Персонажи № 3: Образ и личность Оливьера Люцифера, как самого противоречивого персонажа в целом.
Оливьер Баал Люцифер — главный протагонист первой части «Повесть об Армагеддоне: Богемская Рапсодия», и по совместительству основной антагонист второй части; бывший жених Грейфии Люцифуг и старый лучший друг Сазекса Люцифера. Его образ с протяженностью произведения неоднократно менялся, начиная от непутевого и вредного подростка, заканчивая умалишённым шизофреником-убийцой и руководителем своей собственной террористической организации «Богемская Рапсодия». Все события неоднократно вели к этому, в частности и повлиял его родной дедушка — Ризевим, составивший план создания идеального демона-разрушителя, но его действия стали губительны и для него. Оливьер Люцифер — самый противоречивый персонаж, написанный и придуманный мной, как отражение «современного героя». Ещё давным давно, я замечал, что старый устрой общества можно исправить не сменой Правительства и поставки у руля нового Правителя, а полной устранении всего общества в целом. Эту мысль и воплощает в себе Оливьер: он с раннего детства хотел свергнуть диктаторский строй королевской семьи, и поставить новый режим, который обеспечит счастливую жизнь его близким и родственникам. Не правда стандартный главный герой одного из сёненов, который сделает все ради своего окружения? Оливьер отвергает этот тезис, становясь более рациональным и реалистичным героем, который понимает все проблемы и недочеты в мировой структуре, и поэтому решает для начала разузнать все более глубоко и лучше, углубившись к королевской семьи. Где и началось его внутреннее изменение, когда он полюбил Грейфию Люцифуг — приближенную к королевской семьи, и захотел просто жить в роскоши и покое с ней, но… Этот союз есть здесь, как и в самой реальной жизни: он — с рождения параноик и шизофреник. Эти два его качества сводили его с ума, достигая больший прогресс в его сознании. Образ Сатанаэля и Люцифера — это отожествление его шизофрении, а прямой путь к своей собственной мести — паранойя, которая никак не отходит на второй план. И когда Ризевим раскрыл перед ним все карты, он окончательно сошёл с ума, добив тогда и его слабую нервную систему, после чего родился совсем другая личность, полная своих загадок…***
Снегопад не хотел останавливаться; он словно ключе, бьющие в ручье, идёт без остановок, но только вот сия картина нравилась одному тоскливому демону, который уже так слишком много думает, что сошёл с ума. Днями и ночами Оливьер сидел на своём кресле, смотря из окна на природный пейзаж, погруженный в свой внутренний мир: полный борьбы, где он сам ежедневно борется с самим с собой. Иронично? Его разум настолько сильно загрязнён, что иногда кажется, будто Оливьер превратился в овоща, неспособный разумно рассуждать и мыслить… Когда же эти мучения завершаться… *Тук-тук* Возле ближайшей капитальной стены, которая находится рядом с фигурой Оливьера, послышался приглушённый стук, привлекающий внимание главы «Богемской Рапсодии»; он обернулся и увидел перед сзади себя фигуру младшего брата, стоящего прямо и ровно перед ним. — Босс… Мне нужно с вами поговорить. Не утруждаю? — вежливо обратился Оскар. — Перестань. Мы с тобой братья, и должны общаться более открыто, поэтому присаживайся и изложи суть обращения ко мне, — томно ответил Оливьер, указывая пальцем на свой диван; Оскар, ничего не ответя, просто присел рядом со своим братом, присаживаясь тем самым удобно и комфортно для себя. — Теперь говори! — Меня гложет последнее время… Нет всю свою, пока на долгую жизнь один вопрос: «Как я дошёл до этого?». — с неким чувством обращения произнёс Оскар, отвернувшись от брата, тем самым показывая языком своего тела о ненависти к этой теме разговора; Оливьер никак не отреагировал на его движения, а был только полностью сосредоточен на снегопад. — Скажешь мне на милость, почему так? Эта долгая минута тишины, словно шла вечность для Оскара, который ждал нотации от старшего брата, но все тщетно. По нему видно: абсолютная незаинтересованность происходящим и полное отсутствие признаков внимания к персоне младшего. — Зря я тебя побеспокоил, все равно ответа не дождусь… — тихо проговорил Оскар, вставая и уходя из комнаты брата, который до сих пор ему никак не ответил… — Прими это… — выдал только два небольших слов Оливьер, отвечая напоследок своему брата. — От меня тебя не ждёт никакое наставление, а только очередная запутанность, поэтому прими сам это решение, которое ближе к твоему чёрному сердцу. Пусть она и станет твоей внутренней рапсодией. Оскар лишь ухмыльнулся и закрыл за собой дверь; как только тот ушёл, то Оливьер сразу же глянул на небольшой журнальный столик, где лежала небольшая записку, которую он начал про себя зачитывать:Оливьеру Люциферу
Лидеру «Богемской Рапсодии»
Я хотел бы обсудить нашу личную встречу и назначаю место личной встречи. Ровно через месяц я хочу, чтобы мы встретились, совместно с лидером «Ангелов Смерти» в моей личной крепости —Зильберн. Цель нашего сбора — обсуждение совместных вопросов и споров, и предполагаемый союз. Жду вашего ближайшего ответа. С уважением Кайзер Вандерейха Яхве Бах Оливьер, пока читал письмо, то слегка ухмыльнулся, беря перо с чернилами и пустую бумагу: — Принято… А теперь, — привстал он с кресла, попутно разминая свои отёкшие мышцы, после чего глянув на часы. — Можно и пошалить.***
Это тот нередкий момент, когда Сазекс может полностью расслабиться и отдохнуть. Вчера он отправил свой оркестр в Люцифард на выступление и сильно нервничал; его детишки готовились годами, поэтому провал минимальный, но его внутрення психологическая натура твердила об обратном: может случиться все, что он даже не предполагал, поэтому молодой наследник Гремори слегка потрясывался от внутреннего напряжения. Чтобы хоть как-то отвлечься от огромного напряжения, Сазекс читал новостную газету, которые содержали интересные инсайды: начиная от развлекательной тематики, а заканчивая серьезными политическим проблемами. Все политические новости содержали в себе информацию о террористической организации «Богемской Рапсодии»; некоторые вести были настолько абсурдны, что в них говорились, словно они захватили и подчинили всю власть в руках в свои руки. Но одно его из этого тревожило — образ главы организации, а именно татуировка чёрного змеевидного Дракона на левой части шеи; лицо не было видно из-за челки, поэтому его нельзя разглядеть. Вспоминая этот узор, его нахлынули детские воспоминания: — Смотрите. — проговорил радостный Оливьер, окружённый вокруг заинтересованными Аджукой и Сазексом; они глянули на белый холст, где был изображён рисунок в виде чёрного дракона. — Что это? — совместно вопросили Сазекс и Аджука. — Это образ нашей цели и всех нас… Мы будем как дракон с чёрной чешуей, спасающая всех демонов от гнета сатан, как Великий пылающий бич. Мы — Богема будем идти к ней, нашей общей цели! — с напором произнёс Оливьер, переполненный воодушевлением. Аджука и Сазекс переглянулись друг на друга, но сразу же кивнули, подходя к своему беловолосому другу, протягивая ему свои руки. — Тогда же закрепим наши отношения кровью! — предложил Сазекс, а Аджука и Оливьер ответили ему абсолютным согласием. Кровь капнула на пол, окропляя его, и только детская троица поднесли друг к другу указательные пальцы, говоря про себя: — Мы — Богема! Сазекс оглянул свой указательный палец, где был совершён договор много лет назад; его снова нахлынули эти яркие и приятные детские воспоминания, когда не было настолько огромное количество проблем. Однако он размышлял: «само название Богемская Рапсодия и татуировка чёрного дракона на шеи — эти признаки прямо и твердят мне о нечто слишком ужасном». *Хлоп* Сазекс уже настолько погрузился в своё пространство, что слегка подпрыгнул с кресла, слыша как открылась деревянная дверь в его покои, где обычно совмещает свою работу и отдых; он глянул в сторону выхода, замечая там её… Почти никак не изменившуюся, но более тоскливую и бледную Грейфию; она держала в своей руке стопку каких-то бумаг, которые молча передала ему в руки. Он же их и зачитал про себя: Я, Грейфия Люцифуг, официально снимаюсь с должности главной горничной в имении Гремори по личным причинам. Лорд Гремори — Зиотикус и Госпожа Гремори — Венеланна все знают, и дали добро на моё решение. — Сазекс… Прошу подпишите, а то в этом нет никакой необходимости быть ей… Надеюсь ты меня поймёшь? — томно обратилась Грейфия, протягивая перо с чернилами, дабы он поставил подпись. Сазекс ещё раз глянул на неё: такая тоскливая и несчастная, что кажется, будто она стала ещё печальнее за эти двадцать лет… Все эти обстоятельства только хуже сказались на ней, но ему нужно было решить эту проблему, поэтому он, вставая с кресла, выдал, параллельно положив свои руки ей на плечи: — Я против этого… Ты не должна загоняться в себе, Грейфи. Он был бы очень расстроен. *Хлоп* Без какого либо ответа по всей комнате раздался громкий хлопок; Сазекс сразу же мощную и резкую пощечину, отданной ему от «пустой Грейфии». — Ты не имеешь права говорить об этом… — монотонно произнесла Грейфия, отворачиваясь от Сазекс. Наследник дома Гремори болезненно простонал, трогая свою левую щеку, куда прилетел удар, параллельно замечая как Люцифуг покидает помещение. Он явно слишком перешёл черту, но с таким подобным состоянии своей пассии ей будет тяжело: он до сих пор любит её всем сердцем, но ничего не может с этим сделать; совесть слишком мучает. Но вдруг… *Хлоп* Дверь сразу же раскрылся, и в дверном проеме показалась возбужденная Серафолл с огромной отдышкой… Сазекс и Грейфия хотели её вопросить, но она перебила: — Са… Сазекс, беда! Твои… Твои детишки… Убиты! Королевская семья начала атаку на простое население… Что? Сазекс замер на месте, потеряв дар речи; Грейфия последовала такому примеру, но её большое беспокойство было приковано к членам своей семьи, которые должны быть на деловой встречи. — Аджука, Фалбиум и Мия в Люцифарде… Отправляемся! — добавила Серафолл. Она закончила рассказывать эту ужасную новость, как в миг все стены начали трескаться, а дом трястись; стекла повыбивали. На лице Сазекса всплыла гневная гримаса, а в его очах переливались алая энергия «Силы Разрушения». — Я убью этих мразей! — прорычал Сазекс, запрыгивая на оконную раму, и расправляя свои крылья. Грейфия и Серафолл последовали его примеру; они летели на сверхзвуковой скорости к Люцифарду. Две девушки еле-еле успевали за наследником дома Гремори, который мчался на всех парах, используя как добавку свою демоническую энергию. За считанные минуты они прибыли; Люцифард выглядел ужасно: по всему городу полости от взрывов; гремел гром и звучали ещё большие всплески демонической энергии; пожары разразились на остатки домов. На небе виднелись силы сатан, воющих против революционеров под руководство Агареса и Зекрама. Сейчас их путь направлен в Большой Театр, где должен был проходить концерт его детишек; он вместе с девушками на полную бежал туда, по пути без колебания убивая сил королевской семьи. Когда они уже приближались туда, то сразу же показалась женская фигура: привлекательные объемные данные тела; длинные платиноволосые, убранные заколкой за левым ухом; небесно-голубые глаза направились на подоспевшую подмогу и будто оживились, а на губах у неё остались остатки красной губной помады. Сазекс узнал в ней Мию Баал-Люцифер — младшую сестру погибших Оскара и Ольвьера, и по совместительству вторую половинку Аджуки Астарота. — Сазекс, Серафолл и Грейфия… Вы как? Прибыли без особых проблем? — закричала Мия, а за ней подбежали Аджука и Фалбиум, оглядывающие по сторонам. — Все в порядке… Что тут вообще произошло? — раздраженно прошипел Сазекс. — Королевская Семья начала атаку днём в Большом Дворце, после чего напала на знать… Очень много раненых, но самая главная загвоздка… Они скрылись и всю власть узурпировали та самая «Богемская Рапсодия»! — с отдышкой промолвил Аджука. Сазекс стиснул зубы, нервно ими скрипя, параллельно думая над всем происходящим; уж слишком его жизнь идёт в быстром и не понятном ключе, заставляя его мыслить шире и объективнее. — Вы отправьтесь в Большой Дворец, а я с Мией отправлюсь помогать раненным, ибо мы лучше всего владеем медицинской магией. — сразу же вмешалась Грейфия, представляя лучший вариант; с ним нельзя поспорить, поэтому все они дружно ей кивнули. — Отлично… Мия пойдём! — Ага! Четверка сразу же отправилась в Большой Дворец, когда Грейфия и Мия покинули их; они отворили основную дверь, проходя по холлу они заметили множество трупов, которые ведут к основному залу. Сазекс безнадёжно глотнул слюну, после чего, переполненный решимости, зашёл в основной зал, сразу же теряя дар речи, видя эту картину… На местах, где должны быть сидеть гости множество мертвых знатных демонов, а на сцене трупы его детишек… И одна странная фигура с зелёными волосами, держащая в руках огромный демонический меч. — Постой, Сазекс! — закричали его друзья, замечая, как Сазекс, весь покрытый «Силой Разрушения» сразу же сделал стремительный рывок в сторону демона. *Хлоп* Прибило этого демона к стене, а Сазекс взял его за воротники поднял над собой; в его фигуре он узнал молодого наследника Вельзевул — Шалбу. — Шалба… Отвечай почему так? Быстрее, пока я не превратил тебя в пепел! — на полную кричал Сазекс. Но ответа не последовало, только пару тихих слов, сказанных молодым Вельзевулом: — Он… чудовище… Он всех переубивает… Монстр… Монстр… Монстр. Кто? Сазекс немного успокоившись, видя странное состояние Шалбы: он весь трясётся, а в его желтых радужек виден животный страх, который имеется у демона в крайнем случае. — Прошу… Прошу… Спасите. — последнее, что сказал Шалба, теряя сознание; Сазекс успел его подхватить. Хоть он сейчас и на эмоциях, но здесь явно творилась полная чертовщина; Сазекс все рассуждал, пока вместе с друзьями не почувствовал стремительный объём демонической энергии, идущий с верхнего яруса Театра; она была похожа на нечто ужасное и бесконечное… Больше походившее на драконью, чем демоническую. Что это? Задались все этим вопросам, но только не Аджука, который устремил свой взор туда и презрительно сузил свои веки. — Это существо виновато во всем этом! *Вжух* Без раздумий взлетели они, приземляясь после на верхних ярус; перед ним стоял отвернутое кресло, из которого виднелась макушка чёрных, словно уголь, волос; Сазекс напрягся, а это сидячее место начало тихо скрипеть, после чего стало медленно поворачиваться к ним. — Отличное ведь будущее… — Сазекс и трое друзей уже немого рационально воспринимать реальность… Перед ними совершенно другая фигура, которая сразу же ими узналась: он будто весь почернел, а его яркие светло-голубые радужки совсем почернели, как и волос. Но в этом овальном лице им сразу показался им он с той самой грустной улыбкой. — Не согласен, Сазекс? — Оливьер?В следующей главе битва между «Темным Императором Апокалипсиса» и Четверкой его старых друзей
To Be Continued