Psycho in trap.

Хонджун продолжает напирать с двойным энтузиазмом, а Сынхо больше не в силах сопротивляться, да и не хочет, а напротив, горячо отвечает ему тем же. Он даже и не заметил, как Ким уже расстегнул и наполовину стянул с него халат, принявшись за рубашку, выцеловывая мокрые дорожки на его шее и поднимаясь за ухо... Как? Как этот демон узнал о его эрогенной зоне? Сынхо тихо стонет, тут же в ступоре замирая от осознания своего действия, но буквально через секунду ему уже плевать... ведь Хон уже расправился с его рубашкой, бесцеремонно сорвав её и скользя повлажневшими от возбуждения ладонями по обнажённой груди Ю, переходя на подкачанный пресс и очерчивая каждый кубик. Ким внутренне ликует, наблюдая за помутнившимся взглядом парня под ним. Как же давно он хотел этого! Мог ли он подумать, что его личный психиатр-таки станет отвечать ему взаимностью? Нет, конечно... но надеялся и верил... Мысли пиздец как материальны! Хонджун быстро скидывает с себя косуху и оверсайз майку, практически ложась на Сынхо сверху, стараясь максимально ощутить его гладкую кожу, вдохнуть его запах, вылизывая буквально всё, до чего может добраться. Он ощущает, как доктор буквально дрожит от его прикосновений. Оу да, тут Джун - истинный мастер. Проникая под бельё и оглаживая набухшую головку, он слышит эти низкие стоны и чувствует горячее дыхание оппонента на своих губах. - Я-я н-не могуу, оу... Интересно, знает ли доктор Ю, насколько сексуален его голос? Ким готов слушать его по сто раз в день... Завтракать, обедать и ужинать доктором Ю... Трахать его до потери пульса, наслаждаясь этими гортанными вздохами... Сынхо понимает, что поступает неправильно, что потом не сможет смотреть в глаза жене, что, скорее всего, это конец их отношениям, что нужно прекратить всё, пока этот чокнутый не позволил себе большего... а что именно Ким хочет позволить себе, отчётливо написано у него на лбу... И доктор пытается в последний раз оттолкнуть его, но куда уж там. Хонджун ловит его ладони и выцеловывает на них какие-то узоры, кладя их себе на плечи и заставляя обнять... ЭТО КОНЕЦ... Врач оставляет любые попытки сопротивления, обвивая его шею руками и притягивая вплотную к себе, его глаза обессиленно закрываются, а густые ресницы чувственно трепещут. Он наконец-то может отпустить всё и признаться самому себе, что хотел своего пациента все эти два месяца. С первого взгляда он понял, что не в состоянии сбежать, а уж поставив диагноз - и подавно... Хонджун резко вырывается из объятий Ю, сползая вниз и обнажая его член. От мысли о том, что у Сынхо стоит на него колом, Ким окончательно теряет рассудок. Низкий громкий стон. Доктор прогибается в пояснице, насколько это позволяет кресло, хватая Джуна за волосы и насаживая его горячий влажный рот на свой ствол. Ким просто в неописуемом восторге от услужливой доминантности этого парня, он продолжает заглатывать его член, лаская языком, стараясь прочувствовать все оттенки его вкуса. Слюна скатывается по подбородку и обильно капает на пол, будто Хон страдает бешенством... бешенством, эм, гормонального характера. Сынхо, будучи психиатром, словно сам сходит с ума. Какая ирония! Он уже не может контролировать свои истошные крики, полностью растворяясь в наглых действиях Хона. Джун резко прекращает ласки, расстёгивая ширинку своих джинс. Ю и понять ничего не успевает за эти доли секунды, как уже видит перед собой кимовский член, истекающий смазкой. Хонджун резко входит доктору в рот, заставляя того немного закашляться. Сынхо никогда не отсасывал парню... Тогда, на третьем курсе мединститута, его соблазнил одногруппник, но тот всё сделал сам, Ю только лишь целовался с ним, да и то воспоминания все, как в тумане из-за выпитого алкоголя. Однако, сейчас всё иначе и доктор в недоумении обнаруживает, что довольно умело вылизывает венки на члене Джуна, обводя языком его крайнюю плоть, переходя на ствол, и обратно к налитой головке... Хонджун наслаждается, наблюдая за действиями психиатра. Все эти два злоебучих месяца он фантазировал обо всём этом : об этих изумительных губах, обхватывающих его член, о красивых чёрных глазах, что смотрят сейчас на него с нескрываемым вожделением, тонких пальцах, ловко ласкающих яички... Серьёзно, если бы только Сынхо знал, насколько развратно и призывно он выглядит сейчас, глазам бы своим не поверил. Хонджун чувствует, что не в силах больше терпеть, а потому довольно грубо хватает доктора за подбородок, заставляя привстать с кресла, после чего разворачивает спиной к себе и толкает на стол, сметая ворох ненавистных историй болезни, да и вообще всё, что попадается под руку. На тумбочке рядом он видит скотч и, хоть и полностью уверен, что Сынхо уже целиком в его власти, заламывает ему руки, обматывая хрупкие запястья липкой лентой... Зачем? Да просто потому, что так веселей! Ю что-то невнятно говорит о том, что он никогда не заходил так далеко и не уверен, что хочет пробовать подобное, но Джун уже ничего не слышит, озабоченно оглаживая ладонями округлую и такую сочную задницу врача. Надавливая на поясницу Сынхо, Ким одновременно вводит в него палец, начиная растягивающие движения. Ю громко стонет от непривычной боли, его прекрасные длинные пальцы беспомощно сжимаются, а тело выворачивается в безуспешных попытках подняться со стола, но не тут-то было. Джун свободной рукой надавливает ему на позвоночник, добавляя второй палец. - Х-хон-д-жун, п-ро-шу, от-пус-ти, - в голосе Сынхо появляются нотки мольбы. Хон видит, как парень под ним содрогается от рыданий. Что-то щёлкает внутри Кима... Хмм, как же странно... Никогда раньше он не испытывал жалости к тем, кого трахал. Ни к тому красивому блондину в клубе, ни к тому длинноногому преподавателю по информатике, ни к тому сногсшибательному парню с чокером, которого он подцепил на вписке, кажется, Сонхва?... Да и со всеми остальными, коих не сосчитать при всём желании... НИ-КОГ-ДА! А ведь с ними он вёл себя и похлеще... Так почему же при виде дрожи Сынхо его сердце сжимается от боли? Почему его тихий умоляющий шёпот звучит так оглушающе? Неужели ты отступишь, Ким Хонджун? Да брось, твоё сердце так просто не похитить! Ты ведь не купишься на это? Однако... Хон отступает, будто послушный пёс, поджимая хвост перед хозяином, разрывая полосочки скотча на покрасневших запястьях. - Сынхо, не плачь, пожалуйста, ну успокойся, умоляю, - Джун и сам не узнаёт свой голос, разворачивая парня к себе лицом. Ким запечатлит своего психиатра в памяти именно таким : разметавшиеся по глянцевой поверхности стола волосы, прикрытые глаза, слипшиеся от слёз длинные ресницы, раскрасневшиеся щёки, шея и ключицы, покрытые кимовскими засосами... Так когда же... когда это хрупкое тело, о котором были все хонджуновы грёзы в последнее время, успело стать настолько сильным, чтобы наступить Хону на глотку? Чтобы вывернуть его душу наизнанку и заставить сердце сочувствовать и плакать... С каких пор? Ким всегда был уверен, что никогда не сможет никого полюбить, что вся его жизнь - погоня за многочисленными красивыми задницами... Как смел какой-то докторишка? Как? - Сынхо, - Хон в замешательстве понимает, что нежно целует мокрые от слёз глаза доктора, что трепетно сплетает их пальцы, обвивая другой рукой за талию. ЧТО ЭТО, БЛЯТЬ, ЗА ЁБАННАЯ СЛАБИНА? ЧТО ЭТО ЗА ЁБАННОЕ ЧУВСТВО? что?!...