***
Когда в комнату тяжёлой узнаваемой походкой вошла Ида, девушка лежала на кровати, уткнувшись в подушку, и рыдала навзрыд. Её захлёстывало отчаяние и ярость, а боль разрывала сердце на части. Луз дрожала и дёргалась от сотрясающих слабое тело рыданий. Ида мягко опустилась на край кровати и сочувственно осматривала дочь. Она ничего не говорила, наблюдая со стороны, как девушку выворачивало изнутри от душащих эмоций. Луз тряслась, кричала в подушку и кусала её до тех пор, пока у неё не кончились силы. Когда её тело ослабло, девушка обмякла на простынях. Ида присела поближе и аккуратно погладила Луз по слипшимся от пота коротким волосам. Девушка, словно слепой котёнок, придвинулась к женщине и уткнулась ей в бок, слабо всхлипывая. Она подняла на неё взгляд и тихо, жалобно сказала: — У меня болит голова. — Скоро пройдёт, малыш, — продолжая гладить, произнесла Ида. — Мне плохо. — Я знаю. Глаза у Луз были тёмными от слёз, блестящими и несчастными. Она смотрела на мать как ребёнок, доверчиво и абсолютно беззащитно. — Что мне делать? Ида ненадолго задумалась, прежде чем ответить. — Поговори с этой девочкой. Объясни, почему ты так сказала. Не беги. Больше тебе это не поможет, Луз. Луз отчего-то вновь заплакала.***
Прозвенел звонок с последнего урока, и кабинет сразу же заполнился шумом и разговорами. Одноклассники повскакивали со своих мест и стали собираться домой. Луз со вздохом захлопнула тетрадь с конспектом, из которого она почти ничего не поняла, и встала из-за парты. Взглядом она тут же нашла Уиллоу, которая уже собралась и попрощалась с Бошей мягкой улыбкой. Луз поспешно запихнула в портфель пенал и учебники и, натыкаясь на других одноклассников, вылетела из кабинета, окликнув девушку: — Уиллоу, подожди! Это получилось громче, чем она рассчитывала, и от удивлённых взглядов остальных учеников покрылась стыдливым румянцем. Уиллоу удивлённо остановилась и обернулась на Луз. — Что-то случилось? Её голос оставался довольно дружелюбным, но был не таким тёплым, как раньше. У Луз сжалось сердце, но она всё равно постаралась улыбнутся и казаться доброжелательной. — Я хотела с тобой поговорить, — взволнованно и неловко произнесла Луз, с надеждой смотря в удивлённые глаза одноклассницы. — Это важно. Правда. Уиллоу ненадолго задумалась, и, кажется, сомневалась, но потом всё же осторожно кивнула. — Хорошо. — Спасибо, — с облегчением сказала Луз. Они спустились на первый этаж, взяли куртки в раздевалке, оделись и вышли на улицу. Середина октября оказалась прохладной и ветренной. Над головой собирались плотные тучи, а в воздухе пахло приближающейся сыростью. Луз поёжилась от холода, когда ветер прошёлся по её коротким взлохмаченным волосам. Поток учеников рассыпался по территории школы, и отовсюду доносились шумные разговоры и смех. Луз и Уиллоу, не сговариваясь, вышли за забор и медленно направились в сторону сквера. Воздух разрезал свист машин и гомон оживлённого города. Даже в небольшом сквере было достаточно много людей. Деревья по разные стороны от асфальтированной тропинки уже сбросили свою зелень и окрасились в багряный пожар. Практически все лавочки оказались заняты, но девушки смогли найти одну свободную, и примостились на неё. Луз неловко сцепила руки в замок, набираясь смелости перед разговором. Уиллоу терпеливо ждала и рассматривала прохожих. В конце концов Луз неловко вздохнула и начала: — Это насчёт того, что произошло недавно. Уиллоу, не поворачивая голову к ней, кивнула. — Я поняла. — Я сказала ужасную вещь тогда, — обняв себя за плечи, произнесла девушка. — Да, это было плохо. Луз замолчала. Она ощутила неловкость и стыд, и ей захотелось убежать отсюда, чтобы больше никогда не поднимать эту тему. Но Уиллоу всё же повернулась к ней, пытливо смотря, и Луз поняла, что Ида была права — бежать уже некуда. Собрав остатки смелости, девушка выпалила: — Прости. Уиллоу ничего не ответила, продолжая смотреть. Луз почувствовала, как начинают подрагивать от волнения руки. — Я… — она отвела взгляд и посмотрела на асфальт под ногами. — Я испугалась. Когда Луз это произнесла, с плеч свалилась небольшая часть груза. Глаза Уиллоу удивлённо расширились. — Я струсила, — более смело продолжила девушка, — потому что знала, что Эмити и Боша гомофобны. И я испугалась, что они за моё мнение могут… что-то со мной сделать. И мне жаль, что ты это услышала. Я не ненавижу лесбиянок или других сапфичных девушек. Я отношусь к ЛГБТ совершенно спокойно. С каждым новым словом голос Луз крепчал, и она наконец-то смогла ощутить какую-то долю уверенности. И она была, безусловно, рада, что могла сказать эти слова впервые за много лет. — Я знаю, что это не исправит сложившейся ситуации, но я бы хотела, чтобы ты это знала. Я не хотела тебя обидеть. Честно. Повисла тишина. Где-то неподалёку шумели дети, переговаривались взрослые, вдали шумели машины. Луз отчего-то стало спокойно, хотя она не была уверена в том, что Уиллоу сможет её простить. — Я не злюсь, — наконец произнесла девушка. — Я просто… Да, я была очень неприятно удивлена. Но… ты в самом деле сейчас говоришь правду? Взгляд Уиллоу внимательный и серьёзный. И Луз ответила абсолютно искренне и честно: — Правду. Я в самом деле так считаю. Лицо Уиллоу смягчилось, и она улыбнулась. — Я тебе верю. У Луз с души будто свалился огромный, тяжёлый груз. Она улыбнулась в ответ, и её глаза заслезились. — Значит, мы… Можем вновь быть друзьями? — Можем, — тепло произнесла Уиллоу, и крепко обняла Луз. Луз ответно сжала девушку в объятиях, и почувствовала прилив радости. Она наконец-то с кем-то подружилась. Они обнимались пару минут, и это были самые спокойные минуты в жизни Луз за последние месяцы. Потом Уиллоу отодвинулась и, немного подумав, спросила: — Ты боялась Бошу и Эмити? Луз удивилась и пожала плечами. — Ну… да. — Они, на самом деле, безобидные, — мягко улыбнулась Уиллоу. — Это только со стороны кажется, что они могут как-то навредить. В действительности же они весьма чувствительные и ранимые. Даже если бы они узнали, что ты хорошо относишься к ЛГБТ, то не стали бы причинять вред. — Возможно, — смутилась Луз. — Ты их знаешь лучше, чем я. — Не бойся их в следующий раз, — посоветовала Уиллоу. — Я прекрасно понимаю, что очень сложно давать отпор задиристым людям, но… По крайней мере, Эмити и Боша немного другие. — Хорошо, спасибо, — благодарно улыбнулась Луз. Они немного помолчали, а потом девушка несколько неловко спросила: — Слушай… можно вопрос? Немного личный. — Задавай, — улыбчиво кивнула Уиллоу. — Ты сказала, что ты сапфичная. Значит, тебе… тебе кто-то нравится из девушек? Уиллоу от неожиданности зарделась и опустила взгляд, смутившись. Луз поспешно добавила: — Нет-нет, если ты не хочешь рассказывать, то я не принуждаю! — Ну… да, мне кое-кто нравится, — медленно кивнула Уиллоу. — Одна девушка. Луз удивлённо замерла. — Ох, и… и как это ощущается? Уиллоу захихикала и покраснела ещё больше, потупившись с очаровательной улыбкой. Она сцепила пухлые ладошки в замок. — Немного странно, на самом деле, учитывая, какая она… Но, знаешь… Я не против. Не против, чтобы она мне нравилась. Луз слабо улыбнулась. Пожалуй, ей не нужно было даже спрашивать, кто именно нравился Уиллоу. — Удачи тебе. — Спасибо, — произнесла девушка с короткой улыбкой. Они поговорили ещё немного, прежде чем разошлись, напоследок обнявшись. Луз впервые за долгое время возвращалась домой в приподнятом настроении. Даже не рассказывая подруге о своей бисексуальности и семье, она скинула с плеч огромную часть этой ноши.***
Пицца щекотала нос своим сладковатым запахом. Субботний день выдался промозглым и дождливым, поэтому Луз с наслаждением грела руки о тяжеловатую коробку. Она боялась уронить пиццу, и поэтому часто останавливалась по пути к многоэтажке, чтобы сделать передышку. Когда она наконец дошла до нужного подъезда, Луз прижалась к стене, зажав между собой и кирпичами углы коробки, и, придерживая её одной рукой, второй открыла чат с Эдриком на телефоне. Просмотрев ещё раз на цифры домофона, девушка перехватила пиццу и набрала номер. Спустя несколько секунд раздался приглушённый мужской голос: — Да? — Это я. Домофон запиликал, и Луз, с трудом придерживая коробку, открыла дверь и проскользнула внутрь. В лицо дунул тёплый ветер от кондиционера, и девушка на пару мгновений остановилась и зажмурилась от удовольствия. Мокрые короткие пряди липли ко лбу, кучерявясь. В следующий раз она будет внимательнее смотреть прогноз погоды. Луз, на самом деле, нравилось приходить в этот дом. Холл здесь всегда был чистым, светлым и тёплым. Белые стены, мягкие голубые диванчики с миниатюрными пальмами по разные стороны и кафельный пол создавали приятное ощущение богатства, потому что всё же квартиры в этом районе были явно дорогими. Луз немного постояла под согревающим ветром и белым слепящим светом, а потом дошла до лифта. Через минуту она оказалась у знакомой приоткрытой двери. Заслышав шаги, Эдрик высунул голову и радостно осмотрел девушку. — Ты всё же принесла еду! Его золотистые глаза наполнились восторгом, и Луз невольно ощутила этот странный контраст — меньше месяца назад этот же парень платил за неё в супермаркете. Она приветливо улыбнулась другу. — Да. Привет! — Привет, заходи! — поздоровался Эдрик и вошёл в квартиру, открывая проход девушке. Луз вошла внутрь и сразу же поставила коробку на комод. — Она немного намокла, извини, на улице дождь… — Ничего страшного, — махнул рукой парень и присел на корточки, с восторгом открывая коробку. По коридору распространился сладкий запах теста и ананасов. Эдрик облизнулся. — Эмира, обед приехал! Поймав весёлый взгляд Луз, он немного смущённо добавил: — И Луз тоже приехала… В проходе почти сразу же показалась Эмира, и у девушки на пару секунд перехватило дыхание. Она редко видела Эмиру с распущенными волосами, но сейчас они в лохматом беспорядке лежали на плечах, и из-за этого она выглядела ещё милее. Эмира устало зевнула, но поприветствовала подругу доброй улыбкой: — Привет, Луз. Рада, что ты смогла к нам заскочить. Мы ужасно устали с этими коробками. Она неловко посмотрела на открытую пиццу с ананасами. — И спасибо за… это. У нас сейчас туго с финансами. — Ничего страшного, — смутилась девушка. — Я рада, что могу с чем-то помочь. — Тогда пойдёмте в гостиную? — предложил Эдрик. — Клянусь, на кухню лучше не входить. Девушки кивнули и, подхватив пиццу, переместились в гостиную. Она где-то на треть была заставлена коробками и казалась погружённой в настоящий хаос. Луз вспомнила, как совсем недавно переезжала в этот город, и её новый дом был также нагромождён не распакованными вещами. Девушка осторожно переступила через какой-то провод и примостилась на плюшевом диване — чуть ли не единственной оставшейся здесь мебели. Помимо него, в гостиной всё на том же месте висел телевизор и стоял теперь уже опустевший шкаф. Сборы происходили очень стремительно. — Ого, а вы быстро собрались, — удивлённо произнесла Луз. — Практически всё упаковали. — Мы не спим по полночи, — устало пояснила Эмира и присела рядом, с удовольствием потягиваясь и приоткрывая коробку с пиццей. Эдрик сел прямо на пол, вытянув ноги, и взял один из кусков. Он с удовольствием запихнул его в рот почти наполовину и с блаженством прикрыл глаза. Эмира недовольно осмотрела брата. — Ты бы хоть подождал, пока я сок принесу. — Я очень голодный, уж извини, — фыркнул парень, а потом расширил глаза и закашлялся, подавившись. Эмира закатила глаза и встала с дивана, направившись на кухню. Эдрик, откашлявшись, отложил кусок пиццы и тяжело вздохнул, устало понурившись. Заметив тухлое настроение близнецов, Луз осторожно поинтересовалась: — Это из-за переезда вы такие вялые? — Конечно, — кивнул парень. — Упаковывать всё это, постоянно что-то терять, таскать — настоящий кошмар. Я впервые за пару лет хочу ночью спать, а не развлекаться или смотреть фильмы. — А почему вы так резко решили переехать? Вам же вроде нравилось в этой квартире. Эдрик вздохнул ещё мучительнее и печально обвёл взглядом опустевшую гостиную. Он сел ровно и обнял себя за колени, положив на них голову. — Раньше нам давали деньги родители на съём, проживание и развлечения… Эмира вернулась с тремя стаканами сока, и Эдрик взглядом проводил сестру. — Но теперь они отказались это делать, так что… Мы должны будем сами зарабатывать. Я скоро пойду на подработку. Девушка осторожно села на диван и протянула стакан Луз. Та с благодарной улыбкой его взяла, отпила глоток — сок был холодным и отдавал яблочным вкусом, — и немного недоумённо посмотрела на парня. — Но почему они так резко решили перестать платить? Эдрик и Эмира в унисон тяжело вздохнули и переглянулись. — Скандал. Невероятного масштаба. Луз нахмурилась. Ей было сложно представить, какая именно ссора могла заставить родителей бросить своих детей на произвол судьбы и перестать оказывать им материальную помощь. С учётом того, что близнецы, несмотря на то что были совершеннолетними, ещё являлись школьниками. Девушке хотелось поинтересоваться на этот счёт, но она решила, что это будет нагло и неуместно. Однако прежде, чем Луз всё же успела придумать какой-то ответ, в глубине квартиры хлопнула дверь и послышались чьи-то шаги, отчётливо слышные в образовавшейся тишине. Она замерла. Прежде, чем Луз успела испугаться сильнее, в проёме двери оказалась девушка. Эмити Блайт. У Луз тревожно забилось сердце. Эмити, заметив одноклассницу, также изумлённо посмотрела на неё и перевела вопрошающий взгляд на брата и сестру. Она выглядела очень… по-домашнему. Непривычно обыкновенной. Луз привыкла видеть старосту идеальной. С идеальной укладкой, идеально выглаженной формой и идеально непроницаемым и холодным выражением лица. Но сейчас Эмити выглядела иначе. Она казалась уставшей и не выспавшейся, с заметными синяками под глазами. Её волосы были влажными после душа и растрёпанными. И на ней была надета… Луз, заметив футболку старосты, изумлённо округлила глаза и как-то странно, неверующе посмотрела на девушку. Та, заметив этот взгляд, залилась краской и злобно свернула глазами. На чёрной футболке Эмити Блайт был принт с изображением одной из лучших литературных героинь подросткового фэнтези — Азурой. Луз души не чаяла в этой серии книг и стыдилась своего несерьёзного в глазах окружающих увлечения. — Что она здесь делает? — обиженно повернулась к сиблингам Эмити и сложила руки на грудной клетке. — Общается с нами, — пожала плечами Эмира и отпила глоток сока. — Мы ведь тебе говорили, что Луз приходит к нам в гости. Эмити набрала в лёгкие воздуха и, казалось, хотела что-то сказать, но передумала и шумно выдохнула. Она с безмолвным возмущением посмотрела на одноклассницу, и та невольно съёжилась и опустила взгляд. Луз почувствовала себя очень неуютно и тревожно. Повисло недолгое молчание. — Тогда я буду в своей комнате, — сцепив зубы, буркнула Эмити. — Да ладно тебе, Миттенс, оставайся с нами… — начал Эдрик, но его младшая сестра уже исчезла в дверном проёме, а через несколько секунд послышался хлопок закрытой двери. В гостиной стало тихо. Эдрик шумно вздохнул и, взяв свой стакан, сделал глоток. Эмира измученно потёрла переносицу, прикрыв глаза. — Извини её за это, — сказала она. — Мать перестала высылать нам деньги, потому что Эмити сбежала от неё к нам, и она просто в бешенстве. Не то что бы кто-то из нас троих был ей особо нужен, но, знаешь… — девушка изнемождено усмехнулась, — ей это не понравилось. Так что мы все сейчас на нервах, и Эмити в особенности. Я знаю, что вы не особо ладите, но у неё правда хреновый период в жизни, так что, пожалуйста, не обижайся на неё слишком сильно. Луз растерялась, и поэтому кивнула прежде, чем осознала услышанное. — Да, конечно… — Спасибо тебе, — дружелюбно и устало улыбнулась Эмира. Луз кивнула ещё раз, оставаясь под впечатлением от произошедшего. Эдрик, почувствовав потяжелевшую атмосферу, постарался её разрядить: — Так что, мы будем включать какой-нибудь фильм? Девушки немного встрепенулись и согласились. Расставив коробку от пиццы и стаканы с соком более удобно, ребята включили телевизор и на протяжении нескольких минут выбирали, какой фильм посмотреть. Эмира наотрез отказывалась включать ещё одну романтическую комедию, и поэтому, с горем пополам, они выбрали боевик. Прежде чем включать фильм, Эдрик негромко поинтересовался у сестры: — Может быть, всё же позвать Эмити? Поест с нами, отдохнёт, а то заперлась у себя в комнате, как неродная… Эмира пожала плечами и поинтересовалась у Луз: — Ты не будешь против? — Нет, — помотала головой девушка, хотя чувствовала опасение перед своей старостой. Эмира, услышав ответ, молча уставилась на брата. Эдрик ответил сестре таким же долгим и упрямым взглядом. Парень сцепил руки на груди, и девушка возмущённо приподняла брови. — Тогда посуду в этот раз моешь ты, — угрожающе произнесла она и встала, уйдя в коридор. Заметив непонимающий взгляд Луз, Эдрик криво усмехнулся. — Эмира ладит с Эмити чуть лучше, чем я, так что мне особо не имеет смысла пытаться с ней поговорить. Луз неловко отвела взгляд. — Оу… Тебе из-за этого грустно? — Немного. Но я надеюсь, что со временем всё станет лучше. — Думаю, что станет, — кивнула девушка, хотя не была уверена в своих словах. Эмиры не было семь минут. В квартире стояла тишина, или, что более вероятно, была хорошая звукоизоляция. Луз сидела, поджав ноги, и рассматривала блики на яблочном соке, не притрагиваясь к своему куску пиццы. В итоге по коридору раздались шаги двух пар ног, и в гостиную довольно — и ещё более устало, — вошла Эмира в сопровождении хмурой Эмити. Сёстры сели на диван, и на нём почти не осталось места, так что Луз одним боком плотно прижалась к самому краю, а другим — к Эмире. Она была особенно благодарна за то, что оказалась не рядом со своей старостой. Никто не задал никаких вопросов, поэтому Эдрик сразу включил фильм. Краем глаза Луз увидела, как вцепилась Эмити в кусок пиццы, с наслаждением его проглатывая. В груди зашевелилось какое-то странное смятение, и девушка нахмурилась, переводя взгляд на экран, на котором уже зажегся логотип компании. Первые пятнадцать минут ребята сидели и тихо смотрели фильм, и Луз даже стала наслаждаться этой странноватой компанией: уставший голодный парень, прекрасная девушка, идеальная староста с растянутой футболкой-мерчем по детской книге и её одноклассница, практически никуда не вписывающаяся. Луз почти успокоилась насчёт Эмити и решила полностью погрузиться в фильм, но внезапно, несмотря на хорошее начало, с каждой секундой сюжет становился всё бредовее. Даже Эмира, любящая боевики, недовольно стала бурчать. Луз повернулась к ней — хотя, на самом деле, ей для этого нужно было лишь слегка наклонить голову, потому что на диване было очень тесно, и ребята практически прижимались друг к другу. К своему удивлению, Луз увидела, как Эмира, наклоняясь над столом, придирчиво выковыривает из пиццы ананасы, попутно возмущённо бросая взгляды на экран. Она не сдержалась и тихо поинтересовалась: — Тебе не нравится эта пицца? — Нет, терпеть не могу, — честно ответила девушка и, убрав последний кусочек с теста, довольно надкусила. Луз смутилась — ведь это именно она принесла пиццу. — Но разве не ты сказала взять именно такую? На лице Эмиры промелькнула слабая улыбка. — Эмити любит пиццу с ананасами. Да и Эдрик не против поесть. Ну а мне несложно, в общем-то. Луз не нашлась, что ответить, зато Эмити покраснела — вновь! — и возмущённо посмотрела на старшую сестру. — Эй! — Что? — устало фыркнула Эмира. — Я тебя вытащила из твоей комнаты только благодаря этой пицце. Так что не сердись. Эмити надулась и отвернулась, и странное ощущение в груди усилилось. Внезапно до Луз дошло — она впервые видела, чтобы староста показывала настолько живые и человеческие эмоции. Прежде Эмити Блайт выглядела неприступно, холодно, порой жестоко и яростно — но это была ледяная, стальная ярость, практически мёртвая и сухая. Но теперь она краснела и хмурилась, как настоящий человек. Почему-то Луз смутилась, словно увидела Эмити нагой. Она задалась на короткий миг вопросом, почему так внезапно Эмити изменила своё поведение. Однако неожиданно фильм приостановился, и Эмира, держа в руках пульт, раздосадовано потёрла пальцами переносицу. — Это просто какой-то кошмар. Вайни, видимо, издевалась, когда посоветовала мне посмотреть это. — У твоей д… Эдрик, начав предложение, внезапно сильно закашлялся, и Луз показалось, что он вновь подавился пиццей. Но у парня не было в руках куска. Он ещё раз кашлянул под странный, предостерегающий взгляд Эмиры. —…подруги, — продолжил он, — отменное чувство юмора. — Несомненно, — закатила глаза девушка. — Но теперь нам нечего смотреть. — Я ещё не убрал коробку со своими дисками, — пожал плечами Эдрик. — Там, кажется, есть какое-то фэнтези или детектив. Даже без романтики. Эмира вздохнула, но встала с дивана и пошла, по всей видимости, в комнату брата. Стало тихо. Эдрик, зевнув, потянулся и достал из кармана джинсов телефон. Послышались песни из Тиктока. Луз неловко сидела, сцепив руки в замок, и не знала, чем себя занять. Кажется, друг действительно чувствовал себя уставшим для разговоров, и отвлекать его не хотелось. Хотелось чем-то заняться. А, вспоминая, как долго в прошлый раз Эмира искала нужный диск в бардаке Эдрика, у неё были свободные десять-пятнадцать минут. Луз почему-то бросила взгляд на Эмити. Та скучающе рассматривала собственные колени, немного сгибаясь. Она обхватила себя руками за живот так, чтобы они закрывали принт с Азурой; на какое-то мгновение её лицо стало безразличным, как раньше. Девушка вздохнула, почувствовав несвойственное ей желание заговорить. В конце концов, интерес её пересилил: — Эм, Эмити? Староста чуть вздрогнула, вынырнув из потока своих мыслей, и посмотрела на одноклассницу немного удивлённо, приподняв брови точь-в-точь, как Эмира. — Да? — Ты… в самом деле увлекаешься Азурой? Глаза Эмити расширились, и она отвернулась — кончики её ушей покраснели. Она поджала губы и показалась напряжённой. Но спустя несколько секунд девушка глубоко вдохнула, и её лицо прямо на глазах выровнялось и закаменело. — Да так, баловалась в детстве. Это было очень давно, — не поднимая взгляда, произнесла Эмити. — Оу. Поняла. Я тоже читала эту серию книг в детстве. Почему-то, вместо того чтобы закончить диалог, Луз ностальгически улыбнулась и продолжила: — Мне тогда очень нравилась сюжетная арка в Водном царстве. Я иногда её до сих пор перечитываю… Девушка осеклась, осознав, как звучали её слова — она призналась, что перечитывала моменты из детской книги. По спине пробежал холод. Но вместо ожидаемой насмешки, Эмити фыркнула. — Сюжетная арка в Водном царстве была самой ужасной и нелогичной. Вот когда Азура добралась до Огненного королевства — уже пошло дело. Луз, забывшись, обиделась. — Почему это нелогичная?! Наоборот, в Огненном королевстве Азура вела себя порой слишком нудно. Она была на саму себя не похожа. — Как Азура вообще могла так долго дышать под водой? — отпарила Эмити. — А в Огненном королевстве она действовала с осторожностью, потому что в любой момент Геката могла её предать. Она уже набила шишки на прошлых неудачных знакомствах, и перестала доверять кому попало. Это называется рост персонажа. — Во-первых, Азура дышала под водой с помощью магии… — Это хэдканоны фанатов. В книге об этом не было ни слова. — Во-вторых, — с нажимом продолжила Луз, — Азура… Девушка запнулась. Она мысленно прокрутила в голове слова Эмити, и, не найдя, за что можно зацепиться, сконфузилась. — Я потом обязательно скажу свои контраргументы. Эмити довольно усмехнулась, а потом, пересекаясь взглядом с Луз, вместе с ней почему-то тихо засмеялась. Эдрик удивлённо поднял взгляд от экрана телефона и посмотрел на девушек. — Я что-то пропустил? — Нет, мы просто обсуждали один фэндом, — покачала головой Луз. Эмити всё ещё улыбалась, но потом почему-то вновь отвернулась, и с её бледного лица пропала улыбка. Луз больше ничего не говорила и потянулась за стаканом своего сока. Внезапно она вспомнила недавние слова Уиллоу о том, что на самом деле Эмити и Боша были неплохими людьми. Она не могла знать наверняка, но Луз безусловно доверяла подруге и её словам. Потом пару раз перед сном девушка прокручивала это в голове, пытаясь понять, в самом ли деле это было правдой. Эмити была гомофобкой. Как те жестокие люди из её прошлой школы, которые смеялись, осуждали, насмехались; их кулаки были сильными, а фантазия — изощрённой. Но ещё гомофобкой была Боша, которая улыбалась сапфичной Уиллоу и мялась в её присутствии. Что-то не сходилось, и Луз чувствовала внутренний диссонанс. Эмити была… странной. Она была холодной и агрессивной; рядом с ней Луз не чувствовала себя в безопасности. Но ещё она была любимой сестрой её друзей, а близкая подруга её оправдывала. Эмити в детстве читала книги об Азуре и невероятно живо возмущалась, краснея до самых ушей. Луз путалась и не понимала, что ей стоит чувствовать — тревогу или доброжелательную нейтральность. Но потом она всё же вспомнила злые сверкающие глаза девушки, никак не вяжущиеся с её нынешним спокойным образом, и в глубине души завязался узел беспокойства. Однако прежде, чем чувство сформировалась, в гостиную вернулась Эмира с диском в руках, и вскоре ребята включили новый фильм.***
Когда пицца была доедена, фильм посмотрен, а Луз уже ушла — ближе к восьми вечера, — Эмити вернулась в свою комнату и устало повалилась на кровать, не включая свет. За окном уже практически полностью стемнело, и где-то на самой линии горизонта, особо не видной за высокими фигурами многоэтажек, полыхала тонкая полоска заката. Голова гудела от недосыпа и роя мыслей, не покидающих голову. Тело ощущалось булыжниками, потому что, упав на постель, девушке не хотелось вставать ближайшие несколько суток. Она чувствовала себя разбитой и уставшей. Когда Эмити проснулась наутро после прошедшей истерики — а поспала она от силы полчаса, — она как в тумане набросала в свой портфель вещей: одежду, какие-то ручки, пару тетрадей — в общем, то, что попалось под руку в разгромленной комнате. И после она поехала в школу, впервые придя без домашнего задания и учебников. А после уроков она больше не вернулась домой, уехав вместе с Эдриком и Эмирой на их квартиру. Мать звонила им в течении двух дней, пока не поставила перед фактом — либо близнецы сдавали младшую сестру с поличным, либо их лишали материальной поддержки. Они все прекрасно знали, что Одалия, если бы действительно хотела, могла бы вернуть дочь без проблем, но для неё это стало своего рода игрой — заинтересованным наблюдением за теми, кто был от неё зависим. Однако Эдрик и Эмира в итоге не пошли ей на уступку, и уже через пару дней стали искать съёмное жильё и подработку. Эмити чувствовала порой вину за сложившуюся ситуацию, но зачастую у неё просто не было сил на это — первый день в квартире сиблингов она попросту проспала (восемнадцать часов!), а все последующие разбито слонялась по дому, не зная, что ей делать. Всё, что чувствовала девушка — пожирающую её усталость. У неё больше не было сил даже на то, чтобы быть идеальной, как всегда того хотела мать. Каждый раз она случайно показывала эмоции, которые раньше бы не отразились на её лице, против своей воли. После этого, лишь сильнее ощущая своё несовершенство, у Эмити опускались руки. Она смертельно устала. Эмити, приподнимаясь на локтях, из последних сил сняла с себя футболку через голову и повалилась обратно на простыни. Из-за прохлады верхнюю часть тела, оставшуюся нагой, покрыли мурашки. Девушка вытянула перед собой руки и сжала пальцами плотную чёрную ткань. Этой футболке было всего лишь два года, и она её купила тогда, когда анонсировали последнюю книгу серии вместе с большим количеством нового мерча. Девушка знала, что не сможет никуда её надеть, потому что детская увлечённость этой серии книг не вписывалась в идеальный образ примерной ученицы, но Эмити было приятно в ней даже спать, используя как ночнушку. За два года частой носки футболка ожидаемо потрепалась. Эмити провела рукой по гладкому материалу на рисунке, и поджала губы. На неё улыбчиво смотрела Азура, главная героиня книги. Когда-то девушка жаждала быть похожей на неё — быть такой же смелой, доброй, справедливой и уверенной. Но с каждой новой вышедшей книгой в серии и с каждым изменением в себе Эмити всё больше понимала, что не вписывалась в образ Азуры. Её детский идеал слишком сильно конфликтовал с идеалом Одалии. И тогда в одной из книг впервые появилась Геката. Соперница Азуры, хитрая, холодная и расчётливая. Разбитая. Эмити плакала в свои четырнадцать, когда читала открывшуюся завязку её сюжетной арки. Детство Гекаты было трагичным. И Эмити изредка после этого, закрываясь в своей комнате, перечитывала главы с ней и невольно думала о том, что они чертовски похожи. А потом Эмити перестала об этом думать. Она убрала книги на высокую полку, стала усиленно заниматься учёбой и перестала вспоминать об этой героине. В мире Эмити больше не было места для детских книг. Но сейчас, когда ей было семнадцать, и сил быть хоть кем-то — уже не говоря об идеале, — попросту не осталось, она вспомнила. Эмити разжала пальцы, и футболка упала на неё, закрывая оголённый торс. По потолку ползли длинные тени. Эмити закрыла глаза.