Пока не остынет Солнце

Вэй Усянь собирает младших учеников дворца Хуаньхуа в городе недалеко от границы Цишаня. Он прибывает вместе с Лань Ванцзи и остальными учениками ордена Лань, молодыми и здоровыми. Вместе они ведут свои войска в тренировочный лагерь бок о бок, как Небесное божество и демон из Ада, вооруженные мечами, а Вэй Усянь — флейтой на поясе. Цзян Ваньинь тоже там, а также Цзинь Цзысюань и Не Хуайсан. — Что с тобой случилось?! — спрашивают они у Вэй Усяня, когда он прибывает с Лань Ванцзи, наверстывая упущенное время. — Где ты был? — рычит Цзян Ваньинь, сжимая кулаки. — Ты сказал, что будешь поддерживать связь после собрания, а сам исчез! — Твой брат только и говорил о тебе! — Цзинь Цзысюань насмехается, скрестив руки. — Скажи ему, что ты уже в порядке! Он протрет все ковры в библиотеке, если будет так вышагивать. — Простите, простите, — смеётся Вэй Усянь, поднимая руки вверх, чтобы успокоить их. — Я был занят. — Занят, чёрт возьми! Чем?! — Цзян Ваньинь, кажется, готов ударить его, пока его взгляд не перемещается на Лань Ванцзи, и он не отступает, побледнев. Вэй Усянь оглядывается назад как раз вовремя, чтобы увидеть пугающий взгляд Лань Ванцзи, а затем Ванцзи смотрит на него, и выражение его лица сразу же светлеет. — Эр-гэгэ, — бормочет Вэй Усянь, но не успевает он продолжить, как голос с трибуны заставил его замолчать. — Привет, отбросы! Лань Ванцзи кладет руку на плечо Вэй Усяня, когда тот, нахмурившись, делает шаг вперёд. Ванцзи качает головой, а Вэй Усянь со вздохом отступает назад. Над ними сидит мужчина в красных, огненного цвета одеждах, на коленях у него сидит женщина, чьи одежды почти соскользнули с её плеч. Он злобно ухмыляется, его волосы собраны в высокий хвост. — Угх, опять он. Стон Вэй Усяня вызывает любопытные взгляды его друзей, но он качает головой и ничего не говорит. Вэнь Чао требует, чтобы они отдали свои мечи, и Вэй Усянь делает это без слов, даже кладет руку на плечо Цзян Ваньиня, когда его друг напрягается. — Оно того не стоит, — говорит ему Вэй Усянь, качая головой. — Он — козел. Его брат пытался захватить наш дворец несколько лет назад, но мой отец им не позволил. Вэнь Чао пришёл в Байлу вскоре после моего возвращения и заставил меня сражаться с ним. Это… не очень хорошо для него закончилось. В этот момент взгляд Вэнь Чао останавливается на Вэй Усяне, и его глаза слегка расширяются. Он наклоняется, чтобы прошептать что-то человеку рядом с ним, тот кивает и без слов спускается вниз, его взгляд устремлен на Вэй Усяня. — Ты! Вэй Усянь! Выйди вперёд, — требует Вэнь Чао. Вэй Усянь послушно шагает к центру двора. Ученики из других кланов быстро расходятся в стороны, а мужчина подходит к Вэй Усяню и берёт его за запястья, заставляя встать на колени. — Ах! Не так грубо, — стонет Вэй Усянь, подмигнув взволнованному Лань Ванцзи. — Чжулю! — приказывает Вэнь Чао взмахом руки. Глаза Вэй Усяня расширяются, а его крик «Подожди!» остаётся не услышанным. Пальцы Вэнь Чжулю впиваются ему в спину. Ослепительная, жгучая боль пронзает его, прежде чем он чувствует, как что-то разрушается, и он падает вперед на руки, тяжело дыша. Он смутно различает Лань Ванцзи и Цзян Ваньиня по обе стороны от себя, зовущих его по имени, но зрение затуманено и темно. Он трясёт головой и хватается за Ванцзи, заставляя себя встать, с кровавой ухмылкой. — Пошёл ты, Вэнь Чао, — вздыхает он сквозь стиснутые зубы. — Ты разозлил не того человека. Вэнь Чао не обращает на него внимания, раздаёт книги и объявляет, что считает Вэй Усяня примером для тех, кто думает о неповиновении. Затем он заставляет их работать, и ни разу Ванцзи не отходит от него. — Я в порядке, правда, — пытается возразить Вэй Усянь, но Лань Ванцзи игнорирует его. Они продолжают поиски, пока не находят пещеру, расположенную глубоко в горах. К тому времени Усянь начал приходить в себя, но чувство, что что-то не так, что чего-то не хватает, осталось. Там, где раньше его духовная энергия была переполнена и сильна, теперь нет ничего, кроме огромной пустой полости. Тем не менее, он ничего не говорит. Гнев, страх, обида скручиваются в нём, готовые нанести удар, а он продолжает молчать. Он думает о семье Ванцзи. Он думает о городе Байлу, разграбленном после нападения ордена Вэнь. Амулет, закреплённый на его поясе, пульсирует алым и ждёт. Когда Вэнь Чао и другие члены его ордена пытаются бросить их хищному зверю, он поднимает свою флейту и зарывает их под землю под их ногами. Хищные зубы вонзаются в живую плоть, Сюаньу раскачивается, наполовину оглушенная мелодией, и из тёмной воды под ней выплывают трупы. Вэнь Чао падает с криком, а глаза Вэнь Чжулю расширяются от страха. Охватившие их мертвецы быстро исчерпывают свою энергию. Вэй Усянь подпрыгивает, когда кто-то ловит его за запястье, и поворачивается, чтобы увидеть Лань Ванцзи и всех учеников, ради защиты которых он только что отдал все силы, смотрящих на него с разной степенью беспокойства и ужаса. В их глазах он видит потрёпанное отражение человека, сошедшего с ума: чёрные волосы рассыпались по лицу, а к коже прилипли клочья тёмной энергии. — За обучение злым трюкам придётся заплатить. Вэй Усянь бросает на Ванцзи злобный взгляд и вырывает у него запястье. — Какой бы ни была цена, я могу себе это позволить. Вэй Усянь отворачивается и направляется к зверю. Оно впивается в него двумя широкими, змееподобными зрачками и щелкает раздвоенным языком. Остальные кричат, чтобы он отошёл, но он просто поднимает флейту и играет, не сводя взгляда со зверя. Какова бы ни была цена, у него нет другого выбора, кроме как заплатить. Никто не подбадривает его, когда Сюаньу вытаскивает их из пещеры. Лучшее, что он получает, это то, что он объединяет усилия с Лань Ванцзи, Не Хуайсаном и Цзян Ваньинем, чтобы убить зверя, а остальные издают благоговейный ропот. После этого Вэй Усянь приваливается спиной к дереву и щурится от солнца, изнемогая. Пот стекает по его лицу, а Чэньцин начинает рассеивать оставшуюся энергию, её алое свечение пульсирует вместе с биением его сердца. Ученики из дворца Хуаньхуа, Лань Ванцзи и Цзян Ваньинь держатся рядом, но остальные держатся на расстоянии, некоторые смотрят на него с недоверием, а другие проверяют друг друга на наличие ран и синяков. — Проклятье, — тихо ругается Усянь, откидывая голову назад к дереву. Он улыбается, но в его улыбке нет счастья. — Я очень надеялся, что до этого не дойдет. Мои родители убьют меня. — Что, и я имею в виду искренне, — размеренно говорит Цзян Ваньинь. — Чёрт возьми. Что ты только что сделал? — Демоническое совершенствование, — объясняет Вэй Усянь, крутя флейту между пальцами. Он наклоняет голову и продолжает, — Мой папа научил меня, как безопасно использовать его, но оно никогда не должно было стать моим главным оружием. В конце концов, я человек. — Так зачем его использовать? — спрашивает Не Хуайсан, стоя на несколько футов дальше со своим веером. Вэй Усянь смотрит на него. — Потому что Вэнь Чжулю расплавил моё золотое ядро, — сухо объясняет он. — У меня не было другого оружия. Звук шагов заставляет всех посмотреть вверх: из ниоткуда появляются двое препирающихся мужчин. Один из них держит веер высоко над головой с надменным выражением лица, а другой, сутулясь, почти приседает. — Почему ты не мог просто положить Персик Духа Золотого Колокольчика куда-нибудь в разумное место? Почему он должен быть именно там! — восклицает Шэнь Цинцю, обмахиваясь веером. — Я больше не пойду в этот лес, ты же знаешь, что случилось в прошлый раз. — Может, ты предпочтёшь, чтобы это сделал Бинхэ? — спрашивает с ухмылкой человек рядом с ним, в котором Вэй Усянь узнаёт Шан Цинхуа. — Я уверен, что он будет рад. — И насколько он надёжен? — огрызается Шэнь Цинцю, закрывая свой веер. — Ты уверен, что это сработает? — Братец огурец, ты меня ранил, — вздыхает Шан Цинхуа. — Конечно, сработает! Назови хоть одно растение, которое я создал, но оно не служило по назначению. Шэнь Цинцю бросает на него ядовитый взгляд. — Тысячелистный очищающий снежный цветок. Шан Цинхуа бледнеет. — Ладно, ладно, это была… Это была моя ошибка! Но это было ради главного героя! — лепечет он, понижая голос не настолько, чтобы другие не услышали. — Откуда мне было знать, что тебя в итоге отравят? Это был сюжетный ход для романтического интереса, простой сюжетный ход! Шэнь Цинцю вздыхает и поворачивается к мальчикам под деревом, контролируя своё выражения лица. — А, Ванцзи. Как поживает твой дядя? — Мгм. Лучше. Спасибо за лекарство, которое вы прислали в мой орден, — с поклоном отвечает Ванцзи. — Хорошо, А-Сянь настоял, — Шэнь Цинцю слегка улыбается, опускается на колени рядом с сыном и прижимает руку к его лбу. — У тебя жар. Цинхуа, ты можешь передать сообщение для меня? Скажи шисюну Му и шиди Лю, что пора. Пусть они встретят меня во дворце. — Что, сейчас?! Шэнь Цинцю отдает Вэй Усяню пузырёк с лекарством, после чего выпрямляется и поворачивается к своему другу, снова меняя выражение лица на суровое. — Чёрт, ладно! — Шан Цинхуа дёргается и прижимает два пальца к виску, ненадолго закрывая глаза. Он хмурится. Через несколько мгновений он опускает руку. — Они уже в пути. Они сказали: «Будьте осторожны. Незаконнорождённый принц находится в самом сердце пламени». Ты знаешь, что это значит? Глаза Шэнь Цинцю расширяются. Он снова поднимает свой веер и отворачивается, глядя вниз. Он бормочет под нос: «Опять этот придурок?». Он собирает вокруг себя одежды и уходит, не обращая внимания на вопросительные мольбы Шан Цинхуа. — Я должен поговорить с Бинхэ! — кричит Шэнь Цинцю. — Мы скоро вернёмся. С треском, как гром, он взмахивает веером и исчезает в вихре кленовых листьев. — Как он это сделал? — бормочет Шан Цинхуа, прищурившись. — Его положение не выше моего, почему он может это делать? — Дядя, — зовёт Вэй Усянь, всё ещё лежа на земле с пузырьком лекарства. — Ты можешь мне помочь? — Конечно, конечно, — отвечает Шан Цинхуа, спеша встать на колени рядом с ним. — Ты сказал, что он расплавил твое золотое ядро? Значит, должна быть тёмная энергия, но амулет должен позаботиться об этом… А! Лекарство. Вэй Усянь протягивает ему пузырёк и закрывает глаза, стискивая зубы, пока амулет заканчивает высасывать из него всю тёмную энергию, оставляя в груди зияющую болезненную пустоту. Шан Цинхуа открывает пузырёк и вливает дымящееся лекарство ему в горло, которое, как он знает, не от мира сего. Оно свёртывается в его груди, согревая его, заполняя на время пустоту. — Что… Что это было? — спрашивает Вэй Усянь, приподнимаясь, чтобы посмотреть на него. — Фирменное блюдо, — отвечает Шан Цинхуа, засовывая пустой пузырёк в рукав и подмигивая ему. — Я не просто так являюсь мастером трав трёх царств. Это поможет тебе не чувствовать себя пустым, пока мы собираем то, что нам нужно. — Спасибо, — тихо отвечает Вэй Усянь. — Не благодари меня, благодари своего отца за то, что он знал, что ты попадешь в эту переделку. — Шан Цинхуа проверяет температуру и шлёт кого-то принести прохладной воды, после чего продолжает, — Сначала ты используешь имитацию самоуничтожения, чтобы свести на нет водный омут, затем манипулируешь песней, предназначенной для управления трупами низшего уровня, чтобы создать собственную армию. Право, ты уверен, что ты не его генетический ребёнок? — Хех. Прости, дядя Шан, — смеётся Вэй Усянь. — постараюсь сделать все возможное, чтобы больше не совершать безрассудных поступков. — Безрассудных! — Шан Цинхуа пялится на него, широко раскрыв глаза. — Ты великолепен! Я никогда не видел такого контроля, не в таких масштабах! Ты должен гордиться, но никогда больше так не делай. От слов Шан Цинхуа учеников, наблюдавших издалека, осеняет, насколько сильным должен был быть контроль, чтобы спасти их жизни и так справиться с Вэнями, пусть и не со всеми. Их взгляды, за исключением взгляда Лань Ванцзи, приобретают оттенок благоговения. Лань Ванцзи выглядит обеспокоенным. Он осторожно садится рядом с Вэй Усянем и обнимает его за плечи, притягивая к своей груди. Остальные вежливо отворачиваются и начинают свои собственные разговоры, пытаясь отвлечься от сцены позади них. — Лань Чжань, — мягко просит Вэй Усянь, глядя на него. — Спой мне песню? Лань Ванцзи кивает и начинает петь. Эту мелодию они играли раньше, но никогда не в присутствии других. Она успокаивает нервы Вэй Усяня. Он со вздохом прислоняется к груди Лань Ванцзи и быстро погружается в сон, а Лань Ванцзи проводит пальцами по его волосам. Тем временем Шэнь Цинцю входит в спальню Зимнего дворца и застаёт там беспокойно мечущегося Ло Бинхэ. Он поднимает голову и спешит заключить Шэнь Цинцю в объятия, как только его муж проходит через зеркало. — Как он? Что случилось? — Фрукты, которые нам нужны, находятся в проклятом сексуальном лесу Шан Цинхуа, — отвечает Шэнь Цинцю, взмахнув рукой. — А-Сянь потерял своё золотое ядро, но он силён. Он смог уничтожить армию Вэнь Чао и Сюаньу без золотого ядра. Он быстро восстановится. Бинхэ вздыхает с облегчением. — Бинхэ, демон, с которым меня попросили разобраться, тот самый, который пытался свергнуть тебя. — Шэнь Цинцю внимательно смотрит на него и продолжает, — Он занял место Вэнь Жоханя. Выражение лица Бинхэ темнеет. — Будь он проклят. — Его хватка на талии Шэнь Цинцю усиливается. — Сначала он угрожает тебе, теперь нашему сыну. — Мы заставим его заплатить, — обещает Шэнь Цинцю, слегка касаясь его щеки. Бинхэ отстраняется и закрывает глаза. Через мгновение он открывает их, широко раскрыв. — Ты сказал, что фрукты, которые нам нужны, находятся в саду? — Да, — вздыхает Шэнь Цинцю, убирая руку. — Я пойду. Хватка Бинхэ крепнет ещё больше. Цинцю сужает глаза и кладет свою руку на одну руку Бинхэ, а другую кладёт на плечо мужа. — Бинхэ, — предупреждает он, но муж только улыбается. — Учитель должен остаться здесь, — предлагает он таким тоном, который слишком невинен, чтобы быть таковым на самом деле. — Я найду растение. — Ни в коем случае…! Бинхэ целует его прежде, чем он успевает закончить свой аргумент. Шэнь Цинцю закрывает глаза и с гулом погружается в поцелуй. Бинхэ прикусывает губу и отстраняется, улыбаясь. — …Хорошо, — уступает Цинцю, отворачивая голову, когда жар разливается по его щекам. — Но не медли. — Конечно, учитель, — отвечает Бинхэ и прижимается к его щеке ещё одним поцелуем, прежде чем отстраниться. — Я сейчас вернусь. Он уходит с улыбкой, а Шэнь Цинцю садится на кровать. Он разглаживает шёлковые простыни, погрузившись в раздумья. Через мгновение Бинхэ возвращается со светящимся золотым фруктом, который он бережно заворачивает в шёлковую ткань. Его щеки раскраснелись, и он старательно отводит взгляд от Шэнь Цинцю, пока Персик Духа Золотого Колокольчика не будет поставлен на комод, а двери в комнату надежно закрыты. Когда он оборачивается, его глаза темнеют от вожделения, а на лбу медленно пульсирует метка. Шэнь Цинцю улыбается и развязывает ханьфу. В конце концов, лекарство не должно действовать слишком быстро.

*****

Вэй Усянь ещё спит на коленях Лань Ванцзи, когда солнце начинает садиться. Остальные ученики и Шан Цинхуа развели костер подальше, чтобы приготовить еду, и жарят оленя, пойманного двумя учениками Цзинь. Их голоса и шум костра доносятся до Лань Ванцзи и Вэй Усяня, как дым на ветру. Тишину нарушает шум ветра, доносящийся из тени леса позади них. Лань Ванцзи поднимает голову и видит, как родители Вэй Усяня переступают порог. Ло Бинхэ стоит во весь рост, сияя, убирая чёрный клинок в ножны на поясе. Следом за ним выходит Шэнь Цинцю, выглядящий несколько измученным и усталым за своим веером. Разлом закрывается за ними, и они присоединяются к Ванцзи и Вэй Усяню на траве под деревом. — Как он? — мягко спрашивает Ло Бинхэ, убирая волосы Вэй Усяня с его лица. — Мгм, — хмыкает Лань Ванцзи, глядя на него сверху вниз. — Измотан. — Я так и предполагал, — вздыхает Шэнь Цинцю, опускаясь на колени с другой стороны. — Где Шан Цинхуа? — У костра, — отвечает Лань Ванцзи, кивнув в его сторону. — Наверное, знал, что я устрою ему взбучку, — бормочет Шэнь Цинцю себе под нос. Он достаёт что-то, завернутое в красную замшу, и разворачивает его, чтобы показать светящуюся золотую персиковую косточку. Он просит Лань Ванцзи помочь Вэй Ину сесть, и Вэй Усянь просыпается. Он моргает, его взгляд медленно фокусируется на обеспокоенных лицах родителей, затем останавливается на золотой косточке, и он полностью садится. — Что? — Это замена, — мягко объясняет Шэнь Цинцю. — Проглоти её целиком. — Эм, — Вэй Усянь пытается возразить, но персиковая косточка передаётся ему в руки, и он ещё мгновение смотрит на нее. — Где ты это взял? — спрашивает Вэй Усянь, глядя на отца. Шэнь Цинцю раскрывает веер и резко отводит взгляд, хотя тон его голоса меняется. — В Царстве демонов есть тайный сад, за которым ухаживает твой дядя. Это… не место для детей, поэтому мы не упоминали о нём раньше. — Там есть некоторые растения, которые выращивают такие вещи, — с улыбкой объясняет Ло Бинхэ. — Давай, проглоти это. Оно заменит тебе золотое ядро. — Но он большой, — сетует Вэй Усянь, снова уставившись на него. Ванцзи что-то бормочет ему на ухо, и он засовывает персиковую косточку в рот, делая вид, что его лицо покраснело от того, что он подавился ею. Шэнь Цинцю поднимает бровь на Лань Ванцзи, но ничего не говорит, а улыбка Ло Бинхэ расширяется и превращается в понимающую ухмылку. Вэй Ин кашляет и тяжело дышит, но в конце концов ощущение пустоты растворяется и перемещается вниз, оседая в груди. Пока Вэй Усянь переводит дыхание, Ванцзи растирает ему спину, пока он наконец не перестаёт кашлять. Пустота в груди исчезает, сменяясь ощущением чистой текущей энергии и вращающегося золотого ядра. — Рад, что получилось, — коротко говорит Шэнь Цинцю, отворачиваясь. — А теперь извините меня на минутку. Он идёт к костру, выводя половину учеников из оцепенения: странный бессмертный выходит из темного леса. Но громче всех кричит Шан Цинхуа, который быстро падает к его ногам. — Пожалуйста, — умоляет он, потирая руки. — Мне очень жаль, но ты же знаешь, какой там сад! Сорняки нужны, чтобы защитить важные растения! Взгляд Шэнь Цинцю становится холодным. К удивлению и ужасу учеников, он ударяет Шан Цинхуа головой в землю. Ло Бинхэ встаёт и пересекает поле. Он кладет руку на талию Шэнь Цинцю, уводит подальше от глаз остальных учеников, и тихо говорит Шан Цинхуа, что Лань Ванцзи и Вэй Усянь не могут расслышать. — Ты действительно должен был это сказать? — спрашивает Вэй Усянь у своего парня, повернувшись, чтобы посмотреть на него как следует. — Прямо здесь? — Они уже знают, — отвечает Лань Ванцзи, медленно моргая. — Боже мой! — Вэй Усянь с улыбкой качает головой и садится на колени Лань Ванцзи, обхватив его шею руками. — Лань Ванцзи, я действительно люблю тебя. Ты ведь знаешь об этом? — Да, — отвечает он, положив руки на бёдра Вэй Усяня. — Люблю Вэй Усяня. Лань Ванцзи наклоняется, чтобы прижаться губами к шее Вэй Усяня, но Вэй Усянь отталкивает его, бросив нервный взгляд в сторону костра. — Что, если они увидят? Лань Ванцзи внимательно изучает выражение его лица в поисках хоть какого-то намека на нежелание. Не найдя его, он произносит. — Не имеет значения. Вэй Усянь ахает, когда Лань Ванцзи кусает его за шею, и быстро закрывает рот рукой, чтобы не издавать никаких других звуков. Темнота достаточно хорошо скрывает их от посторонних глаз, но на всякий случай он должен вести себя тихо. Лань Ванцзи целует и кусает его шею, пока Вэй Усянь не стягивает ленту Лань и не обматывает ее вокруг своих пальцев вместе с волосами Лань Ванцзи. Лань Ванцзи моргает. Вэй Усянь собирается поцеловать его снова, когда отец Вэй Усяня зовёт их с места у костра. — Мальчики! Вы идёте ужинать? Вэй Усянь ухмыляется. Он встаёт, лента Лань Ванцзи всё ещё свисает с его пальцев, он отвечает утвердительно и направляется к костру, увлекая за собой Лань Ванцзи. Другие ученики ордена Лань смотрят на них слишком пристально, но Ванцзи не обращает на них внимания и занимает место рядом с Вэй Усянем без ленты на лбу. — Гм, Вэй-гэ, — говорит один из учеников Лань, заметивший белую ленту в руках Вэй Усяня. — Возможно, ты не знаешь этого, но… — Не нужно, — прерывает Лань Ванцзи. Вэй Усянь смеётся, немного нервничая, и пытается незаметно передать ленту обратно Лань Ванцзи, но Лань Ванцзи поднимает на него брови и качает головой. Двое из учеников ордена Лань судорожно выдыхают. — Лань Ванцзи, — почти с отчаянием говорит Вэй Усянь. — Нет, — спокойно отвечает он, его взгляд полностью прикован к своему парню. «Я хочу, чтобы они знали.» — А? — Вэй Усянь смотрит на него. — Лань Ванцзи, ты действительно… Видя, что его сын собирается броситься на колени своему парню перед группой детей, Шэнь Цинцю вынужден прервать его. — Не за ужином, — спокойно говорит Шэнь Цинцю, прикрываясь веером. Рядом с ним Ло Бинхэ ухмыляется и подмигивает им. Вэй Усянь опускает своё пылающее лицо на руки, лента всё ещё находится в его пальцах.