Чтобы ты сдох так же, как она.

В последние дни Лёшу часто мучили воспоминания, они настигали его внезапно в совершенно разных местах: во снах, во время урока или обеда, во время просмотра фильма, прогулок. Жизнь стала казаться нереальной, будто все происходящее сейчас — сон, а его воспоминания — реальность, из которой он каждую ночь сбегает. Парень сонно побрел в ванную, мечтая смыть с себя ночные воспоминания. Тёплые струи сменялись холодными, стекая по худощавому телу, кое-где покрытому веснушками. Он снова вспомнил то, что не хотел вспоминать. Как Лиза, увидевшая милую кошечку на другой стороне улицы, побежала к ней, весело смеясь. Как красная машина ехала по дороге, не сбавляя скорости. Ещё тогда он понимал, что Лиза не выживет, что это ее последние секунды. Но мозг упрямо отвергал очевидное, именно поэтому тогда он кинулся к ней, с ещё теплившейся надеждой на счастливый исход, который с самого начала был предопределён. Слезы потекли из глаз, в который раз оставляя тёплые прозрачные линии на щеках. Руки задрожали, нелепо пытаясь ухватиться за скользкую холодную плитку, он медленно осел на дно ванны. — Когда же все это кончится? — прошептал он, скрывая лицо в дрожащих руках.

***

Через полчаса дверь ванной тихо скрипнула, парень как ни в чем не бывало зашёл в комнату и сменил махровое полотенце на синие джинсы и бежевый свитер, на рукаве которого кое-где ещё виднелись темные пятна. Он достал конверт, «подаренный» Гречкиным и двинулся к воспитательнице.

***

— Татьяна Михайловна, могу я сегодня выйти в город? — парень сидел за лакированным столом в кабинете своей воспитательницы. Рука сжимала злосчастный конверт. — Лешенька, зачем тебе? — как всегда заботливо спросила женщина. Для многих детей она стала второй мамой. Татьяна Михайловна имела строгий, но в тоже время добрый характер. Она всегда заботилась о своих приемниках, стараясь окружать детей теплом. — Сегодня 40 дней. Я бы хотел навестить… — глаза защипало, Макаров несколько раз вдохнул и выдохнул прежде чем продолжить. — Лизу. Я… Я очень скучаю, Татьяна Михайловна. — Боже, конечно, Лешенька, конечно. Иди с богом. — женщина опешила, но сразу же согласилась, не желая говорить на такие темы. Она не хотела расстраивать парня ещё сильнее, видя его подавленное состояние. — Спасибо большое. До свидания. — он попрощался и вышел из кабинета, дрожь наконец начала утихать.

***

— Здравствуйте. — на двери тихо зазвонил небольшой колокольчик, оповещающий о приходе нового посетителя. — Чем я могу помочь? — мило поприветствовала симпатичная девушка флорист, выглядывая из холодильника с цветами. — Здравствуйте, я бы хотел выбрать цветы. — немного смущенно произнёс Макаров, переминаясь с ноги на ногу. — Замечательно! Для кого вам? — все также мило улыбаясь спросила девушка. — Для сестры. — голос дрогнул, но он быстро прокашлялся, стараясь скрыть нервозность. — Отлично. Какие цветы она любит? — Она любила лилии. — К сожалению, лилий у нас сейчас нет, но я могу предложить альстромерии. — девушка достала несколько цветов из холодильника, показывая раскрывшиеся бутоны. Лепестки имели розовый или белый окрас, нежно сочетающиеся друг с другом. — Они очень красивые, дайте пожалуйста 6 штук. — с улыбкой произнёс Леша. — Но ведь… — девушка на секунду замолчала, а после, неловко улыбаясь, произнесла. — То есть да, конечно, я думаю, что вашей сестре очень понравится. Парень благодарно кивнул и потянулся за конвертом.

***

На кладбище как всегда было много народу. Люди приезжали навестить своих родственников, убрать могилы, сменить цветы. Лёша двинулся в сторону могилы сестры, сжимая в руках букет. Неожиданно накатила небольшая паника, осевшая удушливым комом в горле. Глаза защипало. Ещё издалека он увидел, что у надгробия Лизы кто-то стоит, склонив голову. По мере приближения глаза Макарова расширялись всё больше и больше. Там стоял Кирилл Гречкин. На парне были солнцезащитные очки, скрывающие пронзительный взгляд. Подойдя ближе, Леша хотел окликнуть Кирилла, но из-под чёрных линз по щеке скатилась слеза. Он остановился как вкопанный, не веря своим глазам. — Не ожидал, что ты тут будешь. — тихо произнёс Макаров, всё ближе подходя к ограждению. Гречкин прокашлялся, услышав знакомый голос, и быстро стёр слезу. — Знаешь, я тоже. — хрипло произнёс он. Парни стояли молча, не желая нарушать эту хрупкую атмосферу неловкости, но в тоже время спокойствия. — Смотрю ты принёс цветы. — наконец произнёс Кирилл. — Красивые. — Она любила лилии. — с улыбкой произнёс Макаров, подошел к фотографии сестры и аккуратно положил цветы на могилу, по щеке скатилась слеза, но он быстро убрал ее рукавом свитера. — Я так скучал. Гречкин достал пачку сигарет из кармана и не раздумывая закурил. Грудь мерно вздымалась и опускалась, выпуская сизый дым. — Знаешь, — Кирилл сделал ещё одну затяжку. — Я и сам не думал, что все так выйдет. Я ведь помню, как мы один раз гуляли втроём: я, ты и она. Я запомнил ее голубые бездонные глаза, которые с восхищением смотрели на все вокруг. — он улыбнулся, поправил чёрные очки и затушил сигарету, убирая бычок обратно в пачку. — У вас с ней одинаковые глаза. Именно тогда я это понял. Слезы с ещё большей силой потекли из глаз Макарова, несколько капель упали на землю. — Малой, — Кирилл сжал плечо Леши, поднимая и поворачивая его к себе. — Иди сюда. Макаров уткнулся в грудь Гречкина, хватаясь за цветастую рубашку как за спасательный круг. — Видишь те цветы? — он указал на засохшие ромашки рядом с могилой. Леша кивнул, все ещё сжимая рубашку Кирилла. — Это мои. Покупал на 9 дней. Я был единственным, кто пришёл в тот день.