Эпоха за эпохой: сборник

(pov Джон) Ты бросил меня в огне, Ты бросил меня умирать. Когда я кричал: "Спаси", Ты ушёл, оставив меня. Сначала был я очень зол, Мне хотелось убить тебя. Рвать в клочья и на куски, Но потом я увидел себя: Ты смотрел на меня глазами, Полными моего огня. Герберт спешил. Джейн не должна погибнуть. Джейн Уолкер - это всё, что у него есть. Пусть писатель и совершил ряд ошибок - возможно, что и непростительных, но Джейн не пострадает. "Только не она." И неважно, что в сегодняшней газете было сообщено о новой жертве таинственного Потрошителя. Разумеется, Герберт знал, кто скрывается под этим зловещим прозвищем. Другое дело, что до сих пор не было ясно, как Джон Стивенсон, а серийным убийцей, бушующим на улицах Лондона, и был он, смог ускользнуть от ФБР. Уэллс лично видел, как бывшего друга заковывали в стальные наручники. Чтобы позже приговорить к смертной казни. Но и здесь Джон сумел превратить неприятности в возможности. Или ему снова кто-то помог. Очередная сумасшедшая, влюблённая в его силу и потенциал? Новая Брук Монро? Хорошо, что Герберт задержался со своим возвращением домой. - Отпусти Джейн, - Уэллс говорил твёрдо. Его рука с пистолетом, зажатым между пальцев, не дрожала. - Мой друг. О, мой друг, - ухмыльнулся Джон. Крепко держа девушку за шею, он приближался вместе с ней к Уэллсу. Той явно было больно от его хватки, но Стивенсона нисколько не беспокоили её страдания. Теперь когда его дружба с писателем уже не являлась дагоценностью, то и полезность Джейн рассеялась как туман. Она была привлекательна Джону, но и всё. Если Герберт не стоит за её спиной с умоляющей миной на своём милом личике, то к чему вся эта игра? Джон любил рыбки покрупнее, в любом случае. - Отпусти её! - повторил Герберт. - Дружище, - Джон, определённо, скучал. Писатель, пусть и был фантазёром и слабаком, но в нём было что-то особенное. Что-то, что держало Потрошителя в тонусе. Уэллсу хотелось причинить боль. Иногда Джон не прочь был бы малость придушить эту загорелую шейку. Особенно, когда та уже не скрыта под порослью бороды. Современный уклад красил Герберта. Не то что бы Джон считал друга некрасивым раньше. Герберт всегда был...нежным? Во всяком случае, поприятнее стандартного лондонского джентльмена. Джон надавил ножом у края подбородка. Алая кровь заманчиво показалась на поверхности повреждённой кожи. Джейн застонала. - Хватит! Остановись! А вот это Джону нравилось ещё больше. Мольба в голубых глазах, из-за темноты казавшихся сейчас глубокими синими. - Ты хочешь, чтобы я отпустил её? - он ткнул пальцем в Джейн. - Что ж, - продолжая с ухмылкой. - Твои предложения? - Я не сообщу властям о твоём местонахождении, - Герберт прямо посмотрел на него. Джон коротко рассмеялся. - Мелко, мой друг. Неужели я стою так мало? - Тебя не казнят, - пообещал Герберт торжественно. - Даже если поймают. - И как ты решишь этот вопрос? - Джону стало даже интересно. Хотя он спросил чисто для развлечения. Герберту в важных вопросах он уже не верил. После его предательства, когда он лично передал Джона в руки правосудия, этот вопрос снимался с повестки дня навсегда. "Мой чувствительный и подлый друг", - нет, Джон не собирался мстить. Ну не так, как он обычно это делал. Тем более, Герберту от всего плохо. Джон не мог идти на поводу каждого его нытья. В конце концов, Джейн Уолкер стала его добычей задолго до того, как переспала с писателем. Джон пообещал себе убить её - тогда лишь обычного куратора музея - с первого взгляда. Невоспитанная молодая женщина, которая осмелилась ему указывать. В прошлом веке он бы мгновенно распорол ей брюхо за наглость. "Она и так слишком долго жила." Но Герберт считал иначе. - Я предоставлю тебе машину времени. Ты сможешь отправиться, куда угодно, - его голос был убедителен, но Джон знал, когда друг врёт. - Это тебе не шахматы, Герберт, - Джон поудобнее ухватился за рукоять резного ножа, а потом взмахнул им. Брызнула кровь. - Нет!! - закричал Герберт. И выстрелил. Герберт осторожно вышел из машины времени. Но почти мгновенно понял, что попал не в свой "родной" Лондон. Но вместе с тем и не в тот Лондон, который он узнал благодаря Джейн. Длинный коридор вёл на выход из заброшенного музея. Улицы города светились неоновым. Толпы людей сновали туда-сюда, не обращая на писателя в странном наряде - Герберт надел свой старый костюм, в котором прибыл в будущее впервые - никакого внимания. "Корпорация доктора Стивенсона", - светилось на всех экранах. Коих здесь было огромное количество. - Где я? - прошептал с изумлением Герберт. Его охватило сильнейшее желание покинуть этот чудной мир и попробовать вернуться обратно. Он, видимо, допустил какую-то оплошность. Ему следует вернуться. Герберт развернулся и... - Герберт Уэллс? - машина непонятного вида - ещё более вычурная, чем в 21 веке, остановилась рядом с ним. - Что? - Герберт замедлил шаг. Он не подтвердил своего имени, но его взгляд сказал сам за себя. Кто-то подошёл к нему со спины и воткнул шприц в шею. - Что? - Герберт ослаб. Кто? Зачем?... - Цель обнаружена, - это последнее, что Герберт расслышал перед тем, как погрузиться в пустоту. Когда он очнулся, был день. Солнце ярко светило в широкое окно. Герберт хотел встать, но обнаружил, что его запястья, как и лодыжки ограничены в движениях толстыми узлами строительной верёвки. - Что за... - Очнулся, мой друг? - Джону было весело. Возможно, он находился в комнате, изысканно обставленной разными предметами мебели, с самого начала, но вёл себя так тихо, что Герберт не заметил его присутствия. - Но ты же...Я же... - Герберт не мог мыслить связно. В голове всё перешалось. - Умер? - с извечной ухмылкой на губах сказал Джон. - Я думал, что умру. Ты - меткий стрелок, Герберт, когда хочешь. Ты меня, бесспорно, поразил. Но я, действительно, особенный. Как и ты. - Ты не особенный, - выплюнул Герберт с ненавистью, проигнорировав тревожную деталь об "особенности" не только Джона, но внезапно и его самого со слов Стивенсона. - Ты - монстр. - Если я - монстр, то тебе повезло, - Джон наклонился над писателем. Мятное дыхание приятно легло на распалённое лицо писателя. - Ведь ты на стороне монстра, а не против неё. - Я никогда не буду на твоей стороне! - закричал Герберт. Джон поморщился, отодвигаясь. - Прямо как девка вопишь. Джейн и то похрабрее была. - Джейн? - тут же встрепенулся Герберт, позабыв обо всём. - Что с ней? Что ты с ней сделал?! - Я? - вполне искренне удивился Джон. - Правильнее будет сказать, что сделал ты, мой друг. Страх отразился на лице Уэллса. О чём этот маньяк толкует? - Всё ещё не понимаешь? Такой наивный, как и прежде. Путешествия во времени тебя не меняют, это хорошо, - Джон поднял было руку, чтобы огладить Герберту щёку, но потом передумал. - Вмешиваясь в прошлое, вторгаясь в будущее...Всегда ли ты был таким безрассудным, Герберт? Изменяя детали, ты изменяешь и ход судьбы, мой друг. Джон хмыкнул, вспомнив приятные моменты. - Я убил её, не так ли? В том времени. Но, полагаю, ей стоило умереть тогда. Во всяком случае, когда Джейн узнает правду, она тебе ещё и припомнит это. - О чём ты говоришь? - Герберт предчувствовал какую-то гигантский подвох. Иначе с чего бы Джону быть таким радостным. - Не всё сразу, дружище, - Стивенсон притормозил перед зеркалом в полный рост недалеко от кровати. - Я с тобой ещё не закончил. - Ты убьёшь меня? Давай же, сделай это! - выпалил Герберт. - Ну-ну, зачем мне убивать тебя? - Джон взялся за ручку двери. Подарил Герберту до ужаса дружелюбную улыбку и мягким тоном произнёс перед тем, как выйти, оставляя писателя в оглушительной тишине. - Есть вещи пострашнее смерти, ты не находишь, мой друг? Джейн больше не плакала. Быть официальной невестой Потрошителя - не каждому дано. Однако, при взгляде на Герберта её сердце сжималось от куда более лютой ярости. - Видишь? - Джон внимательно следил за выражением на лице Джейн. - Она тебя ненавидит. Герберт не ответил. Его ладони, лежащие на коленях как у примерного ученика младших классов, подрагивали. - И я бы ненавидел тебя, будь я на её месте, - добивал Потрошитель. - Джейн, милая, скажи нашему общему другу хотя бы пару слов. Он прибыл к нам издалека. Нехорошо оставлять его ни с чем. - Мерзкий кусок дерьма! - как по команде отозвалась Джейн. Стивенсон подробно и в красках рассказал ей про её прошлую жизнь. Джейн по кадру воссоздавала в сознании свою утраченную свободу. Уэллс любил её больше всего на свете. И именно он бросил её в этот вечно кипящий котёл из такой яркой крови измученных женщин и садизма Потрошителя, утонченно обращённого и на неё. И Джейн даже не могла ни к кому обратиться за помощью. Джону не нужно было держать её на поводке. Корпорация Стивенсона незримо владела всем миром. Её нашли бы везде. Даже умереть ей было не позволено. Она не понимала, почему с ней это произошло. Но теперь она знала ответ. - Чтоб ты сдох! - надрывалась она. - Хочу, чтобы он выпустил тебе кишки! Под "он" подразумевался Потрошитель. Хотя кому нужно было объяснять? Герберт задыхался от чувства вины. Но у него была надежда. Ключ был спрятан в тайнике, о котором Стивенсон не имел понятия. А без него машина времени была бесполезна. "У меня ещё есть карты, чтобы переиграть ситуацию", - Герберт верил в это или пытался поверить? - Чтобы черви обгладывали твою плоть каждый день! Чтобы память о тебе исчезла из каждого сердца на этой планете в любом времени! Словно физические удары сыпались на Герберта. Он понимал боль и отчаяние Джейн, но и ему было несладко. Может быть, это вообще не его любимая. Как кривое зеркало он видел лишь следующую вариацию нового "дивного мира". - Достаточно, - приелось Джону. - Уведите её, - приказал он охранникам, бдившим у порога как каменные статуи. - И не кормите сегодня. А то больно энергичная. Джон и Герберт остались одни. - Как тебе? - поинтересовался Стивенсон. - Каково знать, что она теперь принадлежит мне? "Это изменится, - Герберт стиснул зубы. - Я это изменю." - Не хочешь говорить? Джон подошёл вплотную так, что Герберт почувствовал его дыхание на своём лице. Снова мята. Брезгливость и вместе с тем приятное чувство неуместной теплоты овладели им. - Герберт? - горячие, немного сухие губы коснулись щеки. Герберт не мог пошевелиться. Не знал, что ответить. Он снова стал прежним, неуверенным в себе писателем, или же Джон, наконец, стал самим собой? - Не бойся, я тебя не убью, - улыбнулся Джон ему в кожу. А затем впился в его рот требовательно и властно. "Есть вещи пострашнее смерти", - чужие мысли становятся родными. И Герберт в этот миг начал свой путь по этой тропе. Хотя, возможно, это случилось ещё в день его знакомства с Джоном Стивенсоном. Позже Герберт не раз будет себя спрашивать, не он ли первый по глупости создал эту страшную иллюзию жизни, меняя время по собственной прихоти - и не только для себя, но и для прекрасной, но потерянной для него отныне Джейн Уолкер. И что делать с пугающим выводом, что постепенно превращался в непреложную истину? Что сколько бы ни старался Герберт снова и снова изменить всё, Джон каждый раз будет встречать его с самодовольной ухмылкой на губах в любом из миров.