Страсти по Калинкину

Два месяца подряд Вася каждый вечер приходит в бар, заказывая только воду. Шакулин ждёт Владислава, но тот не спешит появляться. «Он что, приходит, только когда я в стельку? Нет, я надираться не планирую, - вдруг его осеняет, - Может, бармена спросить?» - Извините, вы не знаете мужчину, заходит сюда иногда. Владислав Купидонов-Амур или как-то так. Не знаете, где он ещё может быть? - Ах, Влад! Да, он говорил, что Вы будете о нем спрашивать. Записку вот оставил. Дрожащими руками Шакулин развернул бумагу. На ней ничего не было. - Ловко я тебя, да?, - знакомый голос вырвал его из ступора, - ну не злись, не злись. Видел бы ты своё лицо в этот момент, точно бы меня понял. Вася старался держать себя в руках. - Я поговорить пришёл, как мужик с мужиком, извиниться. А ты опять за фокусы! - Ладно, не серчай. Что спросить-то хотел? - Да вот как хотя бы работает то, что я теперь гей? Совсем к бабам тянут не будет? Ни капельки? - Ну какой-же ты все-таки, Василий, несообразительный. Ведь я же тебя не геем делал - мамы, прячьте своих сыновей! Твои «чувства» направлены на одного конкретного человека. С другими даже можешь не пытаться. - Да, и он теперь со мной не разговаривает! Ну спасибо! Я теперь не просто гей, а гей-импотент! - А уж в этом моей вины точно нет! Думать надо было головой, а не надираться. И что он в тебе нашёл? - Погоди, кто нашёл? Ничего не понимаю! - Ещё бы ты понимал! Ты был настолько озабочен собой и своими проблемами, что в упор не видел, как нравишься Жене Калинкину. И даже сейчас, когда ты влюбился, ты продолжаешь думать только о себе. А что будет с тобой, а как теперь изменится твоя жизнь. Ты не думаешь о том, каково было Жене услышать твои слова. Каково ему теперь жить, не обмениваясь с тобой не единым словом. Да он даже извинений от тебя не дождался. Каково ему было видеть тебя с Женей? Каково было помогать тебе выбирать ей подарки, прикрывать тебя перед ней? - Так это он подослал тебя ко мне??? - Ну вот, опять ты о своём. Ты совсем дурак или как? Я Амур. Меня нельзя подослать. Я не привораживаю, понимаешь? Но зато я вижу влюблённых людей. И особенно четко вижу тех, кто влюблён не взаимно. - Погоди, как не привораживаешь? А со мной тогда что? - Так, небольшое проклятье. Не более того. Уж очень ты заслуживал урока, как мне кажется. А уж то, что он невозвратный получился, миль пардон. Разозлил ты меня шибко, Василий. - Так значит, Калинкин все это время любил меня? Почему он не сказал мне об этом? - Вот, теперь ты начинаешь думать в правильном направлении. А как бы ты отреагировал, признайся он тебе? Отстранился бы от него, считал бы «пидором». В общем, он испытывал бы почти то же самое, что и сейчас. Вот и не признавался. Тебя, придурка, терять не хотел. - Бляяяяять. Вот он дурак. Вот я дурак. Вот мы оба идиоты. - Согласен. Но решать, как быть в этой ситуации, только тебе. - Ну и на том спасибо. Не сказать, конечно, чтобы ты мне что-то прояснил. Скорее, наоборот, усложнил. Но это уже не твои заботы. Бывай! И это, спасибо, что ли. - Что теперь ты гей? Да не за что, как бы. Обращайся. - Да я не об этом, блин. Я про то, что ты про Калинкина рассказал. - Ах, за это? А за это пожалуйста. *** План «К» состоял в том, чтобы попросить у Жени прощения. Но как? О таких вещах не говорят по телефону. Да и трубку он теперь не возьмёт с номера Васи. Подкарауливать возле дома - вариант, который Вася отмёл сразу. Он же не маньяк какой-нибудь! Купить ему цветы и ждать у работы? Полный бред! Впервые за все время Вася смотрел на друга иначе, с другой стороны. Всегда брал трубку, готов был помочь в любое время дня и ночи, ничего не просил взамен. Он даже не забирал у него с рук Тучку, отчаянно ревнуя котёнка к другим. Какими глазами он смотрел на него там, на Бали, когда просил спеть колыбельную? Как он, будто бы невзначай, облокачивался на него, смеясь. Вот же ж черт! Почему он видит все это только теперь? «Напишу ему на почту, - решил он наконец, - ну а что? Прочитает, как сможет. Если захочет. Максимально с уважением к личным границам. «Женя! Мне искренне жаль, что ты услышал то, что ты услышал. Что я сказал то, что я сказал. Ты всегда был моим лучшим другом, прости, что ранил тебя. Пусть это случилось против моей воли, я совсем не хотел сказать, что ты плохой выбор. Ты умный, смешной, добрый. И совсем не пидор. То есть, я теперь вообще не буду это слово употреблять, хотя впервые имею на это право. Ты не путаешься под ногами, ты важный и нужный в моей жизни человек. И мне очень жаль, что я ранил тебя и потерял тебя как друга. Если ты можешь, если ты хочешь. Ответь на это сообщение. А лучше позвони. Вася.» Нажав на кнопку «отправить сообщение» Шакулин пару минут испытывал невероятное облегчение. Но новая волна беспокойства не заставила себя долго ждать. «Что, если не ответит?» «А если я ему не нужен?» «Если он устал терпеть мои выходки? Какой же я идиот!» Не выпуская телефон из рук, Вася проверял почту по несколько раз в день. Ему постоянно казалось, что телефон вибрирует, но звонка все не было. Еда перестала радовать, раздражение копилось. Прекрасно понимая, что злиться можно только на себя, Шакулин срывался на всех и вся. Молчание Жени сначала радовало, потом раздражало, затем начало пугать. Наконец, Вася принял решение. Он придёт к Жене домой. Будет стоять под дверью, пока тот не откроет. Будь, что будет. Нельзя терять таких людей. Хотя бы как друзей. Особенно как друзей. Полностью одевшись, Шакулин вернулся к столу, чтобы забрать телефон. Взгляд зацепился за лист бумаги, которого, он уверен, ещё пару минут назад здесь не было. Кажется, теперь он не удивится в жизни вообще ничему. Он вдруг научится выпускать паутину из рук? Легко! Читать мысл людей? Поскорее бы. Прилетит единорог? Обычный четверг. Записка была короткой. Однако, читал ее Вася целую вечность. «Василий! Как ты мог догадаться, это я, Владислав. Хотел извиниться перед тобой за то, что два раза нагло соврал тебе. Теперь, когда Женя молчит, это почти не имеет смысла, но ты должен знать. Нет на тебе никакого проклятья. Особенно необратимого. Все, что ты испытывал, правда. Я лишь сместил фокус. Помог тебе это разглядеть. Не благодари (хотя ты и не будешь). Можешь кутить где и с кем угодно. Если захочешь. Ты свободен.» «Ах ты гад!, - думал Вася яростно, - думаешь, я благодарить тебя буду!? Да с хуя ли! Да я человеку столько гадостей из-за тебя наговорил! Да я сам страдал! Увижу тебя ещё раз, точно прибью!» *** В такое позднее время Женя не ждал гостей. Звонили не в домофон, а в деверь. Соседи, наверное. Может, случилось что. Наспех накинув футболку, он поспешил открыть, не заглянув в глазок. Ах, какая непростительная ошибка! В коридоре стоял Вася. Быстро поставив ногу на порог, он не дал закрыть дверь. - Ну и че ты приперся, если я тебе вечно под ногами мешаюсь? Отвали, а? По-хорошему. Будто мало сказал! Или тебя уже отпустило? - Меня не отпустит, Жень. Походу, уже не отпустит. Зелёные глаза с надеждой смотрели в голубые, а впереди была целая ночь. А может быть, и целая жизнь.