Затмение

      

Все секреты становятся тайнами, все секреты становятся злом. Такова природа секрета. — Кори Докторов.

***

       Час ночи. Воздух был пропитан тяжелой и прохладной влагой, видимо, недавно кончился дождь. На тёмной небесной простыне рассыпалось множество звёзд, точно драгоценные камни, сияющие и переливающиеся. Но тучи, давшие кратковременную передышку жителям небольшой коммуны Эспелет, региона Аквитания, вновь затягивали небо в преддверии очередной грозы. Она без остановки твердила про себя маршрут, будто в страхе позабыть его. Хотя, учитывая острую вампирскую память, сделать это было невозможно.        «Выехать за центр города, направляться по Иразабаль Ко, свернуть на Оиан, пересечь мост и двигаться против течения реки Латза около двух километров, и ни в коем случае не упустить старую, неприметную дорогу». — снова процитировала его слова она.        В использовании та самая старенькая дорога была очень редко, и даже мало чем походила на асфальтированную, привычную для машин поверхность. Путь представлял собой продавленные на земле полосы, постепенно покрывающиеся новыми пучками травы, а так же дряхлые бетонные плиты. Раздался грохот, автомобиль — так скучающий по своему прежнему хозяину и явно жаждущий поскорее избавиться от своей угонщицы — подскочил, с недовольством заскрипев комплектующими, а двигатель раздраженно закашлялся. Но вампиршу привело в бешенство вовсе не это, а стон, раздавшийся на заднем сидении. Подняв горящие алым пламенем глаза на зеркало заднего вида, она поморщилась от отвращения.        — Я же говорила, что мы с тобой просто немножко прокатимся. — замурлыкала вампирша, стараясь держать себя в руках. Всё ещё мучающаяся легкой головной болью после сильного перебора с вином накануне похищения, женщина со связанными пластиковой стяжкой руками, свалившаяся с сидений и теперь лежащая на неровном и неудобном полу автомобиля, снова захныкала, пролепетав что-то нечленораздельное в начале на венгерском, затем на французском, а после на ломанном английском:        — Отпустить меня, пожалуйста!        — Если ты сейчас же не заткнёшь свою пасть, я оторву тебе голову, так же, как твоему муженьку. — рыкнула она, впившись тонкими белыми пальцами в руль. Колесо вновь попало в стык двух бетонных плит и автомобиль тряхнуло. Весь салон успел пропитаться отвратными приторно-сладкими, тяжелыми духами венгерки, и вампирша уже не раз мысленно клялась себе, что если эта смертная её доведёт, она вольёт чёртов флакончик удушающей жидкости в глотку, а после приправит всё тем самым вином, дабы та замолчала. Крылья носа затрепетали от мерзкого аромата, рот стремительно наполнился слюной с примесью бессмертного яда. Однако, даже вампирам порой тяжко с любителями истратить едва не весь запас парфюма.        Наконец-то стали показываться деревья. С каждым метром их становилось всё больше, одно за одним оно выстраивалось в ровный ряд по обе стороны старой дороги, а их длинные ветви тянулись друг к другу в попытках соприкоснуться и сплестись воедино. И им это удалось. Вскоре, подобие арки скрыло за собой звёздное небо, густые ветви пушистых деревьев и различных кустарников создали подобие тоннеля — последнего препятствия перед главной целью. Чем дольше тянулся древесный коридор, тем больше вампирше казалось, что её начинает трясти от нетерпения и даже страха. Она ненавидела закрытые пространства, и более того, неимение нескольких путей для отступления. Так слишком легко оказаться в западне. А она не для этого вложила столько сил в свой план, чтобы попасть в ловушку, пусть даже и в своей же собственной голове. Прорезая едва ли не полную непроглядную темноту слабым светом фар, она прибавила газу.        Вырвавшись из пут деревьев, машину сильно тряхнуло, на этот раз по вине раскрошившейся от времени плиты и начавшегося бездорожья. Венгерка снова захныкала, в очередной раз с трудом закарабкавшись на заднее сидение. Всё её тело больше и больше ныло так, будто каждый миллиметр кожи одна сплошная гематома. Настолько ужасными были эти несколько часов с неизвестной ей рыжеволосой женщиной. В придачу, ещё и выпитое вино подпутывало её сознание. Двигатель заглох, зазвенели провернувшиеся ключи. Значит, они уже приехали. Дверь водителя хлопнула, в салон ворвался свежий ночной воздух. Невидимый поток лизнул венгерку своей прохладой, от чего её кожа пошла мурашками. Закрыв рот ладонями, она тихо всхлипнула, инстинктивно сжавшись комочком, свернувшись в позу эмбриона, словно это могло даровать безопасность. А что, если снова попробовать убежать? Может, если попробовать ударить похитительницу, сбить её с ног, удастся пуститься наутёк и бежать до первых домов с людьми или может повезти и где-то будет проезжать патруль? Однако вспомнив, с какой силой вампирша размозжила череп Алайоша — её мужа — а после оторвала голову, словно это был налипший листок, по телу прошла дрожь. К тому же, прошлая попытка побега закончилась ссадинами и чередой яростных угроз расправы. Нет, у неё ничего не выйдет. А их с мужем каникулы во Франции так хорошо начинались…        Лихорадочный поток размышлений, длившийся, как оказалось, всего несколько секунд, прервала распахнувшаяся дверь и свежий прохладный воздух, потянувший свои незримые лапы к похищенной. Кудрявая рыжая шевелюра сверкнула адским пламенем в свете луны и звёзд, а алые глаза, будто горящие на скрытом в тени лице, прожигали каждую клеточку тела, вызывая поистине животный ужас.        «Она Дьявол, Сатана в женском обличье, пришедший по мою душу за все грехи». — пронеслось в голове женщины, когда белые, словно светящиеся изнутри таинственным светом, пальцы, жестко сомкнулись на щиколотке. В одну секунду Виктория резко дёрнула свою жертву, от чего та вылетела из салона и больно плюхнулась на твёрдую землю. Копчик вспыхнул острой болью, венгерка инстинктивно поморщилась и зашипела, но тут же прикрыла стянутыми руками голову и лицо, боясь встретиться взглядом с похитительницей.        Вампирша раздраженно цокнула языком, захлопнув дверцу машины. На этот раз ледяные пальцы сомкнулись, словно охотничий капкан, на предплечье и вынудили женщину подняться с земли. Она издала тихий стон, махнула стянутыми руками, пытаясь привлечь внимание, и резко согнулась напополам.        — Какие вы, смертные, жалкие. — прошипела Виктория, отстранившись от своей жертвы буквально за несколько секунд до того, как ту вывернуло на траву. Женщина всхлипнула, взглянув на тёмную лужу с ошмётками непереваренного до конца ужина, и сплюнула кисло-горькую слюну. — Идём уже. — венгерку вновь поволокли за собой, она едва успевала переставлять затёкшие и уставшие ноги. Желудок отозвался спазмом, в горле встал ком, предупреждающий о возможном повторении рвоты. Громко сглотнув накопившееся большое количество слюны, женщина оглядывалась вокруг, пытаясь разглядеть в темноте хоть какие-то пути к отступлению. Вдруг ей удастся сбежать в подходящий момент? Однако едва очередная мысль о побеге возникла голове, как ледяные пальцы сильнее впились в кожу.        Загородный домик не имел никакого освещения, от чего заметить его можно было не сразу. В слабом серебристом свете луны и звёзд поблескивали лишь детали металлических конструкций на крыше, да окна. Венгерка прищурилась, стараясь тщательнее разглядеть какие-либо детали, и не знала, что этим же занимается и её похитительница. Виктория ни разу не была здесь, не говоря уже о Франции, так что интерес к логову столь важной для неё персоны, поистине белого кролика, ведущего к секретам, был весьма естественен. Благодаря своему резкому зрению, она легко рассмотрела прямоугольный дом в стиле коломбаж, захваченный во владения вечнозелёного плюща. Растение не тронуло лишь крышу да несколько окон, и массивные резные двери из старого ясеня. Краем глаза вампирша заметила, как в одном из окон, не так сильно затянутых плющом, мелькнул свет и чья-то фигура. Сцепив зубы, ощутив лёгкое напряжение и неуверенность, Виктория дёрнула туристку, подтащив ближе к входной двери. Вытянув свою прекрасную бледную руку, вампирша трижды постучала — медленно, с паузами, и достаточно громко.        Минула секунда. Две. Три. На пятой Виктория стиснула пальцы свободной руки в кулак, от чего ногти, коснувшиеся твёрдой кожи, издали едва слышный скрежет. Раздался тихий щелчок, за ним последовал шорох и скрип отворившейся двери. Пред Викторией возникла массивная и настолько высокая мужская фигура, что ей пришлось чуть запрокинуть голову, чтобы взглянуть на бледное лицо. Облачённый в чёрный костюм и такую же рубашку, вампир имел сходство с консультантом безумно дорогого бутика или менеджера люксового отеля. Тёмно-русые волосы были стянуты в низкий хвост, а ярко-алые, будто горящие, глаза надменно глядели на гостью из-под полуприкрытых век. Тонкие губы вампира, довольно маленькие для его крупного лица с резкими, но привлекательными, величественными аристократическими чертами, растянулись в лёгкой и чуть натянутой улыбке. В руке он держал до блеска натёртый старинный канделябр, все пять белых свеч которого были зажжены. Виктория едва не издала смешок, однако вовремя спохватилась и постаралась игнорировать столь устаревшую для сегодняшних дней вещицу. Венгерка хотела закричать, попросить о помощи и попытаться вырваться из цепких пальцев, однако быстро уловив схожесть мужчины со своей похитительницей, лишь тихо всхлипнула. Нет, этот человек… это существо ей не поможет.        — Bonne nuit. Смею полагать, мадмуазель Виктория? — разлился сладкий низкий голос мужчины. Он свободно говорил по-английски, хотя в его говоре слышались лёгкие нотки более часто употребляемого им французского. Виктория даже и слова не вставила, лишь кивнула, услышав своё имя. — Я Леон. Прошу, проходите, он ждёт вас.        Мужчина отступил в сторону, освобождая проход и вытянул изящную длинную руку в зазывающем в дом жесте. Виктория на долю секунды замешкалась, однако отбросила мысли о столь высокомерном выражении лица Леона, и, дёрнув за собой несчастную туристку, пялящуюся на вампира с едва ли не открытым от восхищения и ужаса ртом, вошла в дом. Двери тут же издали тихий скрип и закрылись, погружая помещение во тьму. Леон беззвучно обошел гостей — его можно было отследить лишь благодаря пламени свечей или вампирскому зрению. Неспешно Виктория и её попутчица следовали за мужчиной, а на стенах из полумрака выступали кошмарные сюжеты. Целая коллекция картин, все как одна со странными и ужасающими изображениями, манили к себе взоры вошедших дам, однако если вампирша окинула их коротким взглядом и двинулась дальше, венгерка же едва не теряла сознание. Вырожденцы и уроды Босха, копия «Ада» Мемлинга, сотворённая им самим в дар владельцу сего дома, чудовищные всадники Дюрера, демоны Фюссли и различные диковинные средневековые гравюры да барельефы. Возникая в свете пламени свечей, полотна будто оживали, норовились вырваться из своих рам-темниц и тянули свои руки и лапы к посмевшим их потревожить, но как только картины снова поглощала тьма, они успокаивались.        Дом был небольшим, однако из-за темноты казался безразмерным. Наконец, Леон остановился у резной двойной двери из чёрного дерева и трижды постучал, едва касаясь древесины костяшками своих белых пальцев. Золотая ручка с нанесённым орнаментом провернулась и на пороге возникла изящная худенькая платиновая блондинка лет двадцати пяти. Как и Леон, девушка была облачена во всё чёрное — её аккуратное платье из викуньи, легкий пиджачок с рукавами три четверти, и туфли на широком каблуке только подчеркивали бессмертную бледность. Волосы представляли собой целую замысловатую композицию из мелких и широких кос, однако бóльшая их часть оказалась распущенной и рассыпалась по спине. Радужка больших круглых глаз так же была ярко-алой, а при свете пламени канделябра они и вовсе будто запылали. Вампирша вздёрнула миниатюрный острый подбородок и взглянула на своего соклановца из-под прикрытых век.        — Не минуло и сотни зим. — отозвалась девушка с едва уловимой ноткой упрёка в своём пьяняще сладком голосе. Уголок губ Леона приподнялся, однако он ничего не сказал и окинул взглядом женщину, которую Виктория по прежнему не выпускала из своих ледяных тисков. Бедняжка с трудом держалась на ногах, всё ещё не могла отойти от смерти мужа, осознания существования вампиров, похищения и ужасающих картин, а теперь ко всему добавились и другие бессмертные, то и дело что дёргающие носом в её сторону, втягивая запах человека.        — Сигрун, не томи гостей наших чаянием долгим. — раздался тихий, чуть скрипучий голос из глубины комнаты. Брови Виктории непроизвольно нахмурились, ей потребовалась пара секунд, чтобы перестроить предложение на более современный лад. Даже являясь рождённой в шестнадцатом веке и за свою долгую жизнь пересекаясь с иными, довольно старыми, вампирами, такая манера речи резала слух.        Блондинка перевела взгляд на Викторию и её спутницу, и натянула фальшивую, отработанную за столетия, гостеприимную улыбку.        — Прошу в обитель Историка.        Виктория потянула за собой туристку и они вошли в погруженные во тьму покои, а Сигрун и Леон закрыли двери, взявшись за каждую дверцу по-отдельности. Оглянувшись через плечо к отрезанному пути для отступления, вампирша облизнула вмиг пересохшие губы. Платиновая блондинка забрала у своего соклановца канделябр и направилась вперёд, выступая для гостей путеводной звёздочкой. Раздался шорох ткани и воздух чуть колыхнулся — Леон исчез из-за спины Виктории. В ту же секунду на одном из столиков вспыхнули огни свечей канделябра. Просторные, по планировке дома, покои в стиле ампир казались довольно крошечными, и виной тому были массивные шкафы, до отказа набитые старинными книгами и различными диковинками со всего света. На отполированном до блеска полу простирался изысканный ковёр с мелкой искусной вышивкой. По центру стояло гостевое серебряное кресло с чёрной обивкой из бархата, украшенной узорами серебряной бахромы. Перед ним расположился небольшой резной столик, а у стены, напротив, находилось массивное, так и источающее помпезность и величие, обитое чёрной викуньей золоченое кресло с резными ножками в форме когтистых лап, подлокотниками в виде крыльев, и высокой спинкой с множеством витиеватых и вычурных резных узоров. Сигрун поставила канделябр на столик и бесшумно скрылась в одном из неосвещенных зажженными свечами углов. Так же поступил и Леон, закончив с освещением на другом столе.        Виктории на миг показалось, что в кресле сидит иссушенная мумия, а не живое существо. В свете огня кожа мужчины была такой тонкой и прозрачной, что через неё, казалось, можно было разглядеть застывшие вены и каждую мышцу. Округлое лицо, будто изрезанное сеточками глубоких морщин, обладало квадратным подбородком и резкими скулами, а кончик прямого носа был чуть крючковатым. Широкие седые брови нависали на большие впалые, но до безумия живые глаза. Серебряные кудрявые волосы были зачёсаны назад и едва касались воротника махрового тёмно-бордового длинного халата, украшенного неизвестным Виктории гербом и орнаментом. Тонкие губы изогнулись в приветливой и тёплой улыбке, точно дедушка увидел свою внучку, однако старый вампир заговорил не сразу. Он прикрыл глаза и чуть приподнял голову. Крылья его носа затрепетали, лёгкие наполнил пропитавшийся новыми ароматами воздух.        — Бьётся сие смертно сердце. — заскрежетал голос старика, нарушив повисшую тишину. — Простить манеры мои извольте, затуманил рассудок сей запах дивный. Мадмуазель Виктория, ваш путь долог был, однако опередили вы тот час, егда чаял я вас. Не затруднит ли вас подвести чу́дное сие дитя ко мне? — обратился к вампирше он, вновь одарив её улыбкой. Виктория послушно подтащила препирающуюся венгерку к старику шикнув, когда та вновь начала хныкать. Вампир, до этого развалившийся в кресле выпрямился в мгновение ока и ухватил смертную женщину за стянутые руки.        — Отпустить меня! Отпустить! — взвизгнула она на французском, а затем английском, однако старого вампира это вовсе не остановило. Его крючковатые иссушенные пальцы с длинными и острыми ногтями впились в одно из запястий, большой палец вмиг нашёл венку и легонько надавил. «Коготь» разрезал кожу и на её поверхности выступила алая капля. Вампир поднял свои бардовые, будто подернутые мутной плёнкой, глаза на венгерку, и чуть склонил голову на бок, разжав пальцы. Отстранившись и снова плюхнувшись в своё кресло, он слизнул каплю с ногтя, и замычал от блаженства.        — Che sorpresa! Marchesi di Barolo тысяча девятьсот сорок третьего года сей эры. Один из лучших годов.        — Для вас, месье, лучшие подарки. — ответила Виктория, на что старик скрипяще хохотнул. Какие только виды лести не довелось ему лицезреть за свои годы, однако каждый новый гость, использующий сладкие речи, доставлял только большее удовольствие и помогал скрасить скуку.        — О, дар мадмуазель Виктории прекрасен! Благодарствую, дитя. Isten hozta! Ох, дорогая Дорика… — наконец-то обратив внимание на венгерку, он поздоровался с ней на её языке. Женщина вздрогнула, столкнувшись взглядом с потемневшими от жажды глазами, будто готовыми вот-вот вылезти из орбит, и онемела от ужаса. Из-за всей случившейся с ней истории, она уже и имя своё успела позабыть. Однако, не успела венгерка прийти в себя, как старый вампир воскликнул:        — Бесник! — из темноты, словно призрак, выплыло бледное, хоть и чуть смугловатое, в сравнении с другими вампирами, лицо. Он двигался так легко, без суетливых жестов и будто парил, едва касаясь пола своими лакированными чёрными ботинками. Мужчина немного уступал Леону в росте, однако внешне казался даже привлекательнее. Короткие тёмные, почти чёрные, волосы были едва различимы во тьме. Чуть вытянутое лицо с острыми скулами и таким же подбородком обладало носом с небольшой горбинкой, и широким ртом с пухлой верхней губой. Как и у других членов клана, доминировал чёрный цвет, выделялся лишь бордовый галстук. Бесник прислонил к своей груди ладонь, поклонившись вампиру в кресле. После сего жеста, он выпрямился и в мгновение ока очутился перед Дорикой и подхватил её на руки, словно пушинку. Женщина вмиг сорвалась на крик и попыталась вырваться, но ни один мускул на лице Бесника не дрогнул. Он даже не глядел на несчастную туристку, и мигом скрылся в темноте, когда она вновь завопила. Скрипнула дверь — как оказалось в покоях был ещё один выход — и вопли Дорики стали отдаляться, пока вовсе не затихли. Виктория судорожно сглотнула задумавшись, насколько же большим оказывается столь маленький с виду дом. Вампирша едва заметно тряхнула головой, отогнав мысли о своей пропавшей во тьме спутнице, и перевела взгляд на сидящего в кресле старика.        — Каковы манеры ужасны мои! — резко заговорил он и проворчал какое-то ругательство на неизвестном Виктории языке, — Прошу, сие для вас кресло.        — Историк… вернее, месье Жан… Оракул, — присев на край серебристо-чёрного кресла и сцепив пальцы в замок, запинаясь, пытаясь подобрать лучшее обращение к вампиру, заговорила она.        — Ах, сколько имён и меры ни дня нет им! Иже моё истинно и сам я вспомнить не в силах. — Старик тут же расплылся в улыбке, и издал тихий смешок. — Время пусть вашу сущность и не тревожит, да отбирать час ваш и планы рушить намеренности не имею. Молви, дитя моё.        — Месье, я приехала к вам по совету моего давнего и теперь уже покойного друга, чтобы просить вас о…        — Друг известен мне ваш. Заслуживал Лоран участи иной, однако уготовано ежели судьбой было от волчьих когтей и клыков ему сгинуть, вина в сем его лишь… — оборвал он её, — Да ближних ему. Не будь в сердце посеяно смуты семя и взора сознанье не обволоки туманом тьмы непроглядной, не сыскала б жизней история такого тракта. Мне известны визита причины, однако удовлетворить желанье об исповеди ваше и прошению помощи в становлении на путь истинный, удачу иже даровать подвластен, не в силах я.        — Нет, вы не понимаете, я… — начала было вновь Виктория, однако сморщенная кисть Жана оторвалась от подлокотника в призыве к молчанию.        — Видел скитанья души мальчишки того я, дитя по вине вашей бессмертного ныне… Райли, — лицо вампирши будто посерело, её подбородок дрогнул, а ногти впились в кожу. Старик обнажил чуть неровные, весьма неестественно белые зубы, расплывшись в улыбке. — Тропу избрали вы скользкую, мадмуазель, и доколе тьма густится в вас внутри, не сыскать удачи вам. Ошибившись единожды, до своих дней скончания платить придётся…        — Ошиблась? Да я приводила в действие свой план целый год! — непонимающе отозвалась Виктория, — Если бы Вольтури… если бы Аро придал моим словам хоть немного значения, а не махнул рукой на Калленов из-за этого докторишки Карлайла, мне бы не пришлось столько возиться. Они все уже давно были бы мертвы.        — Корёжа жизнь себе, благополучья перепив, приписываем солнцу, звёздам да луне несчастья свои, виня весь в своей судьбе мир. Минувшего года поклон к Аро ваш, был тщетен, плодов он не принёс. Егда не явствовали вы, жажда знаний да таен мирских сопутствует Вольтури лишь. — скрипел старик, на что вампирша раздраженно поморщилась.        — Ну так помогите мне! — не выдержав, шикнула она. — Как мне уговорить Аро и других лидеров помочь?        — Не раз мантий кланом были отвержены вы. Доколе ценности представлено не будет, Аро — слепец да чужд горестям ввшим. Однако этот только ль вопрос разум ваш терзает? — глаза Жана будто блеснули, неведанной силой вынудив Викторию не отводить от него взгляд и заерзать в кресле от дискомфорта. — Вниманья не жаждите ль вы от Аро по причине лишь жизни сохранности своей? Знаете коль, что семье гнев вызвавшей у вас вреда особо он не хочет, да егда случись чего-то, предпочтёт рук расправу чужих и одарённых в трофей. Вы, мадмуазель, тень проста да пешка неприметна, корысти извлечь с которой возможности предвидеть нет. Настали часы, что в тягость, не счесть опасностей мирских ажно для нас, небес проклятия созданий. Рисковать желанье бытием при вас покамест?        Виктория непроизвольно поморщилась, а её брови нахмурились, словно в попытке помочь мозгу переварить произнесённые предложения с причудливым порядком и использованием слов. Она хотела было что-то ответить старику, вернуть его к тем вопросам, что важны для неё, а не выслушивать неясные ей речи про трудные времена, и уже разомкнула губы, однако замерла. Рядом с ней, неизвестно когда вынырнув из темноты, стоял мальчонка лет двенадцати. Густые темные кудри, аккуратненький прямой носик и пухлые губы делали миловидное личико ещё более ангельским и невинным, и ребёнок правда был мог сойти за божественное создание, если бы не бледная и холодная, как лёд кожа, да алые глаза. Его ручонки и щечки ещё сохранили совсем детскую пухлость, что только больше внушало ложное представление об отсутствии опасности, которое может представлять это дитя. Облачённый во всё белое, с начищенными до блеска чёрными ботиночками, мальчик неподвижно стоял по левую от Виктории сторону и смотрел на неё, ни разу не моргая. Вампирша даже не заметила, как вжалась в противоположную от ребёнка сторону кресла, с неимоверным ужасом уставившись на ещё одного члена клана Жана. Взгляд мальчика не выражал ничего, он словно смотрел на гостью и сквозь неё, одновременно погрязнув в каких-то своих фантазиях.        — Смущает ли что вас? — заскрипел старик, и Виктория тут же перевела на него взгляд.        — Смущает? — её голос дрогнул и непроизвольно подскочил. — Это ведь… это…        — Со смертью дитя простившееся, но жизни не утратившее. Молвите ль, что ввело в смятенье оно вас? Бессмертное дитя сие семья моя, на этом точка. — Вампирша судорожно сглотнула, вновь покосившись на мальчонку, нисколечко не сменившего своего положения; ни один волосок на его кудрявой голове не сместился ни на один миллиметр. Виктория мысленно подметила про себя, насколько же этот всезнающий старик безумен. Пусть мир вампиров подвластен Аро и ничего не остаётся без его внимания… но неужели он правда решил сделать исключение из своих же правил? — Сказать хотите, что все вопросы, истязающие вас, уже в сих стенах прозвучали? — заговорил Жан весьма резко, однако успел сменить своё положение и уже подпирал щеку рукой, кажется, от скуки.        — К-конечно нет! Прошу вас, месье, поговорите с Аро, замолвите за меня словечко или пошлите кого-то от своего имени со мной. Так меня точно воспримут всерьёз и помогут разобраться с Калленами.        — Ответ мой — нет.        — Но… — вампирша осеклась и сцепила зубы, да так, что те скрипнули. Мальчишка продолжал стоять у неё над душой, всё больше и больше нервируя. — Ладно! Но скажите хотя бы, стоит ли мне выступать против этой семейки сейчас? Или надо подождать ещё немножко?        — Вверяю решенье вам сие, мадмуазель, одначе в действо дело ваше стоит обратить, доколе в ужаса да тьмы трясине погрязнуть нет желанья. Вновь вторю — Вольтури до вас дела нет и…        — А если мне есть что им рассказать? — перебила его вампирша в раздражении. Ей не хотелось вновь слушать о том, что Аро никогда не проявит к ней интереса, ведь для клана она не представляет никакой пользы и не обладает каким-нибудь годящимся для службы даром. Это Виктория усвоила ещё несколько столетий назад, когда стражи пришли за Хайди, доныне прислуживающей для них с того дня. Но теперь-то у неё есть туз в рукаве. Она слышала и видела, что в Европе неспокойно, однако до конца разобраться особо не было ни времени, ни желания. С последнего визита к Вольтури у неё появились сведения поинтересней. Возможно, прознав о второй девчонке, которую так опекают Каллены, Аро изменит своё решение?        — Теофил! — раздался голос из темноты — прежде там, с венгеркой, скрылся один из прислужников Жана.        Виктория мысленно перебрала услышанные в этом доме имена, и посмела предположить, что обращались к замершему, как статуя мальчонке. Пламя горящих свечей канделябра осветило выплывшую из тьмы физиономию Бесника. Его лицо не выражало эмоций, оставалось всё таким же аристократически-непроницаемым, хотя лёгкая складочка меж бровей указывала на раздражение.        — Ты ведь знаешь, что негоже мешать месье выслушивать исповедь его гостей. — глядя словно сквозь Викторию, сконцентрировавшись лишь на мальчике, сказал Бесник, однако тот ничего не ответил, даже не взглянул на вампира, только зажал уши ладошками. — Теофил! — снова окликнул он ребёнка, и на этот раз тот сорвался на пронзительный визг, став раскачиваться вперёд и назад. Глаза Виктории расширились от ужаса и непонимания, что делать. Она молниеносно вскочила с кресла и оказалась в метре от него, хотя не решилась отойти чуть дальше и ступить в тень, до куда не дотягивался свет от горящих свечей.        — Тео, Тео, Тео! — закричал мальчик, плотнее зажимая уши. — Я Тео! Тео! — краем глаза Виктория заметила мелькнувшую платиновую блондинку — Сигрун вышла из того же тёмного угла, едва ли слышно скрипнув дверью, откуда и Бесник — и поднесла к восседающему в кресле Жану серебряный поднос с высоким, изящным и искусно сделанным рёмером, наполненным свежей кровью, источающей лёгкий запах вина. Старик взял бокал и приподнял, став вглядываться в тёмно-алую жидкость и каждый завиток узора старинного стекла. Мальчишка продолжал раскачиваться, пищать да кричать, и будь он живым ребёнком, с его глаз уже давно бы струились реки слёз. Бесник издал тяжелый вздох и чуть приподнял бровь, повернув голову к главе своего клана в немом знаке бессилия и нужде в помощи.        — Тео, — голос Жана зазвучал гораздо мягче и чуть тише, чем во время предшествующего разговора с рыжеволосой гостьей. Мальчонка тут же затих и перестал качаться, однако взгляда на старика не поднял. — Тео, ученья час. — Жан окунул средний палец в вязкую жижу, а после облизнул его, смотря исключительно на ребёнка. Мальчик убрал руки и закивал, сжимая и разжимая кулачки.        — Ученье. — тихо, едва слышно повторил он, смотря в пол и не двигаясь с места. Спустя минуту гробовой тишины, мальчонка направился в сторону Бесника. Мужчина спешно сложил руки за спиной и отошёл чуть в сторону от прохода к скрывающейся во тьме двери, чтобы не коснуться ребёнка и не вызвать у него нового приступа истерики. Когда Тео шагнул в темноту и она словно поглотила его, отрезав от тёплого огня свечей, раздался шорох одежд. Бесник скрылся из виду, одновременно в этим заскрипели двери.        — Восстанет в небытьё канувший éгда, стень смерти за собой неся, дух ночи мороком сей оповит, скиталец; — Наконец заговорил своим скрипучим голосом Жан, вновь подняв рёмер с кровью к пламени свечей. Огоньки плясали в изгибах старинного стекла, отражаясь в пустых, ничего не выражающих, чуть посветлевших, глазах вампира.        Виктория невольно нахмурилась, пытаясь уловить суть слов и понять, к кому обращается старик, однако он будто никого не замечал. Оглядевшись, стараясь отыскать в тёмных углах хоть кого-нибудь из клана Историка, вампирша едва не чертыхнулась, медленно и с опаской приблизившись к застывшему Жану.        — Месье… — обратилась было она к нему и помахала ладонью перед его лицом, однако тот никак не отреагировал на этот жест и продолжил свою тираду:        — Чей облика иного влас вороньего крыла, в глазах червлёных сих адóво пламя, что видят как в крови всё утопает.        — Месье Жан…        — Егда́ лишь нощь да день сойдутся, в студеных лапах снеговы́х, воздастся правосудье грешных душ; да вздрогнет мир, колясь на части. Повелевает смертью там один, пока другой — живыми! — вскинув бокал выше, будто тост, едва не расплескав всю кровь, воскликнул старик, а его глаза расширились ещё больше.        — Мадмуазель, ваш час исповеди закончен. — раздался голос Леона позади вампирши. Виктория резко выпрямилась, как струнка, и от неожиданности отскочила обратно к серебристому креслу для гостей. Уставившись на высокого мужчину, она так и видела пляшущие в его алых глазах самодовольство и пренебрежение к посторонним. В руке он держал канделябр со всеми зажжёнными пятью свечами; только сейчас вампирша поняла, что единственными источниками света остались Леон, да первый канделябр на столике между креслами. — Месье благодарит вас за визит и желает доброй дороги.        — Спасибо, что приняли и выслушали, месье Жан. — вынудив себя соблюсти формальность и излюбленную каждым членом этого клана учтивость, ответила Виктория, переведя взгляд с Леона на старика. Тот по-прежнему будто гипнотизировал бокал, однако неожиданно сорвался на хриплый хохот. Расплывшись в широкой улыбке, обнажая зубы. Его замершее, как статуя, тело расслабилось, позволяя вновь удобно устроится в кресле.        — Грядут смятенья, тьмы и тяжбы времена, не всем даровано их нам узреть. — сказал он и резко устремил свой взор на Викторию, словно в попытке выжечь взглядом все остатки души. — Благодарствую, мадмуазель, за сие дивное вино.        Вампирша кивнула, выдавив кривую и фальшивую улыбку. Леон прошел мимо неё, даже не взглянув, однако и без слов было ясно, что следует идти за ним. Из темноты выступила Сигрун, с неимоверной грацией склонилась над изрядно подтопленными пламенем свечами на столике, и стала медленно задувать одну за другой, погружая покои в непроглядную темноту.        — На этот раз она не будет надеяться на волков. — бросил своей гостье в спину Жан и поднёс бокал к губам, но когда Виктория обернулась к нему, старик уже скрылся во тьме. Виктория судорожно сглотнула и, не в силах что-либо сказать, поспешила за путеводным-огоньком, Леоном, ожидающим её в коридоре.        С каждым шагом, приближающим к выходу из обители старинного клана всезнающего баска, фортепиано, звучащее где-то из недр безмерного дома, становилась всё громче. Мелодия нарастала, однако держала общий темп и чередовала определённый короткий набор нот с более замысловатыми частичками. Вот вновь начался тот кусочек, который первым уловила Виктория, и стал уступать череде других клавиш. Вампирша старалась глядеть только на спину Леона и не смотреть на картины злосчастного коридора, повергшего в ужас её былую спутницу. Тем временем музыка всё глубже и глубже проникала в разум, вынуждая его снова и снова проигрывать прилипчивую мелодию даже тогда, когда раздался финальный аккорд.        Отворив перед гостьей двери, Леон привычно отступил в сторону. Пламя свечей освещало его бледное лицо, отражаясь в алых, скучающих глазах, однако Виктория не была намерена сталкиваться с ним взглядом и, более того, разговаривать. Однако едва она переступила порог дома, раздался низкий голос вампира:        — Едва вы решите сболтнуть лишнего или упомянуть где-либо о дитя, кончина настигнет вас быстрее, чем успеете обо всём этом подумать. Бесник о вашем существовании и следа в мире не оставит. Доброй дороги, мадмуазель Виктория.        Дверь захлопнулась у неё за спиной, оставив вампиршу в состоянии мерзкого холодка. Впрочем, он и в сравнение не шёл с тем, что она ощущала рядом с подловившей её Бенсон. Окинув взглядом дом, чуть посветлевший по причине рассвета, столь тусклого и неприметного из-за туч, Виктория чертыхнулась и тряхнула головой, стараясь отвлечься от звучащей в ушах мелодии. Ей пора в путь.

***

       — Неужели нельзя было всё обсудить по телефону? — подавляя внутреннее раздражение от возобновившегося общения с Калленами, в особенности, столь частого именно с Карлайлом, Адли окинул вампира взглядом, выводя доктора из лесу, прямо к гаражу и уже чуть потрепанному красному домику, больше напоминающему амбар.        — Я не мог больше ждать. — сразу же ответил Карлайл, встретившись взглядом с черными глазами оборотня. — Это не телефонный разговор и, к тому же, никто не отвечал на мои звонки.        Пусть в голосе доктора и не слышались нотки раздражения или упрёка, Сэму не составило труда приписать их его словам. Он и сам был не в восторге от идеи игнорировать Калленов, а также дать Карлайлу от ворот поворот, однако большинство членов стаи выразились против. Даже Билли, которому хотелось выслушать вампира, пришлось уступить, видя напряжение и горящие искры злобы в глазах Джейка, всё ещё пребывающего в сильных размолвках с Эдвардом по причине Беллы Свон.        На крыльце дома уже стоял один из членов стаи, Джаред, насколько помнил Карлайл. Увидев вожака, парень отступил в сторону, открывая путь к двери. Встретившись взглядом с кивнувшим ему в знаке приветствия вампиром, Джаред чуть напрягся, однако ответил тем же. Едва переступив порог, в нос вновь ударил присущий оборотням смрад. Виной тому был живущий здесь Джейкоб, отсутствующий в данный момент. Так же Каллен уловил запах жареной рыбы, картофеля и овощей, дерева и пыли, а также пива. Билли, привычно находящийся в своей коляске, ожидал гостей в гостиной. Едва Сэм и Карлайл переступили порог и прикрыли за собой дверь, старейшина развернулся к ним, сложив руки на укрытых узорчатым пледом коленях.        — Здравствуй, Билли. — обратился он к Блэку, на что тот поджал губы и чуть прищурился, промолчав. Каллен окинул взглядом обоих индейцев, продолжив: — В который раз прошу простить меня за вторжение и создание помех. Если вы готовы ещё хоть немного потерпеть моё присутствие, я хотел бы, наконец-то, объяснить, где и для чего я пропадал. И почему, всё же, просил присмотреть за Кэтрин.        — Мы не заинтересованы в том, где была ваша семья. — выслушав так называемое вступление вампира, за которым непременно должна была последовать долгая тирада, ответил Билли. Его слова подхватил и Адли:        — Мы выполнили твою просьбу — присмотрели за Кэтрин и помогли, когда это потребовалось. Стерпели даже твоё вторжение в дом Билли, Карлайл. Хотя по договору, могли убить на месте. Но Кэтрин не позволила этого. Мы даже закрыли глаза на твоего приятеля-пиявку, знатно усложнившего нам жизнь своим появлением в городе. — акцентировав внимание на слове «приятель», упоминая Алистера, сказал Сэм. Каллен понимающе кивнул, целиком осознавая, насколько вожак стаи был прав — с ищейкой хлопот у них явно прибавилось.        «А знают ли они, что он вернулся?» — пронеслось у доктора в голове в ту короткую паузу, которую выдержал Адли перед тем, как продолжить:        — И из-за ошибок вашей семьи, мы потеряли Гарри.       — Я соболезную вашей потере, и мне искренне жаль, что всё сложилось таким образом. Я никак не думал, что кто-либо из резервации может пострадать, но не смог предвидеть всех действий Виктории и многих обстоятельств, касающихся Кэт. — при упоминании Клируотера, и при очередном обвинении во всех бедах своей семьи, Карлайл едва заметно напрягся и чуть сцепил зубы от негодования. С одной стороны, он был целиком и полностью согласен, что его клан вызвал определенную череду событий и привёл к неблагоприятным последствиям, однако приписывать им все провинности и неудачи окружающих — просто немыслимо. Но смерть Гарри и правда вызывала в докторе чувство вины. Ведь будь Каллены в городе, они бы могли помочь в тот день. Или, ещё лучше, следовало разобраться с Викторией при первой выпавшей возможности.       — Нам ни к чему твои соболезнования, Каллен. — резко оборвал его Адли. В нотках его голоса зазвучала злоба, перерастающая в ярость и гнев. — Если бы…       — Сэм. — обратился к вожаку стаи Билли, вынудив того замолчать. Устремив взор своих чёрных глаз, обрамлённых сеточкой углубляющихся с годами морщин, на вампира, Блэк заговорил: — Это последний раз, когда мы позволяем тебе и твоей семье испытывать на прочность наше терпение и снисхождение. Последний раз. Я знаю тебя достаточно давно и слишком хорошо, Карлайл. И я понимаю не только по опыту, что если ты просишь о беседе — это не терпит отлагательств, и непременно является важным. Но будь краток.       — Благодарю, Билли. — чуть подавшись вперёд одним только корпусом, будто в учтивом поклоне, ответил Каллен, опустив перед старейшиной глаза в пол, на миг ощутив себя провинившимся ребёнком. Блэк издал тяжелый вздох, Карлайл слышал, как мужчина слегка захрипел, а затем подъехал к дивану, креслу и журнальному столику в центре гостиной. Сэм последовал за Билли, однако не позволил себе присесть, инстинктивно решив быть на чеку. Скрестив руки на обнаженной груди, он встал по другую сторону столика и пристально следил за каждым движением доктора. Каллен развернул широкий коричневый конверт и достал из него два аккуратных, без единой помятости, листка.        — Прежде всего, я бы бы хотел обсудить это. — зазвучал бархатистый вампирский баритон после небольшой паузы, потребовавшейся на то, чтобы извлечь бумаги и уложить их на стол перед квилетами. Чуть нагнувшись к листкам, Билли прищурился, вглядываясь в медицинские значения, череду цифр и надписей.        — Результаты анализов? — наконец-то вопросил он, подняв глаза на Карлайла, наблюдающего за реакцией и выражениями лиц обоих индейцев.        — И чьи же? — поспешно добавил Сэм, присаживаясь в кресло.        — Кэтрин. — ответил Каллен. — Это её кровь.

***

       Не первый день треклятая книга с множеством бумажек и записей попадалась ей под руку, не говоря уже о большом конверте, который она так и не решалась открыть. Возможно, решение отложить принесённые Карлайлом вещи, было скороспешным, однако Кэтрин твёрдо уверяла себя, что там нет ничего важного. Каллен просто пытался вновь увлечь её загадками и ответами на вопросы, играл с присущим ей буйным любопытством и жаждой разъяснений. Но она не хотела поддаваться и попадаться на его удочку, даже если на этот раз он не солгал. Больше, чем записи, её волновал Мик и страховка, выбить которую оказалось не так-то легко даже Джону с его связями. Ноутбук с трудом выдержал штурм, устроенный его владелицей, и едва успевал открывать все вкладки с продающимися бамперами на «Мини» несмотря на слова копа, что всё не настолько плохо и повреждение можно выровнять. В итоге, Джон уговорил племянницу оставить машину на него и позволить ему заняться поиском мастерской, и ремонтом, сославшись на предстоящие экзамены. Не сказать, что Кэт была этому не рада, ведь она не слишком хорошо разбиралась во всех автомобильных тонкостях и уже стала излишне драматизировать да переворачивать интернет в поисках определений и терминологии.        Изображение пострадавшей от аварии действовало на нервы, однако только так можно было избавиться от лишних вопросов и создать правдоподобную картинку, пусть и целиком скроенную из лжи. Несмотря на это, дополнительные несколько дней дома принесли свои плоды — это позволило Кэтрин хорошенько обдумать поступление и разослать ещё несколько писем по университетам и колледжам. Если она и экзамены сдаст на хороший балл, вероятность претендования на стипендию только увеличится.        И всё было бы хорошо, если не математика с её ответвлениями, и химия, с которой, в отличие от биологии и дочерних ей предметов, у Кэт были проблемы. За эти несколько дней, которые девушка провела с Алистером, то и дело что скрывающимся от глаз Джона, она не раз слышала от него смешки и критику современного образования, а также свою дотошность в учёбе.        — Котёнок, на что тебе вампирская память, если ты ею не пользуешься? Наши головушки приспособлены подмечать и запоминать малейшие детали. — Как-то сказал он, наблюдая за мучениями Бенсон в подготовке к экзамену по математике.        — Я хочу не просто запоминать, но и понимать, Алистер. — ответила она ему, на что получила смешок и ехидную усмешку. Вампир покачал головой, окидывая взглядом стопку различных учебников, и легонько постучал кончиком пальца по голове девушки.        — Только не стучи книжками себе по голове. Так точно яснее не станет, я когда-то уже проверял. — Кэтрин прыснула со смеху, откинувшись на спинку стула и сложила руки на груди. — У тебя вообще мозг не устаёт? Хотя, он не должен, учитывая твою вампирскую сторону… но ведь в противовес идёт ещё сущность волка… да и поспать ты любишь. В отличии от Энтони. — плюхнувшись на кровать и сложив руки за голову, ищейка стал озвучивать свой поток мыслей.        — От чего? — вопросительно вскинув бровь, сказала Кэт, взглянув на вампира через плечо.        — От потока ненужной информации и дотошности. Ах да, и от самобичевания. — вновь расплывшись в улыбке, ответил Алистер, похлопав по свободной части кровати у себя под боком, зазывая сидящего на подоконнике Бродягу. Кот протяжно мяукнул, соскочил вначале на прикроватную тумбу, где располагались конверт и книга, а после прыгнул к ищейке. — Не в том веке ты была рождена, котёнок. Сейчас, чем меньше люди знают, тем лучше, и им самим так проще жить. А если брать во вниманье твои проблемы и пестрящую сверхъестественным родословную, последнее о чём тебе стоит думать — это экзамены.        Мысли вновь заняли злосчастные книга и конверт. Бенсон никак не могла отделаться от утреннего чувства, что они прожигали ей спину, так и норовясь притянуть к себе и вынудить прочесть их, пропустив школу и вновь вляпавшись в неприятности. Но нет, сейчас не до этого. Кэт было слишком хорошо без лишних мыслей о дневниках, гибридах и меченых вампирах, и снова погрязать в это совсем не хотелось. Она выдержит. Ведь так?        Или хотя бы немного отложит это дело на какое-то время. От греха подальше Кэт даже запрятала рукопись и конверт в один из шкафов, чтобы те не мозолили ей глаза. Оставалось надеяться, что Алистер не прочтёт всё это вперёд неё, и не решит пересказать в своей манере, хотя она по-прежнему удивлялась, как это он ещё не всунул туда свой любопытный нос. Во всяком случае, контролировать ищейку ей было не только не под силу, но и не находилось желания. Так бы Бенсон была ничем не лучше Калленов и Квилетов с их опекой и контролем, которые местами переходили черту. По крайней мере, Кэт не хотела переходить установленную для себя черту до тех пор, пока Алистер не трогает людей. Хотя бы в Форксе. Ведь только так оборотни не станут предпринимать попытки убить его, да и Кэтрин потешит свой эгоизм и не станет испытывать сильные угрызения совести. Ищейка говорил, что не понимает тех бессмертных, которые играют со своими жертвами, знакомятся и ведут беседы, пытаются напугать россказнями и всё в этом духе. Для вампиров люди — источник пропитания, не более, а с едой не играют. Выбрал жертву, убедился, что всё в порядке и безопасно, настиг, убил и прибрал. Нет тела — нет человека. Нет человека — нет личности. Таков цикл, если, конечно, не хочешь привлечь к своей персоне лишнее внимание. Так жил и Алистер. Не заводил знакомств даже из скуки, не говорил с жертвами. Он вообще почти никогда ни с кем не говорил. Ведь человек без имени — не человек. Имя останется в памяти людей, а без него тебя никто не будет помнить. И это было применимо и к жертве, и к самому вампиру.       Порой Кэт и сама была не прочь жить без имени и не знать других. Тогда возникает чувство раскрепощенности, а тревога, чувства сострадания и вины притупляются, позволяя дышать грудью полной свободы. Неужели в этом нет прелести? Именно этому и завидовала Бенсон. Она хотела быть больше похожей на Алистера, чем на своего отца и… Карлайла. Призма, через которую Кэтрин глядела на мир, была слишком схожа с ними. И это её вводило в негодование.        Однако с момента возвращения Алистера в Форкс, Бенсон старалась уменьшить на него давление в виде разговоров. Она и так достаточно вытрясла из него за всё то время, пока он присматривал за ней по поручению Каллена. Теперь настало время отплатить ищейке хоть толикой привычного ему комфорта. Вампир являлся натурой немногословной, довольно асоциальной и с трудом переносящей большие скопления народа, так что Кэтрин никак не реагировала на его внезапные решения проветриться и побыть с собой наедине. Но девушка поняла, что ей даже стала нравится та тишина, которая возникала возле Алистера. Она была по-особенному тихой. И спокойной.        Тряхнув головой в попытке переключиться на что-то другое, и предотвратив возможность вернуться размышлениями к книге, Кэт вздохнула, мысленно чертыхнувшись. Из-за аварии и того, что в школу её подвёз Джон на своей патрульной машине, отделаться от пялящихся учеников было не просто. Однако Бенсон не могла в этом их винить и, уж тем более, осуждать. Сейчас у неё возникла проблема посерьёзнее — Джейк.       Утром Джон огорошил её новостью, что уладил проблему с Миком. И ладно, если бы он просто сообщил об одних только успешно выбитых со страховки деньгах, нет, ему показалось отличной идеей договориться о ремонте машины с Билли и Джейкобом. Девушка пыталась отговорить дядю, сказать, что она пошутила тогда, говоря после больницы, что попросит Блэка-младшего о помощи, но коп стоял на своём. У него было схвачено всё — даже новый бампер, сменная фара и подушка безопасности уже оказались доставлены в резервацию, собственно, как и сам «Мини Купер». Да, с одной стороны, так парень сможет подзаработать, и у него есть большой опыт в починке автомобилей, и даже мотоциклов. Но с другой… Кэтрин судорожно сглотнула от одной только мысли, как же теперь ей тяжело общаться с племенем и насколько она всё ещё злится на Джейка за упущенный шанс поквитаться с Викторией. А теперь, ей наверняка придётся съездить туда, пусть даже Блэк-младший и не горел идти на контакт после возвращения Калленов. Бенсон попыталась несколько раз ему позвонить, но трубки он не брал, а смелости снова заявляться на территорию резервации и части леса, принадлежащей волкам, без приглашения или важного повода, у неё не было. Один единственный раз ей ответил Билли, однако кроме соболезнований в смерти Гарри она ничего сказать не смогла, хотя слышала, как Джон говорил с Блэком на следующий день после её аварии.        Во всяком случае, пора было бы уже отвязаться от Квилетов и оставить их в покое, не отнимая у них времени и остатков терпения. Проблем у них и так хоть отбавляй, а с возвращением Калленов и подавно. Из-за Виктории и смерти Гарри, но так же семьи Карлайла, обернулись дети Клируотеров, и Кэт не могла отделаться от мысли, что в этом есть и толика её вины. Она не виделась с Лией и Сэтом после их присоединения к стае, но слышала новые запахи в лесу, иногда даже удавалось уловить обрывчатые разговоры волков, из которых ей и удалось прознать эти новости. Бенсон было трудно представить Сэта, ещё совсем юного мальчонку, которому она помогала в учебе, пребывая в резервации, любящего телевизор и компьютерные игры, в виде громадного зверя, инстинктивно тянущего враждовать с вампирами и убивать их. Учитывая, насколько с Лией отношения складывались непросто, Кэтрин более или менее сложила в голове картинку, как могла себя вести старшая дочь Гарри. Имея в пример вспыльчивого и агрессивного задиру Пола, Бенсон готова была сделать ставку, что примерно такую манеру поведения могла иметь и Лия. Учитывая личную драму Клируотер с Сэмом и Эмили, мыслям ребят в стае было не сладко.        Во всяком случае, теперь волков было на двое больше, что только увеличивало их шансы разобраться с Викторией. Эта рыжая бестия уже показала, что готова пойти на всё, чтобы добиться своей цели. И Кэт более не хотела поддаваться сомнениям, что на этот раз волкам удастся покончить с вампиршей раз и навсегда. Конечно, если Каллены не подоспеют первыми.        Вынудил вырваться из потока размышлений школьный звонок. Учебный день подошел к концу, а значит многие проблемы, которыми успела себя накрутить Бенсон, испарились. К тому же, слишком тяжело было выносить постоянные перешептывания и излишнее внимание, и нескончаемые расспросы, всё ли в порядке. Это слишком напоминало ей период после смерти отца и инцидента на школьной парковке. Но, несмотря на внутреннее раздражение, грубить Кэт вовсе не хотела, как и особо отгораживаться от людей. Была ли причиной тому тяга к тёплым смертным существам, эдаким ходячим мешкам с кровью, или желание погрузить себя в мирную и спокойную среду, не имеющую ничего сверхъестественного, Кэтрин не знала. Более того, только так, затерявшись в толпе и прикрываясь болтовнёй с Анжелой, к которой Бенсон питала тёплые чувства и считала единственным честным, искренним и безобидным человеком в своём классе, удавалось держать дистанцию и избегать их.        Каждый раз натыкаясь или видя в классах и коридорах Элис, Джаспера и Эдварда, с крутящейся возле и ни на миг не отходящей от них Беллой, Кэтрин испытывала негодование и раздражение. Неужели до всех этих изменений и событий, когда ещё её общение с Калленами было тёплым и дружеским, и она была такой? Выглядела и вела себя как собачонка? Или это только особенность Беллы и Эдварда?        — Кэт, ты как? Чарли говорил, что ты попала в аварию, ты в порядке? — наконец-то подловив Бенсон после урока тригонометрии, ухватив девушку за предплечье словно боясь, что та сбежит, заговорила Свон. Кэтрин окинула взглядом впившиеся — легонько, в отличии от вампирской хватки — пальцы, и вновь устремила свой взгляд на Беллу. Позади дочери шерифа, всего в паре-тройке метров, которые были лишь видимостью дистанции, стоял Эдвард.       — Джон бы отправил приглашение на похороны, не волнуйся. Но, как видишь, я жива. Хожу на своих двух. — Свон отстранилась, наконец убрав руку, и Кэтрин даже ощутила толику расслабления. По выражению лица Беллы не сложно было сказать, что юмор она не оценила.        — Я хотела позвонить или заглянуть к вам, но…        — Номер телефона, как моего, так и домашнего, не менялись. Электронная почта, и адрес всё те же, да и ты, как я вижу, не умерла. — без какой-либо тени упрека или издёвки, скорее с безразличием, ответила Кэт и мысленно прикусила язык за резкие слова. Свон побледнела и опешила, явно подбирая, что сказать. Этих нескольких долгих секунд Бенсон хватило, чтобы заметить как напрягся и выпрямился Эдвард; услышать, как скрипнули его резко сцепленные зубы, и как сбилось его дыхание. Да, Кэтрин явно его задела.        — Я думала, что в нашей дружбе всё наладилось… мы ведь с тобой разговаривали тогда, у тебя дома, и даже снова нашли общий язык. Я хотела поговорить с тобой, и не раз! Обсудить поездку в Во… Воль… — Свон запнулась, словно ей было больно и страшно выговаривать это слово, и каждая его буква причиняла страдания.        — Вольтерру. — закончила за неё Бенсон, и Белла кивнула.        — Да, Вольтерру. И ещё происходящее в целом. Но почему ты стала избегать всех нас? Тебе будто бы промыли мозг, причём резче и похуже Джейка… — на имени квилета девушка осеклась и запнулась, её брови резко нахмурились.        — «Нас»? — губы Кэт непроизвольно расплылись в лёгкой улыбке, она едва не издала смешок. — А много ли ты вообще знаешь, Белла? — бросила Бенсон перед уходом, а после направилась на следующий урок, постаравшись как можно скорее затеряться в толпе и скрыться с глаз.        С другой стороны, игнорировать лишь троих Калленов было легче, чем пятерых. Розали и Эмметт по-прежнему поддерживали легенду с их выпуском и поступлением в колледж, хотя Бенсон прекрасно знала, что это ложь. Она даже не сомневалась, что сейчас они сидят в их загородном особняке, и воркуют, или же Эмметт выслушивает от Роуз очередное перетирания косточек Свон, а может помогает ей чинить автомобиль одного из членов их семейства. Они могли и просто отправиться на охоту, чтобы скоротать время и утолить жажду, ведь так?        Но что всё это время делает она? Что делает Эсми, пока приемные дети в школе или заняты своими делами, а муж… пока Карлайл на работе?        Поморщившись от идеи мозга перевернуть кладезь памяти и рассмотреть каждую минуту с момента переезда в Форкс и встречи с Калленами и Хейлами, Кэт беззвучно чертыхнулась. Только этого сериала из воспоминаний ей не хватало. Однако больше обозлилась на себя Бенсон не из-за предложения её разума поднять архив моментов из жизни, а одного единственного мига, когда она узнала о работе Эсми архитектором, чертежах для различных проектов, и наличии художественного образования. Выходит, ей совсем нечем выделиться перед этой семейкой? В ней нет ничего особенного, кроме кровного родства с первым гибридом?        Коридоры окончательно опустели, и лишние шумы, наконец-то, утихли. С парковки одна за одной отъезжали машины, школьники разбредались домой.        Устав от очередного сеанса самобичевания и провала в пропасть самоанализа, девушка прислонилась виском к дверце своего шкафчика. Холодный металл приятно холодил кожу, остужая кипящий от чрезмерной активности мозг. Неужели у вампиров правда выходит абстрагироваться и думать сразу о нескольких вещах, испытывая круговорот чувств одновременно и, в тоже время, раздельно? Издав тихий смешок от сего абсурда, в котором уже давным-давно смешались познания о вампирах из книг и фильмов с реальностью, Кэт забросила книгу в шкафчик.        — Поджидал меня, чтобы сказать пару ласковых, Декстер? Мой дядя всё ещё коп. — сказала она, поддавшись ностальгии старого диалога, и захлопнула дверцу, отозвавшуюся мерзким металлическим скрипом. Стоящий всего в метре от неё Эдвард, кажется, мог прожечь своим взглядом любое препятствие, пока не добрался бы до самой Бенсон. Девушка застегнула молнию на рюкзаке и закинула его на плечо, наконец-то взглянув на вампира. Стараясь не встречаться взглядом с чуть потемневшими, однако не достаточно чёрными для жажды, глазами, Кэт мысленно выдохнула от облегчения — как хорошо, что перед школой у неё имелось в запасе несколько дней, и цвет её глаз успел вернуться к привычному. Она опёрлась плечом о шкафчики, и сложила руки на груди. Едва девушка двинулась, Каллен-младший спешно отшатнулся, инстинктивно отступил на шаг.        — Да что с тобой вообще происходит? — морщась при каждом слове, будто приправляя их призрением и раздражением, процедил Эдвард.        — С кем поведёшься, от того и наберёшься. — пожав плечами и невинно, даже по детски, несколько раз хлопнув ресницами, ответила Бенсон. — Брось, Каллен. Просто кому-то уже стоило повзрослеть и взяться за голову.        — Повзрослеть? Ты это сейчас серьёзно? — словно выплюнул эти вопросы он ей в лицо, пряча руки в карманах куртки. — Ты больше ведёшь себя, как безмозглый ребёнок. Если уж и корчишь из себя взрослую, то будь добра, выбирай выражения. Могла быть с Беллой и помягче, она ведь тебе ничего не сделала, лишь хотела узнать, как ты.        — Позволил ей посочувствовать? Отойти от тебя хоть на несколько шагов и заговорить? Как благородно. — усмехнувшись, сказала Кэтрин и поспешила добавить, пока её не перебили: — Во всяком случае, теперь она не пытается покончить с собой, есть на чём сконцентрировать внимание.        Ответ девушка получила не сразу. Какое-то время парень стоял и лишь пялился, пристально вглядываясь в неё.        — Я не хотел огорчать Элис и потакал ей, но моё терпение подошло к концу. — наконец заговорил он. — Чем же ты была так сильно занята всё это время, что не удосужилась помочь Белле пережить тот период? Ты могла и тщательнее присматривать за своей лучшей подругой, если уж тебе было столько всего дозволено Карлайлом. — Кэт резко подняла глаза на своего собеседника, и издала тихий, едва слышный сдавленный смешок. Уголок её губ дрогнул, чуть приподнявшись, однако быстро опустился. Отстранившись от шкафчика, девушка молча развернулась и зашагала прочь, поправила сползающий с плеча рюкзак и покачала головой. Смотря вслед Бенсон, вскоре скрывшейся за углом, Эдвард поморщился, прикрыв глаза, и запрокинул голову. — Элис… — тихо шикнул он, услышав поток гневных мыслей сестры даже прежде, чем она очутилась у него за спиной, всколыхнув воздух и заполонив его своим ароматом.        — Дуралей, — вскипая от злости, сквозь зубы процедила миниатюрная вампирша, уставившись на Эдварда. — Неотесанный чурбан, — сделав шаг, продолжила она. — Кретин тугодумный! Совсем из ума выжил? — прошипела девушка, и Каллен-младший обернулся. Маленькая ручонка Элис сложилась в кулак и резко ударила брата в предплечье, не сильно, однако этого хватило, чтобы он чуть пошатнулся и насупил брови.        — Я предупреждал тебя и отца, что терпение у меня не резиновое. Если Бенсон… — начал было Эдвард, но девушка поморщилась и шикнула, точно как кошка.        — Да если бы не она, Беллы бы в живых и подавно не было!        — О чём ты? — всё так же хмурясь, однако теперь уже от нелепости, с трудом сдерживая смешок, бросил парень. — Бенсон сделала ровным счётом ничего для Беллы, пока нас не было. Неужто я не прав? — Всё же сорвавшись на короткий поток смеха, пропитанного вкраплениями нарастающего презрения к Кэтрин и попытке свалить всю вину на неё, ответил он. Элис раздраженно цокнула языком, по-прежнему тщательно следя за потоком своих мыслей, дабы не выдать всё преждевременно. Ей нужно строго держаться намеченного плана событий, иначе всё пойдёт наперекосяк и разрушится. «Эльфийке» и так хватало моря проблем и трудностей, которые возникали со всех сторон, и она явно не горела желанием, чтобы Эдвард наломал дров, или, хотя бы, поспешил с этим.        — О том! Эгоистичный болван! — бросив в вампира тяжеленую сумку, полную книг и тетрадей, сказала девушка и, обиженно вздёрнув подбородок, поспешила к выходу на парковку, продолжая мысленно ворчать ругательства. Каллен закатил глаза и вздохнул, закинув сумку сестры на плечо, едва слышно чертыхнувшись — в мыслях Элис возникли эпизоды депрессии Беллы, дом Бенсонов и Свон с чашкой чая и белоснежным котом; оборвавшееся при прыжке со скалы видение.

***

       Адли едва слышно вздохнул, прикрывая за собой входную дверь. С его лица ни на миг не сходили возникнувшие во время разговора напряжение и настороженность, от чего он выглядел лишь более хмурым и озлобленным. Билли, который также выехал на крыльцо, дабы проводить гостя, проявлял не меньшую задумчивость и озабоченность, однако воспринял рассказ и предложение Каллена с бóльшим энтузиазмом, чем рассчитывал по началу.        — Ещё раз благодарю, что согласились выслушать. — сказал Карлайл, запрятав листки обратно в конверт.        — Твои слова были важны и напитаны весьма полезной информацией. — ответил Блэк и уголки его губ чуть приподнялись. — Спасибо, что держишь нас в курсе.        — Я проведу тебя к границе. — раздался голос Сэма, и вампир кивнул Билли на прощание. Адли решил вывести Каллена к границе иным путём, отличающимся от того, которым они пришли прежде, дабы оставаться чуть поодаль от патрулирующих волков и суметь переговорить. Проходя мимо примыкающего к дому гаража, Карлайл едва не застыл на месте, когда краем глаза уловил блеснувший, словно яркое алое пламя, красненький автомобиль. Бедняжка «Мини» одиноко стоял без переднего бампера и стекла на одной из фар, треснувших во время дорожного инцидента. Рядом, в хаотичном порядке располагались различные инструменты, тряпки и детали, и близко не подходящие к «Куперу». В глубине гаража притаился черненький «Рэббит» и блестящий, отполированный мотоцикл. Каллен невольно стиснул кулак свободной руки, всё так же украдкой глядя на Мика — как его называла Кэтрин — и пожалел, что не располагает обстоятельствами, позволившими бы попросить Розали заняться ремонтом машинки.        — Я надеюсь, вы обдумаете и обсудите то, что я вам рассказал. — заговорил доктор, отвлекая себя от раздумий об увиденном «Мини».        — Нам теперь точно есть, о чём поговорить. — протянул Сэм. — Я не знаю, будем ли мы готовы помочь тебе в твоём… эксперименте, но мы обсудим это на совете.        — Я всегда готов ответить на любые ваши вопросы. Даже если вы не согласитесь снова помочь мне. — Адли на миг замедлил шаг, чуть оглянувшись на Каллена, и коротко кивнул, сворачивая за несколько густо разросшимися соснами. — Что до Виктории, то она — меньшее из зол, если не самая мизерная проблема.        — Это уж как посмотреть. — поспешил ответить квилет, издав тихий смешок. — Иначе бы мы, или даже вы, давно бы от неё и следа не оставили. А она напротив, та ещё заноза в заднице.        — Я имею ввиду, что если в штате, или окрестностях города начнут появляться меченые вампиры — сюда придут Вольтури. — попытавшись чуть поумерить вспыхнувшую в оборотне спесь, сказал Карлайл, в очередной раз подмечая, насколько волки несерьёзно относятся к проблемам, которые за собой несёт итальянский ковен.        — Меченые, Вольтури… да хоть сам хладный монарх! Или кто там у вас ещё может быть. Пусть только попробуют сунуться.        — Всё не так просто, Сэм. — в голосе доктора снова зазвучали поучительные и строгие нотки. — Для них нет преград и если они чего-то хотят, то добиваются любыми способами. Узнай Вольтури о вашем племени, что вы в активной фазе, обернувшиеся, и несёте угрозу вампирам — проблем для жителей всего города возникнет неизмеримое количество.        — Шайка главных пиявок, которые делают то, что хотят — не проблема, Карлайл. — тоном вожака отозвался Адли, резко остановившись и развернувшись к Калену. На челюсти Сэма заходили желваки, все мышцы на обнаженном торсе и руках инстинктивно напряглись. — Даже если и так, мы с ними разберёмся. Всегда разбирались с пиявками, рано или поздно. И этот раз не будет исключением.        — Хотел бы и я обладать такой же уверенностью. Но осложняет всё то, что настали такие времена, когда Вольтури представляют меньшую опасность, чем раньше. Однако если придут они, за ними потянутся другие, с кем никто из нас не готов сражаться. Ибо ни мы, ни вы, не сталкивались с ними в достаточной степени.        — Ты сейчас о тех меченых, вампирах со шрамами? — вновь двинувшись вперёд, продолжил разговор Адли.        — Как я уже говорил, их главная особенность — беспрекословное подчинение своему создателю.        — Схоже с поведением стаи. — поспешил вставить Сэм.        — Именно. Однако если волки могут хоть как-то противиться голосу альфы или заявлять своё право на поднятие ранга, если не притязание на главенство… — Карлайл проигнорировал снова напрягшиеся мускулы на теле и вставший в горле тихий рык. Он знал, что Адли непременно заденут слова о роли каждого члена стаи и, уж тем более, об альфе, но не мог миновать эту тему. Ему нужно было убедиться, что Сэм понимает и осознаёт всю серьёзность дела. — То их невозможно разубедить во вбитых им в голову помыслах и целях. Они не видят препятствий и вовсе не заботятся о безопасности или скрытности.        — Ясно, — после долгой, слишком долгой паузы, отозвался квилет, взглянув на вампира через плечо. — Пиявки-зомби.        — Что-то вроде этого. — на доли секунду задумавшись, ответил доктор, слегка улыбнувшись.        — А вас, оказывается, много видов. — усмехнувшись, однако покачав головой, добавил Сэм.        — К сожалению.        — Ты ведёшь к тому, что за этими вашими Вольтури придут куда бóльшие количества меченых, а с ними и проблем на наши головы.        — Мне кажется, что их собирают. — согласившись со словами индейца, сказал Каллен. — И я не только чувствую, но и знаю, что за мечеными есть что-то, или кто-то, с кем мы не совладаем даже совместными силами.        — Чего же вы проблемные-то такие? — чуть поморщившись, риторически бросил Адли. — И какова в этом всём роль Кэтрин и Беллы?        — В данном случае, Белла здесь явно не при чём. Вокруг неё другие проблемы. А Кэт… Я ещё до конца не знаю. Но стараюсь выяснить.

***

       Кэтрин захлопнула дверь пустой уборной, рюкзак соскользнул с плеча и она бросила его на тёмный кафельный пол у стены, рядом с дверьми туалетов. Запустив пальцы в волосы и впившись ногтями в кожу головы, Бенсон прикрыла глаза от боли и кипящего в ней раздражения. Она боялась разговоров с Калленами, особенно с Эдвардом, и её страх воплотился в явь. Кэт несколько раз чертыхнулась, проведя по волосам. Подойдя к чуть пожелтевшим от времени раковинам и большому настенному зеркалу, она опёрлась о холодную керамику.        — Ненавижу себя. — прошептала девушка, не в силах поднять глаза на своё отражение. Провернув кран с холодной водой — впрочем, только такая и имелась, в силу очередной поломки — Кэтрин сложила ладони лодочкой. Зачерпнув прозрачную ледяную жидкость, она плеснула её в лицо. В кожу вмиг впились тысячи мелких иголочек, щеки покраснели. Маленькие капельки выстраивали замысловатые тропинки, чтобы слиться в более крупные, и под силой тяготения упасть в раковину или на одежду. Облизнув дрогнувшие и холодные от воды губы, Бенсон вновь упёрлась ладонями о края раковин. Взгляд горящих фиолетово-золотистым огнём глаз, вызвавших по всему телу особую волну покалывающего и обволакивающего жара, устремился на струю, по-прежнему плещущую из-под крана. Не унимающийся разум, словно так и жаждая дополнительной порции самобичевания, стал проигрывать состоявшийся с Эдвардом диалог, запуская его на повтор снова и снова. Кэтрин хотела есть. От внутренней тревоги жажда крови, и человеческой пищи, вмиг возросли, вынудив пожалеть о целом месяце без крови и столь быстрой расправе с принесёнными Алистером и Карлайлом термосами. И ей хотелось спать. Прижать к себе колени, свернувшись в своей мягкой постели, накрыться одеялом с головой, обнять Бродягу и заснуть, сбежав от мира и проблем. Сбежав от самой себя. Но лучше всего, было бы снова оказаться рядом со своим отцом, или вовсе, в то злосчастное утро, когда они поругались из-за пустяка, даже не разобравшись, и он погиб в автокатастрофе. Да, больше всего Кэтрин хотела к отцу. К своему папе, который всегда мог обнять её, поцеловать в макушку и успокоить, помочь и поддержать. Пусть отец и Джон не раз рассказывали об Анабель, благодаря чему Кэт построила в голове определённый образ, она не знала матери. Единственным её родителем всегда был Кормак Бенсон, посвятивший свою жизнь дочери. И девушка не отрицала, что частенько эгоистично купалась в его внимании и заботе, считая это данностью. Она хотела в безопасный мир, туда, где нет смерти и боли, не существует тревоги и опасности.        Инстинктивно поморщившись от уловленного носом сладковатого аромата, знакомого по лёгким ноткам мяты, леса и петрикора. Окно отозвалось поскрипыванием, пришлось приложить небольшое усилие, чтобы его распахнуть — видимо, делали это не часто — и на кафель беззвучно приземлились тёмные ботинки с прилипшими к ним частичками земли и мелких веточек.        — Если ты прячешься от Калленов, то они уже уехали, прихватив ту девчонку. — заговорил ищейка, на что Кэт лишь кивнула, продолжая смотреть на плещущуюся воду. — Твой дядя заскакивал домой, оставил записку, что ему придётся задержаться, и раньше одиннадцати, если не полуночи, его не ждать. Ты забыла мобильник, там то же сообщение. Я ответил за тебя, дабы не вызвать у него волнения. — вытянув небольшой черный телефон из кармана почти что неотъемлемой части образа — пальто — сказал Алистер.        На очередной поток молчания вампир чуть склонил голову на бок, попытавшись взглянуть на профиль девушки. Однако её лицо было прикрыто волосами. Ищейка более ничего не сказал, и, не издав ни звука при передвижении, в пару шагов оказался рядом с Бенсон. Закрутив кран, шум воды тут же смолк, и вампир осторожно прижал Кэтрин к себе, однако вовсе не давил на неё, сохраняя возможность отстраниться. Но, как он и предполагал, она этого не сделала, а только прикрыла глаза и, вздохнув, уткнулась носом ему в грудь, пряча лицо в новеньком свитере.

***

       «Его машина здесь, значит, он ещё на работе. У тебя есть где-то сорок минут, прежде чем Джон может позвонить с проверкой, чтобы убедиться, что ты правда уже дома. Если не уложишься, он тебя укокошит, Бенсон, ей-богу. Как вариант, можно будет срезать через лес, пробежаться и сэкономить время, — мысленно размышляла девушка, пройдя мимо чёрного «Мерседеса», мирно ожидающего конца рабочего дня своего владельца на парковке больницы. — Знать бы ещё, где именно его искать. Носиться по все больнице — явно не вариант. А если он занят и ты его отвлечешь? Он ведь врач! Вдруг кто-то срочно нуждается в помощи, а тут ты, со своими идиотскими тараканами в голове? Проклятье, ты можешь хоть на миг расслабиться и взять себя в руки?» — шикнула Бенсон сама на себя, чуть тряхнув головой в попытке избавиться от потока мыслей, и поправила сползающий рюкзак. В то же время, другой дремлющий внутренний голос тихонько рассмеялся и удовлетворённо хлопнул в ладоши. Он словно дёрнул за ниточку воспоминаний схожих потоков лёгкого и приятного мандража, ощущаемого в той, иной, смертной жизни.        Кэт по-прежнему не до конца хорошо разделяла все звуки, и не всегда могла уловить мельчайшие, едва уловимые, шорохи, пусть и училась полностью совладать со всеми вампирскими и волчьими качествами; однако она готова была поспорить, что слышала монотонный гул различных аппаратов, чих одного из пациентов, тихое чавканье, кажется, ребёнка, из другой палаты, шелест медицинских карт на втором этаже, в своем кабинете закашлялся доктор Сноу и глухо ударил себя по груди; наверху по маленькой лаборатории бродил лаборант, Хьюберт, запищал принтер. Но его она не слышала. Возможно, будь у неё побольше желания, времени и концентрации, ей бы удалось расслышать и вычленить множества иных звуков, но сейчас это было ни к чему. Главное, что Кэтрин услышала шаркающие шаги старшей медсестры, а после, переступив порог больницы, заметила, как та идёт к стойке администратора с несколькими карточками пациентов. Она тут же разложила их по столу, машинально раскрыв на нужных страницах и, достав из шкафчика несколько листков, вооружилась степлером.        — Здравствуйте, Дженни. — услышав поздоровавшуюся Бенсон, медсестра тут же оторвалась от своей работы.        — Ох, привет, Кэт. — на морщинистом лице приятного оттенка тёмного шоколада возникла белозубая широкая улыбка. Женщина клацнула степлером, прикрепив листок к карте, и закрыла её, снова подняв глаза на девушку. — Как ты себя чувствуешь?        — Ты же знаешь, что со мной всё в порядке. — невольно усмехнувшись, ответила она, на что Дженни цокнула языком и чуть покачала головой, сложив карточки в стопку.        — Ты всегда так говоришь. Ладненько, — снова взяв какой-то бланк и что-то быстро там вписав своим аккуратным мелким почерком, таким непривычным для многих медработников, проворчала медсестра, — Ты к доктору Каллену? — успев параллельно ещё и заглянуть в журнал записей приема, спросила она.        — Да… Джон заставил ещё раз показаться, чтобы «исключить вероятность осложнений» и он мог спать спокойно. К тому же, это было одно из условий смягчения домашнего ареста.        — О, да-да, ради этого стоило прийти, — тихо рассмеявшись, ответила Дженни. — Очень в его духе.        — Это точно. — вновь усмехнувшись, пробормотала Кэт, — Тогда, я подожду в коридоре, ладно?        — Ты можешь проходить. — взяв стопку из папок — карточек пациентов, возразила медсестра.        — О нет, я не спешу. Не при смерти же.        — Ой, да брось. — фыркнула Дженни, закатив твои чёрные глаза так сильно, что на миг были видны одни лишь желтоватые белки. — Пациентов не так много, и Карлайл всего двадцать минут назад закончил обход. Сегодня у нас среда, значит, следующий прием у него на шесть, а там старина Луи. Он у нас тот ещё ипохондрик, каждый день болячки у себя находит, и всегда именно во второй половине дня, но записывается в разное время, лишь бы попасть на Карлайла. Так что ничего серьёзного. — отмахнулась она, выйдя из-за стойки, — Он сейчас свободен. Поднимайся на второй этаж.        — Спасибо, Дженни.        Женщина вскинула вверх большой палец, и направилась в третью палату, сразу же вынув из стопки нужную карту, а Кэт направилась к лестнице.        Кончик ручки замер над бланком обследований. Воздух словно чуть сгустился, стал прохладнее, однако он чувствовал запахи геля, шампуня, крема и стирального порошка. Так было всегда, когда она контактировала с людьми, старалась слиться с ними как прежде, и не вызывать вопросов у его приемных детей в школе. Карлайл поднял взгляд на запертые двери своего кабинета, и тут же отложил все бумаги и канцелярию в сторону, беззвучно закрыв ноутбук. Утихомирив вспыхнувший клубок эмоций, состоящий из тревоги, предвкушения, страха, удивления и удовлетворения, он на миг позволил себе засомневаться, не одурманил ли кто его рассудок и вампирские чувства?        Доктор успел отворить дверь до того, как она постучала. Её чуть более бледная, чем при смертной жизни, ладонь, сложенная в кулачок, зависшая в воздухе, медленно опустилась. На него вновь глядели всё те же глаза цвета тёмного шоколада, пусть теперь в них была куда бóльшая и трагичная глубина, однако эта девушка по-прежнему оставалась той самой Кэтрин Бенсон.        — Я могу войти? — её голос не прозвучал слишком громко, словно она боялась, что их могут услышать, но Карлайлу не составило труда уловить те самые новые жесткие и отстранённые нотки.        — Да, — коротко ответил он и распахнул двери, позволяя ей войти. Доктор расслышал, как её быстро колотящееся сердце гибрида ускорилось, и сцепил зубы. — Ты прочла?        — Я по другому вопросу. — Новый удар под дых. Однако Каллен признал, что был к этому готов. Борясь с проснувшимся и рвущимся наружу желанием засыпать девушку вопросами о Вольтерре, он постарался угомонить себя, и не наломать ещё больше дров.        — Присаживайся. — указав на кресло, предложил вампир. Кэтрин кивнула, опустив взгляд, когда ей вновь пришлось сделать несколько шагов по кабинету. Направляясь к своему креслу, по другую сторону стола, Карлайл краем глаза заметил, как девушка украдкой осмотрелась. Она никогда не была в его кабинете здесь, в больнице, однако наверняка могла заметить схожесть с тем, что был в особняке. Отличало помещения только то, что в доме всё пребывало в мраке, темноте и тайне, хранило больше правдоподобия и истины, чем в светлой, словно искусственной и показной, клинике.        — Я хотела поговорить об Алистере. — устроившись в кресле, поставив тяжелый рюкзак, набитый книгами, тетрадями, а так же скетчбуком — Карлайл уловил четкий запах графита, художественного угля, и красок — и решив не терять времени зря, сразу же начала она. Каллен мысленно снова согласился, что его в очередной раз выбили из колеи.        — Насчёт него… — ответил доктор, сложив пальцы на столе в замок. — Как ты можешь догадаться, я уже говорил с ним после… нашей немного неловкой встречи. И если ты не против, я хотел бы задать вопрос, — решив воспользоваться возможностью её внимания, поспешил добавить мужчина. — Просто чтобы удостовериться.        — Хорошо. — на миг немного опешив и напрягшись, уставившись прямо на лицо с чуть потемневшими медовыми глазами, согласилась она.        — Он говорил правду?        — Насчёт чего? — парировала Кэт, хотя по её дрогнувшим губам и судорожному сглатыванию слюны, не трудно было догадаться, что она мысленно перебирает возможные ответы вампира.        — Вольтерра. — отчеканил он на итальянский манер, произнеся название города в точности так же, как тот местный таксист. — Ты правда была там?        — Была и была, — ответила девушка пожав плечами, будто пытаясь стряхнуть с себя воспоминание об этом месте. — На то у меня нашлись свои причины.        — Ты осознаешь, где ты была? В чьем логове? Это просто чудо, как тебя… как ты… — Карлайл запнулся, умерив свою возникшую жестикуляцию, и вновь сложил руки на столе перед собой, сцепив их в замок. — Это чудо, что я вообще тебя сейчас вижу. И видел после твоей поездки.        — Прилетела на самолёте, воспользовалась такси, зашла в Палаццо дей Приори, вышла, вернулась в Штаты. Что здесь чудного и невероятного? — в очередной раз попытавшись прикрыться сарказмом, отозвалась Бенсон, скрестив руки на груди, откинувшись на спинку кресла.        — Кэтрин, это вовсе не смешно. — Каллен хотел было придать голосу строгость, дабы подчеркнуть серьёзность, но не нашёл в себе сил. Его слова зазвучали тише, на секунду даже показалось, словно умоляюще. Девушка поджала губы, её глаза забегали по столу, в попытках сконцентрироваться на чём-нибудь другом, что может придать ей уверенности и былой холодности.        — Мне нужен был второй дневник Энтони, — наконец-то заговорила она. — Ответов не было, надо было как-то их добывать. Когда мы охотились на Викторию, и пришлось вытащить Беллу, чтобы она не утонула, Алистер сказал, что дневник там. Вот и надо было идти на отчаянные меры.        — Но… — хотел было перебить её на середине он, однако сдержался и дождался конца. «Мы» охотились на Викторию? Вытащить Беллу? Карлайл судорожно сглотнул, с трудом отталкивая жажду обсудить эти вопросы куда тщательнее. — Хорошо, ладно. Что сделано, то сделано.        — Спасибо. — с лёгким облегчением сказала Бенсон.        — Ты хотела поговорить об Алистере?        — Да, — вновь выпрямившись и расцепив руки, уложив их на колени, ответила Кэтрин. — Я хочу, чтобы он здесь остался. И был рядом. Позволить, чтобы он убивал людей в городе я не могу, но и заставить питаться животными мне тоже не по силам. Мы, вроде бы, нашли небольшой компромисс — ему придётся отлучаться далеко за пределы территорий Форкса, наилучший вариант — Сиэтл. Хотя ему нужно как-то здесь закрепиться, чтобы не вызывать вопросов. — выдала она почти без запинок, местами слишком ровно, словно до этого несколько раз репетировала, перебирала слова и предложения, стараясь изложить мысль как можно яснее и спокойнее. — Так что у меня просьба, если это возможно и тебя не затруднит. Найди ему работу в больнице.        Карлайл, кажется, беззвучно глядел на девушку в течении минуты, если не больше. В его голове эхом звучали её слова, разум кромсал предложения, отделяя маловажные выражения, пока не остались лишь несколько: «Алистер. Я хочу, чтобы он остался. И был рядом. Найди ему работу». Знал ли Каллен, что простая просьба приглядеть за Кэт выльется во всё это? Конечно же нет. Представлял ли он, как трудно было Бенсон собраться с духом и прийти сюда, да просить его о помощи? Ещё как. Вампир улавливал, как девушка, пусть и силясь контролировать малейшее своё телодвижение и эмоцию, чуть ерзает в кресле, часто избегает зрительного контакта; или наоборот, глядит прямо в глаза, но как-то сквозь, не полностью фокусируя взгляд; а её сердце периодически ускоряет свой темп. Но она имела полное право просить едва ли не все, чего пожелает. И этого будет мало чтобы Карлайл мог искупить вину за свои огрехи и нарушенные обещания. За то, что он вынудил её пережить период падения в кроличью нору, в куда более пугающую глубь неизведанности сверхъестественного мира, совсем не похожего на Страну чудес, в одиночку.        — Кэт… — мягко вымолвил Карлайл, стараясь не выдавать своего напряжения и нарастающей тревожности, однако раздался звонок. Телефон, лежащий на углу стола, завибрировал и загудел, издавая базовую мелодию из предложенного производителем списка. Каллен потянулся к мобильнику, взглянул на высветившееся на нём имя, и сбросил звонок. Выключив звук, оставив только вибрацию, доктор положил его перед собой, и устремил свой взор на Бенсон. — Кэт, я…        Телефон снова загудел, небольшой экранчик засветился, отображая имя звонящего, и Кэтрин невольно взглянула на него. Её плечи чуть опустились, взгляд приобрёл прежнюю отстранённость. Она встретилась глазами с Карлайлом, поспешившим нажать отбой.        — Кажется, мне пора, — слегка отодвинув кресло, тут же откатившееся назад, сказал Бенсон. — Не буду больше отвлекать.        — Я постараюсь что-то придумать. — так же поднявшись на ноги, ответил Каллен, схватив в очередной раз загудевший мобильник, но не отводил взгляда от девушки. Она чуть улыбнулась и благодарно кивнула, едва слышно вымолвив «спасибо», и спешно закрыла за собой дверь, позволяя ответить на звонок.        — Карлайл! — сразу же раздалось из телефона, и доктор прикрыл глаза, запрокинул голову и сжал переносицу. Он ведь мог ещё немного поговорить с Кэтрин, и обсудить с ней её просьбу! — Эдвард всё же смог уговорить Беллу слетать во Флориду к Рене! Я уж думала, что у него ничего не получится и придётся самой или просить Элис. Но они заехали к Чарли в участок, и он им разрешил! — продолжала восторженную трель вампирша, распеваясь своим прекрасным голосом. — Кстати, Элис говорила, что Виктория…        — Это не подождёт? — не в силах слышать столько радости и новости о резкой смене планов, которую придётся тщательно обдумать, Каллен оборвал супругу.        — Но у нас так есть возможность попытаться её…— после небольшой паузы, ответила Эсми, не скрывая своей лёгкой раздосадованности и удивления.        — Неужели нельзя это обсудить дома? — вздохнув, сказал Карлайл, проведя рукой по волосам, когда раздался стук в дверь.        — Но это ведь касается нашей семьи! — резко, пожалуй, даже сликом, воскликнула вампирша. — Эдварда, Беллы… нас всех! — доктор отворил дверь и увидел на пороге Одри, держащую в руках большой пухлый конверт.        — Секунду, — сказал он в трубку и прижал динамик с груди.       — Извините, доктор Каллен, ещё утром приезжал курьер, Дженни совсем забыла вам сообщить о почте. Отправлено на больницу, но значится, что передать надо вам.        — Большое спасибо, Одри. — кивнув женщине, ответил он, и взглянул на имя отправителя. «Джейсон Скотт-Дженкс». Устремив свой взор на медсестру, он ещё раз поблагодарил её, и поспешил скрыться в кабинете, когда она, расплывшись в улыбке, поспешила к лифту. Поднеся к уху мобильник, Карлайл вернулся за стол, став распаковывать конверт.       — В данный момент у меня есть более важные вопросы, Эсми. Я занят, — поспешив перебить супругу, вновь ставшую препираться, указывая ему на ценность выслушать её, а не игнорировать, ответил он. — Я на работе.        Нажав кнопку отбоя, вампир отбросил в сторону телефон, вынимая из конверта пару паспортов — гражданина Великобритании и заграничный, — а так же несколько листов документации о получении образования в медицинском университете, практике и наличии прочих мелочей, позволяющих беспроблемно устроиться на работу. Ноутбук, закрытый перед приходом Кэт, продолжал свою работу, и выдал тихий звук уведомления о пришедшей почте. Раскрыв его, Каллен клацнул на вкладку входящих, где его ожидало письмо от Элис с темой: «Я ВИДЕЛА КОТА В ТВОЁМ КАБИНЕТЕ ПАРУ НЕДЕЛЬ НАЗАД, ГОВОРИ С ГЛАВВРАЧОМ ОБ А.»        Кэтрин спешно спустилась по ступенькам и остановилась, прикрыв глаза и запрокинув голову. Она смогла. Ей удалось с ним поговорить и донести всё, что хотела. Губы сами растянулись в лёгкой улыбке, и она слегка закусила нижнюю губу. Если всё удастся, Алистер правда сможет остаться здесь. И у него будет ещё один способ для пропитания, так что к путешествиями по другим городам придётся обращаться не так часто.        «А теперь пора домой… иначе мне точно крышка». — Бенсон продела руку во второй ремешок рюкзака и, поправив его, чтобы он удобно сидел на спине, ушла прочь.        Возле черного «Мерседеса» стоял припаркованный красный кабриолет, однако вместо его привычной блондинистой хозяйки, за рулем оказалась иная женщина. Чуть потемневшие, хотя всё ещё золотистые, глаза Эсми пристально следили за каждым шагом вышедшей из больницы девушки, будто хищник наблюдал за своей жертвой. Элис, сидящая на соседнем кресле, взглянула на часы своего мобильника, мысленно подмечая, что Карлайл должен был уже получить и конверт, и сообщение на почту, которое отправилось по таймеру. И если часть её плана удалась, то вторая с треском провалилась. Она не смогла найти убедительных причин отговорить Эсми ехать сюда и, более того, звонить главе семейства, отвлекая его от работы и разговора с Кэт. Теперь «эльфийке» оставалось лишь надеяться, что в цепочке видений не произойдёт сбой, и Бенсон успела обговорить с Карлайлом достаточно. Видя, как Эсми убрала от уха телефон, отозвавшейся короткой чередой гудков после сброса второго абонента, миниатюрная вампирша закусила губу и виновато заломила пальцы, теребя надетые сегодня украшения. Как же она хотела сказать, что осталось ещё совсем немного, скоро все станет ясно и будет разговор, расставляющий все точки над «i», но это может всё испортить. Ей было трудно и больно глядеть на Эсми, обречённо пытающуюся вернуть внимание супруга, а так же то, как она продолжает жить через призму иллюзии, что в браке у неё всегда всё было замечательно, и любовь взаимна и полна.        — Я же говорила, что не надо звонить… он ведь работает. — сделав вид, будто не заметила Кэтрин, сказала Элис одновременно задорным и сочувствующим голоском.