Её самый надёжный советник

Гермиона Грейнджер появилась перед своим домом с хлопком и вздохнула с облегчением при виде сколов красной краски на входной двери, и теплого света, который исходил из окна передней комнаты. Это было скромное место для любого министра магии; конец улицы, соседи-маглы, всего пара спален и самый дальний угол юго-востока Лондона. Они с Роном купили этот дом вместе на все кнаты, которые у них были в первые дни их отношений, и потратили годы на то, чтобы заставить чувствовать себя здесь как дома. Пост министра магии предполагал свое собственное жилище в Уайтхолле, но Гермиона отказалась от возможности сделать его своим постоянным местом жительства и вместо этого попросила, чтобы они наложили на ее собственный дом лучшую доступную защиту. Было приятно вернуться домой в конце дня, даже если атмосфера была несколько напряженной за последние несколько месяцев. Она действительно не думала, насколько ее постоянная работа повлияет на отношения с Роном, это звучало нелепо, даже когда она думала об этом. По ее мнению, давно, когда они были в Хогвартсе, она часто проводила целые дни и вечера в библиотеке вдали от него, и это никогда никого не беспокоило. Но в те дни они были только друзьями, и он с Гарри могли проводить все свое время вместе. Теперь у Гарри была работа и Джинни, поэтому, когда день в «Волшебных вредилках Уизли» закончивался и Джордж уходил домой к Анджелине, Рон приходил в их пустой дом, и часами ждал возвращения Гермионы. Гермиона понимала, что ему, должно быть, одиноко, и ценила, что он просто хотел провести с ней немного времени. Но она также спорила каждый раз, когда он заставлял ее чувствовать себя виноватой и не понимал, что ей не по душе старые-добрые времена без него. Она работала. Усердно. А иногда она просто хотела вернуться домой после долгого дня и не втягиваться в ссору, как будто это был последний удар, для которого она была слишком измотана, чтобы сопротивляться. Самая большая проблема заключалась в том, что Рон очень сильно давил на нее из-за детей. По общему признанию, если бы в доме были дети, он, вероятно, не так часто замечал бы ее отсутствие по вечерам. Поэтому ребенок или два, в каком-то смысле решали бы некоторые из их проблем. Но Гермиона не была готова. Она только начала свою работу в качестве министра магии, и идея забеременеть даже в ближайшие два года казалась невероятно неподходящим моментом. Вместо того, чтобы понимать ее сдержанность, Рон любил напоминать ей о ее постоянно растущем возрасте. Или, что еще хуже, он оплакивал тот факт, что у них просто не родились дети, как только они поженились, чтобы он «получил их и отстал от неё». Конечно, это тоже была ее вина. Тогда она тоже сопротивлялась идее о детях, не желая делать перерыв в своей карьере и рискуя потерять набранный темп. Тот факт, что теперь она была министром магии, и ей было немного за тридцать, не казался Рону достаточным доказательством того, что она была права. «Гермиона, они были бы уже в Хогвартсе!» была его постоянная фраза. С их воображаемыми и будущими детьми Гермиона уже чувствовала себя измученной матерью. Изо всех сил пытаясь удержать портфель, она подняла руку, чтобы посмотреть на часы. И с удовольствием отметила, что на этот раз она вернулась не так уж и поздно: только восемь часов вечера. Когда Гермиона поставила свой портфель в холле и повесила плащ в шкаф, она вошла в гостиную дома и обнаружила, что Рон полулежит на диване и читает «Еженедельный Искатель». Услышав, как она входит в комнату, он взглянул поверх страниц и тепло улыбнулся. При виде его доброго веснушчатого лица Гермиона почувствовала, как ее плечи слегка расслабились. — Гермиона! Ты сегодня довольно рано. Рон закрыл журнал и бросил его на журнальный столик, прежде чем вскочить на ноги. Он был одет в свои удобные спортивные штаны (за которые он постоянно хвалил Гермиону, когда она их купила. «Маглы действительно понимают, что такое комфорт, не так ли?») И джемпер Chudley Cannons, который великолепно сочетался с его взлохмаченными волосами. Он выглядел так невероятно комфортно, что Гермионе ничего не хотелось, кроме как толкнуть его обратно на диван и свернуться калачиком. Он положил руки ей на плечи и втянул в долгий поцелуй, прежде чем сдвинуть лицо в сторону, так что его губы коснулись ее левого уха. — Думаю, тебе может понравиться то, что я оставил для тебя на кухне. — дыхание от его шепота мягко шевелило ее волосы, что щекотали уши, вызывая приятную дрожь по телу. С легким стоном она отстранилась, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты и правда это сделал? Он торжественно кивнул, а затем одарил ее широкой глупой ухмылкой. — О, я знала, что чувствую этот запах! — Гермиона восторженно крикнула, отстраняясь от него, чтобы пробежать через холл на кухню. На стойке рядом с плитой она заметила кастрюлю, обтянутую пищевой пленкой, чтобы её содержимое оставалось свежим. Внутри кастрюли были пряные куриные тальятелле Рона. Гермиона почувствовала, как у нее текут слюнки, когда она сняла плёнку, поставила кастрюлю на заднюю горелку плиты и включила газ. Вопреки всем ожиданиям Гермионы, Рон стал неплохим поваром, что на самом деле стало облегчением, поскольку Гермиона вообще не умела готовить. Ее расстраивало, что навыки в зельеварении не переросли в приготовление супов, но по мере того, как она поднималась по карьерной лестнице, она была благодарна за возможность передать эту домашнюю работу Рону. Его репертуар был ограничен, но то, что он умел, было прекрасно. — Значит, ты голодна? — она услышала, как спросил Рон, и, обернувшись, обнаружила, что он прислонился к дверному косяку кухни, скрестив руки, с кривой усмешкой на лице. Гермиона почувствовала прилив привязанности к нему и кивнула. Несмотря на то, что они недавно спорили, он все же нашел способы показать ей, что ему не все равно. — В любом случае, как прошел твой день? С магазином все в порядке? — спросила Гермиона, снова поворачиваясь к кастрюле, чтобы перемешать и вдохнуть восхитительные запах, который начинает исходить. — Знаешь, как обычно. Джордж и я провели некоторое время в мастерской — он все еще пытается придумать способ интегрировать заклинание защиты в метлы, которые не мешали бы всем заклинаниям, которые уже есть на них. Это оказалось труднее, чем он ожидал — мы действительно не хотим, чтобы у людей были чары защиты, если они не смогут тормозить, понимаешь? Но мы надеемся, что добьёмся цели. Я думаю, он прав в том, что это будет важным дополнением к линейке продуктов «Защитные». Особенно после того, как несколько недель назад разгневанный фанат проклял судью по квиддичу. Все до сих пор об этом говорят. Как ты думаешь, они понадобятся правоохранительным органам, если у нас получится? Гермиона поставила тарелку на кухонный стол и села есть, показывая Рону сесть рядом с ней. — Я тоже так считаю. В Министерстве есть некоторые волшебники, которым не нравится идея убрать даже палец со своей метлы, пока они находятся в воздухе, не говоря уже о целой руке, которая им нужна, чтобы наложить заклинание щита. По крайней мере, в вас заинтересуется «Волшебные игры и спорт». Рон кивнул, явно довольный тем, что она говорила. — Хорошо, тогда я скажу Джорджу вложить больше денег в исследования и разработки. Я думаю, что он был близок к тому, чтобы бросить это дело как безнадежное, но лично я думаю, что еще пара недель работы и у нас получится. — Рон смотрел, как она откусила первый кусок еды, и приподнял бровь, когда она гортанно застонала и закрыла глаза. — Настолько хорошо, а? — О, ты понятия не имеешь. Я сегодня еле успела поесть. Что-нибудь ещё интересное произошло? — Анджелина беременна. Гермиона застыла в середине жевания, ее вилка все еще висела в воздухе. Ее глаза метнулись, чтобы посмотреть на лицо Рона, выражение которого было более сосредоточенным, чем мгновение назад. — У неё ещё маленький срок, — быстро объяснил он, — так что они пока не всем рассказывают, но Джордж не смог сдержаться этим утром, когда мы открывали магазин. Я могу сказать, что он действительно был в восторге. — Что ж, — начала Гермиона с некоторой неуверенностью, — это действительно здорово, я рада за них. Когда она… Звук открывающейся двери заставил Гермиону прервать предложение, и они с Роном сели по стойке смирно, хватаясь за свои палочки. Охраняемые дома означали, что лишь очень небольшое количество людей могло аппарировать где-нибудь рядом или даже увидеть его, но они всегда были начеку. — Простите! — Гермиона услышала голос Гарри из коридора: — Это всего лишь я. Я знаю, что обычно посылаю сову с предупреждением, но это был дерьмовый день, и я не хотел больше торчать в Министерстве. — Мы на кухне, Гарри! — Гермиона услышала облегчение в собственном голосе и широкая улыбка расплылась на ее лице. Гарри задержится на какое-то время, откладывая на потом дальнейшие разговоры с Роном о ребенке Джорджа и Анджелины. Голова Гарри выглянула из-за дверного косяка, прежде чем он вошел в комнату и плюхнулся на слул напротив Гермионы. Он принюхался и с надеждой перевел взгляд с ее тарелки на кастрюлю, которая все еще стояла на плите. — Это пряные куриные тальятелле? — Это они, а также прекрасный пример того, почему вам нужно посылать сову заранее. Ничего не осталось. Гарри застонал и резко запрокинул голову. — О, может ли этот день стать ещё хуже? — Что случилось, приятель? — спросил Рон. — Ах, если честно, ничего. Я просто искал сочувствие и хороший предлог, чтобы увидеть вас обоих. Джинни сегодня у мамы, а мне совсем не хотелось возвращаться в пустой дом. Рон кивнул с выражением глубокого понимания на лице, и Гермионе пришлось подавить желание закатить глаза. Мерлин запретил одному из этих мужчин научиться получать удовольствие от собственного общества. — Я также хотел поговорить с тобой, министр, — сказал Гарри, остро глядя на Гермиону. Она проглотила кусок курицы и приподняла бровь. — Да неужели? — Да, правда. — сказал Гарри, подвигаясь вперед, чтобы опереться локтем о стол и подпереть подбородок ладонью. — Я слышал, у тебя сегодня был посетитель. «О, — подумала Гермиона. Она еще даже не сказала об этом Рону. — Как он узнал?» — У меня проходит много посетителей каждый день, Гарри. Боюсь, тебе придется быть более конкретным. — Действительно? Одно посещение особенно не выделялось на фоне остальных как особенно необычное и/или неприятное? Гермиона фыркнула и положила вилку с большей силой, чем это было необходимо. Он как нюхлер, выискивающий галеоны. — О, прекрасно. Ко мне сегодня в офис приходил Люциус Малфой. Рон сразу же покраснел, как Гермиона и предполагала, и начал быстро говорить: — Люциус Малфой? Ты могла бы и упомянуть об этом, Гермиона! Лучше бы этот мерзавец вообще ничего тебе не говорил. — Ну, он много чего сказал, Рон. Это его привычка. Увидев обиженный и испуганный взгляд Рона, Гермиона вздохнула и успокаивающе положила руку ему на предплечье. — Он не сказал ничего, с чем я бы не смогла справиться. Это Люциус Малфой. Сейчас его лай, чем его укус. В любом случае, — сказала она, снова обратив внимание на Гарри, — как вы узнали об этом визите? — Это Министерство, Гермиона. Все всё знают. — усмехнулся Гарри. — Мерлин, если бы эти люди тратили хотя бы половину времени на свою чертову работу, а не на сплетни, у нас могло бы получиться что-то близкое к утопии. Гарри наклонился вперед и нетерпеливо покачал головой. — Хорошо? Что он хотел? Нет никого, кто видел его за последние несколько лет, Гермиона. Это событие просто обязано, хотя бы немного быть интересным. Гермиона резко выдохнула через нос; Это было не совсем то, о чем она хотела говорить сейчас, когда она наконец-то села ужинать. — О, ну, если вы можете в это поверить, он хотел «предложить мне свои услуги» в качестве политического советника. Как будто это совсем не оскорбление! Глаза Рона подозрительно сузились, и он пристально посмотрел на Гарри: — Ты думаешь, он что-то задумал? Немного странное время, чтобы выйти из тени. Гарри тяжело вздохнул, приподнял брови и с приглушенным стуком откинулся на спинку стула. — Я считаю, что это определенно странно. Я не ожидал, что Люциус Малфой предложит свою поддержку вообще какому-либо маглорожденному министру магии, не говоря уже о тебе, Гермиона. Он сказал, почему это делает? — Я бы не назвала это предложением поддержки. Очевидно, что он любит власть. — Гермиона ответила, закатывая глаза. — И он думает, что мне понадобится его политическая хватка, сейчас, когда я не стою плечом к плечу с Кингсли против всех противников за чистокровие, все еще занимающих свои посты. — Ну, я полагаю, никто лучше него не знает, как противостоять чистокровным, — мрачно пробормотал Рон. — В любом случае теперь это сложный вопрос, — сказала Гермиона, снова беря вилку, — потому что я ему прозрачно намекнула, что бы он кое-куда пошёл. Рон засмеялся и одобрительно хлопнул рукой по столу: — Держу пари, что это было классно. — Да, теперь я вижу что это было так, когда ты это озвучил. Рон встал со своего места и подошел к кухонному шкафу, в котором хранились все стаканы. — Я считаю, что встреча с Люциусом Малфоем заслуживает немного вина. По маленькой, Гарри? Гарри рассеянно кивнул, а Рон занялся поиском стаканов и бутылкой, подходящей для этого случая. Внимательно посмотрев на Гарри, Гермиона тихо спросила: — О чем ты думаешь, Гарри? — Я не хочу, чтобы ты ошиблась, Гермиона… — Гарри. —Послушай, я просто хочу сказать, что, может быть, было бы неплохо иметь Малфоя на своей стороне. Или, по крайней мере, пусть он думает, что он на нашей стороне. — Гарри, ты с ума сошел? Рон принес три бокала красного вина к столу и пододвинул к каждому из них, возвращаясь на свое место. — Почему ты сошёл с ума, Гарри? — Гарри думает, что мне следует взять Люциуса Малфоя в качестве своего советника. — Я не это сказал, Гермиона, — быстро сказал Гарри, потянувшись за своим вином, когда Рон подавился. — Гарри, он, вероятно, проклял бы ее при первой же возможности и показал бы всем это, как несчастный случай. —Я не говорю, что он стал хорошим парнем и что мы должны ему доверять, — сказал Гарри, смотря в глаза Рону, а затем Гермионе, — Я хотел сказать, что точно знаю, что в последнее время он не совершал ничего плохого. И я не думаю, что он ошибается в том, что некоторые люди, которые боялись противостоять Кингсли сразу после войны, могут попытаться доставить неприятности тебе, Гермиона. Гермиона позволила Гарри продолжить, хотя она была раздражена. Идея, которую он и Малфой разделяли, что эти люди видели в ней легкую цель, почти наверняка была основана на сексизме, и она намеревалась сказать ему именно это, когда он закончит. — После войны все хотели показать, что они на «светлой» стороне; что их не интересовало то, что говорил Волдеморт, правильно? Итак, они соглашались со всем, что делал Кингсли. Они аплодировали всему прогрессивному, что он делал, потому что это был лучший способ показать, что они не поддерживают Волдеморта или Пожирателей смерти. Но прошло много времени с тех пор, как мы перестали сражаться, и большинство людей больше не думают о Пожирателях смерти. Люди, которые в глубине души не чувствовали себя комфортно со всеми изменениями, которые Кингсли сделал во имя прогресса и равенства. Они могут попытаться избавиться от них сейчас, когда его больше нет, а мы меньше сосредоточены на искоренении наследия Волдеморта. Не то чтобы ты легкая мишень, Гермиона, — Гермиона подумала, не прочитал ли Гарри ее мысли, — просто сейчас подходящее время, и, как у маглорожденной, у тебя есть слабое место, которого не было у Кингсли. Гермиона сделала глоток вина, обдумывая все слова Гарри. Он сказал это с гораздо большим тактом, чем Люциус Малфой, это точно. — Даже если ты прав, Гарри, я все еще не понимаю, почему я должна дать Малфою шанс. Почему бы ему просто не присоединиться ко всем своим маленьким чистокровным дружкам и попытаться свести на нет прогресс? Гарри пожал плечами: — Не знаю, может быть много причин. Он точно не захочет рисковать заключением в Азкабан, это я могу гарантировать. Он знает, что мы наблюдаем за ним даже сейчас, хотя я не думаю, что он понимает, насколько. Многие более темные волшебники тоже не захотят иметь ничего общего с ним, после того как он передал много имен после войны. Теперь он для них как персона нон грата. Кроме того, даже если бы они были заинтересованы в нем, Люциус Малфой, кажется, не тот тип, который соберёт группу мятежников, чтобы вести их. Слишком большой риск. В наши дни ты сила, Гермиона, он прав. —Итак, что ты предлагаешь? —Я предлагаю, — сделал паузу Гарри, явно осторожный с его формулировками, — я предлагаю, чтобы ты, позволила ему подумать, что он тебе помогает. Он мог передать много имен после войны, но я почти уверен, что это был только минимум. Держу пари, он знает еще ведьм и волшебников, которых нам следует опасаться. Людей, которых мы даже не рассматривали. Если он предложит снова, позволь ему дать свой совет и посмотри, что он скажет. А если он ничего не знает, кинь его. Рон посмотрел на Гарри так, словно никогда раньше его не видел: — Я думаю, что работа в Авротате пробудила в тебе слизеринца, Гарри. Это немного странно. Гарри пожал плечами: — Я давно думаю, что нет ничего плохого в том, чтобы держать своих врагов рядом, если они не собираются убивать тебя прямо сейчас, вот и все. — Мм, — сказала Гермиона, — проблема с Люциусом Малфоем в том, что я почти уверена, что он манипулирует всем, что приближается к нему. Рон засмеялся и потянулся к свободной руке Гермионы: — Ну, если и существует хоть один человек, который, может противостоять такой змее как Люциус Малфой, то это ты, Гермиона. — Звучит как тост! — Гарри поднял свой бокал, и Рон с Гермионоц чокнулись о него, прежде чем выпить. Сделав большой глоток, Гермиона скептически покачала головой Рону и Гарри. — Я чувствую, что мы все забываем, что он все еще считает таких, как я, уродцами, даже если он говорит об этом не так громко. — Тогда покажи ему, насколько он неправ, или заставь его страдать. —Я не думаю, что в данном случае эти вещи являются взаимоисключающими, Гарри. — Так даже лучше.