Её самый надёжный советник

Люциус Малфой захлопнул дверь своего кабинета, отбросив ворчание портретов своих предков резким жестом. Он накинул свой плащ на спинку стула, с грохотом уронил трость на стол и подошел к маленькому столику, на котором стояла его коллекция виски. С отработанной легкостью он налил точную мерку двумя пальцами в хрустальный стакан и вылил янтарную жидкость себе в горло, прежде чем налить еще одну, намереваясь насладиться этим еще. Какая раздражающая ведьма. Обычно он не пил двух порций виски до 17:00 в четверг, но его визит в министерство, безусловно, требовал этого. Он не мог поверить, как ей удалось зайти так далеко, пока она была такой упрямой. Поистине, у него возникло новое восхищение Кингсли Шеклболтом; на его карточке «Шоколадная лягушка» не было ничего, кроме «Спасительница Гермиона Грейнджер», и никто не станет отрицать, что он заслужил это. Малфой вздохнул и воспроизвел их разговор в своей голове, конец которого пришел к нему сквозь красный злой туман. «Когда вы были впереди всех ... все, что я вижу перед собой — это человека, отчаянно пытающегося сохранить лицо, притворяясь тем, кем он не является». Он едва держался на своём месте; его скорейший уход был необходим. Он так давно не встречался с ней и ее маленькими друзьями, что забыл, как трудно урезонить их. Единственное удовлетворение, которое он получил, заключалось в том, что он знал, что тоже достал её. Он мог видеть это по тому, как напряглась ее спина, по тому, как ее глаза вспыхнули, по тому, как ее ладони крепко прижались к столу, когда она изо всех сил пыталась контролировать свой тон, отвечая ему. Так… отзывчиво. Из его груди раздался мрачный смешок. Кому-то, кого легко раздражать и читать, рано или поздно понадобится его помощь. Услышав стук в дверь, он направился к своему столу и резко пригласил войти. Драко вошел в комнату, и Люциус взглянул через плечо сына, чтобы узнать, присоединится ли к ним Астория. Она редко появлялась в кабинете — его портреты, как правило, задавали навязчивые вопросы о ее репродуктивности — и этот раз не стал исключением. — Отец. Люциус кивнул в знак приветствия и махнул рукой в ​​сторону виски: — Могу я соблазнить тебя присоединиться ко мне? — Итак, ты уже побывал в гостях у Грейнджер. — Драко усмехнулся. — А как, позволь узнать, ты узнал об этом? — Не более получаса назад я получил сову от Забини, которая сообщила мне, что залы Министерства были снова украшены присутствием Люциуса Малфоя и что он направлялся в офис министра магии с, я цитирую, «великой целью». Тот факт, что ты пьешь виски, — Драко посмотрел на напольные часы в углу, — в половине третьего только подтверждает, что у тебя была встреча с Грейнджер. Люциус со вздохом упал на свое место за столом и сделал еще один глоток: — Ну, если сплетни распространяются так быстро, я полагаю, приятно знать, что некоторые вещи в Министерстве не изменились. Драко занялся наливанием своего напитка, прежде чем опереться бедрами на подлокотник одного из диванов у камина и повернуться лицом к отцу, скрестив одну лодыжку над другой. — Итак, — сказал он, делая глоток, — как поживает наш великий лидер? — Раздражает. — Похоже на нее. Люциус с досадой заметил, что в голосе сына было что-то близкое к теплоте. О, как изменились времена. Ещё один глоток. — Если ты не возражаешь, я спрошу, почему ты думал, что было бы неплохо пойти и навестить Гермиону Грейнджер в первую неделю ее пребывания в должности министра магии? Если и есть способ заставить ее обороняться, так это он. — Я думаю, что я должен был это проверить на практике. — пробормотал Люциус. — Нет, — поправил Драко, — я думаю, ты просто никогда раньше не имел дел с Грейнджер должным образом. О чем ты вообще с ней разговаривал? — Я предлагал ей свои услуги. — В виде? — Драко приподнял бровь. — Советника, Драко, — отрезал Люциус, — ради Мерлина, а что ещё? Собственный сын получал слишком много удовольствия от его неудачи: — И она сказала нет? — Она использовала гораздо больше слов. Но суть заключалась в «нет». Драко молчал, делая еще глоток, и Люциус чувствовал на себе взгляд сына. Подняв глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, Люциус с досадой обнаружил, что не может его прочитать. — Что? — Ну, я… впечатлен? Я не знаю, правильное ли это слово; может я просто удивлен. Из всего, чего я ожидал от тебя, пойти к Грейнджер с рукой помощи — не одно из них. — Я не изменил своих взглядов, как ты и твоя дорогая жена, если ты об этом говоришь, — сказал Люциус с предупреждением в голосе. — И в моей руке определенно не было помощи.— Драко выработал привычку заставлять его видеть в себе «хорошее», и это очень раздражало. Он знал, в чем были его хорошие качества, и в их число не входило смехотворное мягкосердечие по отношению к магглам и грязнокровкам. — Я просто… я хочу, чтобы имя Малфоев снова держало власть. — Мерлин, звучал он жалко. Драко понимающе кивнул: — Ну, это понятно. Ты преуспел в среде Министерства, и я знаю, что тебе нравится чувствовать себя… эффективным. Они погрузились в дружеское молчание, и Драко подошел к стулу напротив Люциуса и опустился в него. Драко наклонил голову, чтобы удержать шею на спинке стула, и уставился в высокий потолок, задумчиво постукивая пальцами по теперь уже пустому стакану, который он прижимал к животу. — Если ты реально серьёзно относишься к тому, чтобы быть советником Грейнджер, возможно, стоит попробовать еще раз. — Я бы предпочел сохранить видимость достоинства, Драко. Если ей нужна моя помощь, она придет ко мне. — Я бы не был так уверен в этом. Послушай, отец, тебе нужно помнить, кто ты для нее. — Когда Люциус ничего не сказал, он продолжил. — Я знаю, что ты почти не думаешь о своих взаимодействиях с ней до и во время войны, но я думаю, что ты очень сильно запечатлелся в ее памяти. Ты, вероятно, все еще синонимичен Пожирателю Смерти в ее глазах, даже если ты не был им в течение нескольких лет. Кроме того, мы оба знаем, что ты не считаешь, что она должна быть на этой должности, так что, скорее всего, она понимает, что ты так думаешь. Гермиона Грейнджер многогранна, но глупая — к ней не относится. Глаза Люциуса метнулись, чтобы посмотреть на профиль Драко; его лицо все еще было направлено к потолку, но он искоса взглянул на отца. Иногда он забывал, что Драко больше не раздражительный двенадцатилетний мальчик и превратился в человека, способного к проницательным наблюдениям. Люциуса поразило то, что его сын унаследовал от него больше, чем его внешность. — Ты делаешь это для себя. Ты это знаешь. Я знаю это. Грейнджер, очевидно, тоже это знает. Но тебе нужно показать, что ты делаешь это не только для себя. Тебе нужно доказать, что ты не собираешься убирать ее изнутри, потому что с ее точки зрения это более вероятно, чем что-либо еще. Думаю, если бы она не читала слухи о Нобби Личе и дедушке, она хотя бы о них слышала. — Что ты тогда предлагаешь? — Я предлагаю тебе подождать некоторое время, чтобы возникли проблемы, а затем вернуться в Министерство. Посмотри, сможешь ли ты выяснить, что неизбежно будет ее беспокоить, и предложи решение. Хороший совет, безвозмездный. Грейнджер не Фадж, отец. У меня есть подозрение, что если ты хочешь быть в ее кругу власти, тебе нужно будет гораздо больше отдаваться тому делу, с которым ты работаешь. — Что ж, звучит утомительно. — Так и будет, и тебе тоже придется смириться с ее характером, поэтому я рекомендую тебе действительно подумать о том, насколько ты способен противостоять доктрине Чистокровных, прежде чем продолжать двигаться вперед во имя захвата власти и влияния. Стоит ли оно того? Потому что я бы предпочел, чтобы Поттер и его Авроры не стали опять нас в чём-либо подозревать. Люциус издал легкий звук понимания, обдумывая сказанное Драко, и они оба на мгновение замолчали, прежде чем он заговорил снова. — Она теперь Уизли, между прочим. — Что? — Ты назвал ее Грейнджер, но она вышла замуж за Уизли. Драко громко рассмеялся и позволил своей голове склониться набок, чтобы недоверчиво смотреть прямо на отца. — Отвали. Я не буду называть своего Министра магии Уизли. — Именно так я ей и сказал.