Страсти по Калинкину

Ноги сами вели его в тот самый бар, где он когда-то испортил кроссовки Жени. Правда, вспомнилось все до мельчайших подробностей уже после первой стопки водки. «Вот блять!» - подумал он было, но голову уже повело, а бармен налил ещё 50 грамм, и Вася, опрокидывая их в себя, принял решение остаться. Кошки на душе никак не хотели убирать свои тонкие длинные когти, они словно бы вцеплялись в горло Шакулина, как в старую бабушкину штору, а потом просто ехали на ней вниз, к солнечному сплетению, оставляя на окне неприглядные лохмотья взамен хоть и видавшей виды, но вполне приличной ткани. Паршиво. Казалось бы, какая ерунда, ведь они даже не были лучшими друзьями. Почему так сложно радоваться за его успехи? Почему так хочется забыть все, как страшный сон? Чтобы проснуться от звонка Гришечкиной, зовущей снимать новый выпуск «Парни и Гришечкина пробуют…». - Снова надираешься? Ничему тебя жизнь не учит, видимо. Оторвав глаза от барной стойки, Вася увидел рядом с собой мужскую фигуру. Голос казался ему смутно знакомым, но вот вспомнить, где он последний раз его слышал, Шакулин не мог, как бы не напрягался. - Что, не помнишь меня, милый? Позволь, помогу. Ты меня назвал пидором, remember? А ведь я всего лишь предложил тебе коктейль… Узнавание взорвалось в груди, как бомбочка с водой, ударившаяся об асфальт. И, словно брызгами холодной воды, смыло, унесло начинавшееся похмелье. - Тттыыы… Это был ты!! После того вечера все пошло по пизде! Что ты тогда сказал, сука? Ты проклял меня?! Скажи, ты меня проклял!?ЧТО ТЫ ТОГДА СКАЗАЛ? - голос Васи переходил в рычание, кулаки сжимались у лица собеседника, который, к своей чести, даже бровью не повёл. - Прости, я забыл представиться. Владислав Амуров-Купидонский. Можно просто Амуров-Купидонский. Ну а если совсем просто, Амур. Помогаю людям в любовных делах, смекаешь? - Помогаешь?! Помогаешь? Ты себя вообще слышишь?! - упорно игнорируя подошедшую охрану Вася тряс Владислава за воротник рубашки. Казалось, ещё чуть-чуть и ноги того оторвались бы от пола, но Амур жестом попросил секьюрити отойти. - Помогаю, Василий. Помогаю. Обрести свою истинную любовь. Стать счастливыми. - Я-то блять тут причём? Что ты такого сделал, что я теперь жить нормально не могу? Ты хоть знаешь, как мне херово? За что? Что я сделал тебе? Обозвал? Так извини, блять! Только верни все как было! Где я работать могу нормально, где единственная проблема - похмелье. Какая нахуй любовь? Мы расстались с Гришечкиной пять лет назад! Пять, слышишь?! Пять! И что-то я не заметил, что у нас с ней что-то налаживаться стало! - А кто сказал тебе, что твоя судьба - Евгения Гришечкина? - А кто сказал, что нет?!…Погоди, что?… Откуда ты знаешь ее имя?! - Я многое знаю, Вася. Куда больше, чем ты думаешь. А теперь сядь, успокойся и вспомни, что я тебе сказал. - Ты нихера не объяснил сейчас, слышишь?! Абсолютно ничего. Как будто и по-русски говоришь, а все равно нихуя не понятно? Что ты мне сказал?! Ну что!? Что я буду в творческом кризисе, что буду завидовать другу? Что заброшу канал, которому отдавал всего себя? Что??? - Что ты влюбишься в первого, кого увидишь. Чтобы ты узнал, что любовь не выбирают. Теперь вспомнил? - Что мне это говорит? Опять твои загадки гребаные! Говори нормально! - А я и говорю, Васенька, говорю. Кого ты увидел, когда блевать от похмелья перестал? Кто тебе руку протянул, чтобы увести? - Калинкин, - Вася замер на секунду, а затем упал на стул, словно кто-то ударил его сзади по коленям. Даже «Васенька» прошёл мимо ушей, - это был Калинкин. Меня на его кроссы вырвало. - Вот, теперь ты начинаешь понимать, молодец, - Владислав отряхнул рубашку, самодовольно улыбаясь. - Так ты хочешь сказать, что я… что ты влюбил меня в Калинкина, что ли? Так это я теперь пидор, так получается? - Получается, что так. - Ах ты мразь! Верни, верни все обратно, слышишь! Я на тебя в суд подам, я тебе сейчас морду набью! - злость закипала с новой силой. Да как он посмел? Да какое он имеет право! Вот я его сейчас! - Успокойся, Вася. Ох, не хотел я к крайним мерам прибегать, но, видимо, придётся. Негромкий щелчок пальцами пригвоздил Васю к стулу. Тело стало деревянным, перестало слушаться. Даже в горле пересохло так, что не получалось издать не звука. - Так-то лучше. Что ж, представь себе. Все твои страдания последнего года - не что иное, как влюблённость в твоего друга, Женю Калинкина. Да-да, твои мысли о нем, метания. Все это не обида, а ревность. И не злость на него, а непринятие собственных чувств. Как тебе такой расклад? Отвечаю на вопрос, который ты, очевидно, хочешь мне задать. Нет, я не могу ничего вернуть обратно. Даже твои извинения не помогут. Увы, чары мои не имеют обратной силы. Оставляю тебя с этими мыслями, золотко. Можешь даже напиться, ты ведь так все проблемы решаешь. Чао! Незнакомец вдруг исчез в воздухе, рассыпавшись сотней маленьких блесток. И, как только пола коснулась последняя, контроль над телом вернулся Васе. - Водки. Нет, текилы. Пять шотов! Десять! - сообщил он бармену, который вёл себя абсолютно буднично, будто бы ничего сверхъестественного только что не произошло. Теперь уж точно не грех было напиться.