***
Сайлас поспешно собрался и аппарировал, а Дункан проверил пистолет, вернул его в кобуру и спокойно покинул дом. По пути к метро он зашёл в аптеку и кинул на блюдечко для денег четвертак. — Ола, сеньорита. Самый дешёвый одноразовый шприц, бахилы и резиновые перчатки. После аптеки он зайцем проскочил через турникет в метро и добрался до Джеррард-стрит в увеселительном квартале Сохо. Морща нос от жуткой вони, он стоял возле помойки одного из лучших японских ресторанов Лондона. Ресторан «Такатсу» известен вкусными традиционными японскими блюдами и своей дороговизной. Но в будущем он стал известен ещё и скандальным разоблачением. В нём исключительно для знакомых гурманов подпольно за огромные деньги готовили ядовитую рыбу фугу, запрещённую на территории Великобритании. Во внутренних органах рыбы фугу содержится смертельная доза тетродотоксина, в основном в печени, молоках и икре, желчном пузыре и коже. Печень и икра рыбы фугу являются наиболее ядовитыми, а посему их в пищу не употребляют, остальные части тела можно употреблять только после тщательной специальной обработки. Малейшая ошибка повара приведёт к смертельным последствиям. Принюхавшись, Дункан обнаружил самый вонючий пакет с рыбьими потрохами. Любому, кто когда-либо вдыхал ароматы протухших рыбьих потрохов, знакома эта непередаваемая сногсшибающая вонь. Перевёртыша с усиленным обонянием чуть не вывернуло. Развернув мусорный пакет, он ухмыльнулся. — Люди, как всегда, ленивые разгильдяи… Это же надо — они действительно выкидывают ядовитые потроха фугу в мусорку! Я думал, что журналисты это выдумали. После рисковых манипуляций Дункан стал обладателем одного из самых опасных ядов в мире.***
Шон Адамс по кличке «Томми» был младшим из братьев. Раньше они с братьями промышляли по мелочи, но с полгода назад они образовали Клеркенуэлский синдикат. Кучерявый шатен после одной из драк вечно щурил левый глаз. Из одежды он предпочитал практичные вещи, как сейчас были надеты на нём: чёрная рубашка-поло, синие джинсы и такой же расцветки кроссовки известного бренда, которые он не снимал даже дома до тех пор, пока не придёт время забраться в постель или принять душ. Шон выполнял в группировке роль финансиста, вёл дела с бандами ярди* и колумбийскими картелями. Самый старший брат Теренс Адамс по кличке «Терри» промышлял торговлей наркотиками, вымогательством, грабежами и мошенничеством. Средний брат Патрик Адамс по кличке «Пэттси» отличался крайней жестокостью. Самый отмороженный в их семье. Он отвечал за выбивание долгов и устранение неугодных. Томми, Терри и Пэттси родом из большой ирландской католической семьи. Основной базой банды служил родной район братьев Клеркенуэлл в Ислингтоне, а костяк группировки составляли родственники и друзья детства братьев Адамс. Сегодня был необычайно солнечный июньский день. В Лондоне подобные деньки редкость. Дела у синдиката шли отлично — они активно подминали под себя территории и расширяли бизнес. Деньги текли рекой. Медельинский картель** по налаженным каналам осуществлял бесперебойные поставки травы и новомодной дури — кокаина. Обе отравы пользовались большим спросом у торчков. Кокс отлично расходился в ночных клубах, которые выбирали для отдыха богатеи. Бобби подмазаны, конкуренты устранены, казалось, что всё отлично. Но Шон с самого утра нервничал и не мог найти себе места. Ему казалось, что должно произойти что-то плохое. Возможно, в этом виновата огромная сумма наличными, собранная для оплаты большой партии дури. Деньги лежали в больших чёрных спортивных сумках прямо в спальне дома Шона. Сняв трубку жёлтого телефона, Шон принялся крутить диск. — Здорова, Томми, — раздался хриплый голос Гилберта Уинтера по кличке «Сноу», он же «Снежок» и штатный киллер синдиката. — Сноу, возьми парней, и дуйте ко мне домой. Нужно усилить охрану — у меня плохое предчувствие. — Не паникуй, Томми, скоро будем. Через десять минут возле двухэтажного коттеджа из красного кирпича припарковался белый тонированный Мерседес S-класса в сто двадцать шестом кузове. Последняя модель, писк роскоши. Место водителя покинул высокий крепкий брюнет с коротким ёжиком на голове. Штатный киллер не изменял себе, нося тёмно-синий спортивный костюм. Пока он шёл к багажнику, переднее левое пассажирское место покинул худой и подвижный веснушчатый, рыжий и кучерявый парень в пижонски зауженных серых брюках и приталенной белой рубашке. Его чёрные остроносые туфли были начищены до зеркального блеска. Сноу с натугой вытащил из багажника большую спортивную сумку. Шон открыл все три замка и впустил парней. Сноу с металлическим грохотом опустил сумку на пол гостиной. — Все парни заняты, — вместо приветствия начал он. — Со мной лишь Огонёк. — Здорова, босс, — махнул рукой рыжий. — Привет, Коган, — кивнул Шон другу детства Патрика, который обычно был на подхвате у брата. — Я звякнул Пэттси, — продолжил Коган «Огонек». — Он должен скоро подъехать. — Это было необязательно, — поморщился Сноу. Он, обладая каменным спокойствием, на дух не переносил буйного и взрывного характера Патрика Адамса, предпочитая иметь дела с его братьями. — Я принёс немного пукалок, мы и сами справимся. В раскрытой им сумке парни узрели целый арсенал. Пистолеты, автомат, патроны и даже гранаты. — Снежок, ты что, на войну собрался? — Коган полез в сумку и выбрал себе Беретту. — Нам бы по одной пушке хватило. — Томми сказал, что дело серьёзное, — невозмутимо пожал он плечами, беря себе автомат и пистолет. — Я такого не говорил, — Шон тоже выбрал себе пистолет, как и Коган до этого. — Просто плохое предчувствие. У меня в спальне три миллиона фунтов — как бы чего не случилось. Вскоре возле Мерседеса припарковался чёрный Рендж Ровер. Оттуда к дому грузной походкой двигался лысый здоровяк плотного телосложения. Он не казался толстяком, а больше напоминал штангиста: слегка сутулый и набычившийся, широкие надбровные дуги, мясистый нос картошкой, необъятные руки и ноги, левый уголок губы прочертила узкая полоска белесого шрама. Он отдавал предпочтение синим джинсам, кедам и белой свободной рубашке с длинными рукавами, ткань которых натянулась в районе бицепсов. Выглянув в окно, Коган крикнул: — Томми, твой брат приехал. — Принесла нелёгкая, — пробурчал под нос Сноу. — Всем привет, — пробасил ввалившийся в гостиную Патрик Адамс. Обведя тяжёлым взглядом вооруженных товарищей, он задал резонный вопрос: — С кем воюем? — Привет, Пэттси, — подошёл к нему брат. — Ни с кем не воюем. У меня бабки для завтрашней сделки с колумбийцами. В большой компании они будут в лучшей сохранности. — Ты параноик, Томми, — Патрик подал для рукопожатия руку всем присутствующим, после чего полез в сумку за пистолетом. — Лучше живой параноик, чем мёртвый простак, — ничуть не обиделся Шон. Коган поглядывал в окно. В очередной раз взглянув туда, он окликнул товарищей: — Эй, парни, что за фокайль сасанах? — Дай глянуть, — присоединился к нему Сноу. — Впервые вижу. Парни, гляньте, знаете его? Патрик бесцеремонно растолкал в стороны наблюдателей и нахмурил брови. — Этот белоснежка мне незнаком. Он не с нашего района. Ща я его прессану. Шон вцепился в локоть брата, рванувшего в сторону выхода. — Погоди, он идёт к нам. Слишком уж он уверен. Лучше спрячьтесь по сторонам от входа, я его встречу и побазарю. Не успел Дункан постучать, как дверь распахнулась — ему в живот упёрся ствол Беретты. — Ты ещё кто такой? — с угрозой прошипел Шон. — Тебе привет от Маккинли, Томми, — не дрогнул ни единый мускул на лице Хоггарта. — Я Дункан Маклауд. Босс послал меня к вам перетереть на счёт присоединения к картелю. — Из банды Маккинли, да? — сзади Шона выросла фигура его брата. Пэттси ухватил «Маклауда» за шкирку и затащил в дом. Шон выглянул на улицу, убедился, что этого никто не видел, после чего захлопнул дверь. — Ага, — Дункан спокойно висел в лапище Патрика, едва касаясь пола мысами военных ботинок. Прочная армейская куртка даже не думала рваться. Его лицо оставалось безмятежным, словно подобное с ним происходит каждый день и это ему жутко наскучило. Такое спокойствие слегка напугало и смутило штатного отморозка картеля. Обычно люди при виде его зверской рожи трясутся от ужаса. — А вы всегда спите в обнимку с пушками или сегодня какой-то праздник? — Та-ту аг-тавайрт дом-риннт щиафид! — рявкнул Пэттси, встряхнув тушку Дункана. — Ирландский, — слегка приподнялись уголки губ Дункана. В его голосе бандиты с изумлением расслышали нотки ностальгии, чего не ожидаешь от человека, которого одной рукой, как нашкодившего щенка, трясёт жуткий здоровяк. — Обожаю красоту этого языка. Если не ошибаюсь, а я не ошибаюсь, ты сказал: «Ты втираешь мне какую-то дичь»… Нет, Пэттси, не втираю. Разве так ведутся деловые переговоры с возможными партнёрами? — Ай! — Патрик почувствовал болезненный укол в левую руку. От неожиданности он разжал уставшую правую ладонь и схватился ею за левую кисть. — Что за сас?! Мягко приземлившись на полусогнутые ноги, Дункан продемонстрировал Пэттси комара, которого держал за крылышки большим и указательным пальцем правой кисти. — Комарик, — обезоруживающе улыбнулся он. — Внимательней нужно быть. — Балтаи***! — выругался Патрик, гневно раздувая ноздри. — Дай сюда эту битще****!!! — Прошу, — Дункан вручил лысому бугаю комара. Патрик с рёвом прихлопнул его, бросил трупик на пол и со злобным выражением лица с грохотом начал бить правой стопой по тому месту, вызывая дрожь дощатого пола. — Пэттси, успокойся, это всего лишь комар, — попытался урезонить брата Шон. — Заткнись, Томми! — прорычал он, продолжая долбить стопой по полу. — Эта битще посмела меня укусить! — Весело у вас, — привлёк к себе внимание Дункан. Шон разглядел в его глазах весёлый блеск. Адамсу-младшему показалось, что у гостя за секунду до этого дернулся рукав, аж смазался, но это было настолько быстро, что подобное он счёл дуновением ветра. Ни один человек не может двигаться так быстро, значит, просто показалось. — Я, наверное, позже зайду. — Никуда ты не пойдёшь! — с угрозой произнес Томми. — А-А-А-А-А! Все отвлеклись от гостя на крики Огонька. Он вскочил с дивана, как ужаленный, обеими руками держась за задницу. Пистолет остался лежать на диване, на который он только что решил присесть. — Сас! Фокайль сас! — он зажмурился и вскрикнул. Через мгновение он продемонстрировал всем окровавленную иглу от шприца, изъятую из ягодицы. — Томми, чтоб тебя кошки драли, какого дьявола у тебя на диване валяется игла от шприца?! — Хы-хы-хы! — громко заржал Пэттси, тыча пальцем в сторону друга. — Вот ты жопошник, Коган! Ну, ты даёшь! Это ж надо сесть на иглу! Вот умора. — Откуда там игла? — нахмурился Томми. — У меня дома торчков не было. Или же кто-то из наших подсел на товар? Кто? Найду ублюдка — ему не жить! В моём доме никто не будет колоться дурью! Дункан достал из левого кармана открытую цветастую упаковку шоколадных драже. — Энэндэнс будешь? — продемонстрировал он штатному киллеру пачку драже с надписью «N&N's». Не давая тому опомниться, он продолжил: — Открой рот! Сноу на автомате приоткрыл рот. Тут же туда залетела конфета, которую Дункан ловко метнул прямо из упаковки, не касаясь самого драже. Рефлекторно Сноу проглотил конфету и закашлялся. Он не успел почувствовать вкуса — драже прошло по пищеводу как шершавый камешек, обдирая глотку. — Кха-кха-кха… — закашлялся он. — Ты что творишь, щенок? — Просто хотел поделиться конфетами, — невозмутимо пожал плечами Дункан. — Кто-нибудь хочет? — продемонстрировал он каждому раскрытую упаковку с разноцветными конфетами. — Я тебя… — руки киллера потянулись к шее Дункана. Он растерял своё обычное хладнокровие. Настолько взбесился, что даже убрал пистолет за пояс, а автомат задвинул за спину, чтобы сподручней было придушить белобрысого мерзавца. — Да ладно тебе, Снежок, — снисходительно фыркнул Шон. — Это всего лишь конфета. — Будешь? — тут же сориентировался Дункан, протянув упаковку драже Томми. — Нет, спасибо. — Нормальные конфеты, — продолжил Дункан, — я их у школьника в метро отобрал. — Чего?! — вытянулось лицо Шона Адамса. — Кхе-кхе-хе-хе! — продолжил веселиться отморозок Пэттси. — Прям как я в детстве. Тоже любил отжимать конфеты у пацанов. — Дункан, да? — у Шона Адамса от начавшегося бедлама разболелась голова. Он прикинул за и против. Если грохнуть парламентёра — они окончательно испортят отношения с бандой Маккинли. Держать его тут бессмысленно. Пытать ничуть не лучше, чем убить. — Так дела не делаются. Передай Маккинли, что мы будем говорить с ним лично. Пусть приходит послезавтра в шесть вечера в «Пенную росу». — Обязательно передам. Удачного дня. Я пойду? — Я тебя провожу. Из руки Дункана выпал пакет драже. Он наклонился подобрать его. — Извините, неловко вышло… — Двигай уже, — подтолкнул его в спину Шон. Следующий шаг закончился лёгкой болью в правой стопе. Томми показалось, что в кроссовку попал камешек, уж очень похожие были ощущения. Он стерпел и поморщился. Не хотел ещё больше потерять лицо перед представителем конкурирующей банды. Братец и подчинённые и так изрядно постарались, устроив клоунаду. Когда закрыл дверь за Дунканом, Томми дошёл до дивана, стараясь меньше наступать на правую стопу. Он закинул ногу на левое колено и стянул кроссовок. Стопа слегка побаливала, на носке обнаружилось небольшое кровавое пятнышко. Запустив руку в кроссовку, он уколол указательный палец обо что-то острое. — Сас! — одёрнул он руку. Перевернув кроссовку вверх подошвой, Томми обнаружил шляпку маленького гвоздя, впившегося в подошву. Он кое-как выковырял его. — Что за чертовщина? Гвозди из полов повылезали что ли? Эй, Сноу, принеси йод. — Где его искать? — Сноу уже успокоился, постаравшись забыть об инциденте с драже. — Как у всех — в холодильнике. — Как у всех?! — взметнулись ко лбу брови киллера. — Класть несъедобные предметы в холодильник… К-х… Если бы ты не был боссом, я бы сказал, что об этом думаю. Рана была обработана, все успокоились. Огонёк достал из холодильника пива и раздал парням. Ирландцы и пиво созданы друг для друга, так считали все присутствующие. Мужчины с наслаждением присосались к бутылкам. — Томми, — начал Пэттси, — ты действительно собираешься принять к нам банду Маккинли? — Конечно, братишка. Если это не подстава. Какой-то мутный этот Маклауд. Вам не показалось? — Обычная шестёрка, — пробасил Пэттси. — Гопота подзаборная — не больше того. Наверняка его не хватит ни на что большее, чем отбирать конфеты у детей, вот Маккинли его и послал. Типа такой мусор не жалко, и если грохнем, то это отличный повод для войны. Думаю, нужно… — А-а… — простонал Сноу, схватившись за брюхо. — Чего-то живот заболел… Губы и язык чешутся… Вот же… Похоже, пиво просроченное. — Чего-то меня тошнит, — пошатнулся Огонёк, держась за живот. Шон с подозрением посмотрел на бутылку пива. Он тоже чувствовал покалывания языка и губ. Теперь он обратил внимание на тошноту и тяжесть в желудке. Он резко отбросил бутылку в сторону. — НЕ ПИТЬ! — рявкнул он, выбивая бутылку из рук брата. — Пиво отравлено! Срочно звоните медикам и парням. Откуда пиво? Кто принёс? — Томми, так ты, наверное, сам его покупал, — прохрипел Сноу, ему тоже стало дурно. — Дом-то твой. — Значит, нужно трясти магазин! Огонёк добрёл до тумбочки с телефоном, снял трубку и не услышал гудков. Он посмотрел на трубку и постучал ею об тумбочку, словно это могло бы помочь. Но это не сработало. — Эм… — обернулся он к товарищам. — Парни, телефон не работает… Последствия отравления ощутили все мужчины. На них быстро накатывала слабость. Оружие валилось из рук. У всех началось обильное слюнотечение, тошнота, рвота, боли в животе, а на Сноу напал понос. Мышцы начали подёргиваться, кожа теряла чувствительность. Они стремились добраться до выхода, но когда это вышло, дверь оказалась заблокирована. Когда Шон догадался выстрелить для привлечения внимания соседей (скорее это вызвало бы у них страх и желание не отсвечивать, вместо позывов звонить в полицию) — он уже почти окончательно потерял силы и не сумел доползти до оружия. Вскоре все бандиты с небольшим интервалом погибли от паралича лёгких. Ещё минут через двадцать Дункан вернулся к дому. На руках резиновые перчатки, на обуви бахилы. Он убрал доску, которой подпёр входную дверь. Она легко открылась, поскольку бандиты отперли все замки. Ему даже не пришлось пробираться в дом через окно. Он с удовлетворением отметил, что телефонный кабель всё так же обрезан, а соседи сидят по домам и боятся выглядывать в окна. Стать свидетелем преступления в этом квартале равноценно подписанию смертного приговора — поэтому все привыкли быть тише мыши и не интересоваться делами членов картеля. Он предельно аккуратно собрал в полиэтиленовый пакет улики: отравленные тетродотоксином гвоздик и иглу от шприца. Вскрывать желудок для доставания отравленного драже не стал — лишнее. После нашёл в кладовке инвентарь для уборки, с помощью которого помыл пол в гостиной и прихожей, где наступал до этого. Протёр влажной тряпкой порог и места, которых мог теоретически касаться. Убрав на место ведро, швабру и тряпку, он плотно закрыл все окна и двери, и открыл на кухне все газовые конфорки. После этого принялся собирать оружие и обыскивать дом. В спальне он замер перед открытой сумкой, набитой фунтами. Во второй похожей сумке, он был уверен, такой же груз. — Вот это я удачно зашёл! Сегодня праздник или кто-то напоил меня зельем удачи? Покидал дом он в спешке, поскольку вскоре должен сработать сооружённый на коленке элемент для поджига, и дом взлетит на воздух. Всё, как любят внушать сотрудники департамента магического правопорядка — взрыв бытового газа. Ничего подозрительного — несчастный случай. А поджигательный элемент сгорит, и попробуй найти концы. Сколько подобных «случайных» смертей волшебников он устроил в прошлой жизни, и никто не докопался. Правда, тогда на его стороне была секретная служба, которой невыгодно правильное расследование, а волшебники не стремились докопаться до правды. Тут же ситуация немного иная. Но если смотреть здраво — кому вообще есть смысл расследовать случайную гибель двух из трёх лидеров серьёзного преступного картеля? Если кто-то и займётся этим — наверняка подумает на конкурентов и не найдёт концов. Он покидал все три сумки в багажник Мерседеса, открыл дверь ключами и спокойно покинул ирландский криминальный квартал.***
Сайлас лучился от счастья. Он гордился собой и был до крайности доволен: на этот раз он превзошёл сам себя. Его Конфундус разил магловских преступников, как меч Немезиды. Он допрашивал их, узнавал о других торговцах наркотиками, находил их и грабил. Несколько десятков человек — провозился до вечера, зато выручка впечатляющая. Обычными махинациями он столько зарабатывал за полгода. Ух, он покажет этому полусквибу истинную мощь волшебника! — Ха! — ворвался он в дом, ожидая триумфального появления, но Дункан не встречал его с фанфарами. Зато со стороны кухни исходили ароматы жареного мяса. — Я так и знал! Ворвавшись на кухню, он узрел братца за столом, который был забит продуктами: исходила одуряющими ароматами курица-гриль; ломилась от салата огромная миска, больше похожая на таз; в тарелке Дункана лежал сиротливый кусочек сочного стейка. — Я так и знал, что ты жрёшь! Эй, Дункан, я с тобой говорю! — А? — он с трудом оторвался от стейка. — Ты вернулся. Я тут еды раздобыл. — Еды, да? — ухмыльнулся Сайлас. Он не сомневался в своей победе. — Ограбил продуктовый магазин? Впрочем, чего ещё ожидать от магла… Давай меряться, у кого больше. — Не за столом же, — выразительно уставился на него Дункан. — Ты его сначала помой хотя бы… — Тьфу на тебя! — чуть не сплюнул на пол Крамп, но вовремя вспомнил, что это его пол, и сдержался. — Вечно у тебя мысли об одном. Я о том, чтобы меряться выручкой. Или ты забыл о нашем утреннем споре? — Нет, помню. Ну, давай, хвались. — Вот… — Сайлас вывалил на стол кучу мятых и скрученных трубочкой банкнот из одного кармана. — Вот ещё, — добавил он наличность из другого кармана. Видишь? Ну как тебе? — Неплохо-неплохо. — Ты не впечатлён? — изрядно удивился Сайлас. — Может, ты не умеешь считать? Так я скажу тебе — тут одиннадцать тысяч триста тринадцать фунтов! Понял теперь, кто тут волшебник?! — Ага. Молодец, — Дункан потерял интерес к Сайласу, наколол на вилку последний кусочек стейка и отправил его в рот. Крампа возмутило это. Его переполнило негодование. — Эй! Где же твоя добыча? Стесняешься мне показать свою мелочь, украденную у бродяг? Или ты грабил детишек? — Есть такое, — вздохнул Дункан, с грустью смотря на салат, к которому даже не успел притронуться. — Всего один школьник… Я ж не зверь, просто конфеты нужны были. — Ха-ха-ха! — громко рассмеялся Сайлас. — Чего и следовало ожидать от магла! Это всё, что ты добыл? — обвёл он ладонью стол. — Не-а… Слушай, Сайлас, тебе обязательно соревноваться прямо сейчас? Я доесть хочу. — Так и скажи, что стесняешься своей скромной добычи! Всё, Дункан, всё! Отныне и до середины июля ты будешь готовить завтрак, обед и ужин. Смирись с этим и достойно прими проигрыш. И не нужно расстраиваться, ведь мы в разных весовых категориях: я волшебник, а ты магл. Пойми, магл никогда не превзойдёт колдуна, поскольку таким родился. — Ладно, пошли… С грустным вздохом Дункан встал из-за стола. Сайлас принял это на свой счёт, а не на то, что Хоггарту было лень отрываться от еды. Он горделиво вздёрнул подбородок и последовал за напарником, готовя новые насмешки. Дункан привёл его в гостиную. — Ну и где твои кнаты? — саркастично усмехнулся Сайлас. — За диваном глянь. — Четвертак за диван закатился? — Сайлас заржал и обошёл диван, опустил взгляд и застыл как вкопанный. — Э-э… — Да-да, на полу, — подбодрил его Дункан. — Считать будешь? — Э-э-э… — челюсть Сайласа медленно опускалась, грозя ему вывихом, а глаза жили отдельной жизнью, будто осознали, что принадлежат не человеку, а жабе. Дункан молча наблюдал за впавшим в ступор Крампом, с лица которого сошла вся надменность. Он мгновенно скис, медленно обернулся. — Сколько? — Три миллиона. — Сколько-сколько?! — Три миллиона фунтов! — Они… Э-э… — скосил Сайлас глаза на две полных сумки денег. — Настоящие? — Ага. Сайлас не поверил и достал палочку. Все знакомые ему чары показали, что деньги действительно настоящие. Это окончательно расстроило его. Опустив плечи, он всхлипнул, как побитая собачонка, и забормотал: — Три миллиона… Три… Миллиона… Три грёбанных миллиона! Как же так? Я же волшебник, а ты… а ты… Так не бывает. Это мираж… Не может же МАГЛ… — Так что ты будешь готовить, — добил его Дункан. — НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Т!!!