***
Всю ночь Микаса плохо спала. Всё это время ей не давал покоя её поцелуй с Эреном. Столько лет она об этом мечтала. И вот. Это свершилось. Это было чем-то вроде награды спустя столько времени страданий. В последнее время Микаса уж думала, что не дождаться ей внимания от Эрена, и ей нужно самой рассказать ему о своих чувствах, но такие действия с её стороны не были воплощены в реальность. Эрен наконец сам решился на такой шаг, чему Аккерман безумно рада. Когда Микаса в очередной раз проснулась из-за очередного выброса адреналина, на улице уже начало вставать солнце. Точнее, оно уже встало. И уже оторвалось от линии горизонта. Сейчас был август. А летом солнце встаёт рано. Микаса посмотрела в окно. Судя по высоте соло, сейчас было около семи или восьми утра. Было бы хорошо ещё немного поспать, чтобы уж точно выспаться и накопить хотя бы ещё немного сил. Но после этого Микаса так и не уснула. Брюнетка около получаса ворочалась, пытаясь уснуть, но ничего не вышло. Аккерман подумала, что её плохой сон этой ночью ни на что не повлияет. Пока Эрвин восстанавливался в лазарете, тренировки были не такими серьёзными, как обычно. Даже очень ответственный Леви был как-то мягок в эти дни. Но сегодня Эрвина уже не будет в лазарете. Такой халтуры уже не будет. Хотя она и так продлилась не очень много времени. Микаса какое-то время просто лежала на кровати, смотря в потолок. Вдруг у неё появилось желание пойти к Армину и Эрену, чтобы провести с ними время, но в последний момент одёрнула себя. Они, наверное, ещё спят.***
Сознание Эрвина начало проясняться. Мужчина постепенно начал выходить из сна. В теле была какая-то особенная лёгкость. Хотелось буквально взлететь, но у командора не было крыльев. Не было сомнений, что тело Эрвина восстановилось от и до. Смиту было всего-то чуть больше тридцати лет, но ему казалось, что он снова стал ребёнком, которому лет десять. Ко всему этому какую-то особую атмосферу добавляла прекрасная погода за окном. Глядя на голубое небо, на котором не было ни облачка, и слушая пение птиц, душа трепетала. Только вот сердце Смита слегка сжалось, когда он полностью проснулся и начал оглядывать помещение. Он снова был в лазарете. Это его последнее утро тут. Но раньше он просыпался здесь один. Даже врачи не трогали его в это время и заходили немного позже. А сейчас Эрвин встретил утро в лазарете вместе с женщиной в возрасте, которая являлась его мамой. Со вчерашнего вечера она не покидала палату сына, продолжая спать всё на том же стуле. Стул — это не кровать. На нём нельзя принимать такие позы, как в кровати. Но, видимо, для Элеонор это не было особой помехой. Даже в таком возрасте. Она даже спала спокойно, не просыпаясь каждые пять минут из-за того, что ей было неудобно. — Мама? — удивительно спросил Эрвин, по большей части даже у самого себя. Голос блондина был негромким. Как будто специально для того, чтобы не разбудить спящую женщину. Она не проснулась. А Эрвину пришлось лишь смириться с тем, что она осталась тут, а не нашла себе место получше для сна. Смит слегка вздрогнул, когда вспомнил, что сегодня он вновь увидит своих подопечных из Развед-корпуса и что сегодня он наконец сможет вернуться в штаб, который уже успел заменить ему родной дом. Правда, и тут были свои минусы. Во время своего пребывания в лазарете Эрвин отлынивал от работы. Он мог не заполнять всю эту гору документов и не проводить собрания, чтобы решить какой-нибудь важный вопрос. Как только Эрвин окажется за порогом их штаба, он наверняка сразу отправится работать. Жалеть его не будет. И его работу за него никто не выполнит. Он и так на несколько дней выпал из жизни. В ближайшие несколько дней или даже недель блондину придётся работать в несколько раз больше, чтобы наверстать упущенное. Эрвин задумался. Он замечтался о том, что его ждёт всего через несколько часов. Но из мыслей его вывел нежный голос, который шёл откуда-то со стороны. — Ты уже проснулся? — спросила женщина. — Хотя, что спрашивать. Очевидно, что проснулся. А не рано? Может, тебе стоит ещё отдохнуть и набраться сил? — Я уже выспался, — спокойно ответил командор. — Сил у меня достаточно. Ты ещё не видела каким меня доставили сюда. Я даже идти самостоятельно не мог, говорил не внятно… Тогда я думал, что моё сердце вот-вот остановится. Элеонор обращалась с Эрвином, как с ребёнком. Она ещё подростком отправила своего сына в Кадетский корпус. Всё это время она как будто не жила и потеряла несколько лет жизни, не обращая внимание на то, что Эрвину уже перевалило за тридцать. Но самому Эрвину, казалось, на это было всё равно, и он не просил мать обращаться с ним не так мягко. — Неужели ты спала здесь всё ночь? — спросил Эрвин через какое-то время молчания. Элеонор виновато посмотрела на сына, опустив взгляд. Эрвин просил её ехать домой или же хотя бы найти что-то более-менее достойное недалеко от лазарета. Но она его не послушала. У Элеонор был довольно хороший учитель. Сам Эрвин иногда так делал в детстве. Хотя и сейчас в характере голубоглазого осталось что-то подобное. Эрвин был близок с Майком, но тот порой позволял себе говорить, что Эрвин сложный человек. Возможно, так и есть на самом деле. — Да, — наконец ответила женщина. — Да, так и есть. Элеонор сложила руки, положив их на ноги, которые прикрывала длинная юбка. Сейчас она не могла посмотреть даже просто на Эрвина. А уж ему в глаза тем более. — Ты злишься на меня, — проговорила Смит, чьи слова были больше похоже на утверждение. — Ведь так? — Хоть ты и осталась здесь, но я не могу на тебя злиться. На душе у Эрвина было ни капли злости. Как бы он сейчас не хотел этого, но он просто не мог злиться на неё и ругать. Сейчас любовь к ней была гораздо сильнее всей этой ненависти. Да и, наверное, в скором времени они снова расстанутся. Не понятно, когда они вновь смогут увидеться и вот так поговорить друг с другом по душам. По этой причине Эрвин хотел дарить матери только любовь и нежность, чего он не мог делать на протяжении нескольких лет. Если он вдруг сейчас даже прикрикнет на мать, то он себе никогда этого не простит. Всё впечатление от этой встречи будет испорчено. — Когда ты сможешь покинуть лазарет? — Элеонор решила сменить грустную тему на более весёлую. — Сегодня, — ответил Эрвин. — Но немного позже. Да и нужно дождаться моих товарищей из Развед-корпуса. Они хотели присутствовать на таком событии. Да и до штаба слишком далеко, если идти пешком, а моя лошадь погибла при последней битве с титанами. Они при этой встрече должны передать мне новую лошадь. Но… Я не хочу покидать тебя. Мы с тобой слишком мало времени провели вместе. Элеонор усмехнулась. Наверное, многие дети и дети, которые уже стали взрослыми хотят как можно меньше проводить времени со своими родителями. Они хотят своего личного времени. Или же тратить время на друзей. Но никак не на надоедливых родителей. Эрвин же, кажется, сломал всю систему. Ему нужно было совсем обратное. И он хотел этого искренне. Это была не ложь только ради того, чтобы от него отстали и не ругали его. — Я тоже, милый. Но мне, видимо, придётся вернуться домой. Не могу же я вместе с вами отправиться в штаб Развед-корпуса. В помещении повисла тишина. Элеонор не стала как-либо оправдываться, просить Эрвина взять её с собой или же, чтобы он отправился с ней. А Эрвин думал, что можно было бы сделать в такой ситуации. Из-за планов в Развед-корпусе он не мог сейчас отправиться домой. На ближайшее время у них запланирована вылазка в Шиганшину. Проще уж взять Элеонор с собой в штаб, если расстаться через такой короткий промежуток времени не получится. Таким путём и решил пойти Эрвин. — Ещё как можешь, — на лице блондина засияла улыбка. — Можешь поехать с нами. Поедешь со мной на моей лошади. Управлять буду я. Тебе нужно просто держаться покрепче. После поста сражения в штабе освободилось много комнат. Сможешь расположиться в одной из них. Глаза Смит засияли. Это была надежда и радость. Эрвин мог отказать ей и отправить домой. Но он решил уступить и сделать так, чтобы и ей было хорошо. Но Эрвина это не сильно заботило. Для него это было лишь пустяком. Ну, а для Элеонор этот пустяк был настоящим спасением и шансом провести ещё какое-то время с тем, кто ей так дорог и кого она не видела несколько лет…