Её самый надёжный советник

Гермиона проклинала волшебника или волшебницу, придумавших нелепую идею «приветственного обеда» на первом мероприятии собрания Международной Конфедерации Волшебников. Она стояла в большом бальном зале, окруженная одними из самых важных волшебников и ведьм в мире, но в ее мозгу была чрезвычайно настойчивая мысль, сосредоточенная на том факте, что она ничего не ела со вчерашнего обеда. Не помогло и то, что все подносы с небольшими блюдами для бранча, казалось, были зачарованы так, чтобы у нее было много личного пространства. Весь день перед отъездом в Париж она нервничала из-за перспективы присутствовать на таком важном мероприятии, и из-за того, что Рон все еще не разговаривал с ней, казалось бы, намеренно игнорируя ее, пока она не скажет, что он прав. Они с Малфоем прибыли в отель накануне вечером, слишком поздно для ужина, поэтому Гермиона решила подождать, а не заказывать какое-либо обслуживание в номер. Это было ошибкой, это она уже осознала. Даже несмотря на голод, Гермиона все еще могла оценить, что это был самый невероятный отель, в котором она когда-либо была, с одним из самых нелепых магических входов, с которыми она когда-либо сталкивалась. После встречи в ее офисе накануне вечером они с Малфоем были перемещены портключом в переулке недалеко от площади Согласия. Они обнаружили, что представитель министерства ждал их с карманными часами в руке и с тревожным выражением лица. Было ясно, что их безопасное прибытие было её ответственностью, и когда Гермиона с Малфоем представились, делегат улыбнулась, и ее плечи заметно опустились. Она представилась как Кассандра Джонс, очень твердым рукопожатием и теплым тоном. Гермиона заметила, что она бросала на Малфоя несколько настороженные взгляды, когда думала, что он не смотрит. Кассандра провела их сквозь редеющие толпы туристов к фонтану речной торговли и мореплавания на площади, и Гермиона с удивлением наблюдала, как женщина шептала на ухо одной из статуй. Едва заметным кивком статуя переместила золотую рыбку в руках так, что поток воды, бьющий из ее пасти, обрушился прямо на Гермиону, Кассандру и Малфоя. Гермиона зажмурилась, готовясь почувствовать, как на нее льется ледяная вода, но ничего не произошло. Вместо этого, открыв глаза, она обнаружила, что вода течет вокруг них со странной золотой аурой, и вода в самом фонтане изменилась аналогичным образом. С понимающей улыбкой, вызванной недоумением Гермионы, Кассандра поманила их обоих вперед и жестом указала на пол фонтана, где возникла ступенька, спускавшаяся в темноту. Малфой отступил и протянул руку, чтобы пригласить Гермиону и Кассандру перелезть через край и спуститься первыми, и Гермиона проходя мимо робко кивнула ему в знак признания. Ее всегда заставляла задуматься мысль, как мужчина с такими безупречными манерами может вести себя так плохо во многих других ситуациях. Они вошли в обширное круглое фойе с куполообразной крышей, которое напомнило Гермионе Пантеон в Риме, хотя вместо неба сквозь стекло сверху она увидела движущуюся и мерцающую воду. Пока Кассандра занималась приготовлением на стойке регистрации отеля, маленькие чемоданы Гермионы и Малфоя плыли позади нее, Гермиона медленно повернулась, рассматривая пространство вокруг нее. Коридоры расходились во всех направлениях, как спицы в колесе, и Гермиона поняла, что отель должен простираться на километры катакомб под Парижем. Золотые, известняковые и мраморные стены блестели, как будто по ним текла вода, хотя все было сухим. Почувствовав на себе взгляд Малфоя, она повернулась посмотреть на него, и ее щеки смущенно залились румянцем. К своему удивлению, она обнаружила, его взгляд был весёлым, но не пренебрежительным. — Красиво, не правда ли? Она кивнула, послав ему маленькую улыбку. Красиво — было правильным словом для этого места. Она догадывалась, что Малфой останавливался здесь несколько раз, но ей понравилось, что даже он все еще мог видеть в этом что-то прекрасное. После беспокойной ночи для Гермионы, они с Малфоем на следующее утро встретили Кассандру в фойе и прошли добрых пятнадцать минут по одному из длинных коридоров, чтобы добраться до бального зала для приветственного обеда. В тот момент, как Гермиона прошла через огромные золотые двойные двери, она внезапно осознала, насколько голодна. К сожалению, Кассандра повела их с Малфоем поздороваться более чем с дюжиной человек в быстрой последовательности. И после часа вежливых разговоров Гермиона почувствовала легкое головокружение, и ее живот громко запротестовал. Наконец она подошла ближе к подносу, набитому кексами всех вкусов. Желудок заурчал от нетерпения, когда чья-то рука слегка коснулась ее спины. Сдерживая стон разочарования, Гермиона повернулась и увидела перед собой французского министра магии. Это был пожилой мужчина с короткими ногами, широкой грудью и красивым теплым лицом, на котором постоянно была улыбка, когда Гермиона смотрела на него. Он был, как сказал бы Рон, с телосложением загонщика. — Министр Уизли, наконец-то у меня есть шанс поговорить с вами! — сказал он по-английски без акцента. Гермиона довольно улыбнулась и протянула руку, чтобы приветствовать Фаброна, гадая, подослал ли его Малфой, чтобы поговорить с ней. Несколько минут назад он куда-то ускользнул, беседуя с очарованной Кассандрой и делегатом из Италии. — Мисье Фаброн! С удовольствием. Я действительно не знаю как поблагодарить вас за то, что вы организовали обстановку для этого собрания. Я не знаю, зачем нам выбирать какое-нибудь место, кроме Парижа, когда он доступен. — О, вы слишком добры. Но, пожалуйста, зови меня Патрис. Я надеюсь, что мы хорошо узнаем друг друга в ближайшие годы. После всего, что произошло, Международное Волшебное Сообщество выиграет от некоторого расширения международных сотрудничеств, не так ли? Гермиона просияла, довольная, что он придерживается того же мнения: — Я не могу не согласиться с этим. И, пожалуйста, Патрис, зови меня Гермионой. — Что ж, Гермиона, — Фаброн двинулся вперед, его голос приобрел несколько заговорщический тон, когда одна из его рук упала на локоть ее мантии. — В духе международного магического сотрудничества я думаю, что это событие - идеальное время, чтобы воспитать одну из наших самых забытых совместных традиций. Приняв смущенный взгляд Гермионы за приглашение, Фаброн продолжил: — Турнир Трех Волшебников, конечно! Рот Гермионы открылся в небольшом «о» осознания, и она почувствовала, как ее живот упал. Турнир Трех Волшебников действительно был одной из тех вещей, которые она ненавидела больше всего в Хогвартсе. Совершенно варварское и опасное занятие. Хотя она могла признать, что это одна из немногих возможностей пообщаться с волшебниками других культур, и не могла винить этот аспект ни в малейшей степени. Возможно, это было тем, на что она могла бы опереться. — Конечно, — продолжил Фаброн, — то, как закончился наш последний турнир, было крайне трагично. Мы все еще должны оплакивать потерю. Тем не менее, с того времени мы прошли такой долгий путь, и я думаю, что пора его возродить, не так ли? Чтобы создать возможность для более позитивных воспоминаний. Мне так и не удалось убедить вашего предшественника - такого серьезного человека, Гермиона, - но я чувствую, что вы будете более открыты для восстановления свободы в жизни наших юных ведьм и волшебников; в конце концов, ты же сама так же молода! Гермиона пыталась найти способ тактично ответить Фаброну, когда их разговор прервал другой голос с сильным австралийским акцентом. — Патрис, министр Уизли едва успела занять свой пост, но у меня сложилось четкое впечатление, что ты уже пытаешься втянуть ее в международные интриги. Слева от Гермионы появился высокий волшебник с золотисто-светлыми волосами, яркими зелеными глазами и с добродушной улыбкой на лице. «Он был, подумала Гермиона, чрезвычайно красивым», и очень сильно напомнил ей Гилдероя Локхарта. Он был также, как и она, заметно молодым, в толпе, склонной к среднему и старому возрасту. — Ах, Маки, — воскликнул Фаброн, снисходительно размахивая руками, — ты везде видишь интриги! «Маки» , - подумала Гермиона, перебирая в голове множество имен, которые она выучила. Эндрю Маки, министр магии Австралии, она вспомнила, конечно же! Да, он был немного старше ее, но уже провел впечатляющие четыре года у власти и пользовался уважением в международном сообществе. Малфой сказал ей, что он «очень любит» ведьм, но, зная, что Малфой на самом деле не встречался с ним лично, она решила оставить суждение за собой. — Мы обсуждали Турнир Трех Волшебников, Министр Маки, — сказала Гермиона, решив дать ему место в разговоре, чтобы уменьшить давление на себя. — Вы когда-нибудь слышали о нем? — Турнир Трех Волшебников? Как я мог не слышать? Старый Патрис носится здесь как гиппогриф напоминающий хорька, пытающийся устроить его с тех пор, как я пришел в должность. На каждой нашей конференции он присутствует и лирически объясняет о важности сотрудничества. Фаброн кивал на слова Маки с серьезным выражением лица. — Я думаю то, чего он действительно хочет, — Маки понизил голос до сценического шепота и явно взглянул на Фаброна, — это шанс сделать ставки на молодых ведьм и волшебников Европы, когда мы все знаем, что квиддичные настолько плохи. Услышав это, Фаброн резко перестал кивать и с громким лающим смехом толкнул Маки в руку. Гермиона слабо улыбнулась, про себя радуясь, что Маки перевел разговор на менее серьезный путь, даже если она чувствовала себя немного виноватой, зная, что ставки были настоящей слабостью Фаброна. — В любом случае, министр, — продолжил Маки, его внимание было сосредоточено на Гермионе, — как британское волшебное сообщество обращалось с вами в последние несколько месяцев? Хорошо, надеюсь; Я не был бы рад, наконец увидеть на этих мероприятиях человека примерно моего возраста, только чтобы его забрали на следующих выборах. — Зовите меня Гермиона, пожалуйста, министр Маки. И пока все идет хорошо. Я определенно не могу жаловаться. Мне оставалось всего лишь пресечь пару попыток дискредитировать меня и посеять инакомыслие в моей администрации. А так всё легко и прекрасно. — Тогда зови меня Эндрю. — его улыбка стала шире, и Гермиона не могла не отметить появление двух идеальных ямочек на его щеках: — Я рад это слышать! И подумать только, наш Патрис хотел бы поставить эту стабильность под угрозу, бросив вам на колени кошмар в виде возрождения крупного международного соревнования. — Нет ничего лучше здоровой конкуренции, Маки. — Ммм, не думай, что ты сможешь привлечь меня на свою сторону, старик. Нет, если наша школа не может учавствовать. — Тогда это был бы не Турнир Трех Волшебников, не так ли? — В прошлый раз это был не Турнир трех волшебников, не так ли? Я слышал, четверо студентов. В следующий раз одним из них может быть австралиец. Осмелюсь сказать, что все пошло бы лучше. — Возможно, — предложила Гермиона, желая отодвинуть разговор от последнего Турнира Трех Волшебников, когда она почувствовала неприятное сжатие в груди, — Может быть, тогда можно будет организовать новый турнир? С более широким охватом? Это кажется таким глупым, что участвуют только три школы, когда волшебное сообщество такое большое, не так ли? — Отличная идея, министр, — Гермиона подскочила от голоса Малфоя у ее правого плеча. Она даже не слышала, как он подошел, но когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он протянул ей булочку, как будто это был букет цветов, со понимающим взглядом в глазах. Она попыталась принять её небрежно, а не схватить, как хотелось. — Новый турнир включит больше школ, больше сотрудничества… и может быть, какие-то новые, даже более строгие правила? Гермиона оценивающе посмотрела на него: — В самом деле, мистер Малфой. Маленькая часть ее, хотела спросить, повлияло ли его участие в финальном задании последнего турнира на его стремление к этим «новым, более строгим правилам». Но она пообещала начать с чистого листа и была полна решимости сдержать это обещание даже перед лицом заманчивой информации. Увидев вежливую, но озадаченную улыбку Маки, Гермиона открыла рот, чтобы представить Малфоя группе в качестве своего советника, но Фаброн уже прыгнул вперед, чтобы пожать ему руку. — Люциус Малфой! Я не видел тебя с тех пор, как был в офисе международного сотрудничества. Все еще упорно трудишься в Министерстве, хотя тебе и не нужно? — В самом деле, Патрис. Мой министр связал меня с ролью советника, — Гермиона приподняла бровь, глядя на Малфоя, и кусая булочку с большей силой, чем необходимо, чтобы подавить желание высмеять ложь, — И, боюсь, я не смог устоять. — Ммм, держу пари, ты не смог, — глаза Фаброна заблестели, когда он переводил взгляд с Малфоя на Гермиону, прежде чем повернуться к Маки. — Это министр магии Австралии, Эндрю Маки. Маки, это Люциус Малфой; человек, у которого каждый раз менялся титул. Но постоянное очарование, уверяю тебя. Гермиона воспользовалась представлением, чтобы засунуть остаток булочки себе в рот, и только успела тайком вытереть несколько крошек со своих губ, когда Фаброн снова обратил внимание на нее. — Тогда новый турнир, а? — В конце концов Фаброн сказал, кладя руки на бедра и проницательно переводя взгляд между Гермионой и Маки: — Что ж, это может сработать. И это было бы оправданием, чтобы перенести его в другое место - я уверен, что Дурмстранг должен был провести в следующий раз, но там всегда так холодно. У них никогда не бывает достаточно одеял. Очень негостеприимно. — Я думаю, это отличная идея, — бодро сказал Маки, слегка наклоняясь в сторону, чтобы тепло улыбнуться Гермионе. Малфой приподнял бровь от энтузиазма Маки и покосился на Гермиону, которая сделала вид, что не замечает его. — Тогда я более чем счастлива поговорить с нашим Отделом Игр, Спорта и Международного Магического Сотрудничества, — ответила Гермиона, — мы, возможно, сможем передать эту идею еще нескольким лидерам на балу сегодня вечером или даже на «прощальном обеде». Я уверена, что и другие министры будут заинтересованы в том, чтобы включить свои школы в дружеское соревнование. Фаброн усмехнулся, когда Гермиона сделала ударение на слове «дружелюбный», четко понимая, в каком именно направлении она надеялась затеять новый турнир, и радуясь возможности сразиться с ней в будущем.

***

— Я признателен вам за то, как вы общались с мисье Фаброном, мисс Грейнджер, — сказал Малфой после встречи, когда они с Гермионой шли плечом к плечу по длинным коридорам к своим комнатам. — Он всегда был несколько ... самоуверенным человеком. Вы сохранили контроль над идеей, не создавая видимости препятствий. Это было хорошо сделано. — Я полагаю, спасибо, — ответила Гермиона, взглянув на него, — вы не единственный, кто умеет получать то, чего хочешь. Как только слова сорвались с ее уст, Гермионе неприятно вспомнился ее спор с Роном. «Ты получила все, что хотела от нашей совместной жизни, Гермиона, почему я не могу получить того же?» — Вы в порядке, мисс Грейнджер? Вы стали довольно зеленой. Они остановились возле ее комнаты. Гермиона покачала головой, оттолкнув Рона на задний план, и посмотрела на лицо Малфоя, неожиданно обнаружив искреннюю озабоченность между его бровями. — Я в порядке, в порядке, — она ​​отмахнулась от его вопроса. — Думаю, я просто голодна и устала. Утро было долгим. Кстати говоря, спасибо за то, что принесли мне эту булочку - без нее я бы упала. — Я через всю комнату заметил, как вы преследуете подносы, мисс Грейнджер, это было на грани животного преследования. Однако я хотел бы напомнить, что я ваш советник, а не няня, поэтому, пожалуйста, ешьте регулярно; Может быть трудно услышать собственный разум из-за урчащего желудка. Желудок Гермионы выбрал этот момент, чтобы громко заурчать, и звук только усилился в тихом коридоре. Ее руки тут же потянулись к животу, чтобы удержать его, и она посмотрела на Малфоя со смущенной, но забавной улыбкой. Одна из его бровей приподнялась в насмешке, а уголок его губ приподнялся в веселье. Или раздражении. Было трудно сказать, что именно. — Думаю, я готова последовать этому совету, мистер Малфой. Я пойду в свою комнату и закажу обед перед балом сегодня вечером, — Гермиона наполовину отвернулась, готовая открыть дверь, когда она остановилась и снова посмотрела на Малфоя. — Вы могли бы присоединиться ко мне, хотите? Гермиона не знала, что заставило ее спросить, и по тому, как его брови приподнялись, Малфой тоже не был полностью уверен. Но, как ни странно, она не хотела отказываться от приглашения. Работать вместе последние несколько недель было легко и, осмелясь сказать, почти приятно. Он был одним из немногих здесь людей, которого она знала, и было бы неплохо иметь знакомую компанию, прежде чем ей придется выйти поздно вечером и снова общаться до одиннадцати вечера. С другой стороны, подумала она про себя - это моя комната; если он будет грубить, я просто могу его выгнать. Малфой на мгновение поколебался, прежде чем кивнуть головой. — Очень хорошо. Я думаю, что мне иногда следует прислушиваться к своему собственному совету.