Спутал

      — На. Не подведи, — в ладонь ложится пара хороших, прочных, но при этом ультратонких гондонов. Кивок в ответ, и Гриша смотрит на это всё как на кино какое-то, со стороны, хлопая глазами так, будто увидел привидение. Толстый мужик-режиссёр почему-то с сигарой во рту, которая натурально воняет дерьмом, и со скопом своих бумажек в заднем кармане, наверное, чтоб ходить и предъявлять актерам, которые сделали что-то не так, смотрит вечно недовольным видом. Перед ним Назар, который смотрит сверху вниз, слегка нахмурив брови и чуток приоткрыв рот. Он отходит в сторону — они, вроде как, договорились.       Гришку будит толчок в спину и весьма громко сказанное «э, не спать!». В салоне почему-то тишина — кто знает, может Егора просто бесит музыка под шмалью, ведь в баре, после того, как они выперлись из сортира, тот вечно морщился и первый предложил поехать домой.       «К тебе или ко мне? — Ооо!»       На самом деле, никакого подтекста, просто покатушки, а поскольку покатушки до квартиры Егора — это тупо завернуть за угол и проехаться на лифте, то поездка на Рублёвку — вариант куда интереснее.       Булаткин — водитель хороший. Чувствует рассеянность и не гонит, на мкаде едет положенные сто. Заставил Гришу пристегнуться, а тот, натянув кепку на глаза, слегка задремал, опустившись в пучину кошмаров сомнительного качества. То не были зомбаки, монстры, привидения или им подобное, тут скорее наблюдение за, вроде как, реальными событиями со стороны.       По его личным ощущениям подсознание воссоздало всё правильно, и Ляхов не был бы собой, если б не захотел спросить об этом причастных, но взгляд Егора устремлён на дорогу, и отвлекать его чревато тем, что путь их ляжет не на трап, а сразу в рай.       Чем дальше они едут, тем больше кроет что одного, что другого. И если с Гришей всё понятно — у него паничка; то Егор… он себя чувствует прям каким-то киногероем. Картинка в углу глаз слегка мажет, обзор смещён, а ещё он будто моргать не может — ну не получается и всё тут!       Очевидное самовнушение занимает все его мысли. Пару раз косится вбок, со вселенской грустью понимает, что Гришка его кинул, уснув, и толкает в попытке разбудить. Только что проснувшийся Ляхов с натянутой козырьком на глаза кепкой выглядит как персонаж какого-то мема, ну или просто угарно. Не понимает че происходит, хлопает глазами и снимает свой кепос.       — Я че, долго спал?       — Хз. Я ваще время не ощущаю.       Гриша улыбается — о да, есть такая тема. Залипает в боковое окно, видит себя в зеркало, снова смотрит на Егора.       — Долго ещё? — и оба смотрят на навигатор. Проехали поворот кажись.       В доме всегда всё без изменений. Иногда лишь меняется состав тех, кто сидит на диване в гостиной, в кресле по двое и на полу, тех, кто на кухне, и кто либо во дворе сидят за каликом или загорают на шезлонгах.       Сегодня холодно — кальян перенесён в дом и стоит в углу, подушки раскиданы по полу — может, смотрели кино. Гриша под удивленные взгляды представляет всем Егора, о котором не слышал, разве что, глухой. К нему подбегает большое рыжее создание на четырёх ногах, он берет кошку на руки и взглядом пытается подобрать того, кто может быть его хозяином — увлекательная игра разума, которая рушится об то, что к нему подходит чел далеко не русской наружности, протягивая руку для знакомства, и, жёстко картавя (+ ещё и акцент) говорит о том, что если Зухра не вырвалась и не оцарапала тому руки, значит человек обязательно норм.       «А там посмотрим»       Булаткин ещё несколько минут думает об акценте и картавости как о нереальном коллабе, ещё о том, как кошку можно было назвать Зухрой? Это в честь кого-то? А на деле просто залипает в пустой экран большого телевизора, потому что ему кажется, что там сбоку, на экране, маааааленькая царапина.       Гришка оказывается рядом, кидает руку на плечо, облокачивается, почти ложится на него. Кошмары отступили, а вместе с осознанием этого пришло желание чиллить в своём, взрослом стиле.       — А че мы без музыки сидим я не понял, — грациозно переползает через спинку дивана, чтоб наградить серьёзного человека и папу в прямом и переносном смысле этого слова полномочиями диджея. Все свои знают, что Лёха умеет не только очень злые косяки крутить, но ещё у него плейлист отменного музла, которое зайдёт всем.       Пока Егор залипает, сидя на диване, изучая взглядом то узоры на ночных шторах, то обои, то тонну торчащих тройников всего из одной розетки, Владос наблюдает за всем происходящим, сидя на подоконнике с подом. У него четкое ощущение, что вокруг обдолбались все где-нибудь за углом, а его забыли угостить.       — Где Назар? — Ляхов, выдав Лёхе главное полномочие, чутка забеспокоился за настроение внутри собранного коллектива, ну и решил перестраховаться.       — Нет его, — мощная тяга, которая точно заменит 2-3.       — Знаешь, братик…порой два слова гораздо лучше, чем те самые три! От души! — уже собирается вернуться к гостю, как татуированная лапа ловит его за плечо.       — А че ваще происходит?       Гриша смотрит в глаза напротив, и видит в них известную в широких кругах пословицу: «один глаз на вас, другой на Кавказ». И широченные пешки. Ответить на это особо нехуй, только поржать, потому что у Влада перед глазами очевидная мясорубка прям щас. И в голову даже не приходит мысль о том, что тот мог попутать насчёт Назара.       По сути ведь так и происходит. Назар, который залип за онлайн-покером (не опять, а снова!), услышав музло, даже не думал спускаться. Лишь достал эйрподсы, перевернулся на другой бок и продолжил своё охуеть какое важное занятие. Сложно сказать, насколько хорошо к нему относятся, вроде как, свои чуваки, ведь он из всех живущих тут самый богатый и успешный и не чурается этого, ибо почему он должен скрывать то, что правда? И не выёбываться?       Второй, кто тут пошёл по его стопам (именно по мнению самого Вотякова) — это Влад. Но мнение, как водится, было ошибочным, и тот такой сам по себе.       А конкретно сейчас, сидя на подоконнике и испытывая дикое чувство пиздеца перед глазами, он пытается беспалевно пощуриться, пока перед ним не возникает Ваня, хлопает его по щеке, далеко не слабо. Ебать, спасибо нахуй!       И правда становится легче. Зрачки меньше не становятся, а вот картина перед глазами начинает приобретать хоть какие-то более-менее внятные очертания. Тут же его почти что захватывают в мертвую хватку, а на ухо будто проорали, а на деле максимально тихо шепнули: «делись».       Пока они незаметно проскальзывают в сторону толчкобазы, Гриша вновь подсаживается к Егору:       — Как музло?       — Заебись, — Булаткин мотает ногой, но совершенно не в такт — а так, как поспевает. Кромешный залипон у него отступает, он смотрит на Гришу, которому так хорошо без ебучей кепки, прикрывающей мило торчащие ушки, прикрытые, к тому же, шапкой из волос. Улыбается своими идеально белыми винирами. — Я есть хочу.       Хлопок в ладоши прям перед глазами — Егор дёргается. На деле же это хлопок с потиранием ладошек после — о да, всё пошло как надо.       Ляхов открывает приложение доставки, передавая телефон Егору, чтоб тот выбрал сам, что хочет, но тот лишь с максимально тупым видом смотрит в экран и бесконечно листает список ресторанов.       Влад с Ваней вываливаются из «переговорной комнаты» ушатанные на полный максимум, громко рассуждая о том, почему марихуану покрывают химией и называют спайсом, а вот кокаин ни с чем не мешают.       — А крэк? — внезапно озаряет Владоса, он поворачивается в сторону Вани, крепко сжимая его плечи, чуть ли не до хруста, но тому не больно ни капли, он закрывает глаза, тихонько прикайфовывая от мощного прихода и крепких ладоней на плечах. Просто вау.       Егор с Гришей смотрят на эту картину, начинают ржать с гениальных умозаключений, портя весь момент. Ваня почти что вырывается из чужих «объятий».       — Есть будете?       — Не. Мы не, — отмахивается Влад, спускаясь по лестнице вниз и сруливая в сторону кухни, чтоб налить воды из-под крана, а заодно ополоснуть руки и лицо. Теперь его место на подоконнике занял Ваня, и его состояние ничего не выдаёт, кроме лёгкого мандража.       — Это кстати наша величайшая порнозвезда! — оглашает Гриша, по большей мере говоря это Егору, но даже Лёха, который развалился на матрасе в углу и с мобилы управлял колонкой, глазами стрельнул в сторону их общего достояния и главного натурала страны.       Булаткин же отмахивается, но взгляд на эту самую звезду ложится. Сам по себе ниче вроде. Но втыкать в одну точку уже неохота, хотя посмотреть есть на что, и спустя пару секунд он уже смотрит на другого чувака, который драматично пялился в окно, а на него затылком. Избушка-избушка! Чувствуется какая-то неловкость между этими двумя. Гейское напряжение.       — Да ну! — Влад подходит, опирается на спинку дивана, смотря то на одного, то на другого. Его охуеть как сжирает желание накормить и этих двух залипаторов коксом, чтоб маленько пришли в движение, а то сидят как кулугуры, наверное под жопами уже мокрые пятна. Заебали. Так может хоть поебаться сходят, а то сидят, только место занимают.       Мысли улетучиваются вместе с грохотом и быстрыми шагами позади — Ваня съебался, предварительно что-то уронив.       Съебался наверх, чтоб пережить оставшиеся минут 40 кокаинового кайфа в одиночестве, но немного не рассчитал и ломанулся в комнату, где спокойно тянул свои накаченные за много лет тенниса и сквоша ляжки Назар. Извинился и закрыл дверь с той стороны.       Но вот Вотякову уже стало не до выигрышей и проигрышей реальных денег. Он натянул спортивки и носки, и выполз, чтоб глянуть сверху на умилительную картину: Влад что-то активно втуляет Грише и Егору (нихуясе какие люди), а те кивают болванчиками и улыбается как дебилы. Назар присматривается. Прям сбоку от дивана лежит свёрнутый в три погибли зип, который Владос, судя по всему, уронил, когда залетал на диван с прыжка.       — Салют, — Назар проходит мимо них на кухню, и его появление, в одних лишь трениках и белых носочках, но зато увешанного всем чем только можно и нельзя, вызывает удивление лишь у Гриши. Он смотрит на Влада, который охуеть как увлечён своими историями о ебле с девками. А Егор-то блин слушает, но на деле просто рассматривает татушки и думает, что у него их больше.       Беспричинный зевок и «ты че, спать хочешь?». Ляхов и правда уже хочет слиться с импровизированной вечеринки, но нет, хуй там плавал. Он хочет сходить к себе и принести есть стаффчика догнаться. Может быть даже потом получится мило пососаться под дворовым фонарём, как в кино, но на большее рассчитывать не придётся, ведь даже идиот знает, что у сильно пьяных и сильно укуренных хуй не стоит.       Пообещав, что ненадолго, Гриша уходит к себе и долго копается, даже залазит под кровать, а потом садится на постель и взгляд случайно падает в угол, куда он днём заботливо убрал ноутбук. Гуськом подойдя к нему, он сбоку и находит портсигар. Одного косого им с Егором как раз хватит.       Снова пересев на постель, накатывает какое-то слишком уж мощное чувство слабости. Ляхов ложится на самом краешке, ставит будильник на пять минут и прикрывает глаза.       — Ну бля! Мог бы сразу сказать, что спать хочет! — возмущается Влад. Больше он, конечно, возмущён тем, что его зип, где ещё где-то 0,7 коки осталось, пропал, и он знает, кого в этом винить. Но для этого надо сходить и разобраться с виновником.       Понимая, что никому из собравшихся музло больше в хуй собачий не упёрлось, Лёха вырубает блютус и идёт звонить любимой дочке по фейстайму, а Назар, который всё это время выжидал удобного момента, подходит к дивану и раскрывает ладонь перед глазами Егора, где и лежит пропавший наркотик.       — Затесался в карманники?       Вотяков усмехается:       — Не. Тихо спиздил и ушёл.       — Угощаешь?       — Смотря, что мне за это будет.       Егор оборачивается и щурится, смотря в его бесконечно-дьявольские глаза. Он вообще-то не трахается просто так, и уж точно выше того, чтоб ебаться за дозу. Но, честно, признаться, заскучал по этому мудаку немножко. Они ведь только встретились и уже пришлось прощаться.       — А мы потом поедим?       — Обязательно.