Приливы и отливы

      Давно ничего не снилось. Только тепло, такое сильное, даже в каком-то странном смысле нежное, но, пожалуй, главное — исцеляющее. Вот такое оно. Никогда не будет лучшего способа согреться. Тут и тело, и душа. Все вместе в общем. Просыпается не от кошмара, а просто как-то внезапно. Привстает, вспоминает про шарф, который их по-прежнему связывает.       Аякс сопит и не шевелится, только бурчит что-то непонятное, одним Архонтам известное. Уткнулся прямо в подушку, но все же выглядел довольным, как может быть довольным спящий человек. Гладит его, он реагирует непонятными звуками, и даже отмахивается рукой, когда Люмин дергает его за волосы.       — Треклятая собака, не лезь ко мне…       Сдерживает смешок. Ничего, с утра посмотрит, кто тут треклятая собака.       Ей ненужно окно, ненужно выходить на улицу, да вообще ничего ненужно. И мир за дверью, и мир в небесах. Войны, упадок, Тейват, переворачивающийся с головы на ноги. Как-то неважно это все. И Аякс тоже, кажется.       Особенно ей. Она явно выспалась, но не хочется это прерывать. Дальше лежать с ним в одной кровати, смотреть на сережку и лохматые волосы. Аякс переворачивается, точнее пытается. Застывает и все же падает обратно на матрас. Остается только цыкнуть на него.       Если кошмаров не снится, это не значит, что по пробуждению её не будут мучить всякого рода мысли. И снова они лезут, словно мыши из щелей. Отогнать не получается, все подбираются к ней. Хвосты, правда, очень длинные и толстые. Все же крысы, а не мышки.       Наверняка это лишь очередная иллюзия мозга, в котором слишком много тревог, и вот ему только остается обратить их в материальные.       Их так много, но ей как-то нестрашно, на кровать не запрыгнут, к ним не запрыгнуть, а это, кажется, самое важное.       Достает из-под подушки плед, чуть ли не разбудив Аякс, но, благо, он лишь пригрозил ей кулаком. Дурак, конечно же он дурак. Рыжий и красивый. Румянится. И впрямь красивый. Как-то только мельком об этом думала, а сейчас никто не видит, можно любоваться им. Именно что любоваться. И сердце как-то быстрее бьется, трудно, очень трудно.       И крысы куда-то резко исчезли.       Держит плед в руках, оторвать взгляда не может. Лишь бы не разбудить его сейчас, когда сильное желание подступает к самому горлу. Нет сил ему сопротивляться, да и не хочется, если говорить предельно честно.       Ещё чуть-чуть держится, и только потом наклоняется к нему и очень нежно касается его щеки губами. Поцелуй, хочется оставить их ещё больше. Кто ей запрещает? Уже нет ничего, она сама решила, что мир исчез. Это так и есть. Лишь ещё раз поцеловать. Оставляет невесомые поцелуи по всему лицу, даже на волосах, на мелких шрамиках, которые она почему-то заметила только сейчас. Сердце бьется только сильнее с каждым разом, с каждым касанием до его лица.       Вздыхает, ха-ха, да… Как давно у неё этого не было. Чтобы сердце так ужасно стучало, кровь бурлила и в животе что-то очень сильно скручивало. В очередной раз, но надо держаться, хоть тело и хочет, очень сильно хочет.       Но ведь для начала нужно познать душу? А лишь потом тело? Так говорят? Вроде да. Уже открылись друг другу, так может пора?.. Видит, как крепко он спит, даже будить своими желаниями не хочется. Тяжело только оторваться от его лица.       А затем его сонные глаза раскрываются, непонятливо смотрят на Люмин.       — Почему ты не спишь?..       Он и не понимает, что пять секунд назад она оставляла на нем последний поцелуй. Видимо, сквозь сон ничего не почувствовал.       — Сплю, просто подскочила случайно, — не говорить же ему, что никак налюбоваться не может, — Снилось что-нибудь?       Аякс зевает и получше укладывается на подушке, снова закрывает глаза.       — А ты не дала мне досмотреть… Хорошее что-то, но уже из головы вылетело, — чуть ли не начинает храпеть, — Ты ложись, может тоже подобное приснится…       — Ложусь, ты мне приснишься, как же может быть иначе?       Он снова открывает глаза, совсем мутные. Видно, совсем не понимает, что и где происходит. Приподнимается и даже немного шатается, настолько сонный. Глаза закрываются, кажется, сон очень хочется досмотреть.       — Спать.       Улыбается ему, расправляет плед и укрывает их. Не успевает лечь, как её силой вдавливают в матрас. Какой-же он тяжелый. Чуть ли не весь навалился, такой стройный, а вес как у кабана. У всех мужчин такие проблемы. Спасибо, что он только один кабан, а не три.       — Слушай, мне немного неудобно…       Ей никто не отвечает, Аякс мгновенно провалился в сон, улегшись на ней.       Органы все ей отдавит… Пытается стряхнуть его с себя, только не получается. Принимается колотить спину, но даже это не помогает. Вздыхает, даже уже в поту вся, что же он такой… Идиотический.       Кое-как сталкивает его с себя, а он, как мешок картошки, валится на живот и даже не просыпается. Люмин облегченно вздыхает, кутает их в плед посильнее, а сама прижимается к нему. Спать надо. Обоим. Кто знает, что будет завтра?       Может уже ничего не будет.       Может и ночь у них последняя.       Жаль, что он сейчас ничего не поймет.       Уж слишком сладко спит, что же, и ей пора отправляться в сон, может в его сны, нежные и трепетные. Молит об этом Архонтов, всех, кто может помочь. Хотя бы на секунду заглянуть в его сны, попасть туда и уже действительно оказаться в своем маленьком мирке.       Изменят все там, это им подвластно. И если этот мир огромен, и в нем не находят места два одиноких сердца, то самое время создать новый.       Утыкается головой в его бок, вдруг так получится проникнуть в сознание…       Вдруг это возможно? Вряд ли, конечно, но лучше попытаться, что же ещё остается? Пусть будет так, а никак иначе.       Закрывает глаза. Надо насладится теплом, их теплом. Трется об Аякса лбом. Вот так удобней всего.       Завтра либо ничего, либо все.       Судьба бросает свои кости и итог будет случаен.       Зевает и просыпается. С первыми петухами, как говорится. Потягивается, а где, собственно, петухи? Только курочку одну видит, которая к нему прижалась. Или она цыпленок? В любом случае замечательная и хорошая. Так и хочется посюсюкать, но упрямо ждет её пробуждения.       Пятнадцать минут, полчаса. Успел насладиться её лицом вдоволь, врет, конечно, всегда бы смотрел, но уже будить её надо, главное не испугать… Шарф за ночь успел развязаться, поэтому скидывает его на кровать.       Крайне резко набрасывается на неё, отчего Люмин сразу просыпается и вскрикивает, а затем пытается улизнуть от пальцев, которые пытаются её убить, точнее, защекотать до смерти.       — Архонты, утро должно начинаться с кофе!       Он не перестает, только сильнее щекочет, доводя Люмин чуть ли не до визга, останавливается только потому, что она уже чуть ли не заплакала.       Паника налетает моментально, лицо становится бледным, когда губы Люмин начинают дрожать.       — Извини, я не хотел… — она смотрит на него с такой злобой и ненавистью, что ему становится страшно, — Прости, я же не думал, что ты так… Больно тебе…       Не успевает договорить, а Люмин уже придавливает его подушкой и начинает душить, сидя на нем.       — Балбес! На тебе, на тебе!       От сердца отлегло, теперь пускай от горла… О, отлегло. Люмин сидит с грозным лицом, будто он её смертельно обидел. Вжимается в стену, когда её взгляд становится чуть ли не демоническим.       — Я же… Ну…       — Так, правила устанавливаю здесь я.       — Хорошо.       — Я не разрешала говорить.       Сглатывает, а как быть тогда… Хлопает глазами и с каким-то перевобытным страхом ожидает приказа…       — Во-первых, ты должен получить наказание. То есть, приготовить нам поесть, — копошится в памяти, вроде на первом этаже была кухонька, — Во-вторых, ты должен получить ещё одно наказание — купить мне яблоки в карамели. И, в-третьих, ты просто обязан начинать каждое утро с поцелуя в щечку. Все понял?       Кивает, ладно, не так страшно, но самое тяжелое третье… С него и начать придется. Приподнимается, а Люмин даже не собирается вставать с его бедер, уселась, так ещё и сжала со всей дури, ей можно попробовать арбуз бедрами разломать… Буравит её взглядом, румянится и отворачивается.       — А я думала, для тебя это самое простое, а ты вот…       И все же не решается, задумывается о чем-то, лишь бы не краснеть и не сгорать от такой тактильности, фух, может сможет, надо попробовать, но не успевает подумать, как его лица касаются пальцы и поворачивают к себе.       — Плохо ты приказы выполняешь, а ведь Предвестник, — Люмин вздыхает, — Как меня преследовать, так запросто, а сейчас…       —Да не могу я…       — Зато я могу.       Пикнуть не успевает, как сухие губы касаются щеки. Вспыхивает, моментально вспыхивает, кажется внутри что-то кипеть начинает, до ста градусов. Это кажется невероятным, непосильным, одно дело клинками размахивать, а тут… Э-э…       — Не понравилось, Аякс? — Люмин заглядывает ему в глаза, какая-то больно она игривая с утра, — Может я что-то не так сделала?       — Нет, наверное, правильно…       — Не уверен даже, — театрально вздыхает, но тут же в глазах проскальзывает блеск, — Покажи как надо.       Застывает, да его водят вокруг пальца, а он это позволяет, какая же она… Ладно, ему даже нравится. Пусть будет, как Люмин скажет. Приказ есть приказ, выполнял сотни раз, а тут какая-то клякля.       Быстро чмокает её в щеку и гордо поднимает голову, несмотря на собственную красноту.       — Послушный.       Щенок, что ли? Ну для неё да, щеночек… Будку осталось только построить, а цепь у него, кажется, уже есть. Да и поводок… О Архонты, как же он странно мыслит, дурак, дурак Аякс, но не может иначе, только такая ассоциация в голову приходит.       — Давай, вставать пора, — Люмин вскакивает и принимается потягиваться и делать зарядку, вот уж юркая, — Иди умойся, утренние процедуры в общем сделай, а я пока постель застелю и все прочее.       Прям правда приказы раздает, команды. Может действительно у них такие отношения сложились? Хозяйка она получается… А он команды учится выполнять. Да уж, но в принципе какое-то довольство есть. Нравится это… Чувствует себя как-то неловко, очень неловко. Не перестает краснеть, хоть Люмин уже и скрылась за дверью. Осталось только уткнуться в подушку и чуть вскрикнуть в неё.       Никогда бы и не подумал, что такие сильные чувства в принципе существуют.       — Ух…       Трет ладошки друг об друга, когда Аякс, стоящий в немного потрепанном фартуке, пытается совладать с какой-то странной конструкцией, которая называется «плитой».       — Ну, как-то ты медленно задание выполняешь, — ей доставляет огромное удовольствие, как у него начинает все валится из рук, стоит сказать нечто подобное, — И чмокнуть у тебя не получилось, ещё и еду приготовить…       Аякс обижено бубнит и продолжает мучится. Может готовит он более-менее, после той недели, но теперь его навыки близились к нулю. Да и у самой Люмин они бы тоже ужасно упали. Кухонный гарнитур тут оказался просто напрочь убитым.       Под звуки возни она снова начинает засыпать ещё и дождь по окну стучит. Идеальная погодка, чтобы проспать весь день. Слышит, как Аякс матерится, да уж, вот до такого доводит готовка еды.       Встает, задевая ногой стул, отчего тот громко скрипит. Неловко улыбается и подходит к Аяксу. Уже по привычке заглядывает, пытаясь понять, что он тут делает и как. Лицо у него забавное, прям злющее, ещё и нож явно тупой, даже хлеб не получается разрезать. Что же, такими темпами завтрак будет состоять из водички с сахаром. Вот тебе и «преимущество» дешевых съемных комнат.       — Совсем ничего не получается?       — Ну а ты как думаешь, — действительно злится, злой щеночек, — Конечно не получается! Какая-то дрянь выходит, — за этим слышится пару смачных матов и у Люмин даже брови поднимаются, — Нет, почему тут нет книги жалоб и предложений?! Как тут вообще можно жить…       — Ты же сам понимаешь, рыбакам и прочим жить особо негде. Многие же с других регионов приехали, вот и перебиваются в таких вот… Ну, местах.       — А ты тут что забыла? Я вообще не понимаю, зачем ты тут находишься, это же просто ужасно! Тебе совершенно не подходит это место, ты не должна дышать этим грязным воздухом, ну нет, Люмин, это какой-то ужас, давай обратно ко мне, здесь невыносимо находиться. Даже мне!       Мотает головой, вот тебе и капризный Аякс. Смешной очень, так ещё и матерится, ну просто лапочка. Улыбается, видя его потуги сделать хоть что-то съедобное из этих объедков, иначе эту еду назвать нельзя.       Как итог он бросает нож на стол, скидывает с себя фартук, чуть бесится, поправляя рубашку и пиджак. Нет, даже не бесится. А БЕСИТСЯ. Вот тебе и Аякс. Чуть противный, злобный, но такой родной. Улыбается, когда он пулей вылетает на улицу.       Ей остается только вздохнуть, когда он сворачивает на рынок и скрывается в палатках с рыбой, множеством морепродукцией, там даже заморские овощи и фрукты. Единственное, что страшно, Аякс в принципе может купить дуриан… Остается лишь надеяться на его мозг, которым он не всегда пользуется. Ладно-ладно, интересно даже, вспомнит ли про сладости… Теперь только лишь ждать, когда на улице уже начинает моросить.       Как жаль, что ему не во что переодеться. Хмыкает, очень уж интересно, как выкручиваться будет.       Сначала просто моросило, когда он стоял у палатки и приглядывался к рыбе, замучив рыбаков своими вопросами. Где ловили, в какое время суток… Достал их знатно, особенно тем, что и дело наклонялся над окунями, карасями, лишь бы их понюхать, поморщится и пожурить продавцов. Его, пожалуй, возненавидели за столь короткое время, но, что поделать, для Люмин все самое лучшее. Особенно выбирать ему понравилось, было в этом что-то… Ну ей определенно будет приятно. Не понимает почему, только в голове что-то щелкает. Да, надо именно так, и никак иначе.       Тоже самое происходит и с остальными покупками, овощи, фрукты, всех успел задрать, ему даже весело было в каком-то роде. Не стал покупать что-то заморское, пускай и нечто, под названием дуриан, его очень сильно привлекло. Продавец как-то закрывал нос и жмурился, когда отдавал в руки Аяксу.       Интересный такой… Колючий… Пахнет необычно, нюхает его вплотную, не замечая ошарашенных взглядов покупателей. Неплохо же… Поднимает глаза на продавца, тот хлопает глазами.       — Извините… Вы так на меня все смотрите, — даже неловко становится, очень неловко, — Но я бы хотел это попробовать. Мне нравится запах.       Брови мужчины вздымаются, будто он стал свидетелем чего-то невероятного. Аякс совершенно ничего не понимает. Люмин определенно понравится, она же гурман, да и он… Была бы возможность все на свете перепробовать…       — И… Нет, только дуриан, — такой тяжелый, чуть ли не гигантский арбуз, — Сколько с меня?       Все ещё смотрит в окошко, а вот и ливень хлынул, улыбается, будто её ждет самое прекрасное представление в жизни. Интересное, яркое. Задумывается, а, точно… Бай Чжу же травы дал, заварить стоит.       Набирает чайник, чуть качаясь у плиты — это настроение хорошее. Щелкает пальцами, делает ритмичные движения и даже напевает песенку:       Безграничные просторы,       Всегда открыты для тебя.       Во всей вселенной,       Найдешь ты свой уголок.       Вот и её родной язык, такой звучащий и лаконичный. Резко почему-то вспомнила его, чуть на слезы пробивает, но как же он прекрасен. Продолжает петь, нежные ноты, тихие и мягкие, будто зачарованные. Закрывает глаза, оставляет завариваться траву, а сама начинает кружиться по кухоньке. Движения плавные, легкие и элегантные. Забавно, как это все неожиданно вспомнилось. Не все, конечно, резко останавливается на каком-то движение, которое она напрочь забыла, даже грустно становится, но хоть это вспомнила. Уже радость огромная.       Ликует душа, легкости такой давно не было, будто за спиной снова крылья раскрылись. Только тут пространства мало, остается только петь, тихо совсем. Как же пространство преображается. Светлеет все, звуки становятся нежными, все становится нежным и даже её тело. Это лишь самовнушение, но как же в нем хорошо…       Забегает в квартиру, фыркает, мотает головой, хоть это бесполезно — волосы все ещё облепляют лицо, так ещё и сопли, ну что за ужас… Дуриан этот тяжелый, сладости, овощи, фрукты, зачем им вообще столько много всего… Остается загадкой, когда он кое-как снимает ботинки. Спасибо, что носки не мокрые, уже радость большая. Стаскивает пиджак, аж тяжелый от воды, и только тогда слышит странные звуки. Точнее, странные красивые звуки. Тихие такие, наверху что ли кто-то поет? Нет, это последний этаж, никак быть не может.       Замирает, до него очень долго доходит факт, что пение доносится из кухни. Очень тихо подходит и заглядывает туда. Это Люмин напевает, стоя у плиты. Не заметила его что ли?.. Так, так… Не пугать её, точно не пугать, просто хочет послушать, в уши так и голос лезет, но от этого как-то… Очень хорошо. Будто после мороза укрываешься одеялом с ног до головы. Нет, это что-то другое. Сердце же биться перестало, значит в нем дело. Вены на руках стучат, весь стучит, забывает как дышать и только потом понимает, что не знает этих слов. Ни одного, словно они вообще из другого мира… Точно.       О чем она поет? Отчего этот язык такой плавный и спокойный, похожий на море в штиле. Безграничное, притягивающее и манящее к себе. Звучит невероятно, Архонты, в жизни не слышал ничего подобного. И вправду что-то, находящееся исключительно в её сердце, а теперь ощущение, будто он без разрешение в самую глубь её залез, но и выбраться уже не может, а Люмин все не прекращает, покачивает головой.       Внезапно пение обрывается, слышится какое-то нецензурное слово, по крайней мере оно звучит как нецензурное, только догадываться остается. Кипяток чуть на себя разлила, вот так в жизни и происходит. Быстрый переход от одного к другому. Люмин трясет руку, будто это может как-то помочь. Дотягивается до рукомойника, и облегченно вздыхает, когда прохладная вода касается ожога.       Только улыбается на это, откуда бы она не была, Люмин остается самым настоящим человеком. Неидеальной, иногда неуклюжей и все подобное. На людях не показывает, а вот при нем… Очередной знак доверия, стоит полагать.       Стучит кулаком о стену, из-за чего Люмин аж подпрыгивает на месте и во все глаза смотрит на него.       — Скажи честно, ты дурак?..       Отчего-то она резко скривляется и зажимает нос пальцами.       — Нет, это риторический вопрос, — у неё даже глаза заслезились, — Зачем. Ты. Купил. Дуриан. Ты хочешь моей смерти?       — Почему? Какая-то странная нелюбовь у всех к нему. Пахнет же приятно, да и вкус хвалят. Ты только понюхай и попробуй, приятный же.       Складывает руки на груди, какая же она забавная. Улыбается и чуть смеется, но тут же у него резко вырывают из пакета дуриан, открывают форточку и со скоростью света выкидывают дуриан на улицу. Разбился.       —НЕТ! Зачем ты так… — он чуть ежится, увидев настоящую злость на лице Люмин, — Ну хороший же, ты даже на попробовала, надо же что-то новое попробовать…       — Архонты, я так надеялась, что в твоей голове ничего не щелкнет и ты не купишь дуриан. А ты… — Люмин закипает с каждой секундой и это даже страшно выглядит, — Пахнет он видите ли приятно! Да у тебя какие-то проблемы со с носом, раз ты это… Это… Я не буду так грубо выражаться, но, это полнейшее… Фиаско.       — Мне кажется, что ты хотела что-то другое сказать.?       — Тебе поведать?       — Давай, не убьешь же ты меня словами, — немного размышляет, глупо улыбается и добавляет, — Ну мне так кажется.       Люмин вздыхает, будто готова вцепится ему в глотку. Становится ещё страшнее, никогда не видел, что она может краснеть от злости.       — Если говорить относительно цензурно, это просто экскременты.       Он мешкается, не говорить же, что не знает этого слово. Окраску относительно понял, поэтому делает грустное лицо и опускает глаза.       — Я же думал, вдруг тебе понравится, — приходится вспомнить, как на него смотрели на рынке, — Все так странно на меня смотрели, так значит причина в этом?       Люмин лишь грозит ему кулаком и толкает в сторону ванной. Затем начинает кашлять и прям ударяет его по спине.       — Теперь от тебя… Невыносимо воняет…       — Да я же не знал.       — Знаешь, как говориться?       Он мотает головой и брызги разлетаются во все стороны.       — Незнание не освобождает от ответственности, — она открывает дверь в ванную и силой заталкивает его туда, — Чтобы ты не выходил, пока не отмоешься.       Вот так вот… Покупка обернулась злостью Люмин. Не угодил ей, в следующий раз стоит к продавцам прислушаться, иначе ещё больше дел натворит.       Остается только пройти в ванную комнату, чуть сутулясь.       Все же запах дуриана остался, ну что за демонический фрукт. Отмахивается от воздуха, будто это может хоть капельку помочь. Не помогает, впрочем, это совсем неудивительно. Приходиться зажать пальцами нос и начать разбирать покупки Аякса, что же он ещё мог купить… Не жаренных же тараканов? Нет, она точно этого не выдержит. Хотя, говорят, что это вполне съедобно, как и крысы, и лягушки. Это лишь говорят, а пробовать особо не хочется.       Не знает кого благодарить, но в остальном покупки оказались самыми обычными. Вот и рыбка, которую надо ещё почистить и сжарить… Ладно, как-нибудь без этого. На завтрак сойдет какой-нибудь салат. Вертит в руках кухонный нож (она принципиально не хотела использовать охотничий после рассказа Аякса), достает овощи, набор получился достаточно странным, но хотя бы не дуриан… Ладно, можно с этим что-то придумать, жаль, что у них оливкового масла нет. Нестрашно, нестрашно… Может бутерброды овощные? Нет, как-то не очень… Архонты, что же придумать, не бежать же к Сян Лин?       Думает быстро, о, точно, фрукты, фрукты… Достает и их, яблочки, груша и?.. Что это такое… Будто на змею похожее, только круглое, точнее яйцевидное. Чешуйки ещё такие… Острые. Так, нет, это точно не стоит есть.       Откладывает его в сторону, тут же достает персики. Везет, что все это импортируют из теплых регионов.       Слышит шум воды — это Аякс пытается вымыть запах дуриана, он же ещё мокрый с ним носился. Может стоит его запереть? Нет, тогда туда войти будет невозможно, слишком отвратительно пахнуть будет.       Разрезает фрукты, получается не очень, нож же не мог так просто острым стать… Приходиться вот так перебиваться. Тарелка, выглядящая, как археологическая находка, ещё одна тарелка, которую давно пора выкинуть, и чашка в количестве одной штуки. Выглядит тоже не очень. Сойдет.       Неспешно нарезает фрукты, красиво раскладывая их, словно они сейчас в ресторане, только шпажки с оливкой не хватает, хотя нет, шпажка это к овощному салату… Ставит замызганный чайник, Архонты упаси, пускай он нормально прокипятит воду. Аякс признаков жизни не подает. Значит можно подольше покулинарить.       Овощи, овощи, овощи… ТУТ ДОЛЖНА БЫЛА БЫТЬ СЦЕНА 18+, НО ОНА ПОЛУЧИЛАСЬ ИЗЛИШНЕ ОТКРОВЕННОЙ, ПОЭТОМУ Я ПРИНЯЛА РЕШЕНИЕ СОЗДАТЬ ОТДЕЛЬНЫЙ СБОРНИК СО ВСЕМИ 18+ СЦЕНАМИ. СБОРНИК СМОТРЕТЬ В ПРОФИЛЕ!!!       Что-то Аякс там застрял, но мысли Люмин витают совершенно не там, где надо. Жарит рыбу на автомате, чуть покачивая головой. Как-то темно в голове, бросает готовку и подходит к окну, жаль, подоконника нет, чтобы опереться, но и так сойдет.       Действительно целовала его ночью, с нежностью, которую так давно не проявляла. Когда это было в последний раз? Очень давно, может пару веков назад, если не больше. Как всегда в голове сумятица, давно решенные вопросы снова всплывают в голове, а правильно ли? Нужны ли были все эти поцелуи? По чему она вообще переступила за грань дозволенного? Лучше было никогда не появляться в его жизни. Зажгла в нем свет, но также и отберет, когда придет время расставаться. Что с ним будет? Она даже не хочет про это думать. Зря, очень зря, но выхода нет, уже нет. Позволила себе, вот тебе и карма.       И пускай близнецы всегда были одиноки — это всегда было лучше для всех. Полубоги, боги, им ли возиться с смертными, которые могут умереть в любой момент? Нет, даже не в этом дело. Не стоит давать им надежду на любовь. А она вот так… Не стоило, не стоило, нарушила самое важнейший закон. Вот и все, вот тебе и последствия. Века её не научили, дуру, совсем не научили. Сколько раз такое было? Как давно они с Итером принесли клятвы друг другу?       Не дать людям погибнуть из-за каких-то чувств.       Им нельзя забывать, что каждый мир — очередная таверна, в которой они ненадолго задерживаются. А тут… Не таверна уже, и не квартира, и не… Много вариантов. К сожалению, произошло так, что этот мир стал домом, особенно из-за Аякса. Есть ли у брата такой же человек? Шестьсот лет прошло. Никогда так долго не задерживались. И он никогда бы не смог быть одиноким. Раньше всегда были вместе, а сейчас вот так… Сколько правил нарушили они? Есть ли смысл считать их? Слишком много, она уверена, что и Итер не следовал их личному кодексу, точнее не смог следовать.       Им вообще не стоило вмешиваться в судьбу этого мира, этих людей. Судьбы на то и судьбы, препятствовать им — затея не самая лучшая. Их можно грубо разорвать, но они же не такие? Они же теперь должны осторожно все переплести, чтобы все снова встало на свои места. Но возможно ли это?       Ощущение, что невозможно. Что же они наделали… Может… Ха-ха, она внезапно поняла, что помнит не так много, как хотелось. Были ли они когда-то вместе с Итером в этом мире? А Небесный Порядок? Ничего не помнит, только белые волосы, которые их разъединили. А что было до этого? Откуда этот цветок у неё в волосах? Был ли он раньше, когда они путешествовали из мира в мир?       — Архонты.       Все окончательно спуталось. Будто память перемешали, только какие-то ниточки остались, а другие истлели и сожгли. Ощущение, что она уже никогда не восстановит цепочку событий.       Она не помнит их рождения, но и не помнит другие миры. Может она все это надумала? Нет, помнила же, помнила, бесконечность звезд и их вечное единение. Разве это было не так?       Но что если…       Они изначально выходцы этого мира? Бред, бредятина, все бред, и снова каша, сплошная каша. Голова раскалывается, но вспоминает про рыбу и пытается отвлечься на готовку. Не слишком хорошо получается, но хотя бы что-то. Просто хоть как-то заглушить эти мысли.       Аякс, да? Зачем она влезла в его жизнь?       Сердце болезненно сводит. Не стоило, Люмин, не стоило.       Свои чувства не понимает, вроде и щеки горят, вроде и… Нравится он ей, очень даже. Но влюбленность ли это? Может просто заглушка, чтобы не чувствовать себя единственной на этой земле? От подобного в груди что-то тухнет. Она обманывает их обоих? И себя, и его. Что делать, что делать…       Глупые мысли по-прежнему лезут в голову.       Не должна была, не должна… Что теперь делать? Пока их судьбы не переплелись? Ха-ха, глупость, они уже. Ему будет больнее, определенно труднее, если она однажды исчезнет. А ей? Ей самой, что будет биться в груди? Стоны моря? Биться они, конечно, не могут…       Прикрывает глаза, продолжая тасоваться с рыбой. Движения такие медленные, просто до ужаса. Жизнь сплошной ужас.       Аякс здесь, а что делать дальше… Непонятно. Чтобы сделал Итер в такой ситуации? Брат мягче, брат похож на Солнце и брат всегда будет светочем для мира. Даже сейчас. Может он выбрал правильную сторону. Он бы нашел выход, заботился и любил человека до конца, сделал бы все мягко, без лишней боли. Милостивый Бог, что дарует людям надежду, но не дарует себя. Вот и их различие.       Люмин слишком многих к себе подпустила. Лучше бы дальше оставалась героиней, путешественницей, пусть никто не знал бы её сущность. Но раскрылась, глупо раскрылась этому рыжему лису, маленькой язвой в руке. Нежному юноше, которому она помогла вспомнить себя. Поступок хороший. И… Архонты, чем это может обернуться.       Он дезертирует, уже дезертирует, ещё немного и станет официальным дезертиром, она уверена. И что тогда? Что случится с его семьей? Скрепит зубами, что станет с его родными? И что будет с ним, когда страшная весть настигнет его?       Смотрит на дверь в ванную.       Она не Солнце, а Луна. Не теплые лучи, а прохлада железа.       Сталь осталась в ней.       Он не переживет потери семьи, но и её потери не переживет.       Так может, стоит поступить, как рациональность в голове гудит? Или это глупости и не стоит даже думать об этом? Не знает, нужно подумать.       Когда он выйдет из ванной, все разрешится.       Берет в руки охотничий нож, может так будет лучше? Или она просто самая ужасная тварь? Кто она? Луна ли? Или падшая звезда? Кто она?       Кто она такая, и почему нож в руке такой тяжелый?