Чтобы ты сдох так же, как она.

Тёплый ветер щекотал веснушчатые щёки, трепал русые волосы, в которых мирно покоились худощавые бледные руки. Длинные пальцы перебирали непослушные прядки, зелёные глаза смотрели в голубые. Иногда отдельные волоски хватались за массивные кольца, из-за чего Лёша возмущённо шипел, забавно состраивая брови домиком. В такой яркий солнечный день небо отражалось в этих чистых озёрах, делая их ещё более глубокими, будто исконно синими. Вокруг была тишина, лишь редкий клич пролетающих птиц и шелест десятилетней листвы разрушал ее. Мягкая зелёная трава щекотала руки и ступни. — Знаешь, я никогда не думал, что в таких моментах кроется счастье. — с искренней улыбкой произнёс Гречкин, поднимая глаза на небо, наблюдая за мирно плывущими облаками. Лёша улыбнулся ему в ответ и удобнее устроился на чужих коленях, подложив руку под голову. — А я никогда не думал, что ты будешь произносить такие слащавые речи. — он рассмеялся, скатываясь на траву. Запах свежескошенной напоминал о детстве, заставлял невольно улыбаться. — Макаров, скисни. — Кирилл легко ударил парня в плечо, пытаясь скрыть румянец фирменной ухмылкой и опустился рядом с ним, укладываясь на мягкий зелёный ковёр. Оба парня не сдержали смеха и голоса слились в единый оглушительный хохот. Через пару секунд Гречкин резко затих, глаза его слово потухли, улыбка исчезла. — Похоже, мне пора. — произнёс он, повернув голову к Макарову. Кирилл принял сидячее положение, отряхивая любимую кофту. — Куда? — встрепенувшись поднялся за Гречкиным парень, пытаясь ухватить блондина за руку. — Прощай, Леш. — он вымученно улыбнулся в последний раз и исчез.

***

В столовой как всегда было шумно, но этот день был особенным. Все взгляды были направлены на Лешу, что одиноко сидел за одним из столов в самом углу, пытаясь хоть на минуту спрятаться от пожирающего шепота и переглядываний. Почти все компании перешептывались и показали пальцем, не стесняясь убийственного взгляда. Весь детдом только и говорил об аварии и смерти Кирилла, чьё сердце остановилось этой ночью. Все новостные сообщества просто взорвались известием о гибели сына самого известного миллиардера Санкт-Петербурга. Макарова никто не трогал. Татьяна Михайловна боялась к нему подойти. Даже после смерти сестры она не видела Лёшу таким подавленным. Темные тени залегли под глазами, губы побледнели, глаза стали стеклянные. Парень монотонно ковырял вилкой в тарелке с обедом. Он даже не посмотрел что в ней, есть он все равно не собирался. «Какого черта я так переживаю?» — задавал он сам себе этот вопрос в сотый раз за утро. — «Он получил по заслугам.» — шептало злорадствие внутри. — «Но почему же так горько?» — ныло сердце. Макаров поднялся и отнёс перемешанную в кашу еду на ленту конвейера и двинулся обратно в комнату. Вслед ему лишь цокнула буфетчица. Судя по всему она хотела съесть эту порцию или оставить второму потоку детей на обед. Видимо, не судьба. Дверь тяжело захлопнулась, кровать стала неудобной, вещи сжимали грудную клетку так, что не хватало воздуха. Хотелось плакать, рыдать, бить подушку или стену кулаками, но слезы не шли. Около часа Лёша сидел на кровати, смотря в стену напротив. В голове пролетали последние минуты, проведённые вместе. Он надеялся, что хотя бы воспоминаниями сможет заставить себя что-то почувствовать. Не помогло. Злосчастный браслет на руке пережимал запястье, впивался кожаными клыками в венки и сосуды, в очередной раз напоминая о случившемся. В кармане штанов завибрировал телефон, Лёша сбросил звонок и снова уставился на стену. Телефон зазвонил снова. И снова. И снова. Парень сдался и принял звонок. — Привет, Малой. — буднично произнёс Гром. — Здрасте. — прохрипел Лёша в ответ, потирая глаза. Часовое смотрение в стену до хорошего не доводит. Глаза неприятно саднило. — Чего какой голос убитый? — послышался звук проезжающей мимо машины, который тут же резанул по ушам. — Было бы чему радоваться, и сами наверное уже все знаете. — Ничего не знаю. Одевайся давай и выходи. Я тебя у ворот жду, в больницу пойдём. — Со мной все нормально, Дядь Игорь. — закатил глаза Лёша. Татьяна Михайловна порывалась отвести его на осмотр, как предписывал врач, но решила повременить, пока Макарову не станет чуть лучше. — Да я в курсе, ты же хотел этого своего проведать. Сердце неприятно кольнуло. Руки затрясло. — Хотел, только живого. — выдавил он. Слезы начали подступать. — Так а че, он мёртв что ли? — Гром рассмеялся в трубку. — В новостях сказали. — слезы вовсю текли по щекам. — Вы что, не видели? — И ты им поверил? — хриплый смех вновь раздался из динамика. — Выходи давай, живой он. В сознание конечно не пришёл, но живой. И давай побыстрее, я уже мерзнуть начинаю. Лёша не дослушал и нажал отбой. Слезы мгновенно остановились, серые безжизненные глаза загорелись синим пламенем, Лёша вскочил с кровати и мигом накинул куртку с кедами. Дверь хлопнула, когда он уже был на середине лестницы. Он расталкивал всех на своём пути, игнорируя злые и возмущённые возгласы. Двери распахнулись и ледяной воздух пахнул в лицо. За воротами стоял недовольный Игорь, потирая замёрзшие ладони. — Я конечно понимаю, что ещё не минус, но можно и побыстрее. — Куртку надо нормальную вам. — улыбнулся Лёша, выруливая за стальные прутья. — С зарплаты куплю. — как всегда соврал Игорь. Любимую куртку отца он ни за что не променяет.