Соседка

Юна и Хёнджин сидели в кафе, пили американо без сахара и заедали его медовыми ттоками. — А кто был этот парень? — решил прервать гнетущее молчание Хван, — У ресторана, который тебе улыбнулся. — Это Минхо, мы давным-давно встречались. — Юна засунула в рот очередной пирожок, чтобы была причина не продолжать разговор дальше. — Так вот, почему ты так убежать хотела, — протянул Хёнджин, — вы так странно переглянулись… — Мы расстались не очень весело, — неопределённо ответила она, всё ещё жуя пирожок, — но я не из-за него торопилась уйти. — Не хочешь рассказать? Юна вздохнула и смахнула крошки с губ. Подвинув к себе поближе кофе, она немного задумалась. — Откровенность за твою откровенность, да? — горько усмехнулась она. — Если ты не против. — Я ушла из-за моей матери. Она бесконечное число раз пыталась свести нас с Минхо, чтобы мы снова были вместе. Это каждый раз безумно унизительно. Я думала, что спустя три года она успокоится, но нет. — А зачем ей так это нужно? — Ну, она считает, что это моё счастье, которого я не понимаю. Думает, что такой, как он, мне больше никогда не попадётся, и я помру в одиночестве, окружённая котами и бутылками из-под соджу. Минхо ей всегда очень нравился, он богат, из хорошей семьи и всегда был щедр на подарки, просто сбывшаяся мечта, а не зять, мы же пожениться хотели. Он ей дарил всякие дорогие побрякушки, короче нашёл путь к маминому сердцу, до сих пор его забыть не может. — Почему же вы тогда расстались? — тихо спросил Хёнджин. — Какой сегодня сложный вечер, — Юна недовольно откинулась на спинку стула и закатила глаза, — если хочешь потрепаться за мою жизнь, неси карамельный латте. Когда Хёнджин принёс ей и себе по новому стаканчику с кофе и ещё порцией ттоков для верности, она продолжила: — Он, короче, для неё был идеальный зять, а для меня ужасный парень. Мы встречались со школы, больше пяти лет. Я была влюблена ужасно, обожала его, гормональный подросток, что сказать. Поначалу всё было неплохо, хватало моих чувств на двоих, спустя где-то год, я была уверена, что он тоже меня полюбил. Он заботился обо мне, много в чём помог моей семье в плане бизнеса родителей. Ну, а потом, по классике, я узнала, что он спит с моей подругой. Дальше узнала, что и со второй моей подругой он иногда спит. А также спит со своим другом, может ещё кто был, я не знаю. Мы расстались, потом сошлись обратно. Много раз по кругу это всё происходило. Он говорил, что я единственная, а остальные это так, зов плоти. Часто говорил, что я делаю из мухи слона, мама поддерживала его, а я соглашалась и закрывала на всё глаза. Он ломал меня под себя миллионы раз, я же не смогла изменить в нём абсолютно ничего. Под конец я настолько устала от этих эмоциональных качелей, что перестала что-либо чувствовать в принципе. Тогда-то мы и разошлись окончательно, я уехала из Сеула, вроде как вздохнула полной грудью. Но мама вот считает, что измены — это мелочь, деньги и статус важнее. Она дружит с родителями Минхо, общается и с ним иногда, постоянно пытается устроить нам рандеву, чтобы любовь вновь расцвела пышным цветом. Я успешно избегала этих встреч, но сегодня не повезло. Надеюсь, если мама будет думать, что у меня есть парень, то успокоится, наконец. — раздражённо закончила она, делая большой глоток переслащенного кофе. — И ты ничего не почувствовала сейчас, когда увидела его? — Хёнджин внимательно наблюдал за лицом Юны, его нога под столом нервно притопывала, но он старался не выдавать своего напряжения. — Да почувствовала, конечно. Злость я почувствовала, что пришлось уже и тебя во всё это вплетать, отстаивая своё право жить так, как я хочу. А про Минхо мне сказать нечего, всё уже тысячу лет как кончено, мне не больно на него смотреть, но и общаться мы никогда не будем, это точно. — А он как относится к этой ситуации? — Спроси у него, блин, если так интересно, — впервые за долгое время Юна с кем-то делилась столь личными вещами, ей было немного неловко и нервно, — лично я думаю, что ему всё равно. Может быть, ему это кажется забавным, такие игры в его характере. — Юна, — Хёнджин мял в руках салфетку, — твоё сердце точно свободно? — Что? — Я хочу знать, точно ли ты не испытываешь любви к этому Минхо, а, может быть, к Феликсу? — Не испытываю, — она посмотрела на него с недоумением, — Минхо это прошлое, а Феликс… Я даже не знаю. Может, мы останемся друзьями, а может быть прервём общение насовсем. — А ко мне? — наконец, задал он давно интересующий вопрос. Юна нервно сглотнула и поставила стаканчик с кофе на стол. Такой поворот событий стал для неё неожиданностью. И вопрос Хёнджина поставил в тупик. Конечно, мысли о том, кто же они друг другу, мелькали и в её голове не один раз. Всё-таки нельзя было не заметить, как много они стали проводить времени вместе, а главное, как хорошо им было вдвоём. Для неё, которая давно замкнулась в себе и перестала пытаться вступать в какие-либо отношения, кроме интимных, их скорость сближения с Хваном казалась просто космической. Они вышли за рамки любовников, это она точно понимала, но вот любовь… — Хёнджин, я не знаю. — Тебе нечего мне сказать? — с грустью спросил он. — Ты мне очень нравишься, я не знаю, любовь это или просто влечение, но уверена, что мне так комфортно ни с кем в жизни не было, — выдала она внезапное признание. — Тогда, может, попробуем? — Что попробуем? — Быть вместе? Я хотел бы встречаться с тобой официально. — Официально — это как? Мы итак каждый день видимся в последнее время. — Официально, — Хван глубокомысленно отпил свой едва тёплый кофе, — это значит с обязательствами. Ты хранишь верность мне, а я тебе. Мы проводим вместе праздники, ходим на свидания, интересуемся жизнью друг друга и заботимся друг о друге. Что-то такое, наверное. — Ого как, обязательства, свидания, — она почесала нос и задумчиво посмотрела на Хёнджина так, будто в первый раз его видит, — но ты не сказал о своих чувствах, ты-то ко мне как относишься? — Я в тебя влюблён. — он ответил спокойно и без промедления, очевидно, Хёнджин давно уже всё обдумал и всё для себя решил. — Это ещё не любовь, но очень близко. — Ты уверен, что тебе это нужно? Можно ведь и на текущем уровне остаться. — Мне — нужно. Тебе моё предложение не интересно? — Интересно, только вот мне страшно, что ты сделаешь мне больно однажды. — Юна опустила глаза и начала рвать бумажную салфетку на мелкие кусочки. — У меня один не позитивный опыт отношений за плечами и больше ничего, я сложный человек с не самым лучшим характером. Какие шансы, что у нас что-то выйдет? — Я готов рискнуть, — он взял её руки в свои ладони, отодвинув истерзанную салфетку на край стола, — Я никогда не сделаю тебе больно специально. — Ах, мужские обещания, — Юна вздохнула, но руки не вырвала, — давай рискнём, — решилась она, — я верю тебе. — Ты не пожалеешь, — с облегчением улыбнулся он, — надеюсь, я тоже, ты такая нехозяйственная, — Хёнджин засмеялся и поцеловал каждый палец Юны по очереди, — придётся мне готовить, или будем питаться доставкой. — Я уже жалею, хам, — буркнула она, выдёргивая свои руки, — нормально всё у меня с хозяйственностью и с готовкой. — Моя девушка не будет питаться рамёном. Мы же хотим дожить до ста лет и умереть в один день, да? — продолжал ржать он. — Хорошо, мой повелитель, — согласилась Юна, — хорошенько позаботься обо мне. — Обязательно. — он не удержался и сгрёб её в объятия, едва не уронив свой стул. В конце недели Юна получила сообщение от Чанбина: Чанбин, 16:23 «Привет, как насчёт собраться небольшой компанией в выходные? Планируется просмотр всех частей «Матрицы».» Она настолько удивилась этому предложению, что решила перезвонить. — Э, привет, Чанбин, — неловко начала она разговор, — по поводу твоего предложения, я… — Не спеши отказываться, — прервал он её, — знаю, что ты не поклонница сборищ, особенно после случившегося, но будет совсем мало людей, все те, кого я хорошо знаю и в ком уверен, кроме тебя и меня лишь четыре человека. — Слушай, мы так мало знакомы, не думаю, что это удобно. — Так давай познакомимся, — вздохнул Со, — наше общение началось не с того, давай исправим это. Мы все ещё можем остаться друзьями: и ты, и я, и Феликс. — А ты разговаривал с ним? Он готов быть мне другом? — Разговаривал, думаю, готов, он не был против, чтобы я тебя позвал. Скорее обрадовался, сказал, что заходил к тебе несколько раз поговорить, но никого не было дома, а писать или звонить он не захотел. — Хм, — Юна действительно все вечера теперь проводила у Хёнджина, а к себе домой ходила только, чтобы поработать или взять чистые вещи, — может и неплоха твоя идея. — Намного проще жить, если все недоразумения разрешать сразу. — Ты альтруист, Чанбин, — засмеялась Юна, — решил всех со всеми помирить? — Такой уж я человек. — усмехнулся он. — Ну ладно, только я с Хёнджином приду, не против? Мы вроде как пара теперь. — Не против, он классный парень, приходите вдвоём. Феликс, кстати, тоже с подругой будет, предупреждаю сразу. — Отлично, жду тогда адрес и время. В воскресенье днём Юна и Хёнджин ехали к Чанбину и слегка переругивались: — Зачем ты согласилась, — ныл Хван, — поехали лучше погуляем или в кино. — Условно, мы в кино и едем, — парировала Юна, — не ной, надо же иногда куда-то выходить, побудем в компании для разнообразия. — Я тебе, значит, уже наскучил, разнообразие ей нужно, — Хёнджин надул губы и сделал обиженное лицо, — мы вместе всего ничего, должны из кровати не вылезать. — Мы и не вылезаем, хотя кто-то заливал мне про своё среднее либидо. Затрахал уже. — Можно подумать, ты против, — ухмыльнулся он, — сама вчера… — Хватит, — прервала его Юна, — я не жалуюсь, но давай не сейчас. Я, и правда, думаю, что было бы неплохо иметь круг хороших знакомых. — Ага, только в этой компании твой любовник бывший, очень приятно. — буркнул себе под нос Хван. — Если ты не перестанешь бухтеть, — угрожающе зашипела Юна, — тоже станешь бывшим любовником. До места назначения они доехали уже молча. — Пошли в магазин. — Юна вышла из машины и захлопнула дверь, — С пустыми руками не очень удобно. Они купили снэков и газировку, после чего направились по адресу. Чанбин жил в относительно новом жилом комплексе неподалёку от центра Сеула, в небольшой двухкомнатной квартире с просторной гостиной, где и расположилась их небольшая компания. — Знакомьтесь, это Хан Джисон, мы с ним вместе музыку пишем, — представлял гостей Чанбин, — а это, — он указал на парня с лисьими глазами и очаровательной улыбкой, — Ян Чонин, наш самый младший товарищ, он студент, учится на музыкальном отделении. — Не знала, что ты музыкант. — удивилась Юна. — Скоро о нас все будут знать, йоу, — Хан забавно изображал из себя крутого пацана на свэге, — самые скоростные реперы Кореи, я и мой бро. Вскоре пришли и Феликс с Рюджин, он мягко придерживал девушку за талию и улыбался, однако, когда парочка вошла в гостиную, где уже сидели Хёнджин и Юна, его улыбка погасла. — Нуна, — Феликс вытащил свою руку из хватки мгновенно вцепившейся в него подруги и решил сделать то, что неприятно сразу, содрав этот пластырь одним движением, — можно тебя на пару слов? Рюджин вопросительно посмотрела на него, но Ли решил, что объяснит ей всё потом. — Да, конечно, — Юне тоже пришлось стряхнуть с себя прилипшего намертво Хвана, который всем своим видом изображал оскорбленную невинность. — Может, вы здесь поговорите? — недовольно спросил Хёнджин. — Успокойся, мы быстро, — Юна лукаво подмигнула ему, а потом наклонилась и прошептала блондину в самое ухо, — оппа, я люблю только тебя, не беспокойся. Слегка посмеиваясь, она удалилась на кухню с Феликсом, оставив своего бойфренда сидеть с выпученными глазами и слегка красными ушами. Наверное, надо было выбрать другое время и место для признания в любви, но ей захотелось сейчас, эмоции на лице удивлённого Хёнджина бесценны. — Я подумал над твоими словами, нуна, — Ли неловко переступал с ноги на ногу и смотрел в окно, — и решил, что ты права. Я, действительно, быстро привязываюсь к людям и становлюсь немного собственником и эгоистом, даже если мы просто друзья. Иногда я ревную даже Чанбина, — он вздохнул и, наконец, посмотрел ей в глаза, — я бы хотел, чтобы мы остались друзьями и любили друг друга, как друзья, если ты не против. — Конечно, я не против, — Юна обняла его и потрепала светлую макушку, создавая беспорядок, вместо тщательной укладки, что была до этого, — оставим то, что должны, в прошлом и создадим новые воспоминания. — Ну, и что это? — злобно спросил вошедший в кухню Хван. — Дружеские объятия, милый. — Юна выпустила Феликса из рук и пошла к своему парню. — Мир, дружба, жвачка. Хёнджин злобно сверкал глазами, чувствуя себя Отелло, который готов придушить и Дездемону, и её веснушчатого мавра, но смог взять себя в руки и вспомнить, что он как-никак цивилизованный человек, а доверие — основа крепких отношений. По-хозяйски положив руку на бедро Юны, он почувствовал себя намного лучше, а когда она повернулась и слегка поцеловала его в подбородок, стало совсем хорошо. — Вы в отношениях всё же? — Феликс старался не смотреть в их сторону и одновременно безуспешно пытался пригладить растрёпанные волосы. — А Чанбин тебе не сообщил? — ответил вопросом на вопрос Хёнджин. — Нет, он сказал только, что вы вдвоём придёте, но не сказал, что как пара. — Ты вроде тоже не одинок, — улыбнулась Юна, — Рюджин очень красивая. — Да, мы решили попробовать встречаться, — смущённо зажевал губу Ли, — кажется, у нас всё хорошо. — Эй, вы чего тут все застряли, — Чанбин ворвался в ставшую тесной от народа кухню, — только вас и ждём, фильм простаивает. Все, наконец, собралась в гостиной, и начался просмотр трилогии. Мало-помалу, но лёгкая напряжённость, которая неизбежно возникает в тесной компании, когда в ней появляются новые люди, сошла на нет, благодаря дурацким шуткам Чанбина и Джисона, а стебущий их Чонин заставлял всех неловко хихикать и краснеть. Досмотреть фильмы у них так и не вышло, Феликс и Хан устроили перестрелку попкорном, Чанбин громко жаловался на загаженный крошками ковёр, а Хёнджин едва не словил сердечный приступ, когда Чонин пролил на его новое худи от Прада вишнёвую газировку. Парни носились друг за другом, кидаясь едой и крича матерные ругательства, а две единственные девушки в этой компании молча поражались происходящему, ощущая себя нянечками в детском саду, что, впрочем, было весьма весело. Рюджин и Юна, изначально относившиеся друг к другу настороженно и даже прохладно, в итоге стали обмениваться понимающими обречёнными взглядами. Несмотря на возраст, их мужчины вели себя, как дети, и в этой громкой компании они казались друг другу оплотами адекватности. Ближе к ночи, когда ребята стали расходиться, Чанбин заставил всех поклясться на банке кока-колы, что они ещё раз соберутся и досмотрят кино. Всю дорогу домой Юна была задумчива и молчалива. Вечер получился отличный, и она гадала, а сможет ли она и вправду найти в этих людях новых друзей? Долгое время она жила одна, абсолютно замкнуто, однако, не ощущала себя плохо. Ей было спокойно, и в спокойствии она нашла зону комфорта. Но сейчас Юна вдруг осознала, как всё же не хватало ей простого человеческого участия и тепла. Льдины в её сердце начали плавиться, обнажая тоску по близким людям и заботе. Уже глубокой ночью, когда она практически заснула, Хёнджин, лежавший рядом и крепко обнимавший её, вдруг спросил: — Ты сказала правду или шутила? — О чём ты? — Юна дремала и не сразу поняла, о чём речь. — Там, у Чанбина в гостях, ты сказала, что любишь только меня. — Только тебя и, конечно, мороженое, пиво, изумруды… — Я серьёзно спрашиваю. — обиженно возмутился Хван. — Цитируя великих: «Это ещё не любовь, но очень близко». Влюблена в тебя по уши. Он ничего не сказал, лишь крепче сжал её в объятиях, безмолвно радуясь своей взаимной пока что влюблённости, которая грозила совсем скоро перерасти в настоящую любовь. А Юна была тихо счастлива, пусть их отношения начались странно и не с того, зато сейчас они с Хёнджином делали всё правильно, двигаясь навстречу и находя в друг друге то, чего не могли увидеть в других людях. Наконец-то она почувствовала, что живёт, а не существует.