, что он намекнул, что мой муж не заслуживает доверия только потому, что его отец — небесный демон. — Что?! — Дело в том, что не имеет значения, что мир думает о тебе! — Цинцю с театральной серьёзностью указывает веером на мальчика. — Единственное мнение, которое действительно важно, это мнение людей, которые тебе дороги. Мэн Яо моргает, лишившись дара речи. Шэнь Цинцю улыбается и подталкивает его, чтобы он встал, и направляет его в сторону комнат учеников ордена. — Уже поздно, — мягко говорит он. — Тебе пора ложиться спать. Он отводит Мэн Яо в его комнату и слегка гладит его по голове, после чего закрывает за собой дверь. Он возвращается в свою комнату и застаёт Бинхэ за чтением при свечах. На переносице у него круглые очки в чёрной стальной оправе, и он смотрит поверх них, когда входит муж. Шэнь Цинцю закрывает дверь, снимает верхние одежды, надевает пижаму и забирается в постель рядом с ним. Бинхэ обнимает его за плечи. — Спокойной ночи, Бинхэ, — тихо говорит Цинцю, уже закрывая глаза. Бинхэ улыбается. — Спокойной ночи, учитель. Он снимает очки¹, кладёт их на книгу на тумбе и гасит свет.*****
С плачем и криками школа дворца Хуаньхуа покидает Пристань Лотоса, после четырех дней обсуждений и ещё одного осмотра города и других достопримечательностей. Вэй Ин и Мэн Яо (в основном первый) успели подружиться с сыном и дочерью Цзян Фэнмяня, а также с детьми бывшего главы ордена Лань (Шэнь Цинцю как-то говорил с ним наедине и предупредил, чтобы он не отдалялся от своих сыновей, если не больше). Шэнь Цинцю заметил, как младший брат Лань держится рядом с Вэй Ином, когда они играют с братом и сестрой Цзян, и как Мэн Яо и Лань Хуань наблюдают за этим позади, обмениваясь историями и вопросами. Цзинь Гуаншань не сводил глаз с Мэн Яо, когда старшие ученики дворца Хуаньхуа начали утреннюю тренировку на тренировочном поле ордена Цзян, причём Вэй Ин и Мэн Яо легко поспевали за ними, отчасти благодаря тому, что их старшие выбрали последовательность. Цзинь Гуаншань начал понимать, что имел в виду Шэнь Цинцю, когда наблюдал за тем, как мальчик выполняет приёмы и ката, которые Мэн Яо никогда раньше не изучал. Бинхэ, Цинцю, мадам Юй и Цзян Фэнмянь сели за стол, чтобы обсудить дальнейшие отношения между их кланами, и договорились о следующем визите. После того, как Шэнь Цинцю объяснил, как его ученики обучают друг друга и выпускаются, когда становятся бродячими заклинателями или присоединяются к другим орденам, Фэнмянь пообещал, что Вэй Ин будет приглашён в орден Цзян после выпуска. Не как слуга или сын одного из них, а как самостоятельный старший ученик. Шэнь Цинцю согласился. Затем он заметил мрачное выражение лица Юй Цзыюань и грустно улыбнулся, ведь это была та самая горькая ревность, к которой так предрасположен его муж. Он поклонился ей, а затем уговорил Бинхэ поговорить с ней в саду, где они беседовали до тех пор, пока Шэнь Цинцю не послал вместо него Фэнмяня. Когда они уходили, на лице мадам Юй была лёгкая, успокаивающая улыбка. — Бинхэ, — зовёт Шэнь Цинцю, слегка постукивая по мужу закрытым веером, пока они наблюдают, как Вэй Ин громко прощается и обнимается. — Хм? Лань Чжань вздыхает и делает самый выразительный взгляд за всё время знакомства с Вэй Ином, когда Вэй Ин заключает его в объятия. Мэн Яо и Лань Хуань смеются, прикрываясь руками, а Вэй Ин сияет. — Как ты думаешь, мы всё делаем правильно? Ло Бинхэ поворачивается к мужу. Он видит, как Шэнь Цинцю крепко сжимает свой веер, как между его бровей залегла складка, а губы слегка поджались. — Учитель. Шэнь Цинцю смотрит на него, приподнимая бровь. Бинхэ осторожно кладёт руку на поясницу Цинцю. — Если кто и сможет воспитать его правильно, — продолжает он. — Так это ты. Шэнь Цинцю поворачивается к нему лицом, с его губ срывается тяжёлый вздох. Он смотрит на Бинхэ, заправляет прядь волос за ухо и улыбается. — Спасибо, Бинхэ. Звук покашливания отвлекает их внимание друг от друга и обращает его на их друзей, Цзян Фэнмяня и мадам Юй, стоящих рядом с ними с улыбками на лицах. Руки Фэнмяня сцеплены за спиной, а руки Юй Цзыюань скрещены на груди. Шэнь Цинцю улыбается и отходит от мужа, раскрывая веер и поклонившись им в знак приветствия. — Спасибо, что пришли, Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ, — говорит Фэнмянь. — Спасибо за гостеприимство, — легко отвечает Шэнь Цинцю. — Надеюсь, у вас будет возможность посетить Байлу в ближайшее время. К ним подбегают Мэн Яо и Вэй Ин. Мэн Яо низко кланяется хозяевам и поспешно кланяется Шэнь Цинцю, а затем бежит к приготовленной для него белой лошади и заканчивает помогать старшему собирать вещи. Вэй Ин останавливается рядом с родителями и кланяется главам ордена Цзян. — Спасибо, глава ордена Цзян, мадам Юй, — весело говорит Вэй Ин. Главы ордена улыбаются и провожают их. Шэнь Цинцю улыбается, усаживаясь на своё место напротив Бинхэ, а Вэй Ин рядом с ним машет друзьям через окно кареты. Другие ордена согласились помочь найти разломы и доверили их закрытие дворцу Хуаньхуа. Их некогда великая школа вновь обрела репутацию среди нынешних людей, а Вэй Ин обрёл друзей. Хотя надвигающаяся угроза войны с орденом Вэнь всё ещё нависает над их головами, Шэнь Цинцю не мог и мечтать о лучшем отдыхе. Экстра. — Всего несколько часов назад, — говорит Шэнь Цинцю. — Я отчитал главу ордена Цзян за то, что он намекнул, что мой муж не заслуживает доверия только потому, что его отец — небесный демон. — Он что?! — Дело в том, что не имеет значения, что мир думает о тебе! — Цинцю с театральной серьёзностью указывает веером на мальчика. — Единственное мнение, которое действительно важно, это мнение людей, которые тебе дороги. — Подождите, можно ещё раз? Мастер Ло — демон? Шэнь Цинцю окидывает Мэн Яо ничего не выражающим взглядом. — Да. Он король половины Царства демонов. Мэн Яо издает сдавленный крик. — Уже поздно, — решает Шэнь Цинцю, вставая. — Пора спать. — Подождите, вы добровольно вышли замуж за демона? — Да. — И вам всё равно? — Он добрый, — Цинцю наклоняет голову. — Он демон! — шипит Мэн Яо. — Король Царства демонов, не меньше! — А ты — сын Цзинь Гуаншаня и куртизанки, — отвечает Шэнь Цинцю, подняв бровь. — Как ты думаешь, кто научил меня не судить о других по их крови? Мэн Яо отмахивается. Шэнь Цинцю отводит его в его комнату и быстро укладывает в постель. — Спи, А-Яо. Мы сможем поговорить утром.