Доктор Этери

В Хрустальном плавно текла жизнь, девочек готовили к Чемпионатам и Кубкам. Анечка долечилась и снова крутила на льду тройные и четверные прыжки. Изредка надо льдом проносились крики тренеров, делающих замечания свои ученицам и ученикам. Этери Тутберидзе сегодня вышла из комплекса и собиралась идти к своей машине, как вдруг ее прижали к дверям ее же катка, едва не лишая возможности дышать. Перед ней стоял человек в капюшоне и шарфе, которые закрывали пол-лица. - Отец Косторной очень хочет, чтобы эта ваша, как ее, Трусова прыгнула аксель в три с половиной завтра же. Если она его не исполнит, тебе передадут привет очень серьезные люди. – Этери лишь кивнула, боясь ляпнуть лишнего. Отдышавшись, она поняла, что влипла. Трусова не сможет прыгнуть аксель в три с половиной на льду, она и на полу еще падает с него. Что делать? Заставить девчонку прыгать – значит самой подставить ее под риск получить серьезную травму. Не заставить – не ясно, что может последовать. Она постояла, вдыхая холодный воздух и приняла решение. На следующий день на льду она подозвала Сашу к себе. - Саш, попробуй тройной аксель. Та испуганно посмотрела на тренера. - Этери Георгиевна, я не прыгну же. Я его на полу заваливаю, а тут. – девочка смотрела на нее и не понимала, зачем тренер хочет тренировать именно этот элемент. Но Этери взяла ее за руку и шепнула «Я тебе потом расскажу, зачем». И она пошла. Пошла на один из сложнейших прыжков. А тренера лишь молились, чтобы все было в порядке. Но нет. Все пошло наперекосяк с того момента, как Саша заложила неверное расстояние до борта и уже на выезде, когда, казалось бы, получилось, просто врезалась правой рукой в борт и полетела вниз. Этери тут же кинулась к ней, успев лишь подумать, что заставлять девчонку прыгать было ошибкой. Она подняла девочку. - Ты как? - Нормально вроде. Рука только, она пройдет. Точно. Ничего страшного. И она покатилась дальше. Этери лишь успела ей крикнуть, что больше аксель прыгать она не будет. Не хватало еще покалечить главную звезду группы. В этот день приключений больше не было, все спокойно добрались до дома и уснули. Никто не знал, что в Хрустальном в этот момент времени творятся очень недобрые дела. На следующий день Этери еще с утра почувствовала не ладное. Позвонив Диане, она убедила ее сегодня быть осторожнее и стала собираться сама. Уже на выходе бросила в сумочку перочинный ножик, сама не зная зачем. На дороге за ней никто не следил и она благополучно добралась до дворца. Сегодня лед стоял только под вечер, поэтому она разбиралась с документами, к ней после хореографии присоединился Даня. Вечером на лед выкатились все, даже сами тренеры. - Косторная, руки! Руки у тебя где? Почему они отдельно от тебя вообще летают? – Тутберидзе подъехала и опустила Алене руки в нужную позицию. – Запомнила? – та кивнула. - Господи, Акатьева. Это тройной сальхов, почему ты из него пытаешься что-то из тулупа и флипа вместе слепить упорно на заходе? Ты потому и падаешь, что заход неправильный. Смотри сюда. – она показала заход. – Поняла? Работай давай. Она продолжала помогать ученикам и как раз подъехала к Хромых, чтобы исправить ошибку в заходе на четверной сальхов, как вдруг раздался тихий, а затем нарастающий треск. Сначала никто и не понял толком, что происходит, но стеклопластик на бортах вдруг лопнул сразу везде и полетел на лед острыми осколками. В ту же секунду лопнули лампы на потолке и оконные стекла. Этери махом собралась в кучу, хотя картины из прошлого это ей напомнило жуткие и страшные, в глазах пронеслись события 1995 года, от которых остались лишь шрамы на спине. Она мигом схватила стоящих рядом Майю Хромых и Алену Косторную и повалила их на лед, прикрывая собой. Весь треск, гул и крик продолжался не больше минуты. Когда через пять минут все убедились, что новых взрывов не будет, Этери аккуратно подняла голову и огляделась. На льду лежали Даня, который закрывал собой Щербакову и Самсонова, Медведева, махом закрывшая Усачеву и Валиеву, Сергей, закрывающий Сашу Трусову и Соню Акатьеву, а за бортом, испуганно смотря на это все оправлялись Загитова и еще трое из младшей группы, которые забыли свои вещи на катке и случайно сюда попали. Малышей сообразившая Алина тут же выпроводила и раздала родителям, а сама вернулась на помощь. Этери поднялась на ноги и осмотрелась. В темноте было сложно. Разобрать кто и где она смогла только благодаря свету из окон и коридора. Она откашлялась. - Всем спокойно. Первое, что сейчас нужно – выбраться со льда, желательно целыми. Потихоньку вставайте и вдоль борта перемещайтесь к калитке. Затем соберите свои вещи и идите в раздевалки. После этого соберитесь в зале для ОФП и ждите нас там. - Затем она помогла подняться тем, кого прижала сама ко льду. – Да, и большая просьба, в раздевалках, если есть свет, осмотрите себя на предмет травм, особенно кто с прыжка выходил или заходил на него. Все медленно потекли с катка. Она заметила, что Женя Медведева и Алина помогают младшим переместится к борту, успокаивают напуганных детей и вообще не сильно спешат уйти. В раздевалке девочек Этери и сама оказывается вскоре. Платье Усачевой, которое она надела для проката на пробу, безнадежно испорчено стеклом. Придется шить новое. На лице Трусовой видна ссадина. Хромых ощупывает ногу, которую подвернула, пока тренер сворачивала ее на лед, Щербакова – руки. Косторная просто сидит и не может отойти от шока. Акатьевой и Медведевой пока нет. Тут раздается стук в дверь. Тутберидзе прижимает палец к губам и велит молчать. Коньки могут стать хорошим оружием, если их решили добить. Она открывает дверь. За ней стоят Алина и Женя, держа под руки Соню Акатьеву, которая не плачет, но слезы сами катятся из глаз. - Что такое? – помогают им всей толпой усадить девочку на лавочку и снять коньки. - Мы не знаем, собирались уходить, потом смотрим, она сидит. Оказалось, не может на ногу встать. – Женя провела рукой по растрепанным волосам Сони. Этери присела рядом. - Соня, какая болит? – она помогла девочке убрать носочки и лосины. - Правая. Здесь. – она указала на область голеностопного сустава. Этери прощупала ногу рукой - Жень, идите в зал, ее отведите. Всю аптеку нашу унесли все равно, я ничего не сделаю. И сами идите туда. Будет разбираться со всеми. Блин, врач наш выходной взял, там еще не понятно, что у мальчиков. Этери обернулась к своим. - Идемте скорее. – она помогла перейти Хромых, которая теперь полностью оправдывала свою фамилию. Относительно целыми из всех выглядели только Камила, Женя и Алина. И то, Алина постоянно давила на висок, а Камила выглядела очень бледной. Они перешли в зал, мальчиков ещё не было. Этери поставила стул возле стола обычно для вещей девочек, а сейчас своего и села на него. - Не буду от вас скрывать. Ситуация сложная. Не понятно, что еще за этим может последовать. Сейчас все медленно выходят из дворца со своими вещами, с федерацией я договорилась, нам выделяют места на базе в Новогорске, придется жить там всей кучей пока. Позвоните родителям, только не здесь, а с улицы, объясните им всю ситуацию, пусть привезут вещи, мы будем в Москве еще час точно. Идите. – она подхватила сумочку, затем помогла встать Майе. Во дворе их уже ждали мальчики и тренеры. В большом автобусе было тихо, Этери, пока стояли на парковке и ждали родителей с вещами, осмотрела ногу Акатьевой беглым взглядом. - Сонь, а ты двигать можешь ногой? – Этери обеспокоенно глядела на совсем еще маленькую девочку с больной ногой, которая уже припухла. - Могу, но больно очень. - Понятно. – женщина махнула Женю. Так аккуратно пробралась на пустое сиденье рядом. – Жень, мою сумку аптечную взяли? – она кивнула. – Мне нужен гель, там в боковом кармашке. – Медведева мигом принесла ей то, что она просила. Она выдавила гель на лодыжку Акатьевой и растерла его по больному месту. - Этери Георгиевна, а я кататься смогу? – большими глазами посмотрела на нее Соня. - Сонь, конечно сможешь. Я на вскидку ничего тебе пока не скажу, но это не похоже на перелом даже. Давай доедем и посмотрим хорошо. На место они прибыли через час. Соня задремала на плече у старшего тренера. Она поманила Мориса с просьбой донести девочку, чтобы не будить ее. Он все понял и поднял Соню на руках, Майе помогал Даниил Маркович. Мальчики все шли сами, она выдохнула. Оказавшись на месте, они огляделись. Пять комнат выделили больших с кроватями и с раскладушками, нормально. Поделила их на четыре части, мальчики отдельно в одной, три на девочек и одна в качестве кухни, а сейчас, видимо еще и лазарета. Дело в том, что это все напоминало одну общую квартиру. - Даниил Маркович, ведите ее сюда сразу. Остальные пока по комнатам. – она выдала списки. Тут она сделала умно. На комнаты девочек старшими назначили Загитову, Медведеву и Косторную. Акатьеву положили к Медведевой. – Жень, как проснется, пусть лежит, я ее сама приду посмотрю. – Медведева кивнула, снимая с нее шапку и разматывая шарф. Этери вернулась к себе, где Майя стянула с себя носок. Нога припухла чуть меньше, чем Сонина. - Так, здесь больно? А здесь? – она принялась прощупывать ногу спортсменки. Она лишь кивала в ответ или качала головой. Этери убрала руки от ноги и выпрямилась. – Это похоже просто на сильный ушиб. Держи обезболивающее. – она протянула две таблетки. – Одну сейчас, одну на ночь. Посиди, я намажу. – она нанесла на ногу тот же гель, что и Акатьевой и отпустила. - Даниил, скажите всем, пусть подходят, кто травмирован, я пока здесь буду. Стук раздался минут через 10, вошла Косторная. - Этери Георгиевна, у вас есть от головы таблетка? - Тебе? - Да нет, Валиевой, говорит ударилась, когда ко льду прижали. - Пусть сама придет, напиши ей. А ты останься. Ты сама как? – она провела рукой по лбу, заправляя волосы Алены за ухо. И тут заметила осколок стекла в волосах. Она аккуратно вынула его из волос и выбросила. - Никак. Я испугалась. Очень. – она посмотрела на Этери Георгиевну. – Вы знаете, это наверное самое страшное в моей жизни. - Ой, девочка моя, в жизни будут вещи пострашнее, чем этот взрыв. Главное, все живы и относительно целы. - А что с Соней? - Она спит, не знаю пока. Ален, ты белая вся, как стенка. Точно нормально? – тренер посмотрела на свою девочку. Алёна почти всё детство провела на ее глазах и она все видела в ее зрачках и сейчас это был страх, именно страх. - Не знаю. Странное состояние, как будто это сон. – девушка тихо стала ронять слезы. Этери молча протянула ей две таблетки и стакан воды. - Выпей. Это успокоительное. Тебе сейчас нужно отдохнуть. Где Валиева? - Она написала, что придет. – Алена выпила таблетки и пошла к себе, как ей и сказала Этери. Тут вошла Камила, едва за Аленой захлопнулась дверь. - Этери Георгиевна, здравствуйте. А от головы есть что-нибудь? Сил нет, она раскалывается. – Валиева присела на стул у двери. - Да есть, конечно. Но я тебя посмотрю сначала. Если ты и правда ударилась ей, то тут таблетки не помогут. Ложись. – она указала на маленький диванчик. – Ко мне головой на спину ложись. – Этери запустила руки в распущенные волосы. – Затылок ударила? – девочка лишь кивнула. Тренер перешла на затылок. - Ой, Этери Георгиевна, здесь больно. - Понятно. Вставай. Резинка есть для волос? – спросила Тутберидзе, роясь в сумке - Есть. - Собирай в хвост, туго только не делай. – Камила завязала хвостик на затылке - Да не так же, чудо ты. – она перенесла хвост наверх и перевязала волосы в бублик. – Сейчас положим компресс, полежишь с полчаса, понятно? Я тебя оставлю, Соню посмотрю схожу. Держи. – она приложила к затылку холодную подушку-компресс. Камила послушно перехватила ее своей рукой. Тренер помогла ей лечь на компресс, накрыла пледом и ушла к Акатьевой.