Её самый надёжный советник

— Он успокоится, Гермиона, он всегда успокаивается. Гермиона печально посмотрела на Гарри через стол маггловской кофейни, куда им удалось сбежать во время обеденного перерыва. Прошло несколько дней с тех пор, как была опубликована статья в «Пророке». Все, казалось, были довольны действиями своего министра магии и честностью, которую она проявила, за исключением ее мужа. Рон хладнокровно относился к Гермионе с момента их ссоры перед сном, и она начинала искренне беспокоиться об этом до такой степени, что наконец посоветовалась с Гарри. Она и Рон регулярно играли в молчанку, это было со школы, но никогда не длилось так долго, и Гермиона настолько боялась атмосферы в доме, что осталась в офисе дольше, что только усугубляло проблему. Это был порочный круг, и она знала, что в конце концов он должен разорваться. — Я не знаю, Гарри. Это не единственная проблема, с которой мы столкнулись в последнее время, и я боюсь, что это станет причиной, по которой все сломается. Гарри нахмурился и поправил очки на носу, чтобы можно было более внимательно рассмотреть лицо Гермионы. — Ни один из вас не упомянул мне о каких-либо проблемах, Гермиона. Неужели все так плохо? — Не совсем плохо, — вздохнув, сказала Гермиона. — Просто… сложно. Рон хочет детей сейчас, а я просто не готова, и ты знаешь каково это. Сейчас неподходящее время. Гарри кивнул, как будто слишком хорошо знал: — Это разговор, который мы с Джинни ведем уже много лет. Было непросто, она играла в квиддич и все такое, и, если честно, с моей стороны требовалось некоторое понимание. Но важно продолжать разговаривать и общаться. Мы, наконец, достигли этой точки, и оба очень взволнованы этим. Гермиона посмотрела в свой кофе: — Сложно хотеть поговорить, когда мне всё чаще кажется, что я единственное препятствие на пути к его счастью, Гарри. Она почувствовала, как Гарри протянулся через стол, чтобы взять её руку. Он сжал, побудив Гермиону взглянуть ему в лицо с грустной улыбкой. — Ты его счастье, Гермиона. Не думай так. Да, это сложный период, но вы оба пройдете через него. И Рон перестанет быть идиотом из-за этих метел, я знаю, что так и будет; он просто упрямый, всегда был таким. Не могу поверить, что говорю это, но совет Малфоя был здравым и своевременным, и ты была права, приняв его. В конце концов, Рон тоже это поймет, даже если никогда не признается об этом вслух. Гермиона чувствовала, как ее глаза наполняются слезами: было приятно услышать от того, кого она уважает, что она поступает правильно. — Ох, ты хороший друг Гарри Поттер. У меня приближается бал, который Международная Конфедерация Волшебников проводит в Париже, и я очень надеюсь, что мы помиримся, прежде чем мне придется на несколько дней уехать из страны. Ненавижу мысль о том, что до тех пор спор может не завершиться. — Гермиона, — сказал Гарри со смехом, — бал в следующем месяце! Я уверен, что к тому времени вы оба забудете обо этом. Гвендолин присоединяется к тебе на балу? Не думаю, что мне хотелось бы быть на одном из этих мероприятий в одиночку. — Я буду присутствовать с нашим представителем Конфедерации, уже базирующимся в Париже, но я уверена, что могу приглашать других присоединиться ко мне, чтобы продвигать свои мысли, — Гермиона подняла брови, глядя на него. — Есть ли шанс, что я могу заинтересовать знаменитого Гарри Поттера стать посланником? Было бы намного веселее вместе. — О, Гермиона, — Гарри взъерошил волосы, извиняясь и смущаясь, — извини, я действительно хотел бы, если бы мог. Но, ну, я говорил, что Джинни и я наконец сошлись на одной точке в этих «дискуссиях»? Просто, ну, мы уже немного пытались, и я не думаю, что она захочет, чтобы я уехал на пару ночей в этот момент. Гермиона почувствовала, как ее щеки покраснели, и крепче прижала чашку, пытаясь подавить резкое чувство унижения и страха, охватившее ее. — Гарри, это замечательно! Мне очень жаль, что ты не можешь поехать. Пожалуйста, не извиняйся. Я… я так рада за тебя и Джинни. Слабо улыбнувшись Гарри, Гермиона сделала еще один глоток кофе. Если Джинни и Гарри будут ждать ребёнка, то Рон наверняка станет еще более неугомонным. Она могла только надеяться, что они справятся со своей текущей ссорой до того, как новая беременность положит начало другой.

***

Люциус Малфой сидел в коридоре за дверью с золотой табличкой, на которой было написано: «Эймон Стоммарт, заместитель начальника Управления Магического Правопорядка». Он довольно долго сидел на одном месте, скрестив одну ногу над другой, и его нетерпение росло. Он намекнул секретарю Стоммарта, что у него есть важная информация, которую он хотел бы рассказать, и после того, как жилистый молодой человек связался со своим боссом, Малфою сказали «пожалуйста, присаживайтесь и подождите». Прошло 40 минут, и он ждал уже достаточно: он был уверен, что дольше, чем когда-либо. Поднявшись на ноги, Люциус подошел к столу секретаря и смотрел, пока взгляд Малфоя не стал слишком требовательным, и молодой человек был вынужден посмотреть вверх, моргая, как будто увидел солнце. — Мистер Малфой, чем я могу вам помочь? — Неужели меня заставят ждать намного дольше? — Прошу прощения, мистер Малфой, заместитель Стоммарт - очень занятой человек, и он не сказал мне, когда сможет принять вас. — Хм, заместитель Стоммарт очень занятой человек, не так ли? И что вы думаете, я — нет, молодой человек? Секретарь уставился на Малфоя, как олень в свете фар. — Вы считаете, что я незанятой человек? Потому что я могу сказать, что это очень глупая ошибка. — Малфой с каждым словом наклонялся вперед, его холодный взгляд приближался к пораженному лицу напротив. — На самом деле, мое время невероятно драгоценно, и я не потерплю тех, кто намеренно пытается его тратить. Секретарь выглядел так, как будто он собирается упасть со стула, когда дверь в офис Стоммарта открылась, и показала человека. — Мистер Малфой? Если вы закончили пугать моего секретаря до смерти, то проходите. Люциус медленно выпрямился с натянутой улыбкой на лице. Не обращая внимания на секретаря, он ворвался в офис Стоммарта, оставив заместителя главы, с извиняющимся взглядом на своего сотрудника, прежде чем закрыть дверь. — Прошу прощения за ваше ожидание, мистер Малфой, у меня сегодня исключительно напряженный день. — Я заметил. Малфой осмотрел Стоммарта с головы до ног, пока мужчина нервно потер затылок. Стоммарт был моложе, чем ожидал Малфой. С другой стороны, Грейнджер тоже была молода, когда занимала этот пост, так что, возможно, жизненный опыт больше не так важен для получения высоких постов в министерстве, как это было раньше. Стоммарт был высоким и худым, с копной рыжих волос, которые, как с облегчением отметил Малфой, были намного темнее традиционного рыжего Уизли. Его мантия была изношенной, и очевидно, что ее носили несколько долгих дней подряд. Возможно, для неподготовленного взгляда она были бы приемлемой, но Малфою много о чем сказала. Этот мужчина был уже на пределе. — Как бы то ни было, — продолжал Стоммарт, ерзая под пронзительным взглядом Малфоя, — чем я могу помочь вам, мистер Малфой? Мой секретарь сообщил, что у вас есть информация, которой вы хотите поделиться. — Да, действительно. Очень интересная информация, на которую я недавно наткнулся. Думаю, она вам особенно понравится. — Это так? — тон Стоммарта стал более приветливым, и он жестом пригласил Малфоя сесть перед столом. Оба мужчины сели друг напротив друга, и Стоммарт наклонился вперед, подперев рукой подбородок: — Ну, я весь во внимании, особенно для человека, которому выпала необычайная честь проводить время с нашим министром магии. Это не имеет ничего общего с ней, не так ли? Малфой снисходительно улыбнулся. Этот человек был поразительно неразборчивым - удивительно, что он продержался так долго. — О, в некотором роде, я думаю, это касается ее. Но в первую очередь вас, мистер Стоммарт. Стоммарт приподнял бровь, и Малфой с удовлетворением заметил, что его лицо слегка побледнело. — Я не думаю, что представляю интерес для кого-то, когда я даже не интересен сам по себе, мистер Малфой. — смех Стоммарта был вежливым, но пустым. — На вашем месте я бы не был так строг с собой, — продолжал Малфой, сохраняя легкий тон. — В конце концов, вы человек потрясающих талантов. Не многие люди могут получить такую ​​работу, без долгих лет работы в Министерстве. Но вы пришли и сразу очаровали мистера Перкинса. Он взял на себя гнев своего отдела только для того, чтобы сделать вас своим заместителем. Это поразительно. На него повлияло ваше прославленное прошлое в Ежедневный Пророк? Или я должен сначала сказать про твой подарок? Хронология меня ужасно сбивает с толку. Малфою не потребовалось много времени, чтобы узнать информацию о Стоммарте. Несмотря на то, что он весьма непопулярен, у него все еще была пара знакомых в Пророке, которые были готовы похвастаться своими закулисными подвигами, когда их угощали дорогим виски и богатой едой. В Малфое было что-то такое, что вызывало доверие подлых людей; это было почти так, как будто они хотели произвести на него впечатление. Хьюберт Сникет, помощник редактора «Пророка», практически рванулся, чтобы сказать ему, что они пустили корни в Департамент Магического Правопорядка и что они дают им доступ ко всем видам информации. — Слышал, вы тоже дружите с министром, Малфой, — сказал Хьюберт, от виски его лицо покраснело, а глаза заблестели. — Какие у вас планы на уме? Я бы заплатил немало кнатов за все, что у вас есть на нее. Она делает вид, что она безупречно чиста, но я в этом сомневаюсь; наши выпуски всегда продаются вовремя, когда она на обложке. Люди отчаянно хотят узнать больше. — О, я так не думаю, Хьюберт, — мягко ответил Малфой, доливая мужчине стакан, — Вы же знаете, что мне неинтересны деньги, и есть мало из того, что вы можете мне предложить. Лицо Хьюберта сильно покраснело, но Малфой не отступил; Сникета был полезным человеком, но Малфой не был заинтересован в том, чтобы щадить его чувства. — Я не понимаю, о чем вы говорите, мистер Малфой. — тихо сказал Стоммарт. — Я не работал в «Ежедневном пророке». Я несколько лет проработал в министерствах иностранных дел, прежде чем устроился на эту работу, поэтому я бы назвал это естественным переходом для человека, который хотел вернуться домой в Англию. — Ах да, ты бы хотел вернуться домой к своему отцу, я полагаю? Я слышал, он очень болен - слишком болен для больницы Святого Мунго. Уход должен быть дорогостоящим. Достаточно, чтобы большинство людей, получающих мизерную зарплату, которую платит министерство, вынуждены были работать на двух работах. — Я думаю, вам пора уходить мистер… — Я не согласен, мистер Стоммарт. Я вообще-то думаю, что вам пора сказать мне правду. Вы имели роль или нет, в передаче информации для Пророка. Или они не включали недавние отчеты о нашем кризисе авроров и отношениях министра магии с «Волшебным Вредилками Уизли»? — Это смехотворно… — Потому что, если бы это так, я должен сказать, что вы бы снискали мне сочувствие. Это довольно большая работа для мужчины, который находится в сильном эмоциональном стрессе. Думаю, что в перерывах между этими двумя работами у вас вообще нет времени, чтобы увидеть своего бедного отца. К этому моменту вся краска сошла с лица Стоммарта, и он держался за край стола, его суставы были достаточно острыми, чтобы кожа на них натянулась. — Это вдохновляет мою щедрость, на самом деле, — продолжал Малфой, как будто он комментируя погоду, — Я думаю, что если вы действительно признаете правду, я бы предложил вам некоторую финансовую поддержку. Конечно, достаточно, чтобы покрыть долгосрочное лечение вашего отца в отличном учреждении. Это дало бы вам возможность отказаться от одной, а может быть, даже от обеих ваших неблагодарных работ. И провести время с пользой. Когда он немного покопался и узнал об истинном положении Стоммарта, Люциус действительно почувствовал, что ему сделали подарок. Некоторым нравилось использовать кнут, другим - пряник, но, когда это было возможно, Люциус Малфой предпочитал использовать и то, и другое одновременно; пряник всегда выглядел намного привлекательнее, когда угроза кнута висела над головой. Некоторые называли это взяточничеством и шантажом, но Люциус предпочитал называть это поощрением. Если это не получалось, всегда есть проклятие Империус, его личный фаворит Непростительных. Но на этот раз он дал Грейнджер обещание, поэтому решил использовать то, что у него было. Некоторые из наиболее грубых Пожирателей смерти, среди которых была его очаровательная невестка, в его глазах слишком сильно полагались на страх и насилие, чтобы получить то, что они искали. Они не видели, как он, и хотя самосохранение действительно было слабостью многих, были и другие слабости, которые было гораздо легче использовать. Например, любовь. В конце концов, это было слабостью как его самого, так и Нарциссы, так что он был бы дураком, если бы игнорировал ее силу. Любовь к отцу втянула Стоммарта в неприятную ситуацию, и, если он умен, то воспользуется шансом. В офисе воцарилась тяжелая тишина, и Малфой решил подтолкнуть еще раз. — Конечно, вы всегда можете отказаться от моего доброго предложения. В таком случае я могу просто позволить вашему маленькому секрету ускользнуть в ходе разговора с одним или двумя людьми, уходящими из отдела. Знаете, слухи расходятся по Министерству очень быстро. — Вы мне угрожаете, Малфой? — в конце концов спросил Стоммарт тихим голосом, почти шепотом. — Только если придется, Эймон. Уверяю вас, для нас обоих было бы намного проще, если бы вы приняли мое щедрое предложение. Они не часто бывают. Стоммарт надолго прижал ладони к глазам, прежде чем отдернуть их и моргнуть, глядя на Малфоя. Малфой подумал, что бедняга, вероятно, надеялся, что это галлюцинация; В конце концов, до этого момента он довольно хорошо вел свою двойную жизнь. Он хорошо знал, что когда жизнь рушится на глазах, всегда неприятно. — Хорошо, допустим, я на мгновение отношусь к вам серьезно… — Я бы очень посоветовал это. — Что именно вы хотите? — Мой дорогой мистер Стоммарт, я хочу того же, что и вы. Я хочу, чтобы вы могли заботиться о своем отце, не работая на двух трудных и одиноких работах. Это неприемлемо даже для человека с вашей трудовой этикой. — Но чего вы на самом деле хотите, Малфой? Малфой наклонился вперед и положил руки на стол Стоммарта, как если бы раскрывая карты. — Я хочу, чтобы вы уволились с работы, перестали сообщать о том, что происходит в Министерстве. И после того, как вы это сделаете, я заплачу вам значительную сумму денег, которая позволит вам заботиться о своем отце и жить самостоятельно, пока вы не найдете другой путь работы, который более удовлетворителен. То, что я хочу - очень просто. На самом деле меня гораздо больше интересует то, что вы хотите, потому что я не уверен, что могу предложить что-то лучше, чем это. Стоммарт недоверчиво рассмеялся, и Малфой почувствовал, что он уже в его руках. Можно сказать, что дело сделано. Остальные пункты быстро встали на свои места: Стоммарт покидает свои посты, после чего Малфой начинает выплаты. Оба сохраняют молчание о том, что знают, и всем легче живется. — Могу я спросить, зачем вы это делаете, мистер Малфой? — Я просто ненавижу видеть страдания. Стоммарт тонко улыбнулся очевидной лжи, но не стал настаивать. Что касается него, то он получил то, что хотел, и не хотел рисковать этим сейчас. — Могу я вас кое о чем спросить, Стоммарт? — Вы можете. — Был ли мистер Перкинс полностью осведомлен о вашей ситуации, когда нанимал вас? На этот раз настала очередь Стоммарта промолчать. — Боюсь, я не могу комментировать то, что было известно мистеру Перкинсу. Он человек, у которого собственные планы. Мой редактор подготовил резюме и интервью с Перкинсом, я просто делал, как мне говорили. Малфой кивнул, это было то, чего он ожидал от Стоммарта. «Это потребует дальнейшего расследования», - подумал Малфой. Однако Грейнджер незачем было знать, пока он не разберет все самостоятельно. — Тогда мне больше нечего вам сказать, мистер Стоммарт. Я оставлю вас сегодня и желаю вам всего наилучшего. Они оба встали, и когда Малфой повернулся к двери, Стоммарт заговорил: — Спасибо, мистер Малфой. Э… за все. Малфой продолжил идти и, не оглядываясь, ответил: — Я с нетерпением жду сообщения о вашей отставке в ближайшие дни. Не разочаруйте меня или я вынужден буду вас тоже разочаровать. Люциус Малфой почувствовал огромное удовлетворение, покидая Министерство. Он не в первый раз помог Грейнджер, и считал, что заслуживает небольшого общественного признания.